Николай Иванович Липницкий
Город. Опасный контракт
– Да. Бывало и хуже.
– Эй! Что надумали? – донеслось с той стороны.
– Да пошёл ты! – ответил Хром.
– Ну, как знаете.
В окна влетел целый рой стрел, сделанных из арматуры.
– Огонь! – заорал Пингвин и, выпрямившись, первый дал очередь по двигающимся фигуркам.
Напарники поддержали. Среди нападающих возникла небольшая заминка, кто-то закричал от боли. Сталкеры, прикинув примерное время перезарядки самострелов, вновь присели под подоконники и переждали очередной залп. Потом опять выпрямились и снова ударили из автоматов. Сержант видел, как покатились по куче щебня убитые мародёры. Запоздалая стрела пролетела рядом с головой и сталкер отшатнулся от неожиданности. Пингвин резко перенёс огонь и снял незадачливого стрелка. А хорошо стреляет. Конечно, у него коллиматорный прицел. Это тебе не с открытого шмалять. Но всё равно.
Мародёры залегли и стали отползать под защиту стен. Что-то яростно орал тот же голос. Видимо, вожак. Опять в окна полетели стрелы. Хром, сменив позицию, присел у соседнего окна и опять выстрелил. Очередной мародёр полетел на землю с простреленной грудью. Краем глаза заметил, как Сержант отходит в глубину комнаты.
– Куда?
– Со стороны подъезда гляну. Как бы нам в спину не ударили. Вроде, как группа за угол сквозанула.
– Глянь. Действительно, что-то про выход мы и забыли.
Сержант вышел в коридор и почти сразу оттуда раздалась заполошная стрельба. Вовремя, значит, он выглянул.
– Держи этих, я сейчас, – прокричал Пингвин и метнулся к Сержанту. – Что там?
– Двоих с ходу завалил. Вон лежат. А остальные на лестнице прячутся. Четверо.
– Иди к Хрому. С этими я сам разберусь.
Он вытащил из карманчика разгрузки ребристый мячик оборонительной гранаты и, сорвав чеку, выбросил её на лестницу. Там раздались удивлённые вскрики, потом громыхнуло так, что сразу заложило уши и с потолка посыпалась штукатурка. Не теряя времени, Пингвин выскочил из двери и добил двоих, ползающих в собственной крови и внутренностях. Остальные были мертвы. Стрельба у окон усилилась. Мародёры подходили всё ближе, умело используя укрытия, хоть и несли потери.
– У тебя ещё есть гранаты? – прокричал Пингвину Сержант.
– Что? – не расслышал тот, – уши после взрыва заложило!
– Гранаты, говорю, есть ещё?
– Нет. Одна всего была.
– Жаль. Сюда бы парочку.
В какофонию боя, состоящую из выстрелов, криков и стона раненных, матов и проклятий, внезапно вплёлся ещё один звук. Хром прислушался. Лай. Собачий лай. Слепыши, что ли? Они. Слепые псы, ведомые альфачом, влетели прямо на поле боя и с ходу стали теснить мародёров. Сталкеры прекратили стрельбу, отошли вглубь комнаты и вообще старались не отсвечивать. Однако слепышам было явно не до них. Столько вкусной человечинки металось сейчас между домами. Осталось только догнать. Ну или приниматься за тех, кто уже не бегает, а валяется то тут, то там на земле. Но бегающие вкуснее. Там, если вцепиться в горло, в пасть брызнет фонтан пьянящей горячей крови. А у мёртвых кровь не вкусная. Остывшая.
Мародёрам стало совсем не до сталкеров. Кто успел добежать до противоположного дома, ещё спаслись. А вот те, кто не успел, достали свои ножи и сабли, приготовили дубинки из водопроводных труб и приняли свой последний бой. Зрелище того, как собаки рвут мародёров, было неприятным, уж очень смерть страшная. Хотя, жалости особой к ним ни у кого не возникало.
Стараясь не испытывать судьбу, Хром увёл группу на третий этаж.
– Пересидим здесь от греха подальше. Всё равно, пока собачки не уйдут, выйти мы не сможем.
– Удачно слепыши подвернулись, – проговорил Сержант, – откуда они взялись?
– Это, скорее всего та стая, что к школе пробежала. Видимо, недалеко были, вот выстрелы и услышали. У них слух очень острый.
– Да уж, – покачал головой Пингвин, – вовремя эта стая прибежала. Я уж думал, не сдюжим.
– Ты зря гранату в подъезде использовал, – сказал ему Сержант, – лучше было бы её на наступающих потратить. Эффекта больше было бы.
Мгновенно что-то в комнате изменилось. Как облачко набежало на солнце. Щёголь неуловимым движением перетёк за спину сталкера и приставил финку к его горлу.
– Никогда не ставь мои действия под сомнение, – прошипел он, – понял?
– Понял, – проблеял ошарашенный Сержант.
– Вот то-то.
– Ты это, – обратился к заказчику Хром, направив на него ствол автомата, – палку-то не перегибай.
– В следующий раз, вот так на меня автомат направишь, я тебе его в задницу затолкаю, – огрызнулся Пингвин, убирая финку в ножны.
– Ну ты и ненормальный!
– Какой есть.
В воздухе повисло напряжение. Казалось, что вот чуть и сверкнёт искра. Помолчали минут пять, сверля друг друга взглядами.
– Так дело не пойдёт, – проговорил Хром. – Ты, конечно, парень крутой. Но мы тоже к себе уважение имеем. И не надо нас носом, как кутят слепых, тыкать.
– Никто вас не тычет. Просто я всегда всё делаю правильно. И не терплю в свой адрес никаких замечаний.
– Не до такой же степени.
– Тут уж как пойдёт, – и, внезапно рассмеявшись, добавил, – да ладно вам! Что вы кукситесь? Всё, проехали.
Напарники с удивлением смотрели на это опять улыбчивое и добродушное лицо. Будто и не было этой злобной гримасы ещё минуту назад.
– Что молчим? Лучше про Город расскажите побольше. Всё равно сидеть здесь.
– Да что рассказывать? – нехотя ответил Хром. – Город как Город.
– Не скажи. Вот, полтергейст, например. Что это такое?
– Да кто ж его знает? Там, где он обитает, никто не ходит.
– Он что, опасный такой?
– Ну, чтобы он человека убил, я такого не слышал. Но это ничего не значит. Может, это потому, что люди к нему не суются. А сунется кто, так и всё. Нет человека. Кто знает?
– Так с чего вы считаете его опасным?
– А в Городе любая непонятка может быть опасной.
– А как он хоть выглядит?
– Никто его ни разу не видел.
– Ну, хотя бы, в чём он проявляется?
– Возле нашего посёлка видел район частного сектора, который мы обошли?
– Ну.
– Вот там он резвится иногда. Смотришь, дома сминаются, как спичечные коробки. Такое впечатление, что кто-то огромный и невидимый наступает на дом и он в лепёшку. Бывает, на перекрёстках шалит. Машины переставляет. То с одного конца на другой переносит, то пирамиду из них делает. Ну, это буйный полтергейст.
– А что, бывают тихие?
– Бывают. Вот на территории автохозяйства машины стоят. Старые, ржавые, без резины уже. Колёсные диски наполовину в землю ушли. А каждый раз по-другому стоят. И никто не видел, как их передвигают. Да и следов волочения нет. Или улицы вдруг возникают в городе. Чистенькие такие, дома в свежей побелке, во всех окнах стёкла целые. Машины на обочинах – хоть сейчас садись и езжай.
– И что?
– А ничего. Дураков нет на такую улицу соваться.
– Почему?
– Потому, что так не может быть. А если есть, то это может быть смертельно опасно.
– Может, это просто хроноаномалия?
– Может быть. Только на своей шкуре проверять пока охотников нет.
Слепыши резвились до самого вечера, не собираясь никуда уходить. А куда торопиться, когда здесь настоящий рай. Пищи вдоволь. Чего ещё желать? Сталкеры сидели в квартире, наблюдая, как на Город ложатся сумерки и на чём свет костерили слепышей. По темноте идти было нельзя и, хочешь, не хочешь, пришлось организовывать ночёвку здесь. В дальней комнате развели небольшой костерок, подогрели консервные банки с кашей и сели ужинать под грызню слепышей за окном.
Утром, проснувшись, Пингвин увидел Хрома, что-то внимательно рассматривающего на карте.
– Доброе утро, – поздоровался щёголь.
– И тебе не хворать, – буркнул в ответ сталкер, не отрываясь от карты.
– А где Сержант?
– На разведку пошёл. Сейчас проверит, далеко ли слепые псы убежали, или где-то поблизости крутятся. Они обыкновение имеют часть пищи прятать. А потом возвращаются, чтобы ещё подкрепиться. Если всё нормально, пойдём. Так что давай быстрее завтракай и готовься.
– Как пойдём сегодня?
– Да вот, сижу, маршрут прикидываю. Там впереди детский сад будет. Если справа обходить, там прямой путь к перекрёстку. Не нравятся мне эти перекрёстки.
– А если слева?
– А слева мы через суд пройдём и мимо РОВД. А там, под крышей любят вороны сидеть.
– Да. Дилемма. И что решил?
– Слева обходим.
– А вороны?
– Они не всегда там. Это просто одно из их излюбленных мест. Может, повезёт.
– Ты там ходил уже?
– Нет. Отметки на карте. Она, правда, давно не обновлялась, но, в целом, неплохо информирует. Да ещё и по пути возле суда парочка старых аномалий. Может, ещё и арты обломятся.
В комнату ввалился довольный Сержант.
– Всё, убежали собачки. Путь свободен.
– Сейчас, позавтракает Пингвин и пойдём.
Вышли где-то через полчаса и Хром сразу задал довольно высокий темп передвижения. Прошли через двор, обошли детскую шведскую стенку, перекрученную мясорубкой, свернули за угол и упёрлись в детский сад. Забор, когда-то огораживающий территорию, почти весь растащили. Только неподалёку виднелась одна секция, на которой искрилась электра. Сержант проверил аномалию, но артефакта там не оказалось.
– А почему напрямую через детсад нельзя? – поинтересовался Пингвин.
– Дурное место. Говорят, во время войны по нему какой-то химией долбанули. Детей погибло много. С тех пор там детские голоса слышны. Я о нём давно уже слышал. Не ходит туда никто. Нам налево.
Вскоре показалось здание суда, прямо перед входом, в который, мелко над самой землёй подрагивала пыль. Хром сверился с детектором аномалий и осторожным шагом направился к ловушке.
– Заметил что-нибудь? – поинтересовался Сержант.
– Ага. Вон, в правом углу. Видишь?
– Ух ты! Ракушка! Живём!
– Подожди радоваться. Её ещё вытащить надо.
– Вытащим.
Хром подобрал палку и стал осторожно, сбоку, тянуться к артефакту.
– Эх! Неудобно. И не зайти отсюда.
– Дай я, у меня руки подлиннее.
– Держи. И осторожней.
Сержант уже почти добрался до арта, когда рука его слегка дрогнула, и мощный гравитационный удар вырвал из руки палку и зашвырнул её далеко в небо.
– Растяпа! Говорил же, осторожнее. Иди теперь, ищи новую палку.
Недовольно бурча что-то под нос, Сержант отошёл и вернулся с двумя палками. Отложив одну, он принялся второй тянуться к артефакту. На этот раз всё получилось и из аномалии выкатился пёстрый камешек, причудливо перекрученный на манер раковины моллюска.
– И что, хороший артефакт? – поинтересовался Пингвин.
– А то! – довольно сообщил Сержант, укладывая арт в контейнер.
– Что в нём такого?
– При активации создаёт гравитационные поля. Короче мини трамплин переносный. Повесишь у себя на поясе и ничто тебя коснуться не может. Ни нож, ни пуля, ни кулак. Всё на манер трамплина назад отбрасывает.
– Ого! Прямо бронежилет.
– Лучше. В бронике пулю словишь, всё тело болит. Синяк на половину груди или спины. Можно и перелом рёбер схлопотать. А здесь ты даже не почувствуешь.
– Вещь. А как активизируется?
– Лоза нужна. Арт бросовый, копеечный. А вот ракушку активирует.
– Что за лоза?
– Усик ядовитого плюща, долго находящийся в поле электры.
– А…
– Хватит время терять. Стоим тут как прыщи на заднице. Потом утолю твоё любопытство. Сержант, там за углом ещё одна аномалия. Тоже трамплин, только помоложе. Сходи глянь, может, слизняк будет.
– Погоди, так что же выдаёт трамплин, ракушку или слизняка?
– Молодая слизняка, а старая ракушку.
Сержант пошёл за угол, но вскоре вернулся с разочарованным видом и развёл руками. Ну, и то хлеб, как говорится. Хром опять встал в начало построения и зашагал к РОВД, держась поближе к забору и внимательно вглядываясь в очертания крыши. Вроде, ворон нет. По крайней мере, на коньке не сидит обычный в таких случаях наблюдатель. А наблюдателей вороны всегда выставляют.
Где сидел этот наблюдатель, Хром так и не понял. Но то, что он был, к бабке не ходи. Иначе как объяснить, что в какую-то минуту вдруг в до того чистое синее небо вдруг одновременно взмывает чёрная туча, оглашая воздух хриплым карканьем. Беспорядочные маневры птиц стали упорядочиваться, полёт стал более согласованным, постепенно переходя в огромную вращающуюся воронку. Мысли судорожно заметались в пустой до звона голове. Бежать. Куда? От здания суда отошло прилично. Не успеть. Развалины спортзала бывшей спортшколы тоже не вариант. Думай, думай! Наискосок через дорогу стоит древней постройки кирпичный трёхэтажный дом. А, в принципе, чем не укрытие!
– За мной! – проорал Хром и рванул через дорогу.
Следом за ним рванули остальные. Забежали во двор стоящего углом дома и заскочили в подъезд, спугнув шипохвоста, вальяжно развалившегося на широченных перилах. Кот, недовольно воя, помчался вверх по лестнице и выскочил в разбитое окно лестничной клетки. Ну и сразу же попал в цепкие лапы и клювы ворон. Уже закрывая дверь квартиры первого этажа, в которую ввалились вообще только на морально-волевых, как говорится, остатках сил, слышали вой и скуление кота, терзаемого пернатыми хищниками. В дверь снаружи тоже несколько раз ткнулись своими тушками вороны, но безрезультатно. Хоть двери были и на том спасибо.
– Окна баррикадируйте! – проорал Хром и потащил к окну журнальный столик.
Сержант с Пингвином поднатужились и подволокли ко второму здоровенный шифоньер. А за окном творился сущий ад. Почувствовав себя в безопасности, сели где стояли, прямо на пол, глядя друг на друга круглыми от страха глазами.
– Не, мужики, я много чего видел за свою жизнь, – наконец заговорил Пингвин, – но такого! И, подумать только! Не львы, не носороги или крокодилы какие-нибудь. Птицы! Ну, пусть и не очень приятные, но какая-то пернатая тварь. И я бегу от них, как никогда не бегал от медведя на Дальнем Востоке.
– Успокойся, – проговорил Хром, – не ты один от них бегаешь. Сейчас улетят, посмотришь, что от шипохвоста осталось.
Сидеть пришлось часа два. Потом шум птиц за окном стих и Сержант, слегка отодвинув журнальный столик, выглянул в окно и убедился, что вороны улетели. Просидев для надёжности ещё полчаса, всё-таки выбрались на улицу и Хром кивнул Пингвину на останки кота. Заказчик глянул и вздрогнул. На земле валялся совершенно голый скелет, на котором не осталось ни кусочка мяса. Обработан дочиста.
– Вот поэтому и бегут все, только стоит воронам на горизонте появиться.
– Жёстко. И человека вот так?
– А какая разница? Для них мы все мясо. Налетают и раздирают на куски. Только костяк остаётся. Ладно. Обходим дом с другой стороны. И так задержались.
Дом обошли со стороны, противоположной РОВД и перешли дорогу, прячась за корпусами ржавых машин. Дальше потянулся частный сектор. Сразу на повороте обозначилась бритва, слегка преломляя лучи света. Сержант сунулся к ней, осмотрел и сокрушённо покачал головой.
– Что, нет ничего? – переспросил Хром.
– Пусто.
– А что там может быть? – уточнил Пингвин.
– Артефакт, что ещё? Хрустальный шар. Очень редкий и дорогой.
– А что в нём такого?
– От всех болезней помогает. Если слизень только кости и связки восстанавливает, хрустальный шар и мёртвого с могилы поднимет. Нет, я, конечно, немного утрирую. Но на самых последних стадиях рака в полный рост людей поднимает. Онкология без следа рассасывается. Мы бы на одном шаре так бы озолотились, что на большой земле год бы спокойно кайфовали. Ладно, давайте вперёд. Нам ещё до девятиэтажки топать и топать.
Вдали, куда он махнул рукой, действительно возвышалась над прохудившимися крышами частного сектора свечка высотки.
– А зачем она нам? – спросил Пингвин, отмахиваясь от я довитого плюща.
– Заночуем там.
– Так до неё же рукой подать. А до ночи ещё пол дня.
– Ты в Городе. Это по прямой рукой подать. А здесь прямых путей нет. Вон, смотри, хищный тополь прямо по курсу. Значит, сворачивать надо. Вот так к вечеру бы до неё дотопать. А то, как бы нам в каком-то из здешних домов ночевать не пришлось.
– А что с ними не так?
– Частный сектор очень полтергейст любит. Поэтому, по возможности только в этажных домах ночуем.
На перекрёстке свернули налево и пошли по параллельной улице. Улица была чистая. Редкие заросли плюща неудобств особо не создавали. Да и шипохвосты старались обходить стороной, уже наученные горьким опытом. За двадцать лет уже, наверное, им вбито на уровне рефлексов, что, если от этих двуногих пахнет ружейной смазкой, связываться с ними не надо. Даже как-то расслабились, как вдруг вдали опять раздался собачий лай.
– Опять слепыши! – проговорил Хром. – Давай в тот дом. Быстрее!
Группа вломилась в просторный одноэтажный дом и засела напротив окна. Лай приближался. Стая оказалась небольшой, видимо недавно организованной, судя по-молодому альфачу, но, если бы они не успели укрыться, то мало бы им всё равно не показалось. Пришлось сидеть около получаса, ожидая, чтобы собаки убежали как можно дальше.
– Интересно, – проговорил Пингвин, – глаз нет, а бегают уверенно, как зрячие. Как они ориентируются?
– У них нет глаз в нашем понимании, – отозвался Хром. – На самом деле они всё видят. Только в инфракрасном диапазоне. Роль глаз у них играет какой-то орган в лобной части, улавливающий инфракрасные волны. Это, кстати, у них самый защищённый орган в организме слепышей. Там лобная кость как броня.
– Идти пора, влез в разговор Сержант. Собаки уже далеко убежали.
– Да, пожалуй, – согласился Хром.
Пингвин только пожал плечами, мол, вы проводники, вам виднее. Вышли из дома и сразу повернули за угол. Хром решил идти через дворы, благо штакетник заборов давно растащили на дрова и путь был свободным. Это, конечно, если не считать вездесущего ядовитого плюща. Путь был относительно комфортным и пройти удалось аж три квартала, когда впереди показался хищный тополь. Первым его обнаружил, как ни странно, Пингвин, а уже потом и Сержант с Хромом рассмотрели притаившееся возле полуразвалившегося сарая дерево. Пришлось опять выходить на дорогу. Хром почти инстинктивно всё равно прижимался к домам, не рискуя выходить на середину проезжей части, поэтому, когда в небе показалась стая ворон, они быстро опять забежали в ближайший дом. Стёкла в окнах отсутствовали как класс, как и в других домах частного сектора, поэтому сразу полезли в подпол. Опять пришлось сидеть и ждать.
– Похоже, ты прав, – проговорил Хрому Пингвин. – В этом Городе нельзя даже предположить, сколько времени уйдёт на преодоление даже ста метров.
– Это Город, – философски заметил Сержант.
– Да, – согласился Хром, – Город непредсказуем. Это огромный организм, который живёт своей жизнью. А мы – просто букашки, которые ползают по его телу. Паразиты.
– Ну ты и загнул, – хохотнул Сержант, – я, например, паразитом себя не чувствую.
– Это ещё не значит, что ты не паразит. Вот, зачем ты приехал сюда с большой земли?
– Ну, как это зачем? Артефакты собирать.
– А зачем тебе арты?
– Продать. Заработать хочу.
– Вот именно. Вот, например, вши. Они тоже вряд ли считают себя паразитами. Живут себе в волосах человека и питаются чешуйками отмершей кожи. И ничего не дают человеку взамен, кроме неудобств, а иногда и болезней. Тифа, например. Так и мы. Собираем артефакты, которые производит Город. А что мы ему даём кроме неудобства?
– Ты о Городе как о живом говоришь, – влез в разговор Пингвин.
– А он и есть живой.
– Живой? Как каменюка может быть живой?
– Город, ведь, это не только камень. Город это и вороны, и слепыши, и шипохвосты, и ядовитый плющ… Да, в конце концов и я тоже город.
– А я?
– Ты – нет.
– Почему?
– Потому что ты не родился здесь. Ты не являешься частью этого организма. Чужак.
– А Сержант?
– И Сержант чужак, хоть и успел уже освоиться здесь.
– Непонятно.
– А и не надо понимать. Тут целая философия. Без ста грамм не разберёшься. Не забивай себе голову. Пора идти.
Они вылезли из подпола и, убедившись, что вороны улетели, опять пошли дворами. У собачьей будки ветвилась по земле молодая электра, в которой сталкеры нашли ещё одного розового ежа.
– А что, вот так и неплохой хабар попутно насобираем, – довольно проговорил Сержант, укладывая артефакт в контейнер.
– Да уж, полезная получается ходка, – согласился с ним Хром.
Людей они заметили дома через два. Поначалу напряглись, конечно, но потом, осознав, что это кочевники, расслабились. Эти странные племена как раз не представляли опасности для тех, кто передвигается по Городу. Себя-то, конечно, они всегда сумеют защитить. Каждый мужчина племени владел техникой боя двумя серповидными саблями одновременно, поэтому даже стаи слепых псов обходили кочевников стороной. А вот агрессивными они не были, всегда предпочитая не воевать, а торговать.
Сталкеры пошли к табору, демонстративно показывая пустые руки. Охранники, стоящие по углу табора, разглядев, что гости опасности не представляют, опустили свои самострелы.
– Что привело вас к нам? – поинтересовался вышедший к ним мужчина средних лет с АК-74 за спиной.
– Мимо шли просто, – ответил за всех Хром.
– Проходите к нашему костру. Я вижу, вы из сталкерского поселения будете, а вот этот человек вообще с большой земли. Поговорим, новостями обменяемся. А то мы редко к посёлкам выходим. Интересно, что на свете делается.
Сталкеры переглянулись и согласились. Уселись возле костра. Им тут же подали какой-то отвар с непривычным вкусом.
– Пейте, угощайтесь, – Проговорил невысокий кочевник, заросший чёрной бородой до самых глаз. – Отвар хороший и сил придаёт. Я вожак этого племени. Зовут меня Ворон.
– Очень приятно. Я – Хром, это Сержант и Пингвин.
– Что же привело вас в эти края? Артефакты?
– Нет. Хотя и от артефактов мы не отмахиваемся. Нас нанял Пингвин, чтобы мы его провели к определённому месту.
– И куда, если не секрет?
– К аптекоуправлению, – ответил Хром, предварительно дождавшись согласного кивка Пингвина.
– К аптекоуправлению? – уточнил Ворон, странно глянув на щёголя.
– Да. А что?
– Да нет. Ничего.
Подошедшая девочка лет десяти что-то прошептала вожаку на ухо и встала, вопросительно на него глядя. Вожак кивнул и обратился к Хрому. Наш колдун просит, чтобы ты с ним поговорил.
– У вас есть колдун? – удивились все трое.
– Да. Нашему племени повезло. У нас есть колдун.
– Хорошо. Я поговорю с ним, – поднялся Хром. – Куда идти?
– Кнопка проводит тебя, – кивнул на девочку Ворон. – Она ученица колдуна.
Девочка провела сталкера в один из шатров, махнула рукой на вход, а сама осталась на улице. Войдя внутрь, Хром задержался на пороге, ожидая, когда глаза привыкнут к полумраку. Наконец, различив колдуна, он подошёл к нему. Колдун был стар. Сморщенное лицо, длинные седые волосы, заплетённые во множество косичек с вплетёнными туда крысиными черепами, в тунике, сшитой из крысиных шкур и с висящими на шее хвостом шипохвоста и вороньей лапкой.
– Ты звал меня?
– Да. Садись.
– В чём дело? – спросил Хром, усаживаясь на коврик, сшитый из собачьих шкур.
– У вас есть ракушка. Она мне нужна.
– Но это дорогой артефакт!
– Не дороже жизни.
– Ты нам угрожаешь?
– Нет. Мне нужен артефакт, а взамен я предлагаю тебе жизнь.
– Недавно я уже это слышал от мародёров.
– Ты не так меня понял. Я не стремлюсь нанести тебе вред. Вас ждёт опасность и тогда только я смогу тебе помочь.
– Но я не один. У меня есть напарник и весь хабар мы делим пополам. Я не могу решать этот вопрос единолично.
– Я не могу обещать ему жизнь. Только тебе.
– Почему?
– Ты родился здесь, а он чужой.
– Тогда ничем не могу помочь.
– Хорошо. Две жизни за один артефакт. И учти. Ты сможешь сэкономить одну жизнь, если не потребуешь спасти своего напарника. Тогда я смогу спасти тебя дважды.
– Посмотрим.
– Хорошо. Иди. Передай артефакт с Кнопкой. Она принесёт его мне.
Хром вышел из шатра, подошёл к костру и, не говоря ни слова, под изумлённым взглядом Сержанта извлёк из контейнера ракушку и отдал её девочке. Та сверкнула чёрными как угольки глазами и умчалась.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – поинтересовался Сержант.
– О чём?
– А не о чём? Только что ты отдал наш арт, который стоит немалые деньги этой девчонке и не о чём?
– Артефакт попросил колдун.
– И что?
– Колдунам не принято отказывать. Я и так для приличия покочевряжился. Но отдать пришлось.
– А посоветоваться хотя бы, тоже для приличия?
– Времени не было. Да и смысл, если бы всё равно пришлось ракушку отдать.
– Но мы же напарники!
– Да, извини.
Сержант обиделся и надулся. Хром и сам не понимал, почему он не рассказал всего ему. То ли от того, что Сержант, как ни крути, чужой в этом Городе и всё, что Хром воспринимал серьёзно, он воспринимал со скептицизмом. А, может, зацепили за живое слова колдуна, что в минуту принятия решения, можно спасти себя и ещё один шанс оставить на потом. Кто его знает, как поведёт себя напарник в минуты реальной опасности. Ведь, хоть и знали они друг друга достаточно давно, в настоящих передрягах ещё не бывали. Так, про мелочи шерстили возле посёлка, далеко не отходя.
Уже прощаясь с кочевниками, Ворон улучил момент, когда Пингвин отошёл в сторону и тихо, чтобы не слышал заказчик проговорил:
– Гнилое дело вы затеяли, ребята.
– Это почему?
– От этого вашего Пингвина тухляком на километр несёт. Уж мне поверьте. Мне в людях разбираться по должности положено. Валите вы от него, пока не поздно. А ещё лучше, ненароком столкните в какую-нибудь аномалию и вся недолга.
– Нет. Не получится, – набычился Хром. – Это наш первый заказ. Если его выполним, к нам ещё обращаться будут. А если не убережём клиента, вся репутация насмарку.
– Ну, как хотите. Но я вас предупредил. Да и пункт назначения очень нехороший. В районе аптекоуправления в последнее время часто люди стали пропадать.
Пингвин стал настороженно оглядываться, и сталкеры поспешили откланяться.
– Что там так долго? – недовольно спросил заказчик.
– Дорогу уточняли, – буркнул Хром и зашагал вперёд.
К девятиэтажке подошли, когда на землю уже легли первые сумерки. Устроились на ночёвку на втором этаже. Хром расписал смены, оставив себе первую, остальных отправил спать. День выдался тяжёлым, поэтому спустя десять минут в тишине раздалось умиротворённое сопение, изредка прерываемое всхрапом. Хром с завистью посмотрел на спящих, и сел над картой, планируя дальнейший маршрут. Карту он купил ещё давно и за немалые для него деньги, всё надеясь, что когда-то он уйдёт далеко от родного посёлка. И, вот, пригодилась. Хотя, этот выход для Хрома уже стал представляться авантюрой. В конце концов, какого рожна они попёрлись в самый центр Города, не имея достаточных знаний и опыта? Ладно Бухгалтер. Или Сынок. Да и те, наверное, так далеко не заходили. Деньги, что ли, разум затмили, когда они подписывались на этот безумный контракт? Вот уже второй человек говорит, что Пингвин слишком мутный тип и связываться с ним не стоило. Сначала Ашот, а потом и Ворон. Но деваться некуда. Задаток получен и уже лежит в надёжном месте у матери за печкой. Надо выполнять. Ну, да Бог не выдаст, как говорится, свинья не съест. Может, пронесёт. Жалко, что карта морально устарела. Сколько изменений прошло за это время. Новую бы сюда. Частный сектор закончился и пошли сплошь многоэтажки. Ну, это легче. Хоть не надо бояться полтергейста. Хром внезапно понял, что устал очень сильно. Именно мозгами устал. Ведь всё то, что он неоднократно слышал в баре от других, более удачливых сталкеров, приходилось реализовывать на месте. Но одно дело слышать, другое пытаться рассмотреть. Это как учиться заочно, а потом пытаться всё это использовать на практике. И то, наверное, сравнение неудачное. Там-то хоть учили, а здесь сам слушай, запоминай, да ещё и на пять дели, отсеивая пьяный трёп. Вроде получается. Но, Хром не льстил себе. Реально он не готов к такому выходу и, если бы не Пингвин, подпоивший их, точно бы отказался. Вот только сейчас отказаться – это поставить на себе крест. Никто больше не захочет иметь с ними дело. Правда, и раньше желающих не находилось. Но это, ведь вопрос времени. Вот за этот выход наберутся опыта и тогда всё станет по-другому. А что, как через аномалии проходить, Хром знает, а вот от нехороших людей отбиться с таким как Пингвин гораздо легче. В этих делах он профи. Сразу видно. Только мутный какой-то.
Глаза стали слипаться и Хром, чтобы не уснуть, поднялся и прошёлся по комнате. Из окна потянуло холодом. Стало зябко. Жаль, костра не разожжёшь. Хоть погреться бы. Во-первых, дров нет. Откуда они в здесь? Всё деревянное дано уже растащили. Да и внимание привлекать нельзя. На огонёк много кто пожаловать может. Дикие или мародёры. Да и уроды не откажутся. Приятного мало. Откуда-то донеслась тихая музыка. Даже, как будто, поёт кто-то. Красиво. Стоп! Музыка? В Городе? Хром аж подскочил на месте и бросился к окну. В одном из зданий через дорогу ярко светилось одно из окон. Явно видна была красивая ажурная тюль и несколько теней перемещались в освещённом прямоугольнике окна. Музыка точно доносилась оттуда. Хрому стало страшно, и он нервно стиснул цевьё автомата. Нет, он, конечно, слышал о таких вещах. Сталкеры часто рассказывали о подобном. Но Хром всегда считал это просто досужими байками. И вот сейчас он сам воочию наблюдает действие хроноаномалии. А жутко! Несмотря на страх, Хром не мог оторвать глаз от этого окна. Кусочек красивой, лёгкой, беззаботной жизни, о которой он только слышал предания и рассказы стариков. Как хочется сейчас пройти в тот дом, подняться на третий этаж и окунуться в ту довоенную обстановку, посмотреть на тех беззаботных людей, не имеющих совсем никакого представления о том, каково это жить и выживать в этом Городе сейчас.
Подошло время смены и Хром растолкал Пингвина. Щёголь сел на своей пенке и широко зевнул.
– Что, пора уже?
– Да. Твоя очередь.
– Жаль. Хороший сон снился. А откуда музыка?
– Хроноаномалия включилась через дорогу.
– Да ну! Где?
– Вон, в окно глянь. Видишь, окно светится?
– Ага. А, может, сходить туда?
– Жить надоело?
– Она что, так опасна?
– Первое правило в Городе: не лезь туда, где непонятно. Всё непонятное может быть смертельно опасным.
– Ладно. Ложись спать.
Хром улёгся на остатки полусгнившего дивана, стараясь не скрипеть пружинами и закрыл глаза. Сон, ещё недавно наваливающийся на него, вдруг прошёл. Спать расхотелось. Тогда сталкер просто стал представлять себе картинки из довоенного быта, слушая доносившуюся из окна музыку и сам не заметил, как всё-таки уснул.
С утра их разбудил Сержант, приплясывая на одном месте от нетерпения.
– Вставайте быстрее.
– Что это ты? – не понял Хром.
– В туалет придавило, сил нет. Еле до подъёма дотянул. Короче, поднимайтесь, а я побежал.
– Наверх поднимись подальше, чтобы у нас под носом не гадить, – уже в след умчавшемуся Сержанту пробурчал Пингвин.
Хром, наскоро обтершись влажной салфеткой, стал колдовать над спиртовкой. Пока закипала вода, он достал сублимированный суп из курицы с вермишелью и разложил в три котелка. Уже заливая всё это кипятком, он услышал шаги, а потом в комнату влетел испуганный Сержант.
