Николай Гарин-Михайловский
Адочка
И Иванов до безумия любил свою дочь.
II
После смерти жены, Иванов, в интересах дочери, переселился в город, где жили его сестра с мужем.
И сестра, и муж были толстые, добродушные, бездетные.
Муж где-то служил, аккуратно ходил на службу, любил поесть, поиграть в карты.
Сестра погрязла вся в том, что скажут. Считалась визитами, страдала от равнодушного взгляда высших, только и думала, как бы не ударить лицом в грязь шляпкой, платьем. А в минуты отчаяния, не замечая, что и сама была не лучше других, говорила:
– Ах, какие они все пошлые!
Когда брат со своей дочкой приехали, Марья Павловна или, как её называла Адочка, тётя Маша, от счастья свидания совсем обезумела.
Она прежде всего бросилась на шею брату, затем подхватила на руки Адочку, чуть не задушила её в своих объятиях, бурей пронеслась с ней, показывая ей всё, по всему дому и, возвратившись назад, поставив Адочку опять на пол, кончила тем, что села и расплакалась.
Муж только рукой махнул:
– Глаза на мокром месте: поехала… Чего ж ты плачешь?
– Я люблю Адочку, – всхлипывая и смеясь, отвечала тётя Маша.
