Ники Сью
Мой прекрасный враг
Посвящается всем моим читателям, близким людям и каждому, кто верит в любовь.
Иногда мы принимаем слухи за действительность. Воспринимаем людей, разглядывая их, под несуществующим углом. Тогда как нет более правильного пути от одного сердца к другому, кроме как следовать по прямой дороге.
Ники Сью
© Ники Сью, текст
© ООО «Издательство АСТ»
Глава 1
До Нового года оставалось около десяти часов. А снег за весь декабрь так ни разу и не выпал: сплошные дожди, морозный ветер и бесконечная грязь. Никакого праздничного настроения; даже запах сдобы в кофейне и пышно украшенная елочка в центре зала не добавляли атмосфере плюсиков. Видимо, в этом году из чудес будет только одно – свидание с Егором Власовым. Правда, быть ему только завтра, но я уже в предвкушении.
– Власов, конечно, дает, – усмехнулась Тоня Миронова, моя одногруппница.
– Ох, девочки, – мечтательно выдохнула я, расплываясь в улыбке. – А как он меня приглашал, это надо было видеть. С таким серьезным лицом, будто не на свидание зовет, а на встречу акционеров.
– Власов просто зазвездился, – хмыкнула Олечка Тихонова. Оля с Тоней между собой не очень ладили, и дело не в разных темпераментах, просто еще в сентябре обе влюбились в одного парня и отступить не смогли. Правда, парень по итогу выбрал вообще третью сторону, но девчонки все равно друг на друга точили зуб, и при удобном случае каждая так и норовила уколоть другую.
Что касается Егора… Тихонова кривила от него нос, мол, высокомерный, важничает, положением своим кичится. Думает, если родители при деньгах, дорога в любую точку мира открыта. Ну и внешне Оле Власов казался слащавым, одним словом, мою давнюю симпатию к нему подруга не понимала, а симпатизировала ему я еще со школьной скамьи.
Зато Тоня поддерживала всячески: ситуации разные подстраивала, стимулировала, даже помогла мне у родителей на дискотеку отпроситься позавчера, хотя отец вообще наотрез отказывался. Он у меня строгих нравов, несмотря на свою доброту и милую улыбочку.
Собственно, я и сама выросла немного повернутой на этих самых нравах родителей: ложиться спать не позже двенадцати, носить только идеально выглаженные вещи, в клубы не ходить, броско не краситься, получать высокие отметки и выделяться среди остальных. Кто-то даже за спиной называл меня Снежной королевой, искажая фамилию Королёва. И нет, делали это не из большой любви, скорее, из вредности.
В списке достижений проваливался лишь один пункт – Егор Власов, по которому я тайно воздыхала уже второй год. Поговаривали, что ему нравились девчонки попроще, более податливые, которые сами на коленки прыгают и предлагают любовь до гроба. Ну, опять же, полная противоположность меня. Однако я всегда замечала, как Власов поглядывает, его эти полуулыбочки и игривые фразочки, невольно брошенные в мой адрес.
Мы точно нравились друг другу, оставалось лишь сделать финальный шаг и стать самой красивой парой на потоке. Эта мысль особенно подогревала сердечко.
– Так значит, вы идете завтра в кино? – уточнила Тоня, заправляя за ушко золотистую прядь.
– Ага, на мультик про Царевичей.
– Ну, это как-то по-детски идти на мультик. Ты собираешься поцеловаться с парнем своей мечты в окружении детского сада? – усмехнулась Оля.
– А что, обязательно целоваться с ним в кино? – выгнула удивленно бровь я, помешивая трубочкой в своем молочном коктейле. А уж про то, что это будет мой первой поцелуй, пожалуй, вообще можно опустить.
– Темнота – друг молодежи, – улыбнулась Тоня, играя плечами. Вот уж у кого опыта хоть отбавляй, так это у Мироновой. Парней подруга меняла как перчатки, и не только среди нашего универа.
– Ой, мама звонит, – пискнула я, замечая подсветку на экране мобильного. – Блин, мне домой уже пора. Надо еще помочь с салатами. До завтра, все потом расскажу!
Мы быстренько попрощались, и я помчалась к себе, кутаясь в осеннее пальто. Лучше бы надела пуховик, погодка стояла довольно морозная, еще и жижа под ногами словно кричала: «Никакого тебе снега, девочка».
Зато дома у нас вовсю играли новогодние песенки, витал запах мандаринов и домашнего вина, которое мама делала по рецепту бабушки еще осенью. Сашка, мой пятнадцатилетний братец, на кухне чистил картошку, а отец суетился в коридоре перед отъездом в аэропорт. Он должен был забрать оттуда дядю и бабулю.
Домашние встретили меня воодушевлено, мама сразу передала часть салатов и перешла к мясу. В этом году застолье планировалось на широкую ногу, мы даже купили две больших форели: одну замариновали, другую запекали.
Я улыбнулась, разглядывая предновогоднюю суматоху: мне всегда нравился этот праздник. Семья собиралась за одним столом, напоминая о главном – мы есть друг у друга, нужно это ценить и никогда не забывать.
– Кстати, ма, – Сашка отложил нож, выпрямляясь. Он провел пятерней по коротким каштановым волосам, затем откашлялся и продолжил закидывать удочку. – Ты говорила, если я буду хорошо себя вести, то смогу пойти к Сереге. Все в силе?
– К Сереге? – спросила я, прищурившись.
– К Сереге, – прорычал Саня, стрельнув в меня косым взглядом.
– Милый, ну это же семейный праздник, – помялась мать. Она привыкла, что мы вместе под бой курантов, плюс брат нагло врал. Я слышала недавно его разговор, и вечеринка, на которую он собирался, явно не предвещала ничего хорошего.
– Ма, Серега один дома будет, – жалобно завыл Саша, поджав губы. И посмотрел главное так, словно котяра из «Шрека». Оскара ему срочно.
– Один? – вновь влезла я. Больше всего ненавидела, когда кто-то врет, особенно близким.
– Один, – процедил сквозь зубы Саня, меняясь в лице. Между нами летали искры.
– Так может, он к нам придет? – предложил папа, появившись на пороге кухни и застегивая ремень на брюках.
– Ага, на бабушку с дядь Женей смотреть? – усмехнулся брат, закатив глаза. – Да ладно, вас и так много будет, а Серега один. Ну, мамуль!
– А это не у того ли Сереги вечеринка намечается, которому ты обещал притащить дартс из гаража? – не удержалась я. Глаза Сашки вспыхнули огнем, нижняя губа дернулась. Видимо, я попала в десяточку.
– Какая вечеринка? С выпивкой и сигаретами? – отец тоже изменился в лице. Он подобное на дух не переносил, все казалось, компания может плохо повлиять или, не дай бог, втянуть в грязные делишки сына. За меня родители особо не переживали, я-то сама по себе правильная до космоса, а вот Сашка был в том возрасте, когда «глаз да глаз». Ну и друзья его доверия не внушали никому из членов семьи, даже мне.
– Па, да никакой вечеринки не будет, – замялся брат, подскочив со стула.
– Нет, останешься дома! – категорично отрезал отец.
– Па, ну вы же обе…
– Я сказал, дома будешь со всеми. Не хватало мне еще потом тебя из «обезьянников» вытаскивать.
Сашка кинул ножик на стол, переступил через пакет, в который скидывал очистки от картошки, и стремительно направился вон из кухни. Я видела, как его перекосило, и как сжались кулаки брата. Может это и неправильно, что я сдала Саню, но отец прав, уж лучше дома под присмотром, чем сидеть, сжимая пульс на руке от переживаний. Потом еще спасибо скажет.
Однако брат, вместо «спасибо», сказал другое. Он остановился рядом со мной, наклонился и шепнул стальным тоном:
– Тебе хана, правильная мисс ведьма!
Ох, если бы я знала, чем обернется наспех брошенная угроза, ни за что бы не вмешалась в этот разговор.
С Сашкой в итоге мы словом не обмолвились до самых посиделок, он демонстративно торчал у себя в комнате, всем видом выказывая обиду. Мама, конечно, пыталась к нему подступиться, да только бесполезно. Этот дурачок вбил в голову, что все вокруг плохие, не дают ему гулять с друзьями, быть взрослым.
Слова его, на тему: «Я тебе еще покажу и бла-бла-бла», я восприняла никак, просто откинула их на задний план, не заостряя внимания. Однако Сашка, видимо, у себя в комнате вынашивал план мести, потому что сработало все превосходно, словно по сценарию. Как, спросите вы? Рассказываю.
Сперва мы встретили бабулю с дядей, обменялись любезностями, дружелюбными репликами, а через полтора часа уже сидели за столом. Саню тоже заставили выйти, как бы он там ни отбивался. Ну и запах еды, видимо, сделал свое, потому что брат налетел голодным волком на мясо с соленостями. А когда наелся, началось:
– Кстати, а вы в курсе, что Полинкина подружка курит? – выдал этот змееныш. Я едва не подавилась помидором, который пыталась прожевать.
– Какая подружка? – удивилась мама. Бабушка даже вилку отложила, уставившись на меня через призму своих очков. У нас в семье все чертовски правильные, ну, кроме маленького бесенка, что крутил ложку в руках.
– И мне интересно, какая подружка, – пытливо прищурившись, уставилась на брата.
– Какая-какая? Тонька. Сколько раз она домой не приходила ночевать?
– Тонечка курит? – теперь уже и мама отложила приборы.
На самом деле, Миронова курила тайно. И не дай бог, ее родители бы узнали, посадили бы под домашний арест на все январские каникулы, а то и на всю жизнь. Отец у Тоньки был строгий, человек он военных нравов: утром качал гантели, не пил, не курил, ел только полезные, в его понимании, блюда и дочку старался держать в узде.
Тоня же была полная противоположность папочки: в ней жила бунтарка, готовая кинуть вызов любым запретам, скорее, из вредности, конечно, чем от чистосердечного желания. Говорят же, чем больше запрещаем, тем сильней тянет. Подруга моя была ярким примером этому правилу. Собственно, я и сама-то узнала про сигареты пару месяцев назад.
Случайно подловила ее на заднем дворе здания перфака возле курилок, где обычно собирались мальчишки. Думала, Тоня ищет себе очередную жертву для свидания, а она вовсю дымила. Мы с ней немного поспорили, на этот счет мнения у нас конкретно расходились. Однако я дала обещание – держать язык за зубами. Непонятно только, откуда мой братец об этом пронюхал?..
– Ну… – помялась, врать не хотелось, пусть я и не одобряла выбор подруги.
– Полина, – нахмурилась мама. Губы ее поджались, глаза сделались радарами, вот и как под таким напором сохранять молчание?..
– Погодите, – заявил Сашка, приподнял майку и, надо же, вытащил мой драгоценный дневник. А с каким удовольствием он его открыл, начал перелистывать страницы, надо было видеть.
Дневник я вела класса с шестого, нравилось мне делиться самым сокровенным с бумагой. Казалось, так можно посмотреть под другой призмой на свои подростковые проблемы, переживания. Да и прятала я его старательно – под матрацем. И надо ж было этому негоднику найти мое сокровище!
Горло обожгло от обиды и злости на брата, легкие обдало кислотой. Я сжала руки в кулачки, впившись ноготками в кожу, резко вскочила со своего места и почти выхватила заветную вещь, как Санька увел руку в сторону.
– Да сейчас, ага! – с самодовольной усмешкой выдал маленький засранец.
– Тебе не жить, понял! – крикнула в сердцах. Пусть мы и не были лучшими друзьями, но лезть в душу человеку, в ту обитель, куда он никого не пускает – низко.
– Дети, дети, – вмешалась бабушка, понимая уровень накала страстей за столом. Саша тоже поднялся, он был выше меня ростом, несмотря на свои пятнадцать. Пошел в отца, а я в маму, хотя лучше бы наоборот, сейчас бы братец уже летел с лестницы.
– Отдай! – протянув ладонь, потребовала.
– Еще не время. Так-так… – Сашка раскрыл дневник на последней странице, где я изливалась чувствами к Егору, заставляя волоски на всем теле встать дыбом. Вы бы сказали, ну не дурак же он читать такое вслух перед родителями. А я говорю, мой братец тот еще, он и не на такие пакости способен из мести.
– Только посмей, – прорычала сквозь зубы, двигаясь в сторону Сани. Он, конечно, попятился, а потом и вовсе помчался в другую комнату, логичное дело, я помчалась следом.
– Полина, Александр, – звучал строгий голос отца с кухни. Однако мы уже никого не слушали и не слышали. Я схватила подушку с дивана, кинув ее, в качестве боевого снаряда, в сторону пакостника. Тот увернулся, шмыгнул на кресло, затем спрыгнул. Господи, зачатки Тарзана что ли проявились?..
– Егорка, значит, – угорал Саша, забегая в мою комнату.
– Паразит! Не смей! – в ход пошло все, даже игрушки, которых было прилично. Сперва большая пушистая панда, затем медведь, маленькая свинка, ну а потом я уцепилась за майку брата, начала тянуть ее, а он с самодовольной моськой крутил дневник перед моим носом.
Выкрутившись, Сашка метнулся к окну, дернув ручку, раскрыл его, впуская морозный декабрьский воздух. Где-то вдали раздался звук салюта, послышались детские голоса, еще бы: до боя курантов оставалось чуть меньше часа.
– Я тебя сейчас… – повысила голос, налетев вихрем на брата. Он высунул руку в окно, ветер подцепил страницы дневника, шустро перелистывая их.
– Шаг назад, Эн, – сократил издевательски мое имя в собственной манере Саня. Ну а я и не думала отступать, на кону стояли все секреты, целая жизнь, которая могла оборваться от одного нелепого движения.
Обвив руки вокруг талии брата и оперевшись об него, как об опору, я привстала на носочки, стараясь ухватиться за кончик дневника. Вот же высокий, гад! Неужели боженька не мог дать мне немного роста, быть коротышкой то еще удовольствие, скажу я вам.
В таких случаях приходится полагаться не только на силу, в ход идет смекалка, в моем случае банальная – удар в коленку, щекотки, да и ущипнуть не грех будет. И вот заветная цель уже ближе, чем кажется. Глаза у меня раскрылись, губ коснулась победная улыбка, как дневник выскользнул из рук братца, полетев камнем вниз – на землю с третьего этажа.
Мы оба замерли, переглянулись. Сашка хмыкнул, а я, оттолкнув его, высунулась в окно, стараясь рассмотреть, куда упало мое сокровище.
– Эй! – раздался вдруг голос с легкой хрипотцой. Я сглотнула, разглядывая мужскую макушку. Кажется, дневник упал кому-то голову, а затем скатился к ногам.
Блин!
Сверху было не очень понятно, кто там стоит на балконе. Однако, когда парень вскинул голову, в груди у меня все оборвалось. Ну, знаете, так бывает, когда видите большую злую собаку, что вот-вот кинется на вас, или маньяка с бензопилой, о котором вещают в страшных фильмах. В таких случаях тело немеет, а мое еще и покрылось коркой льда.
Поджав губы, я быстро отошла от окна, резко сев на корточки.
– Ты чего? – спросил брат.
– Блин! Блин! Блин! – завыла, ухватившись за волосы. Это просто невозможно! Так не бывает! Ну как, ну как, черт возьми, сам дьявол во плоти оказался под моим окном?
– Ты что, приведение увидела? – засмеялся брат, пытаясь разгадать, что со мной происходит.
– Хуже! – шикнула я, боясь, что голос звучит слишком громко, и кое-кто снизу его услышит. – Из-за тебя мой дневник упал на голову… – я вздохнула, качаясь от безысходности. – На голову Ледовскому.
– И что? – не понял Сашка, выгибая бровь.
– В смысле «что»? Ты знаешь, какие о нем ходят слухи? Вот иди сам и возвращай мой дневник!
– Еще чего, – глумливо выдал он, явно радуясь своему подвигу.
– Но…
– Твой дневник, ты и разбирайся, – кинул брат, выходя из моей комнаты.
Глава 2
Ситуация была максимально безысходной, и любой другой человек просто махнул бы рукой, оставив дневник у практически незнакомого парня. Процент, что Ледовский узнал бы, кто ему зарядил по голове, максимально низкий. Тем более имени там не было, моего по крайне мере, а уж откуда свалился вещдок, в принципе угадать невозможно.
Однако такие ситуации прокатили бы с кем угодно, но не со мной.
Во-первых, в нашем подъезде из молодежи только мы с Сашкой, остальные либо очень старые, либо груднички. Во-вторых, я и представить не могла, обернется ли чем-то моя потеря, потому что парень внизу – это находка для триллеров, ну тех, которыми пугают народ.
О Максиме Ледовском, по прозвищу Айс, ходило приличное количество слухов: ошивался с наркодилерами, побывал в колонии, вроде прошлым летом. Говорили, они с друзьями нет-нет да и девчонок грязно домогались. А уж про то, что он имел авторитет не только в нашем институте, но и в принципе в городе, известно было доподлинно. Как-то мальчишки пошли на стрелку, вроде стенки на стенку, ну и позвали с собой Айса. Разборка закончилась не начавшись: Ледовский одним своим видом заставил людей обратиться в бегство.
Учился Айс, как и я, на экономическом, только на третьем курсе. И вроде бы, как можно узнать о человеке, когда вы и пересекаться-то поводов не находите? Но нет! Еще в сентябре, когда я пришла на день распределения по группам, уже тогда девчонки во всю о нем чирикали.
А позже, я воочию узрела Ледовского, пусть и не вблизи, а так, издали. Ну и подкрепила информацию слухами с потока, говорили об этом парнем не меньше, чем о кинозвездах.
На парах Айс был гостем не частым. Другого бы выгнали, но отец этого товарища держал крупный мебельный завод в городе, дружил с какими-то важными шишками из администрации, отсюда, полагаю, и неприкосновенность Ледовского. Не удивлюсь, если по итогу его пристроят на сочное местечко, снимать сливки, с деньгами папочки возможно многое.
Вопрос оставался открытым: что делал Айс под моим окном?
Внизу, в той самой квартире, жила довольно симпатичная, я бы даже сказала, эффектная женщина. Когда она спускалась, за ней всегда летел шлейф ванильных духов, а шелковистые каштановые волосы до лопаток развивались на ветру, переливаясь ярким блеском, словно смотришь рекламу шампуня. На вид лет тридцать, может, чуть больше, наверняка какая-нибудь бизнес-вумен.
Она ездила на черной БМВ, почти не улыбалась, выглядела довольно строго. И сколько бы я с ней ни здоровалась, этикет же никто не отменял, незнакомка ни разу не повела носом, будто мимо прошел воздух.
Может, это, конечно, и мать Айса, тогда странно, что он гостил у нее столь редко. Я его никогда прежде здесь не видела. Хотя дама жила в нашем подъезде уже года два точно, если не больше.
Ладно, какая разница, что в этой квартире делал Ледовский? Сейчас у него в заложниках моя репутация правильной отличницы, идеальной Полины Королёвой, а еще чувства к Власову и кое-какие тайны подруг.
И пусть это максимально странно, рискованно, даже необдуманно, но идти за дневником нужно при любом раскладе. Так что, призвав оставшиеся силы, я выскочила в домашних тапочках на лестничную клетку и дрожащими ногами переступила ступеньку.
Ну не убьет же он меня, правильно?
Между третьим и вторым этажом я остановилась, сердце лихорадило, словно сиреной завыло. Пришлось постучать по грудной клетке кулачком, сделать пару глубоких вдохов, затем решительно начать двигаться к конечной цели. А уж сколько я простояла напротив черных железных дверей, вообще лучше опустить. Говорят же, перед смертью не надышишься, но я искренне пыталась.
И вот спустя почти десять минут внутренних метаний, наконец, нажала на кнопку звонка. По ту сторону послышались шаги, а когда щелкнул замок, спину у меня словно ледяной водой облили. Однако внешне я постаралась держать маску спокойствия, даже натянула максимально вежливую улыбку.
Дверь открыли буквально сразу, словно хозяин квартиры кого-то ждал.
– Эм, привет, – выдавила из себя, немного опешив. Я никогда прежде не видела вблизи Айса, он выглядел довольно… привлекательно, несмотря на слухи, наводящие ужас. Стрижка в стиле «кроп»: рваный короткий срез с рваными, но плавными переходами длины, каштановые волосы были немного приподняты, словно их недавно намочили.
Татуировка на шее, подобно плетущей лиане, уходила вниз под черную майку. В одном ухе была маленькая, едва заметная кольцо-серьга, а на правой руке браслет-фенечка из множества кожаных переплетений.
Довольно высокий, если не сказать очень высокий, на фоне этого парня я себя вдруг ощутила маленькой мышкой, добровольно вбежавшей в клетку. А уж глаза у Айса были под стать его фамилии – холодные до ожогов, глубокие и очень проникновенные. Казалось, сама стихия вышла посмотреть на глупенькую девочку, потерявшую свой дневник.
– Ну, привет, – лениво протянул парень, скрестив руки на груди.
– Тут такая проблема, – начала подбирать слова я, заправив прядь волос, что так не вовремя упала на лицо. – Мой блокнот совершенно случайно попал к тебе на балкон. Не мог бы ты мне его вернуть?
– Блокнот? – повторил Айс с каким-то пренебрежением.
– Блокнот, да, небольшой такой, – улыбнуться не получилось, поэтому я просто пыталась сохранить равнодушие и внешнюю стойкость. Мы два абсолютно взрослых человека, нет ничего такого, чтобы прийти и забрать свою вещь. Двадцать первый век и все дела.
– Небольшой?
– Угу, – кивнула, не понимая, чего он медлит. Каждый день что ли на голову падают вещи? Или настолько плохо с серым веществом? Есть еще, конечно, вариант, но лучше о нем не думать, всяко спокойней будет.
– Погоди, – сообщил Ледовский и буквально на минуту скрылся в одной из комнат. Я осторожно глянула в коридор, скользнула взглядом по вешалке, на которой висела всего одна куртка. Из помещения не доносился запах еды или мандаринов, а ведь скоро куранты начнут бить двенадцать, неужели Айс не празднует Новый год?..
Однако, когда парень вернулся, держа в руках мою вещицу, я с облегчением выдохнула, позабыв обо всем на свете. Протянула руку, планируя забрать дневник, как Ледовский резко отвел в сторону кисть, оставляя меня в замешательстве.
– Постой, – деловито заявил парень, понизив голос. – Что тут у нас за важная вещица? – спросил он то ли меня, то ли себя, я уже не понимала. Айс отступил, ловким движением пальцев открыл дневник и с прищуром посмотрел на строки.
– Отдай! – потребовала, позабыв о страхе, слухах и чувстве самосохранения. Да какие могут быть чувства, когда тут репутация, выстроенная годами, хотя в универе всего шесть месяцев, рушилась на глазах. Нет, допустить такого я не могла. Кем бы ни приходился этот парень, пусть даже самим Дьяволом из темного царства.
– Егор посмотрел таким взглядом… – с усмешкой, до ужаса равнодушно зачитал первую стручку последней записи в дневнике Айс, – что у меня аж екнуло сердце.
– Так нравится читать девчачьи дневники? – максимально спокойно произнесла, сдерживаясь, чтобы не вцепиться парню в грудь. Господи, ну почему все вокруг высокие, и только я родилась коротышкой? И как мне уровнять силы? Происки судьбы – не иначе.
– Отнюдь, – захлопнув перед моим носом блокнот, ответил Ледовский. Говорил он с такой брезгливостью, словно вытирал ноги от грязи, а тряпкой служила я. Гад!
– Тогда в чем дело?
– Ты, правда, думала, что, доставив человеку дискомфорт, останешься не при делах?
Именно так я и думала, но, видимо, заблуждалась. Хотя нет, я почти поставила свечку за упокой своей душеньки, когда спускалась вниз, в гости к Айсу. Но ему, конечно, лучше об этом не знать. Жизнь – по сути тот же покер, хочешь победить, научись блефовать, чем собственно я и занималась.
– Ох, ну да, мне стоило начать с извинений, – мягко, может даже немного игриво сказала я, поражаясь тому, что умею так разговаривать.
– Стоило, но невозможно начать путь заново, если ты уже стоишь в середине.
– Слушай, я бы с удовольствием пофилософствовала с тобой, но вот-вот пробьют куранты, и, откровенно говоря, мне хотелось бы встретить Новый год в кругу более близких людей.
Ледовский провел рукой по подбородку, бегло скользнув по мне до жути оценивающим взглядом. Обычно парни на меня так не смотрят, ладно, обычно они вообще ко мне на пушечный выстрел не подходят, боясь получить очередной отказ, но, собственно, подобные Айсу пусть лучше стоят за тысячу верст.
У людей вроде Ледовского будущее есть только в случае кошелька папочки, в остальных – это любо тюрьма, либо вечное прожигание. А меня всегда интересовал только идеальный вариант, к коему я и стремилась сама.
– Ну так… – требовательно подняла ладонь, намекая, что ждать долго не планирую. Ножки, конечно, тряслись, молчание парня напрягало, но уверенность била адреналином по позвонку, я вдруг почувствовала себя победителем, как если бы мне выпал флеш рояль[1] за игральным столом.
– Ты права, – наконец отозвался Айс, кинув мой дневник на пол прямо по коридору.
– Что…
– Десять желаний, и мы в расчете, – язвительно произнес Ледовский, запустив пятерню в каштановые волосы.
Что он задумал? Какие десять желаний? С ума сошел что ли?
В подъезде раздался скрип, затем грохот от железных дверей и мужские голоса, которые с каждой секундой звучали громче. А потом и первый залп салюта за окном, и звук вибрации в кармане от мобильного телефона. Куранты били двенадцать, наступил Новый год, а я стою здесь, на лестничной клетке, в домашних тапочках напротив парня, от которого шарахается большая часть универа, другая же тайно мечтает оказаться в его тени.
– О, Айс, – послышалось за спиной. Я оглянулась, замечая компанию парней из человек десяти: в руках у них звенели пакеты, судя по всему, с напитками, щеки отливали румянцем после морозной прогулки. Ребята явно готовились начать гуляние.
– Снегурочку пригласил к нам в гости? Ничего такая, – выдал один, облизнув губы. Меня аж передернуло, по коже побежали мурашки.
– Пытаюсь представить эту Снегурочку на своем диване, – выдал Ледовский высокомерным тоном. – Но не получается.
Мужской коллектив оценил шутку Айса, разразившись хохотом на весь подъезд. Ну а я, не придумав ничего лучше, поспешила ретироваться. Выплюнув на прощание в той же манере, пусть знает свое место, Мистер, пугающий в ночи.
– Ну и подавись им!
А он взял и кинул в ответ..
– Обязательно, в комнате студсовета, прямо за столом у президента.
Я едва не навернулась с лестницы, услышав угрозу. Вот тебе и флэш рояль, Королёва, вот тебе и Новый год.
