Натан Октябрьский
Мотыльки
Тяжёлые асфальтово-серые тучи клочьями свисали над домом, не оставляя солнцу ни малейшего шанса осветить спальню. Полина поднялась с кровати, чувствуя непонятное онемение по всему телу, и медленно побрела на кухню.
Ощущая себя не вполне проснувшейся, девушка заварила чай и с кружкой в руках протопала босыми ногами в гостиную. Ароматный дымящийся напиток и интересная книга – неужели какой-то иной способ домашнего времяпрепровождения может быть лучше? У тёти Инги всегда была довольно внушительная коллекция литературы, которую она хранила в двух огромных шкафах в гостиной, но то были в основном сухие и скучные биографии, справочники минералов, книги о бизнесе и горнодобывающей промышленности. Однако за прошедшие годы в шкафах стало ощутимо меньше свободных полок, так что шансы найти что-то интересное были весьма велики. Вот, например, полка с научной фантастикой – то, что нужно! Пальцы девушки небрежно заскользили по ряду, перебирая пыльные корешки книг с золотыми, серебряными, чёрными буквами и остановились на выцветшем названии «Туманность Андромеды»2. На секунду задумавшись, Полина схватила книгу за верхний угол и потянула на себя. Та была плотно зажата между двумя толстыми томами американской фантастики и никак не хотела покидать полку. Тогда Полина потянула сильнее. «Туманность Андромеды» поддалась, раздался щелчок, и махина с книгами сдвинулась с места, начав движение прямо на Полину.
Сначала девушка испугалась и подумала, что какая-то часть деревянного шкафа надломилась из-за её неловкости, и сейчас он с грохотом обрушится. Она рефлекторно отпрыгнула назад, но тут же поняла, что шкаф вовсе не падает, а плавно проскальзывает мимо, как открываемая сквозняком дверь.
За ним виднелся тёмный коридор, из которого неприятно тянуло сыростью. Полина замешкалась: можно ли ей вообще заходить в эту часть здания? Тётя никогда не говорила про какие бы то ни было тайные ходы и секретные двери в доме. Зачем ей вообще понадобилось строить их? Не этим ли объясняется постоянная смена бригад рабочих – женщина хотела скрыть что-то? Природное любопытство взяло верх, и девушка с усилием отодвинула дверь и вошла в коридор.
Нащупав на стене рубильник, она щёлкнула им, и помещение озарил тусклый свет запылившихся ламп, свисающих с низкого потолка. Коридор уходил вглубь, и разглядеть то, что находилось в его конце, представлялось невозможным. Оставив за собой приоткрытую дверь, Полина неуверенной поступью двинулась вперёд. Помещение было абсолютно пустым: голые стены, пол и потолок, никаких предметов мебели, дверей или окон; не было видно даже вентиляционных отверстий. По мере движения стало видно, что коридор не заканчивался где-то вдали, а резко сворачивал направо, и за этим поворотом виднелась узкая деревянная лестница. Скрепя сердце, девушка подошла к ней, намереваясь разузнать, что же так тщательно скрыто в глубинах дома, и тут раздался тихий дробный стук. Подскочив на месте от неожиданности, она заозиралась в поисках предполагаемого источника звука, но в слабом свете ламп ничего не было видно. Между тем стук нарастал, становился всё более громким и отчётливым, и Полина вдруг поняла, что это. Дождь.
Зазвучали первые раскаты грома, и девушка резко проснулась, немного опешив от столь яркого и необычного видения. Ей понадобилась примерно минута, чтобы осознать, что потайной коридор был лишь сном, творением её подсознания, а разбудил её вполне себе настоящий дождь, начавшийся, судя по всему, несколько минут назад. Полина встала с кровати и подошла к окну. Пахло грозой, влажной почвой и ночной свежестью, а мокрые листья деревьев шелестели на ветру и вспыхивали ярчайшими белыми огнями при каждом ударе молнии. Девушка стояла у окна, наслаждаясь прохладой, свежестью и потрясающей демонстрацией силы природы. Необычайно яркий всполох озарил небеса над озером, и спустя несколько мгновений разразился удар грома, настолько мощный, что по полу пробежала дрожь, а звон часов на первом этаже Полина услышала уже под конец их боя. Следующая вспышка промелькнула намного дальше, прямо над высоким холмом неподалёку от посёлка. Полина приготовилась услышать очередной раскат грома, но его почему-то не было. Вместо этого на вершине холма блеснула ещё одна вспышка, а затем ещё две подряд. «Нет, это явно не из-за грозы, – нахмурилась Полина. – Молния бы столько раз в одно и то же место не ударила, да и грома нет, и света маловато. Больше смахивает на какое-то мигание, но оно странное, слишком… ровное, что ли, размеренное. Не техногенное ли?» Всполохи света продолжали появляться над холмом с периодичностью чуть ли не раз в секунду, и повинуясь любопытству, девушка, привыкшая зарисовывать всё интересное и необычное на своём пути, решила записать их количество: схватив лежащую на подоконнике обёртку от шоколадки и карандаш, она быстро отметила примерное количество вспышек, которое произошло за последние секунды – штук десять, кажется, – и обозначила ещё столько же, отмечая особенно яркие и продолжительные жирными штрихами. Меньше, чем через минуту, мигание прекратилось, а изрядно исхудавшая грозовая туча, злобно ворча, стала удаляться куда-то на восток. Девушка облокотилась на подоконник, подперев рукой голову. «Это было похоже на морзянку», – подумала она. Отец Полины в молодости служил на исследовательском судне и прекрасно знал азбуку Морзе, которой впоследствии обучил и свою дочь. Когда та была маленькой, они с папой часто перестукивались через стену, изображая секретные переговоры шпионов. Спустя столько лет вспомнить всё было довольно затруднительно, но всё же в памяти Полины сохранились так называемые напевы – ритмический способ запоминания азбуки Морзе. «БА-ки-те-кут… ай-ДА…» Девушка бубнила себе под нос забавные фразы, которым её учил отец, и подписывала под точками и тире буквы, получив в итоге загадочное «БА МФОБ». Полина раздосадованно отложила листок в сторону. «Ладно, сдаюсь. Может, это и не морзянка вовсе». Сокрушённая, но не сломленная, она ещё долго старалась выстроить в голове логическую цепочку, которая могла бы объяснить природу этого странного света и набора букв, но так и не придя к хоть сколько-нибудь логичному умозаключению, вновь уснула, на этот раз без сновидений.
Глава 6
На утро следующего дня Полина долго не могла заставить себя подняться с кровати, смотря то в потолок, то на далёкие сопки в окне. В голове яркими картинками всплывали ожившие воспоминания из детства: как она играла на зеленеющих склонах холмов вместе с родителями и тётей, собирала цветы, травы и ягоды; как бегала к озеру, где местные ловили рыбу; вспоминались осенние закаты над бескрайней водной гладью и северные сияния, озарявшие тёмный небосвод ярким свечением.
Завершив все утренние процедуры, девушка спустилась вниз. Тишину большого дома нарушали только старинные часы в коридоре, ровно тикающие в такт движениям маятника. Решив, что надо бы позавтракать, она направилась на кухню. В одном из ящиков обнаружилась упаковка овсянки. Взяв её и небольшую кастрюльку, наиболее подходящую для данного блюда, Полина открыла холодильник и скривилась. В дверце не было ни одного пакета молока, а тщательный обыск многочисленных полок и шкафчиков не дал результатов. «Придётся ехать в магазин», – раздосадованно подумала девушка и, осмотрев содержимое белоснежного холодного царства на предмет нехватки других припасов, закрыла дверцу.
Составив список необходимых продуктов и бытовых мелочей, она отправилась в гараж. Полина немного беспокоилась: она не была за рулём уже несколько лет, почти с того самого момента, когда получила права. Водить её учил папа ещё в конце девяностых, когда главной ценностью их семьи был новенький ухоженный «Жигуль» нежно-бежевого цвета с тканевой обивкой на всех сиденьях. В автошколе ей постоянно доставались абсолютно одинаковые старые японские седаны, эдакие рабочие лошадки, пропустившие через себя не одну сотню учеников, талантливых и не очень, что естественным образом отразилось на их внешнем состоянии и ходовых качествах. После такого водительского опыта садиться за руль холёной представительской иномарки было весьма волнительно. Однако машина тёти превзошла все ожидания, оказавшись вполне комфортной и простой в управлении, и послушно двинулась в открытые ворота. Водительское окно было опущено, и слабый прохладный ветерок ласкал кожу девушки. Мимо пролетали столбы электропередач, в салоне играл тихий джаз, диск с которым, судя по всему, давно не вынимался из магнитолы, так как был любимым у Инги (а может, его по неосторожности забыл Игорь).
Прибыв в пункт назначения и попетляв некоторое время по немногочисленным проезжим улицам, Полина увидела большую клеёнчатую вывеску «Продукты» на одной из старых хрущёвок и припарковалась рядом с ней. Выйдя из машины, она заметила свежие листовки, по-видимому, с утра расклеенные по столбам вдоль дороги. На них было фото улыбающейся женщины и крупная яркая надпись: «Внимание! Пропал человек!» Внимательно взглянув на лицо исчезнувшей, девушка постаралась на всякий случай запомнить его, и направилась внутрь магазина.
Несмотря на неприглядный вид снаружи и потрёпанную вывеску, внутреннее убранство помещения было вполне уютным. Несколько крупных стеллажей заполняли разноцветные упаковки всевозможных товаров массового производства; возле кассовой зоны стояли два холодильника, в одном из которых ровными рядами лежали пузатые пакеты пельменей и вареников, а во втором – плоские картонные коробки с разными видами мороженого. Чуть поодаль разместилась многоярусная резная деревянная полка с несколькими видами хлеба и выпечки, а возле неё стояли ящики с разнообразными конфетами и леденцами на развес. Полина взяла корзинку и начала собирать в неё всё необходимое с ближайшего стеллажа, а затем направилась к витрине с молочной продукцией, которую в данный момент выставляла белокурая улыбчивая женщина в опрятной синей униформе.
– Извините, – произнесла девушка, кое-как протиснувшись в узком проходе между витриной и большим неразгруженным поддоном йогуртов.
– А, вам молоко нужно? – бодро поинтересовалась сотрудница магазина, на бейджике которой красовалось написанное маркером имя: Светлана.
– Да, и ещё творог, если есть.
– Обижаете, девушка! У меня в магазине есть всё необходимое! Молоко вот, лучше «Ивановское» возьмите, оно свежее, буквально минут сорок назад привезли, а творог, секундочку… – женщина отошла в сторону и, засунув руку в самые глубины дальней полки, достала упаковку. – Вот, держите.
– Спасибо, – улыбнулась Полина и перевела взгляд на упаковку в своей руке, изучая срок годности.
– Я вас раньше тут не видела. Вы что, в гости к кому? Или так, проездом? – поинтересовалась продавщица, деловито выравнивая горку глазированных сырков с весёлой пчёлкой на упаковке. В её волосах поблескивала почти такая же заколка в виде пчелы с позолоченными крыльями.
– Я временно живу в доме на отшибе около Беломорского. Буду за продуктами к вам заезжать.
– Дом на отшибе, это который… а, там же вроде какая-то богатая женщина жила, с ней случилось что-то? – обеспокоенно спросила Светлана, явно жаждая выведать свежую сплетню.
– Это моя тётя, она уехала по делам, а я слежу за её домом, – объяснила девушка.
– Ах, вот оно как! – продавщица явно желала сказать что-то ещё, но в разговор вмешалась старушка, подошедшая к ней с упаковкой творога:
– Светик, милая, что тут с датой? Не вижу совсем.
Женщина отвлеклась на другую покупательницу, а Полина тем временем двинулась по торговым рядам. Спустя пару минут она подошла к пустующей кассе.
– Бегу-бегу! – воскликнула продавщица, вышедшая из подсобки, быстрым шагом подошла к кассе и принялась пробивать товар.
– Ну что, как вам у нас? Вы, наверное, из Мурманска приехали? – пропикивая упаковку хлеба, поинтересовалась Светлана.
– Не совсем, – улыбнулась девушка, – я из Москвы. На самом деле, тут замечательно. В детстве я частенько бывала у тёти. Природа прекрасная.
– Из Москвы? К нам тут редко кто приезжает из крупных городов; скорее, наоборот, уезжают. А природа – это да, сказка настоящая, особенно после ваших многоэтажек, – она быстро прожала кнопки кассового аппарата и продолжила: – С вас одна тысяча девяносто два рубля.
Полина протянула купюры и, получив сдачу, попрощалась с улыбчивой продавщицей. На улице тем временем стало светлее, но солнечные лучи всё ещё не могли пробиться сквозь густую плёнку облаков, укутавших небосклон.
Стены старой хрущёвки, в которой находился магазин, были сплошь покрыты граффити – наскальными рисунками наших дней. Это были далеко не те высокохудожественные произведения, которые иногда можно встретить на улицах крупных городов. Здесь стены украшали бессмысленные неказистые каракули, авторами которых, как правило, являются местные хулиганы. Полина обратила внимание на выделяющийся среди кривых линий и совершенно нелитературных слов и выражений странный геометрический символ: большой треугольник, увенчанный окружностью, с двумя маленькими треугольниками таких же пропорций, которые наползали на большой с обеих сторон. Внизу, под группой фигур, была проведена широкая линия. Этот символ выделялся не столько из-за своего вида, сколько из-за исполнения рисунка: аккуратные ровные черты, насыщенный цвет, никаких неряшливых подтёков. Без должной сноровки обычным баллончиком такое не нарисовать, художник явно постарался изобразить этот символ максимально красиво. Был ли он своеобразной подписью, служил опознавательным знаком или предназначался для чего-то ещё – неясно. Полина вспомнила, что однажды читала в каком-то журнале статью о хобоглифах – особых знаках, которые используются бездомными для нахождения источников воды и пищи, а также для предупреждения друг друга о возможной опасности. Эти знаки представляют собой небольшие пиктограммы, которые изображаются на любых доступных поверхностях, будь то заборы, стены, двери или просто асфальт, и могут указывать направление, расстояние и даже обозначать характер хозяина дома, предостерегая бродяг от встречи со злыми жильцами. Однако среди всех картинок, представленных в журнале, не было ничего, хотя бы отдалённо напоминавшего эти треугольники.
Внезапно осознав, что уже около минуты она стоит и смотрит на стену, Полина огляделась по сторонам и, не обнаружив никого, кто заметил бы эту странную картину, направилась к машине. На полпути она вспомнила, что по дороге из Мурманска видела рынок с огромным количеством овощей и сезонных фруктов, выбором которых, увы, не мог похвастаться магазин. А Игорь говорил что-то про вкуснейшую рыбу и варенье у Любови Ильиничны! Увесистые пакеты с продуктами тут же полетели в багажник, а Полина, в свою очередь, прыгнула за руль и отправилась в сторону скопления цветастых палаток.
Припарковавшись возле торговых рядов, она вышла из автомобиля и решила для начала купить побольше овощей. В первой же палатке нашлись чудесные крупные помидоры, свежие огурцы, зелень и даже цуккини («Тепличные, самые вкусные, сама выращиваю», – гордо сообщила продавщица). Затем Полина купила у коренастого старичка в соломенной шляпе огромную копчёную щуку, от аромата которой у девушки потекли слюнки. Порасспрашивав людей, она узнала, что Любовь Ильинична обычно торгует вареньем в зелёной палатке в самом центре рынка, и отправилась туда. Прилавок напоминал лавку опытного зельеварителя. Центральная часть стола была уставлена огромными трёхлитровыми банками с разноцветным содержимым: то были свежие соки и ягодные компоты. По бокам стояли сосуды поменьше; в них было варенье, кажется, из всех известных науке плодов: из морошки, клубники, земляники, клюквы, брусники, сливы, лимона, абрикоса и даже несколько баночек с густой жидкостью янтарного цвета, в которой плавали маленькие сосновые шишки. Возле этого обилия красок кружили несметные полчища ос, но даже это не отталкивало проходящих мимо людей, и едва ли не каждый второй замедлял ход и задерживал взгляд на разнообразных вкусностях. Добродушная полная женщина в годах суетилась за прилавком, обслуживая покупателей, которые образовали небольшую очередь и переговаривались друг с другом, обсуждая, какое варенье выбрать на этот раз.
– Да я тебе говорю, возьми клюквенное, или хотя бы брусничное!
– Перестань, хочу морошку.
– Мы с Димой тебе каждый год морошку шлём, скоро из ушей польётся! Попробуй что-нибудь другое!
– Вот другое мне и пришлёте, а сейчас я хочу морошку.
– Эх, Ваня-Ваня…
Мужчина, стоявший перед Полиной, рассмеялся, и девушка вдруг узнала в нём своего попутчика по поезду, а рядом с ним, похоже, стояла супруга его брата.
– Иван Михайлович, здравствуйте! – обрадованно воскликнула она. – Как тесен мир, однако.
– Полиночка, какие люди! Добрейшего дня. За вареньем небось?
– Ага, вот не могу выбрать.
– Морошку берите, морошку, – заговорщическим тоном проговорил мужчина в то время, как его невестка театрально закатила глаза. – Не пожалеете. Да шучу я, тут всё очень вкусно, возьмите любое наобум, не прогадаете.
Через несколько минут Полина купила две небольшие баночки варенья, попрощалась с Иваном Михайловичем и его родственницей и медленно побрела к машине, заинтересованно глядя по сторонам и едва не врезавшись в огромного мужчину, тащившего на спине тяжеленный мешок, скорее всего, с картофелем. Она засмотрелась на харизматичного продавца рыбы, зазывавшего к себе покупателей весёлыми речёвками, и лишь в последний момент заметила человека, быстрым шагом двигавшегося в толпе, и еле успела отскочить в сторону. Великан, нахмурившись, посмотрел на неё, поправил мешок, взвалив его на спину поудобнее, и пронёсся дальше, не сказав ни слова. Проводя его взглядом, Полина встретилась глазами с бородатым мужчиной неопределённого возраста. Его пышная русая шевелюра каким-то диким образом сочеталась с окладистой бородой тёмного, почти чёрного цвета, с одинокой седой прядью посередине. Он показался ей очень странным, словно не вписывающимся в окружение: вокруг кипит торговля, все снуют между павильонами, оживлённо переговариваясь друг с другом, а он стоит в толпе возле одной из палаток и неотрывно смотрит на одинокую девушку с пакетами. Когда их взгляды встретились, незнакомец сразу же отвернулся. Озадаченная Полина ощутила слабый толчок в плечо и, повернувшись, увидела возле себя тучную женщину с огромными сумками.
– Ойц! – раздался голос. – Простите, дорогуша, я-таки вас не заметила, я пройду, извините, – протиснувшись, заявила она и была такова. Не успевшая ничего ответить, Полина перевела взгляд обратно к тому месту, где стоял странный незнакомец, но не увидела его и, осмотревшись по сторонам, направилась обратно.
Когда она дошла до машины, оказалось, что её окружили другие автомобилисты, и выехать с парковки стало довольно сложно. Вывернув руль до упора, девушка обернулась назад, чтобы посмотреть, не задевает ли она стоящий сзади транспорт, и замерла.
Это был старый чёрный внедорожник. Внутри никого не было, но Полина была уверена, что именно он останавливался у дома тёти Инги в день её отъезда.
«Что за чертовщина? За мной что, следили всё это время? С какой стати? Я здесь и оказалась-то по чистой случайности, ведь если бы не тётя, куковала бы я в Москве сейчас, а не вот это вот всё…» В голове девушки роилось множество вопросов, ответы на которые, к сожалению, не были известны. «А не видела ли я этот автомобиль ещё в Москве, возле работы? Вроде мелькал там какой-то внедорожник, то ли чёрный, то ли серый. И тоже без номеров. Эх, надо было внимательнее по сторонам смотреть! А с другой стороны, если это всё-таки туристы, которые заблудились тогда около Беломорского, то вполне логично встретить их на ближайшем крупном рынке. Может быть, я просто пересмотрела сериалов и слишком сильно паникую?»
Она ненадолго замешкалась, думая, стоит ли ждать возвращения хозяев машины, но спустя мгновение всё же выехала на дорогу, выжала педаль газа до упора и помчалась в направлении посёлка.
Глава 7
Почти всю следующую неделю Полина провела в доме. Ежедневные дожди и домашняя библиотека тёти с множеством интересных книг полностью отбивали желание покидать уютное гнёздышко.
Утром вторника солнце наконец соблаговолило показаться на небосводе, и Полина решила выйти на прогулку, пока снова не начался дождь. Взяв с собой небольшой рюкзак с самым необходимым, она отправилась в путь. Столетние деревья, тянувшиеся своими кронами к самому небу, заметно посвежели после недельного полива и довольно сверкали свежевымытыми листьями и иголками. Птицы щебетали со всех сторон, а мимо то и дело с гулом пролетали разного вида жуки, словно крохотные истребители. Девушка шагала по тропинке, которая вместе с окружением плавно поднималась вверх по склону холма.
Достав прихваченную с собой авоську и ножик, Полина принялась срезать растущие в лесу грибы. Отличать съедобные от несъедобных её учила когда-то тётя Инга. «Как же тут всё-таки хорошо, вокруг столько съестного растёт», – подумала она, срезая очередной аппетитный дар природы.
Лес становился всё гуще, а наклон земли всё больше. Сквозь кроны деревьев прорывалось великое множество тонких золотых лучей, освещавших это место, казавшееся в такие моменты волшебным. Заметив очередной гриб, который явно пригодится для салата, Полина аккуратно отделила его от грибницы и кинула в авоську. Затем она подняла голову и заметила, что на стволе дерева в нескольких метрах от неё что-то виднеется. Подойдя ближе, девушка внимательно осмотрела странное тёмное пятно на потрескавшейся коре. Грубые, но чёткие порезы образовывали группу треугольников и окружность над ними, а внизу располагалась ещё одна глубокая полоса. Это был тот самый символ, что она видела ранее среди скопления граффити возле магазина в Комсомольске. Хулиган, живущий поблизости, явно умел обращаться не только с баллончиком краски. Отгоняя от себя негативные мысли о вреде, наносимом природе человеком, девушка продолжила прогулку, и спустя примерно час направилась назад с внушительной добычей, к которой прибавилась также небольшая горстка лесных ягод.
После плотного завтрака и мытья образовавшейся грязной посуды Полина около часа провела за изучением последних новостей и просмотром обновлений в социальных сетях, после чего отправилась в библиотеку, где с головой погрузилась в очередную книгу, за которой незаметно пролетело ещё несколько часов. Закончив одну из увлекательных глав, она с трудом оторвалась от чтения и взяла в руки телефон, чтобы узнать время, которое, как выяснилось, уже подходило к обеду. Это напомнило девушке о том, что она собиралась сегодня съездить за покупками, и, засунув между страниц импровизированную закладку из пустой упаковки от жевательной резинки, она захлопнула книгу.
С новым списком покупок Полина отправилась в город. Солнце освещало всю долину вокруг озера мягким золотистым сиянием и отражалось в морщинистой водной глади. В этот день стояла довольно жаркая погода, но лёгкий прохладный ветерок делал её комфортной. Тойтота исправно покоряла километры ухабистого дорожного полотна, а навстречу время от времени проносились авто местных жителей, спешащих по делам, и оставляли за собой длинный шлейф пыли, оседавшей на чёрном капоте седана.
Прибыв в Комсомольск, Полина припарковалась у знакомого магазина и направилась прямиком ко входу, но что-то привлекло её внимание, заставив остановиться, занеся ногу над порогом. На столбах висели такие же объявления, что и раньше, но сегодня в них было что-то, что вызвало у девушки смутное чувство тревоги. Подойдя ближе, она принялась вглядываться в написанное. «Внимание! Пропала Светлана Дмитриевна Никифорова, 1981 года рождения», «Внимание! Пропал Иван Михайлович Котов, 1953 года рождения», – красовались на свежих листах бумаги жирные ярко-красные буквы. Полина испуганно прижала ладонь ко рту, всматриваясь в знакомые лица на снимках. На первом объявлении было фото улыбающейся женщины с заколкой в виде пчелы, а на втором… тот самый Иван Михайлович, любитель морошкового варенья, приехавший навестить брата. Достав телефон подрагивающими руками, она набрала номер, указанный на листовках, и хотела было нажать кнопку вызова, но остановилась. «Стоп, зачем я это делаю? Звонить же нужно только если я знаю, где пропавшие, а информация о том, что я с ними знакома, никому не поможет», – растерянно подумала девушка и убрала палец в сторону, но затем сохранила номер в списке контактов и, ещё раз посмотрев на листовки, отправилась в магазин.
Внутри было прохладно. Холодильники с молочной продукцией выполняли функцию кондиционера, а вентилятор возле кассы гонял воздух по помещению. Встревоженная только что полученной информацией, Полина потерянно бродила по залу, собирая товары в корзину. Конечно, она не очень хорошо знала Ивана Михайловича, и уж тем более продавщицу Светлану, но даже столь короткого знакомства хватило, чтобы линии их жизней пересеклись. Мы воспринимаем трагедии других людей как нечто далёкое, отстранённое от нас, словно наблюдаем события на телеэкране в каком-то фильме, который в любой момент можно выключить и перестать думать об этом. Однако когда мы сталкиваемся с подобным в реальности, когда беда случается пусть даже с нашими дальними знакомыми, это вызывает смешанные чувства, тревогу из-за невозможности избежать горя потери, которое рано или поздно ждёт каждого из нас. В голове Полины крутились одни и те же мысли: «Что могло случиться? Куда Иван Михайлович и Светлана могли пропасть? Не провалились же они под землю! И почему именно они?» Её раздумья прервал громкий голос сзади.
– Девушка!
– А? Что? – Полина от неожиданности подскочила на месте, обернулась и увидела худую женщину лет пятидесяти с рыжими кудрявыми волосами.
– Вы тут уже, наверное, минуту стоите и смотрите на этот пакет молока. Я всё понимаю, за здоровьем следите, состав читаете. Я сама вчера по Первому передачу видела про молочку, и теперь вот знаю, куда там на пачке глядеть, чтобы вывести производителя на чистую воду. Но имейте совесть, ей-богу, вы тут не одна!
– Ой, простите, я задумалась, – Полина отошла в сторону, пропустив женщину, а та, проходя мимо, остановилась и продолжила, сбавив тон:
– Вижу, не местная ты. Носом не клюй, на входе вон объява висит, двое пропали ещё. Смотри сама не пропади, тебе тут не Москва и не Питер. Одна лучше вообще не ходи, – с этими словами странная незнакомка двинулась в сторону отдела с хлебом и, спустя мгновение, скрылась за стеллажом.
Полина стояла на месте и смотрела ей вслед, шокированная не столько грубоватым тоном, сколько содержанием сказанного. Расплатившись за покупки с хмурым кассиром, заменявшим Светлану, девушка вышла на улицу и снова уткнулась взглядом в объявления о пропаже. Через несколько минут рыжеволосая женщина тоже покинула магазин и направилась в сторону соседнего двора. Полина двинулась за ней и, прибавив шаг, сравнялась с новой знакомой, начав диалог.
– Извините, я…
– Что? О, опять ты!
– Вы сказали, что пропали «ещё».
– Что?
– В магазине. Вы сказали, что пропали ещё двое. Это у вас что, на постоянной основе происходит?
– Девочка моя, – эксцентричная дама украдкой оглянулась и внимательно посмотрела по сторонам, словно боялась, что их могут подслушать. – Ох, нет, это не разговор для улицы. Пошли, ко мне зайдёшь, чаю попьём, нечего тут языками чесать, – она указала рукой на дом впереди.
– Эм, ну, вообще-то я…
– Пойдём-пойдём, гостей у меня мало бывает, дети в Мурманске, муж умер давно, да и расскажу я тебе всё.
– Ладно, пойдёмте, у меня как раз пряники есть, – Полина приподняла пакет с покупками.
– Ох, покупные, небось химия одна. Я тебя лучше пирогом угощу!
Внутреннее убранство местной хрущёвки ничем не отличалось от московских. Пыль кружила в тонких лучах света, попадавших в подъезд сквозь крохотные грязные окна на лестничных клетках. Пахло сыростью и старостью. Поднимаясь вслед за женщиной по стёртым ступеням, Полина уже жалела, что согласилась зайти в гости к человеку, которого она видит впервые в жизни, в городе, где пропадают люди. Добравшись до верхнего этажа, дама начала рыться в сумке в поисках ключей. Квартира оказалась на удивление уютной, хоть и не видевшей ремонта уже долгие годы.
– Вот тапочки, проходи. Я, кстати, Клавдия Семёновна, а тебя-то звать как? И чего ты у нас тут делаешь? Сейчас чайник поставлю.
Хозяйка принялась хлопотать на кухне: достала довольно свежий клюквенный пирог с золотистой корочкой и большие кружки. Полина вкратце изложила историю своего приезда в Мурманскую область. Клавдия Семёновна внимательно слушала девушку, ни разу не прикоснувшись к пирогу и чаю, а когда та закончила, завершив рассказ информацией про Ивана Михайловича, собеседница тяжело вздохнула, съев ложку пирога, посмотрела на Полину и начала рассказ.
Раньше она жила в Ленинграде, работала на хорошей должности в Ленсовете, имела высокое жалование и вела достойную, с точки зрения коммунистических идеалов, жизнь. В общем и целом, Клавдия Семёновна была счастливым советским гражданином. Но, как и у миллионов человек в то время, вместе с падением Советского Союза обрушилась и её привычная реальность: из Ленинграда, ставшего Санкт-Петербургом, женщине пришлось сначала уехать в Мурманск, а затем и перебраться к родственникам в Комсомольск. Муж погиб во время лихих девяностых, по дороге с работы попав под шальную пулю, и Клавдии Семёновне казалось, что её история достигла финала, но наличие двух детей всё ещё давало ей стимул: нужно было сделать всё, чтобы поставить их на ноги. Постепенно жизнь наладилась, дети выросли, уехали, но продолжали поддерживать связь с матерью и помогали всем, чем только могли. Она стала типичной женщиной предпенсионного возраста из российской глубинки, в развлечения которой входят просмотр телевизора и встречи с немногочисленными подругами. Работы у неё нет, дети присылают каждый месяц сумму, достаточную для нормального существования, а когда приезжают сами, привозят много полезных и нужных подарков. Само собой, такой образ жизни привёл к тому, что теперь Клавдия Семёновна является маленьким винтиком в огромной системе сарафанного радио, охватывающей весь город. Постепенно Полина теряла нить повествования, так как рассказ женщины явно затянулся: видимо, старые собеседницы ей поднадоели, и она захотела…
Внезапно комната погрузилась в тишину. Клавдия Семёновна замолчала, а Полина, осознав, что последние пару минут не слушала, о чём говорит хозяйка дома, ощутила себя очень неловко. Женщина помрачнела, думая о чём-то своём, и, глубоко вздохнув, продолжила: