полная версия

Никита Александрович Зименков
Лирика

Полная версия

Мне кажется, ты уйдешь

Вздохну, – и к снегам, и к покою

В пречистую пустынь вернусь.

Г. Адамович

Мне кажется, ты уйдешь,

Что, впрочем, ничуть не жаль.

К несчастью, ты увидишь,

Как умирает февраль.

Одинокий, в конце зимы,

Под прицелом испитых лиц.

К сожалению, ты услышишь

Первые крики птиц.

Их радостный стон по весне.

Не первой и не последней.

За ней притащится лето,

Следом – дождик осенний.

Он смоет твою печаль.

Мою сохранит при мне.

Я остаюсь, где февраль,

Прочее – забирай себе.

Я стану жить там,

Где ребра мороз точит,

Где тяжелее копать

И в землю никто не хочет.

Я не вернусь, ну а ты –

Будь мила и счастлива.

Не поминай, не пиши.

Зима ужасно ревнива.

(Не) просто

Просто жили,

Просто терпели,

Просто страдали,

Просто болели.

Просто мечтали,

Просто желали,

Просто сказки

Друг другу читали.

Просто так вышло,

Просто случилось,

Просто счастье

О стену разбилось.

Ночью он плакал, о чем, все равно

Ночью он плакал, о чем, все равно.

Прошлое камнем разбило окно.

Нарушило сон и покой вместе с ним

Развеялся, как у Тургенева дым.

Ночью он плакал, у шершавой стены,

Под пеплом родной ему стороны,

Он чувствовал, что рассвет неминуем.

Но имя его не вспомнится всуе.

Ночью он плакал, и нет в том вины.

Напрасно истрачены были мечты.

Лезвие-гордость прошло безупречно,

Тело и душу разделивши навечно.

Мандельштаму

Не циферблат, а светлая луна

Сияет нам, и мы не виноваты,

Что попусту растратили слова –

Полуночи мы верные солдаты.

И Батюшков нам дорог оттого,

Что понял, как царица вечность

Спускает наши силы в молоко,

Пути, который назван Млечный.

Интересно, помнят ли обо мне дома

– Вы меня не помните? – спросила Люба.

– Нет, я вас не забыл, – ответил Никита.

– Забывать никогда не надо, – улыбнулась Люба.

А. Платонов. Река Потудань

Интересно,

помнят ли обо мне дома,

в которых я жил.

Дороги,

по которым бродил,

иногда трезвым,

но чаще пьяным.

Интересно,

помнят ли обо мне люди,

которых любил.

Друзья, чью верность хранил,

раскладывал про запас

по карманам.

Интересно,

помнит ли обо мне Бог,

которому,

в положенный срок,

подносил свечу

и читал молитву…

Или Ангел-хранитель,

Дружок,

тот, с кем ходил за порог,

выдержал ни одну битву.

Интересно,

было бы знать,

насколько туга их тетрадь,

бьется ли в клетках

память…

Потому что подходят к концу

мои страницы

и рассвет по лицу

ладонью нежно скользит,

обещая забвение…

Покой и смирение.