Николай Гарин-Михайловский
Под праздник
– Господин, а господин… возьми назад деньги…
Юродивый протянул худую руку. Он как-то весь опустился, и было видно теперь по изможденному лицу и сгорбленной фигуре и высохшей дрожащей руке, что это уже старик, больной, измученный, много перечувствовавший на своем веку.
– Возьми, божий человек, возьми, – торопливо сказал купец, – мне не жалко… Я от сердца…
Юродивый нерешительно помялся и еще тише и просительнее сказал:
– А то возьми…
– Пожалуйста, не обижай, – испуганно сказал купец и даже встал, – я ведь от всего моего сердца.
Купец хотел было ближе подойти, но юродивый быстро отступил назад. Купец остановился, и так и стояли они на расстоянии друг от друга.
Но юродивый, не допуская купца, в то же время ласково и даже с какой-то болью смотрел на купца. Он тихо, доверчиво, как бы советуясь, просил купца:
– Как бы в тюрьму мне не попасть: краденые…
И, пока ошеломленные купец, Григорий, сват, хозяйка Григория стояли, приросши к своим местам, юродивый, положив деньги на землю, быстро, беззвучно исчез в своем огороде.
– Не принял! – опомнился первый Григорий и развел руками.
Между тем сват пошел к тому месту, где положил юродивый гривенник, поднял его и, возвратившись назад, нерешительно протягивая его купцу, спросил:
– Вам, что ли, отдать надо?
Купец прятал деньги назад в кошелек и угрюмо говорил:
– Слово только неловкое сказал он, за него и ответить можно.
– Что с него взять? – потянул носом сват, – известно, юродивый он и есть.
– Да-а-а… – нерешительно согласился Григорий, – божий человек.
– Григорий, – настойчиво позвала в это время Григория его хозяйка.
Григорий пошел к жене, а купец с недовольным вопросом:
– Ну, что у вас там? – пошел к своим.
– Ты сходил бы к Ильюше, – сказала жена Григория, – да посоветовался бы. Как бы опять не нажить новой беды: приняли неизвестного человека, Ильюша ведь брезгует им. Сбегай, посоветуйся, да, если что, бог с ним и с деньгами его.
– Бежать надо, – вздохнул Григорий и побежал к юродивому.
Григорий быстро возвратился и озабоченно вполголоса сказал жене:
– Не велит принимать.
– Ну, так и с богом, – решительно сказала жена.
– Неловко, – тряхнул головой Григорий и, почесываясь, пошел к купцу.
Низко кланяясь купцу, он вкрадчиво заговорил:
– Ты послушай, господин почтенный, что я тебе скажу… да в обиду не прими себе… только что от постоя освободи ты, Христа ради, мою избу… Богом прошу тебя: не надо мне и денег твоих, только съезжай.
Купец некоторое время опешенно смотрел на Григория, затем сплюнул и сердито спросил:
