Николай Фёдорович Шахмагонов
Пушкин – пророк-вестник
Думаю, аналогии, напрашивающиеся из двух последних цитат, читатели проведут сами. Слишком ещё ярки воспоминания о пережитом страной в эпоху развала и мракобесия, в эпоху ельцинизма, в эпоху зарождающегося звериного, криминального капитализма. Всё это вершили потомки тех, кто извращал великое прошлое Отечества Российского, кто подменял понятия о чести, долге и доблести, кто в 1905 году поздравлял телеграммами японского императора с победой над Россией, а в годы Первой мировой призывал к поражению собственной страны.
Эти, по словам писателя А. Бушкова, «ненавидящие свою страну, не знающие и не понимающие своего народа, отвергающие как «устаревшие» все национальные и религиозные ценности, вечно гоняющиеся за миражами, одержимые желанием переделать мир по своим схемам, ничего общего не имеющим с реальной жизнью, без всякого на то основания полагающие себя солью земли интеллигенты разожгли в России революционный пожар».
И добавим: многие из них сгорели в нём дотла. Но, разжигая пожар, они действовали всеми возможными методами, основываясь на пресловутой «свободе совести», как мы уже установили, – свободе от всякой совести.
Мыслители Русского зарубежья убедительно доказали, что «русская интеллигенция находится за пределами Русского образованного класса», что «это политическое образование, по своему характеру, напоминает тайные масонские ордена».
Михаил Леонтьевич Магницкий (1778–1855) раскрыл тайны зарождения Ордена русской интеллигенции, ставшего после запрещения в 1826 году Государем Императором Николаем Первым масонства, идеологическим и духовным заместителем тайных обществ. Он писал: «При сём положении классического иллюминатства, на что ещё тайные общества, приёмы, присяги, испытания? Содержимая на иждивении самого правительства ложа сия (О.Р.И.), под именем просвещения образует в своём смысле от 20 до 30 тысяч ежегодно такого нового поколения, которое через два или три года готово действовать пером и шпагою, а в течение каждого десятилетия усиливает несколькими стами тысяч тот грозный и невидимый легион иллюминатов, которого члены, действуя в его видах и совокупно и отдельно, и даже попадаясь правительству на самих злодеяниях, ничего показать и открыть не могут, ибо точно ни к какому тайному обществу не принадлежат и никаких особенных вождей не знают. Каждый такой воспитанник через 10 или 15 лет по выходе его из университета, может командовать полком или иметь влияние на дела высших государственных мест и сословий».
М.Л. Магницкий в 1831 году обратил внимание Николая Первого на «особый язык» масонского ордена иллюминатов, идеологемы которого помогали распознать и таких очень с виду неявных членов О.Р.И. Вам знакомы эти слова: «дух времени», «царство разума», «свобода совести», «права человека». Антипод «свободы» – «фанатизм» и обскурантизм». Он же предложил делить масонство на политическое, духовное, академическое и народное.
Свобода совести как бы освобождала от Православной совести, следуя которой человек шёл Путем Правды, высшей Божьей Правды. Свобода позволяла идти иным путём – говоря словами Иоанна Грозного, путём утоления «многомятежных человеческих хотений».
«Свобода совести»? Что это? Вдумайтесь. Это свобода от совести. Такое просится объяснение. Свобода от совести позволяла исполнять предначертания тёмных сил, направленные против Православной Державы, против народа и его Праведной веры. Задача этих сил – повернуть Державу на путь к катастрофе, нарушив её исторически сложившийся уклад жизни, подменив духовные ценности. Исторически сложившийся уклад каждого народа, по меткому определению Константина Петровича Победоносцева, драгоценен тем, что не придуман, а создан самой жизнью, и потому замена его чужим или выдуманным укладом жизни неминуемо приводит к сильнейшим катастрофам. А этапы этого пути таковы. Ложные идеи и действия правителей на основе ложных идей, создают почву для изменения психологии руководящего слоя. Усвоив чуждые национальному духу или, что ещё хуже, ложные вообще в своей основе политические и социальные идеи, государственные деятели сходят с единственно правильной для данного народа исторической дороги, обычно уже проверенной веками. Измена народным идеалам, нарушая гармонию между народным духом и конкретными историческими условиями, взрастившими этот дух, со временем всегда приводит к катастрофе.
Об этом нам говорят со страниц своих трудов консервативные мыслители прошлого, об этом предупреждают современные мыслители. Белорусский писатель и мыслитель нашего времени Эдуард Мартинович Скобелев в книге «Катастрофа» пишет: «Гибель народа начинается с утраты идеала. Даже и самый прекрасный идеал будет отвергнут, если он опаскужен и извращён. Вот отчего попечение о чистоте идеала – первая заповедь подлинно национальной жизни».
Поперёк движения, согласованного с этой заповедью, стояли и стоят западники, которые составляли и составляют Орден русской интеллигенции. Ныне это всякие выродки из мерзкого болота…
Орден русской интеллигенции зародился в первые годы царствования Императора Николая Первого именно потому, что при этом Государе масонские ложи лишились возможности действовать спокойно и безопасно, разрушая Державу. Всё усугублялось тем, что в период правления Императора, которого мы знаем под именем Александра Первого, масоны ничего не таились и не страшились, ибо при нём было гораздо опаснее быть Русским патриотом, нежели масоном, ну прямо как при Горбачёве и Ельцине сотрудником КГБ или позже ФСБ было быть опаснее, нежели шпионом, особенно американским.
Легко представить себе, сколь многотрудно было затягивать гайки после долгих лет распущенности, вольнодумства, издевательства над национальной культурой, над патриархальным укладом, даже над верой. Ведь дошло до того, что даже сама вера наша Православной именоваться права была лишена и называлась греко-латинским вероисповеданием.
Но и после запрещения масонства положение поправлялось с трудом, ведь престол окружали прежние, зачастую даже вовсе не люди, а нелюди, да и общество, так называемое, светское, состояло из особей с тёмными душонками.
Внучка Михаила Илларионовича Кутузова Дарья Фикельмон писала Вяземскому: «Я ненавижу это суетное, легкомысленное, несправедливое, равнодушное создание, которое называют обществом… Оно тяготеет над нами, его духовное влияние так могуче, что оно немедля перерабатывает нас в общую форму… Мы пляшем мазурку на все революционные арии последнего времени».
Иносказательно… В прошлом иносказательно. А ныне и натурально. Поглядите на морды – именно на звериные морды, а не лица – тех, кто выплясывает под западную эрзац музыку…
В книге «История русского масонства» Борис Башилов резонно ставит вопрос: «Имели ли политические салоны Кочубея, Хитрово и Нессельроде какое-нибудь отношение к недавно запрещённому масонству? Кочубей, начиная с дней юности, был масоном… Политический же салон жены министра иностранных дел Нессельроде тоже был местом встреч бывших масонов. Великий князь Михаил Павлович называл графиню Нессельроде – «господин Робеспьер».
В доме Нессельроде говорить по-русски считалось дурным тоном. Тырнова-Вильямс вспоминала: «Дом Русского министра иностранных дел был центром так называемой немецкой придворной партии, к которой причисляли и Бенкендорфа, тоже приятеля обоих Нессельродов. Для этих людей барон Геккерн был свой человек, а Пушкин – чужой».
Именно Геккерн и Бенкендорф, выкормыши тех омерзительных, враждебных России и всему Русскому салонов и составляли клеветы на Государя и на Пушкина, именно они замышляли и убийство Пушкина и устранение Николая Павловича.
Бенкендорф в то время возглавлял созданное по его же предложению так называемое Третье отделение. Оно было создано, якобы, для борьбы с революционными идеями. На деле же Бенкендорф старательно травил Пушкина, приписывая ему несуществующие грехи. И одновременно покрывал истинных врагов Самодержавия и России, таких как Герцен, Бакунин, Булгарин. В доверие к Государю Императору Николаю Павловичу он втёрся с помощью бессовестного подлога. Разбирая бумаги минувшего царствования, он, якобы, нашёл свою докладную, датированную 1821 годом, в которой раскрывались цели и задачи тайных обществ по свержению Самодержавия. Разумеется, бумагу эту он написал уже после разгрома декабристов и следствия по их делу и положил на стол Государю, пояснив, что вот каков я, докладывал, мол, но мер не приняли. И Николай, привыкший верить людям и просто не способный по своему характеру и воспитанию предположить такую подлость, поверил, что Бенкендорф верный слуга Престола. А преданных людей катастрофически не хватало. В правительстве были не только приспособленцы и карьеристы, но, зачастую, и открытые враги России, как, к примеру, тот же Нессельроде.
Известный исследователь масонства В.Ф. Иванов в книге «Русская интеллигенция и масонство: от Петра I до наших дней» писал: «По вступлении на престол (Государя Императора Николая Первого – Н.Ш.) образовалось новое правительство. Масоны меняют свою тактику. Они тихо и незаметно окружают Императора своими людьми. Противники масонства путём интриги устраняются. «Уходят» в отставку графа Аракчеева, министра народного просвещения адмирала Шишкова. Потерял всякое значение и архимандрит Фотий, но зато приблизились и заняли высокие посты ярые масоны: князь Волконский, министр Императорского двора, впоследствии светлейший князь и генерал-фельдмаршал; граф Чернышов, военный министр (с 1827 по 1852 годы), позднее светлейший князь; Бенкендорф, шеф жандармов; Перовский, министр внутренних дел; статс-секретарь Панин, министр юстиции; Адлерберг, главноначальствующий над почтовым департаментом, позднее министр Императорского двора; светлейший князь Меншиков (проваливший в 1854 году оборону Крыма) – управляющий морским министерством. Сохранил своё значение, а в начале играл даже видную роль и бывший сотрудник Александра I граф В.П. Кочубей».
Но как же тогда устояла Россия, если Государя окружали одни предатели и мерзавцы, жаждавшие её гибели? В книге В.Ф. Иванова мы находим ответ на этот вопрос:
«Кроме преступников-масонов, у Государя были и верные слуги. Аракчеева, по проискам масонов, убрали. Но с падением Аракчеева не пали аракчеевские традиции и остались лица, в своё время выдвинутые Аракчеевым, пользовавшиеся его доверием. Таковы Дибич и Кляйнмихель, Паскевич, граф А.Ф. Орлов, брат декабриста М. Орлова. Граф А.Ф. Орлов в 1820 году при восстании семёновцев проявил верность и твёрдость. 14 декабря Орлов первый привёл свой полк, первый же двинулся в атаку против мятежников и вообще со своей энергией и решимостью много способствовал быстрому усмирению возмутившихся».
Разгром декабристов и запрещение масонства заставили мечтателей о разорении России несколько поубавить свой пыл. На престоле твёрдо стоял Император-витязь, который не подавал надежд на скорую и лёгкую победу. Началась тщательная и осторожная подготовка к очередному государственному перевороту. Бенкендорф не случайно истребовал себе пост шефа жандармов. В его задачу входила борьба с революционными идеями, с вольнодумством, но именно с этим он и не вёл борьбу, умышленно закрывая глаза на всё антигосударственное. Он вёл борьбу с Пушкиным, потому что Пушкин представлял для масонства особую опасность. Ведь он с каждым годом всё более утверждался в роли народного вождя всей России, причём вождя, пламенно защищавшего Государя.
Орден русской интеллигенции открыл жестокую борьбу против Пушкина. В.Ф. Иванов писал: «Вдохновители гнусной кампании против Пушкина были граф и графиня Нессельроде, которые были связаны с главным палачом поэта Бенкендорфом. Граф Карл Нессельроде, ближайший и интимнейший друг Геккерна, как известно, гомосексуалиста, был немцем, ненавистником Русских, человеком ограниченного ума, но ловким интриганом, которого в России называли «австрийским министром Русских иностранных дел»… Графиня Нессельроде играла виднейшую роль в свете и при дворе. Она была представительницей космополитического, алигархического ареопага (собрание авторитетнейших лиц, как им казалось самим – ред.), который свои заседания имел в Сен-Жерменском предместье Парижа, в салоне княгини Миттерних в Вене и графини Нессельроде в Доме Министерства иностранных дел в Петербурге. Она ненавидела Пушкина, и он платил ей тем же. Пушкин не пропускал случая клеймить эпиграмматическими выходками и анекдотами свою надменную антагонистку, едва умевшую говорить по-русски. Женщина эта (скорее подобие женщины) паче всего не могла простить Пушкину его эпиграммы на отца, графа Гурьева, масона, бывшего министра финансов в царствование Императора Александра Первого, зарекомендовавшего себя корыстолюбием и служебными преступлениями:
…Встарь Голицын мудрость весил,
Гурьев грабил весь народ».
Всячески вредили России, будучи, если говорить нынешним языком, агентами влияния Запада, слугами тёмных сил, и другие негодяи, ненавидевшие Пушкина.
В.Ф. Иванов в книге «Русская интеллигенция и масонство» писал:
«Графиня Нессельроде подталкивала Геккерна, злобно шипела, сплетничала и подогревала скандал. Из салона Нессельроде, чтобы очернить и тем скорее погубить поэта, шла гнуснейшая клевета о жестоком обращении Пушкина с женой, рассказывали о том, как он бьёт Наталию Николаевну (преждевременные роды жены поэта объяснялись ими же тем, что Пушкин бил её ногами по животу). Она же распускала слухи, что Пушкин тратит большие средства на светские удовольствия и балы, а в это время родные поэта бедствуют и обращаются за помощью, что будто бы у Пушкина связь с сестрой Наталии Николаевны – Александриной, а у Наталии Николаевны – с Царём и Дантесом и так далее».
Таковой была надменная Нессельроде, мнившая себя аристократкой – на деле же самая характерная представительница великосветской дурно воспитанной черни, да к тому же весьма уродливая внешне дочь, известной подлостью прославленного отца своего – Гурьева. Очень точно охарактеризовал Михаил Юрьевич Лермонтов в стихотворении «На смерть поэта» отвратительное сообщество черни.
Эта шайка навозных червей, именующая себя русской интеллигенцией, стремилась всеми силами поссорить Александра Сергеевича Пушкина с Государем. Главными организаторами клеветы на поэта и Императора, а затем и убийства поэта и отравления Государя, были князья Долгоруков, Гагарин, Уваров и прочие.
В.Ф. Иванов, разоблачая в своей книге шайку убийц Пушкина, писал:
«Связанные общими вкусами, общими эротическими забавами, связанные «нежными узами» взаимной мужской влюблённости, молодые люди – все «высокой» аристократической марки – под руководством старого развратного канальи Геккерна легко и беспечно составили злобный умысел на честь и жизнь Пушкина.
Выше этого кружка «астов» находились подстрекатели, интеллектуальные убийцы – «надменные потомки известной подлостью прославленных отцов» – вроде Нессельроде, Строгановых, Белосельских-Белозерских».
Пушкин боролся с ними один на один.
Борис Башилов отмечал:
«Возникновение духовного Ордена Русской Интеллигенции, это самое значительное по своим историческим последствиям явление, происшедшее в царствование Николая I. Восстание декабристов подавлено, масонство запрещено, но их дело продолжает их духовный заместитель – Орден Русской Интеллигенции. История борьбы русской интеллигенции – это история того, как духовные дети вольтерьянства и масонства продолжают дело своих духовных отцов. И добиваются того, что не удалось осуществить вольтерьянцам и масонам – разрушения русского государства.
Царствование Николая I – такая же роковая эпоха в истории России, как и эпоха Петра I, в неё окончательно созревает та сила, которая завершает дело Петра I, обеспечивает окончательную победу делу европеизации России».
Борис Башилов сделал вывод о том, что «…трагическая судьба Исторической России была решена идейно именно в эпоху Николая I».
Вот в такую эпоху вышел на борьбу за Русь Александр Сергеевич Пушкин. Он вышел на борьбу, не таясь, с открытым забралом, а тайные его враги трусливо плели мерзкие интриги, зачастую скрывая свои помыслы, как это делал, к примеру, Бенкендорф, под личиной преданных государю и отечеству людей.
«…Я встретил старика с плешивой головой»
Итак, мы уже слышали заявление мыслителя и поэта Аполлона Григорьева: «Пушкин – наше всё» и мнение, высказанное пушкинцами Г.Н. Качурой и В.М. Лобовым и вынесенное ими в заглавие книги: «Пушкин русский пророк!». Давайте послушаем теперь, что говорили о русском гении писатели и мыслители прошлого и как комментируют их слова исследователи настоящего.
Наш замечательный русский писатель Николай Васильевич Гоголь отмечал:
«Пушкин есть явление чрезвычайное, и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет».
Явление чрезвычайное! Это всем ясно. Но что же должно явиться через двести лет? Пушкинец В.М. Лобов, автор многих книг, в том числе и книги «Пушкин русский пророк», которую выпустил в соавторстве с Г.Н. Качурой, считает, что «Гоголь имел в виду революцию 1998 года, когда ведущее значение приобрели научные работы А.С. Пушкина». Об этой революции упомянуто в приведённой выше пророческой хронологической таблице, составленной Александром Сергеевичем и наименованной «Россия – не Европа».
Гений Пушкина неоспорим. Русский религиозный философ Иван Васильевич Киреевский (1806-1856) писал другу Пушкина, библиофилу и библиографу Сергею Александровичу Соболевскому (1803-1870):
«В Пушкине я нашёл ещё больше, чем ожидал. Такого мозгу, кажется, не вмещает уже ни один русский череп, по крайней мере, ни один из ощупанных мною».
А вот мнение великого русского писателя Фёдора Михайловича Достоевского, высказанное в речи, произнесённой 8 июня 1880 года на заседании Общества любителей российской словесности. В ней писатель уже твёрдо говорил о Пушкине как пророке. Он начал речь с цитаты Гоголя, упомянутой выше, и затем уже заговорил на животрепещущую тему.
«Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа», – сказал Гоголь. Прибавлю от себя: и пророческое. Да, в появлении его заключается для всех нас, русских, нечто бесспорно пророческое. Пушкин как раз приходит в самом начале правильного самосознания нашего, едва лишь начавшегося и зародившегося в обществе нашем после целого столетия с петровской реформы, и появление его сильно способствует освещению тёмной дороги нашей новым направляющим светом. В этом-то смысле Пушкин есть пророчество и указание».
И ещё Фёдор Михайлович обратил внимание на таинственность творчества русского гения: «Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унёс с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем».
В ту пору, когда произносились эти слова писателем Фёдором Михайловичем Достоевским, ещё не были расшифрованы Пушкинские работы. Они ещё хранились тайно в Таганроге у атамана Дмитрия Ефимовича Кутейникова (1766-1844), генерала от кавалерии, героя Отечественной войны 1812 года и Заграничных походов русской армии в 1813 и 1814 годах.
Эти колоссальные по значению архивы русского гения ещё не были известны, но осмысливая грандиозность явления Пушкина, выдающиеся русские мыслители, писатели, поэты осознавали, какие тайны хранит наследие русского гения и старались, пусть в ту пору и безуспешно, разгадать эти тайны.
Сразу возникает вопрос, откуда у Пушкина появились столь необыкновенные знания, причём появились в том возрасте, в котором даже талантливые литераторы всё-таки только начинают своё восхождение на литературный олимп. Именно на литературный! А здесь – всё сразу! И главное незримо для многих биографов и исследователей.
Возьмём уже упомянутых выше особо почитаемых русских пророков – не будет ошибкой сказать духовных пророков. С ними обязательно случались какие-то знаковые события, которые заставляли сделать поворот в судьбе от жизни мирской к жизни затворнической, подвижнической.
Посмотрим для примера на путь, который проделал из жизни мирской в жизнь подвижническую вещий Авель-прорицатель (в миру – крестьянин Василий Васильев). Родился будущий пророк в глухой деревеньке Акулово Алексинского уезда Тульской губернии в семье крепостных крестьян, но уже сызмальства, как говорится в его «Житии…», он стремился к божественному. В «Житии…» так и написано: «Он же о сём (жизни крестьянской – Н.Ш.) мало внимаша, а больше у него было о Божестве и о Божественных судьбах».
В ту пору крестьяне нередко, по особому разрешению, собирались в рабочие бригады и ходили на заработки, порою, в края дальние. Василию Васильеву удалось отправиться с бригадой работников в Херсон на строительство порта и корабельных верфей. Там приключилась с ним беда – свалила чума, в ту пору почти неизлечимая. И вот тогда-то, будучи, можно сказать, одной ногой в могиле, обратился он к Богу с горячей молитвой. Обещал, что, коли оставит его Всемогущий Промыслитель в живых, то он примет постриг и будет вечно служить Ему. Молился истово, нелицемерно, и вскоре пришло исцеление. Ну а потом, несмотря на протест родителей, всё-таки окончательно покинул родные пенаты и ушёл искать свои пути к Богу. До Валаама добрался. Там и постригли его в Валаамском монастыре под именем Авеля. Прожил в той суровой обители год, как говорится в Житии «вникая и присматривая всю монастырскую жизнь и весь духовный чин, и благочестие… И от того времени стал вся познавать и вся разумевать».
Так начался его путь пророка. Чудеса? Безусловно! Ведь исцелений, подобных тому, что пришло к крестьянину Василию Васильеву практически в ту пору не случалось.
А вот судьба святого преподобного Серафима Саровского.
Родился один из самых почитаемых святых русской земли в Курске, на Сергиевской улице, названной так в честь святого Сергия Радонежского, величайшего подвижника русской Земли. Ну это ещё не самое главное чудо – можно счесть и случайностью. Правда родители Прохора Мошнина – таково было имя будущего старца до пострига – оказались значительно более набожными нежели родители Василия Васильева. В книге «Житие Преподобного…» так о них и говорится: «Отец его, Исидор, имел великое усердие к храмам Божиим, а его мать, Агафья, ещё более мужа своего почитаема была за своё благочестие и благотворительность».
«Дивные чудеса» с маленьким Прохором произошли уже в его детстве. Однажды, когда мать надзирала за постройкой храма, отрок сорвался с колокольни и упал на землю. В «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря» говорится, что «испуганная мать в ужасном виде сбежала с колокольни, воображая найти своего сына разбитым до смерти. Но, к несказанной радости и величайшему удивлению, увидела его целым и невредимым. Дитя стояло на ногах. Мать слёзно возблагодарила Бога за спасение сына и поняла, что сын Прохор охраняется особым Промыслом Божиим».
Существует предание, рассказанное очевидцами, что видели те, кому открыто тайно видение, будто какие-то белые птицы подхватили его у земли и поставили на ноги.
Но и это не всё. В «Житии…» приведён и ещё один факт удивительный:
«Через три года новое событие обнаружило ясным образом покровительство Божие над Прохором. … Прохор … вдруг сильно заболел, и даже домашние не надеялись на его выздоровление. В самое трудное время болезни в сонном видении Прохор увидел Пресвятую Богородицу, Которая обещала посетить его и исцелить от болезни. Проснувшись, он рассказал это видение своей матери. Действительно, вскоре в одном из крестных ходов несли по городу Курску чудотворную икону Знамения Божией Матери по той улице, где был дом Мошниной. Пошёл сильный дождь. Чтобы перейти на другую улицу, крестный ход, вероятно, для сокращения пути и избегания грязи, направился через двор Мошниной. Пользуясь этим случаем, Агафья вынесла больного сына на двор, приложила к чудотворной иконе и поднесла под её осенение. Заметили, что с этого времени Прохор начал поправляться в здоровье и скоро совсем выздоровел. Так исполнилось обещание Царицы Небесной посетить отрока и исцелить его».
Ещё в отроческие годы, Прохор вознамерился принять постриг и на семнадцатом году жизни оставил родные края. После долгих скитаний оказался он в Дивеево. А Дивеево, по преданию – Четвёртый Жребий Матери Божией на Земле. Дивеево – центр России, Дома Пресвятой Богородицы. Там то и остался будущий святой, «получив Божий глас».
А что же Пушкин?
Его детство было довольно обычным, хотя он очень рано показал себя незаурядным ребёнком. Детские годы прошли в подмосковном Селе Захарово, купленном в 1804 году бабушкой поэта по материнской линии Марией Алексеевной Ганнибал. Родители Пушкина – Сергей Львович и Надежда Осиповна, урождённая Ганнибал – в ту пору жили в Москве, переезжая с одной съёмной квартиры на другую. Своего дома в древней столице у них не было, а потому очень кстати пришлось приобретение небольшого, всего в 130 крепостных душ, имения.
Мария Алексеевна, бабушка Пушкина, всерьёз занялась воспитанием внуков, и особое внимание уделяла Александру. Она делала это, во-первых, потому, что, наверное, раньше других в семье поняла, что он – незаурядный ребёнок, а во-вторых, потому, что ей казалось, что родители уделяют ему внимания меньше, чем другим детям – старшей Ольге и младшему Льву.
Многие биографы и современники заявляли, что маленький Александр был обделён родительским теплом и лаской, что к нему относились как-то не так, как к другим детям. Думается, это не совсем верно. Тут как бы сработала проблема среднего ребёнка. Ныне об этом заговорили психологи и педагоги, а тогда просто не обращали внимания, поскольку и проблема ввиду больших по количеству детей семьях возникала реже. А вот когда в семье три ребёнка – она на лицо. В чём тут дело? А вот в чём… Старший ребёнок требует много внимания к себе, поскольку ему первому предстоит вступить во взрослую жизнь, и это заставляет год от года всё более серьёзно заниматься проблемами его образования и воспитания. Младший же просто сам по себе настойчиво и требовательно забирает тепло и внимание, на том основании, что он маленький. Ну а среднему зачастую приходится жить жизнью старшего брата или сестры, или младшего брата или сестры.
Так случилось и с Пушкиным. Первоначально даже знаменитая его няня Арина Родионовна (1758-1828), крепостная семьи Ганнибалов, была привезена бабушкой Марией Алексеевной из Петербурга не для Александра, а для его старшей сестры Ольги.
Настоящее имя Ирина или Иринья, но как-то прижилось домашнее – Арина, видимо, не без участия кого-то из деток. Ведь именно малые дети, зачастую дают несколько изменённые по отношению к реальным, имена своим няням и бабушка, причём, имена, как им кажется, более ласковые и нежные.
Кстати, Арина Родионовна прежде была няней матери Пушкина Надежды Осиповны Ганнибал, а уж потом кормилицей Ольги, ещё в Петербурге, а затем уже стала Ольгиной няней. Как-то само получилось, что стала она постепенно и няней Александра, а позднее, когда старшие подросли, и няней младшего их братишки, Льва.
В Википедии приводятся интересные подробности:
«В 1781 году Арина вышла замуж за крестьянина Фёдора Матвеева (1756-1801), и ей разрешили переехать к мужу в село Кобрино Софийского уезда (недалеко от Гатчины). После замужества стала крепостной деда поэта, Осипа Абрамовича Ганнибала…
В 1792 году она была взята бабкой Пушкина Марией Алексеевной Ганнибал в качестве няни для племянника Алексея, сына брата Михаила. В 1795 году Мария Алексеевна подарила Арине Родионовне за безупречную службу отдельную избу в Кобрино. После рождения Ольги в 1797 году Арина Родионовна была взята в семью Пушкиных, где служила няней наряду с Ульяной Яковлевной.
В 1807 году семейство Ганнибалов продало, вместе с крестьянами, земли в Петербургской губернии и переселилось в Опочецкий уезд Псковской губернии.
Арина Родионовна была «прикреплена» к хозяевам, а не к земле, поэтому была «исключена из продажи», и переехала с хозяевами в Псковскую губернию. В 1824-1826 годах, во время ссылки поэта, она жила в Михайловском. Этой крепостной крестьянке, старушке, посвятил свои стихи не только Пушкин, но и Языков. Ей в письмах к поэту передавали приветы друзья».
Я не случайно остановился на некоторых этапах биографии Арины Родионовны.
Долгое время исследователи, биографы, литературоведы пытались понять, откуда же Пушкин получил уникальные ведические знания. И приходили к выводу. Именно от своей няни Арины Родионовны?
Безусловно, няня дала ему очень и очень много. Она рассказывала ему уникальные русские сказки, которые к тому времени уже в основном были утрачены. Но знания, которыми обладал Пушкин, были слишком обширны, слишком глубоки, чтобы она могла быть их источником. Пушкинист В.М. Лобов в своих уникальных работах раскрыл тайну. Эта тайна, кстати, зашифрована в ведической поэме Пушкина «Руслан и Людмила».
В.М. Лобов поведал, что во время учёбы в Царскосельском Лицее у Пушкина произошла встреча с волхвом – в поэме он назван Финном. Случилось это 7 мая 1812 года.
О встрече сказано, что она – «давно предвиденная встреча». А ведь произошла как бы случайно. Нужно же было в тот день и час тринадцатилетнему Пушкину прогуливаться по аллеям Царскосельского парка и прогуливаться именно одному, хотя при его отроческой общительности одиночество было редкостью.
Подробности встречи с волхвом неизвестны, но в поэме «Руслан и Людмила» Пушкин поведал о ней…
К чему рассказывать, мой сын,
Чего пересказать нет силы?
Ах, и теперь один, один,
Душой уснув, в дверях могилы,
Я помню горесть, и порой,
Как о минувшем мысль родится,
По бороде моей седой
Слеза тяжёлая катится.
Но слушай: в родине моей
Между пустынных рыбарей
Наука дивная таится.
Под кровом вечной тишины,
Среди лесов, в глуши далёкой
Живут седые колдуны;
К предметам мудрости высокой
Все мысли их устремлены;
Всё слышит голос их ужасный,
Что было и что будет вновь,
И грозной воле их подвластны
И гроб, и самая любовь.
Старец-волхв открыл Пушкину ведические тайны земного бытия, рассказал о глубокой древности Русской Земли, о законах природы и развития общества.
Незадолго до гибели, в 1836 году, Пушкин назвал источник знаний в небольшом четверостишии…
«Ещё в ребячестве бессмысленный и злой
Я встретил старика с плешивой головой
С очами быстрыми, зерцалом мысли зыбкой,
С устами, сжатыми наморщенной улыбкой».
Не тот ли это старик, который передал Пушкину «сафьянную тетрадь»?
Политолог Светлана Петровна Кондакова обратила внимание читателей на то, что ничего невероятного в такой встрече нет, что о подобных вещах даже сказано в Библии, в «Книге премудрости Соломона» (гл.7,8). В частности, там значится:
