Николай Кун
Легенды и мифы Древней Греции
Одиссей избивает женихов
Изложено по поэме Гомера «Одиссея».
Утром толпой вошли в пиршественную залу рабыни и начали прибирать ее для лира женихов. Эвриклея послала рабынь за водой, повелела вымыть пол, покрыть скамьи новыми пурпуровыми покрывалами и вымыть посуду. Вскоре вышел из своих покоев Телемах и, расспросив у Эвриклеи, как провел ночь странник, пошел на городскую площадь. Пригнали Эвмей, Филотий и Мелантий коз, овец, свиней и корову для пира женихов. Эвмей и Филотий приветливо поздоровались со странником, жалея его за то, что приходится ему бездомным скитаться по миру. Вспомнил Филотий Одиссея, он жалел своего хозяина. Глядя на странника, думал он: неужели и его господин принужден скитаться бездомным на чужбине? Эвмей и Филотий стали молить богов, чтобы они вернули домой Одиссея. Захотел утешить Одиссей своих верных слуг и сказал, обратившись к Филотию:
– Клянусь тебе великим Зевсом и священным очагом во дворце Одиссея, что не успеешь еще ты уйти отсюда, как вернется домой Одиссей и ты увидишь, как отомстит он буйным женихам.
Но если Эвмей и Филотий были приветливы со странником, то грубый Мелантий стал опять оскорблять его и грозил побить, если не уйдет он из дома Одиссея. Ничего не сказал Мелантию Одиссей, но только грозно сдвинул брови.
Стали, наконец, собираться и женихи. Они замыслили убить Телемаха, но посланное богом знамение удержало их. Сели за стол женихи, и начался пир. Телемах поставил в дверях скамью и стол для Одиссея и велел подать ему пищи и вина; при этом грозно сказал юный сын Одиссея:
– Странник! Сиди здесь и спокойно пируй с моими гостями. Знай, что никому не позволю я оскорбить тебя! Мой дом не какая-нибудь харчевня, где собирается всякий сброд, а дворец царя Одиссея. Услыхал слова Телемаха Антиной и дерзко воскликнул:
– Друзья! Пусть грозит нам, если хочет, Телемах! Если бы не послал нам грозного знамения Зевс, навек усмирили бы мы его и не был бы он больше таким ненавистным болтуном!
Ничего не ответил на эту угрозу Телемах. Молча сидел он и ждал, пока подаст ему условный знак Одиссей. Богиня Афина еще больше возбуждала буйство женихов, чтобы сильнее запылала жажда мщения в груди Одиссея. Побуждаемый ею, воскликнул один из женихов, Ктесипп:
– Слушайте, что я скажу вам! Странник получил от Телемаха немало пищи и вина. Должны и мы дать ему что-нибудь. Я уже приготовил ему подачку.
С этими Словами Ктесипп схватил коровью ногу и с силой швырнул ее в Одиссея. Едва успел уклониться он от удара. Грозно крикнул Ктесиппу Телемах:
– Счастье твое, что ты промахнулся! Я бы метче попал в тебя моим копьем, и пришлось бы твоему отцу готовить для тебя не свадьбу, а похороны. Всем вам говорю я еще раз, что не позволю оскорблять здесь, в моем доме, гостей.
Ничего не ответили женихи, Агелай же стал советовать им прекратить оскорбление странника.
Вдруг богиня Афина возбудила безумный смех у женихов и помутила разум их. Дико стали они смеяться. Побледнели их лица, глаза их заволоклись слезами, тоска легла им на сердце, как тяжкое бремя. Словно дикие звери, стали они пожирать сырое мясо. Женихи начали в своем безумии издеваться над Телемахом. Но молча сидел Телемах, не обращая внимания на их насмешки. Слышала Пенелопа из своих покоев неистовые крики женихов за обильным пиром. Но никогда никто не приготавливал людям такого пира, какой приготовили женихам богиня Афина и муж Пенелопы.
Наконец, встала Пенелопа и пошла в кладовую, в которой хранились сокровища Одиссея. Там достала она тугой лук Одиссея. Этот лук принадлежал некогда Эвриту [217], а Одиссею подарил его сын Эврита, Ифит. Взяв лук и колчан, полный стрел, пошла Пенелопа в пиршественную залу. Встав там около колонны, сказала она женихам:
– Выслушайте меня! Я принесла вам лук Одиссея. Кто из вас натянет этот лук и пустит стрелу так, чтобы она пролетела через двенадцать колец, за того я выйду замуж.
Передала Пенелопа лук Одиссея Эвмею. Горько заплакал он, увидав лук своего хозяина, и понес его женихам. Заплакал и верный Филотий. Рассердились на них женихи за то, что они льют слезы по Одиссею. Телемах же укрепил в земле шесты с кольцами и выравнял их. Он первый хотел попробовать натянуть лук; три раза сгибал он его, но не смог натянуть тетиву. Хотел он согнуть его в четвертый раз, но Одиссей кивнул ему головой, и Телемах прекратил свои попытки. Женихи решили по очереди пробовать натянуть тугой лук. Первым попытался Лейод, но он не смог даже немного согнуть лук, таким тугим был он. Антиной позвал тогда Мелантия и велел ему принести сала, чтобы смазать лук. Думал Антиной, что легче согнется лук, смазанный салом. Но напрасны были попытки женихов, никто из них не мог натянуть тетиву.
В это время Эвмей и Филотий вышли из зала, за ними пошел и Одиссей. На дворе остановил он верных слуг и открыл им, кто он, показав рубец на ноге от раны, нанесенной кабаном. Обрадовались Эвмей и Филотий и стали покрывать поцелуями его руки и ноги. Успокоил их Одиссей. Он велел Эвмею в ту минуту, когда он возьмет лук, пойти к Эвриклее и сказать ей, чтобы заперла она служанок и не выпускала их никуда. Филотию же Одиссей велел покрепче запереть ворота. Отдав эти приказания, Одиссей вернулся в пиршественную залу и спокойно сел на свое место в дверях.
Когда Одиссей вернулся, Эвримах, смазав лук салом, грел его над огнем. Разогрев лук, попробовал Эвримах согнуть его, но не мог. Увидав, что все их попытки напрасны, женихи решили оставить лук и попытаться согнуть его на следующий день, а сейчас лучше продолжать пир. Тогда Одиссей вдруг обратился к женихам с просьбой позволить ему попытаться натянуть лук. Женихи, услышав эту просьбу, стали издеваться над ним. Втайне же боялись они, что странник посрамит их. Пенелопа же стала настаивать, чтобы все-таки страннику дали лук. Ее прервал Телемах, он просил мать уйти в ее покои, а Эвмею велел подать лук Одиссею. Женихи подняли неистовый крик, когда Эвмей понес лук. Испугался Эвмей, но Телемах грозно крикнул на него и велел отнести лук страннику. Подав лук Одиссею, Эвмей поспешно пошел к Эвриклее и передал ей повеление Одиссея. Филотий же крепко-накрепко запер ворота.
Взял Одиссей свой лук и начал внимательно осматривать его; так осматривает свою кифару певец, готовясь начать песнопение. Без малейшего труда согнул Одиссей свой лук и натянул тетиву, затем попробовал пальцем, туга ли она. Грозно зазвенела тетива. Побледнели женихи. Грянул с неба раскат грома – то Зевс подал знак Одиссею. Радость наполнила его сердце. Взял Одиссей стрелу и, не вставая со своего места, пустил в цель. Все двенадцать колец пролетела стрела. Обратившись к Телемаху, воскликнул Одиссей:
– Телемах! Не посрамил тебя твой гость! Ты видал, что недолго трудился я, натягивая лук. Нет, еще цела моя сила! Теперь приготовим мы новое угощение женихам. Теперь иная зазвучит у нас на пиру кифара!
Подал знак Телемаху Одиссей, нахмурив брови. Опоясался мечом Телемах и, взяв в руки копье, встал рядом с Одиссеем, вооружась сверкающей медью.
Сбросил свое рубище Одиссей, встал на пороге в самых дверях, высыпал из колчана стрелы на пол у своих ног и крикнул женихам:
– В первую цель попал я удачно! Теперь я избрал новую цель, в которую еще никто не посылал стрелы. Мне поможет стреловержец Аполлон попасть в нее!
Так воскликнув, пустил Одиссей стрелу в Антиноя. Попала ему в горло стрела и пронзила его насквозь как раз в ту минуту, когда Антиной собирался выпить чашу вина. Пошатнулся Антиной, обливаясь кровью, толкнул он стол, опрокинул его и упал мертвым. Вскочили с криком женихи. Бросились они к оружию, которое раньше висело по стенам, но оружия не было. Одиссей же еще раз грозно крикнул им:
– А, презренные псы! Вы думали, что не вернусь я? Что вы будете безнаказанно грабить? Нет, теперь всех вас ждет гибель!
Напрасно молил Одиссея Эвримах пощадить их, принять от них богатую плату за все, что разграбили женихи, но ничего не хотел слушать Одиссей. Он весь пылал жаждой мести. Поняли женихи, что придется им защищаться. Обнажили они мечи и старались защититься от стрел Одиссея столами. Эвримах бросился с мечом в руках на Одиссея, но пронзила ему грудь стрела, и мертвым упал он на пол. Бросился на Одиссея Амфином, но его поразил копьем Телемах. Убив Амфинома, побежал за оружием Телемах. Он вынес из кладовой четыре шлема, четыре щита и восемь копий для Одиссея, себя, Эвмея и Филотия. Одиссей же, пока Телемах ходил за оружием, посылал стрелу за стрелой в женихов. Каждая пущенная стрела несла гибель кому-нибудь из женихов, один за другим падали они мертвыми на пол. Но вот пришел с оружием Телемах. Вооружился Одиссей, а рядом с ним встали, потрясая копьями, Телемах, Эвмей и Филотий.
Предатель Мелантий заметил, как ходил за оружием Телемах; тайно прокрался он в кладовую и достал там двенадцать щитов и копий, так как Телемах, спешивший к отцу, забыл запереть двери в кладовую. Вооружились и женихи. Испугался Одиссей, увидев их вдруг вооруженными. Понял он, что кто-то достал им оружие. К счастью, заметил Эвмей кравшегося за оружием Мелантия и сказал об этом Одиссею. Повелел он Эвмею и Филотию схватить Мелантия в кладовой и запереть его там, связав покрепче веревкой. Тихо подкрались Эвмей и Филотий к кладовой и, когда Мелантий выносил из нее оружие, схватили его, повалили на пол и, загнув ему на спину руки и ноги, связали, затем подвесили его к потолочной балке в кладовой в сказали с насмешкой:
– Сторожи теперь оружие, Мелантий! Мы устроили тебе мягкое ложе, теперь ты не проспишь зари. Сказав это, захватили они оружие и поспешили на помощь к Одиссею, который в это время сдерживал с Телемахом натиск женихов.
В эту минуту под видом Ментора явилась Одиссею Афина-Паллада. Стал звать на помощь Ментора Одиссей, женихи же грозили ему смертью, если поможет он Одиссею.
Разгневалась еще больше на женихов Афина. Упрекнув Одиссея, что не так храбро бьется он с женихами, как бился он под Троей, обратилась она вдруг в ласточку, взвилась кверху и села на балку над женихами. Три раза нападали на Одиссея женихи, бросая копья в него, Телемаха и в двух верных слуг, но отклоняла копья женихов Афина. Одиссей же и его соратники каждый раз поражали четырех женихов. Убил Филотий ударом копья и дерзкого Ктесиппа и, торжествуя, воскликнул:
– Теперь умолкнешь ты, дерзкий ругатель! Я дал тебе славный подарок за ту коровью ногу, которой ты так любезно угостил Одиссея.
Один за другим падали сраженные насмерть женихи. Вдруг потрясла Афина над их головой своей страшной эгидой. В ужасе стали как безумные метаться во все стороны женихи; так мечутся по пастбищу быки, когда жалят их летом целые рои оводов. Подобно соколам, бьющим голубей, избивали женихов Одиссей, Телемах, Эвмей и Филотий. Страшный крик подняли гибнущие женихи. Нигде не могли они укрыться. Подбежал к Одиссею Лейод и стал молить его о пощаде, но не пощадил его Одиссей и ударом меча отрубил ему голову. Только певца Фемия, певшего против своей воли женихам, пощадил Одиссей по просьбе Телемаха, да еще пощадил он глашатая Медонта, спрятавшегося под коровьей кожей. Велел Одиссей Фемию и Медонту выйти на двор и ждать там его. Стал осматриваться Одиссей, не остался ли еще кто-нибудь из женихов, но уже все они были убиты, ни один из них не спасся.
Повелел тогда Одиссей призвать Эвриклею. Тотчас пришла она на зов своего господина и увидала его, покрытого кровью, стоящим среди трупов женихов, подобного льву, растерзавшему быков. Одиссей повелел Эвриклее призвать тех рабынь, которые провинились своим сочувствием женихам. Призвала Эвриклея двенадцать рабынь. Пришли они и с громким плачем стали выносить по приказанию Одиссея трупы женихов и класть их один около другого в портике дворца. Вынесли рабыни трупы и вымыли всю пиршественную залу, а когда они все это исполнили, Одиссей повелел предать их смерти. Все провинившиеся рабыни были повешены и смертью искупили свое преступление против Одиссея и Пенелопы. Мучительной казни предал Одиссей и предателя Мелантия.
Одиссей открывается Пенелопе
Изложено по поэме Гомера «Одиссея».
Когда рабыни и Мелантий понесли заслуженную кару, Одиссей повелел Эвриклее принести очистительного курения и окурил им всю пиршественную залу. Собрались все рабыни Одиссея; они обступили своего господина и целовали ему руки и ноги, радуясь его возвращению. Плакал и сам Одиссей, увидев вновь своих домочадцев.
Пока Одиссея приветствовали все его домочадцы, Эвриклея побежала в покои Пенелопы, разбудила ее и сообщила ей радостную весть, что вернулся, наконец, ее муж и отомстил женихам, убив их всех. Не хотела верить этому Пенелопа. Она думала, что Эвриклея смеется над ней. Долго уверяла Эвриклея свою госпожу, что действительно вернулся Одиссей, что тот странник, с которым так долго беседовала Пенелопа, и есть Одиссей, что она узнала его по рубцу на ноге, но он велел даже от Пенелопы хранить в тайне весть о его возвращении. Несмотря на убеждения Эвриклеи, Пенелопе казалось невероятным, что Одиссей один мог убить всех женихов. Наконец, Пенелопа согласилась пойти в пиршественную залу. Придя туда, она не могла сразу решить, броситься ли ей в объятия Одиссею или прежде расспросить его, чтобы окончательно убедиться в том, что странник действительно ее мук. Села рядом со странником Пенелопа. Пристально стала она вглядываться в него, – то казалось ей, что это Одиссей, то вновь начинала она сомневаться. Видя ее колебания, Телемах стал упрекать ее.
– О, возлюбленная мать, – так говорил Телемах, – неужели у тебя в груди сердце, подобное камню. Вернулся, наконец, твой муж, а ты сидишь и не промолвишь даже слова. Вряд ли найдется в целом мире другая жена, которая встретила бы так неприветливо мужа, вернувшегося к ней после долгой разлуки.
– Сын мой, ты видишь, что от волнения не могу я вымолвить ни единого слова, – ответила Телемаху Пенелопа, – если странник действительно Одиссей, то есть у меня с Одиссеем такая тайна, открыв которую, мы всегда узнаем друг друга.
Улыбнулся Одиссей и сказал Телемаху:
– Сын мой! Не волнуй мать. Расспросив меня, она убедится, что я Одиссей. Трудно ей узнать меня в этом рубище. Теперь же надо нам решить, как сохранить на время в тайне гибель женихов от граждан города, чтобы не возник мятеж. Ведь самых знатных юношей убили мы, и их родные захотят отомстить нам.
Повелел Одиссей всем рабам и рабыням начать пение и веселую пляску под звуки кифары Фемия, чтобы все думали, что во дворце совершается празднество. Тотчас исполнили его приказание и, действительно, все проходящие мимо дворца думали, что в нем справляется свадебный пир Пенелопы с одним из женихов. Одиссей же, омывшись и надев богатые одеяния, вошел опять в чертог и сел против Пенелопы. Божественной красотой наделила его Афина. Одиссей, чтобы убедить Пенелопу, решил открыть ей одну тайну, известную только им двоим. Подозвав Эвриклею, повелел он ей приготовить себе ложе, Пенелопа же сказала Эвриклее:
– Хорошо, приготовь ему ложе, Эвриклея, но только не в той опочивальне, которую выстроил сам Одиссей. Выдвинь из опочивальни богатую постель и на ней приготовь ложе.
– О, царица, – воскликнул Одиссей, – кто же может сдвинуть с места ту постель, которую я сделал сам? Ведь ты же знаешь, что она сделана из громадного пня маслины, которая росла около дворца. Сам я срубил ее и, окружив стеной, сделал из пня постель, затем украсил ее золотом и серебром и слоновой костью. Но, может быть, за мое отсутствие кто-нибудь спилил пень и сдвинул постель?
Теперь знала Пенелопа, что пред нею Одиссей. Лишь они вдвоем знали тайну, как устроена постель. Зарыдала Пенелопа, бросилась в объятия Одиссея и нежно стала целовать его. Плача обнял свою верную жену Одиссей, прижал ее к сердцу и покрыл поцелуями – так спасшийся от бури пловец, выброшенный на берег, целует землю. Долго плакали, обняв друг друга, Одиссей и Пенелопа. Так застала бы их и утренняя заря, если бы богиня Афина не удлинила ночи и не запретила бы взлетать на него богине зари, розоперстой Эос.
Покинули пиршественную залу Одиссей и Пенелопа и ушли в свою опочивальню. Телемах же велел рабам и рабыням прекратить пение и пляску, и весь дворец погрузился в сон. Не слали лишь Одиссей и Пенелопа. Одиссей рассказывал ей о своих приключениях, и жадно внимала ему верная Пенелопа. Рассказала и она мужу обо всем, что пришлось ей претерпеть от женихов во время его отсутствия.
Души женихов в царстве Аида
Изложено по поэме Гомера «Одиссея».
Бог Гермес вызвал души женихов из их трупов своим золотым жезлом, которым он и смыкает сном очи людей, и прогоняет сон. С жалобным криком полетели души за богом. Крик был похож на писк летучих мышей, носящихся в испуге по темной пещере, когда одна из них упадет, оторвавшись от камня, на котором она висела.
Вереницей неслись души женихов следом за Гермесом по мрачной дороге. Он вел их все дальше, мимо вод седого Океана, мимо врат бога солнца Гелиоса, мимо страны, где живут боги сна, мимо скалы Левкады [218]. Наконец, достигли они луга, поросшего асфоделом [219]; там обитали души умерших. Первая встретила души женихов душа великого Ахилла, рядом с ней шли тени Патрокла, Антилоха и Аякса Теламонида. Окружили их души женихов. Принеслась сюда и тень царя Агамемнона. Узнала в сонме душ женихов тень Агамемнона душу Амфимедонта, у которого был как гость принят Агамемнон в Итаке, когда приезжал он туда звать Одиссея в поход под Трою. Спросила тень Агамемнона душу Амфимедонта:
– Скажи мне, почему пришли вы такой толпой в это царство мрака? Погибли ли вы во время бури или враги убили вас, когда вы грабили их дома и похищали их имущество?
Рассказала тень Амфимедонта о том, как сватались они к Пенелопе, думая, что не вернется Одиссей, но была верна Одиссею Пенелопа, она и слышать не хотела о браке. Вернулся, наконец, Одиссей и жестоко отомстил им за буйство в его доме и за расхищение его имущества. Обрадовалась душа Агамемнона, узнав о том, что счастливо преодолел Одиссей все опасности, и воскликнула:
– О, как счастлив ты, возлюбленный Одиссей! Велика будет слава твоей верной жены Пенелопы, воспоют ее в песнях, и вечно будет жить память о ней! Иная была моя судьба. Меня предала жена. Ужасная память о ней сохранится навеки у людей.
Одиссей у Лаэрта
Рано утром, вооружившись блестящими доспехами, щитами и копьями, Одиссей, Телемах, Эвмей и Филотий пошли к Лаэрту. Пенелопе же повелел Одиссей никуда не выходить из дворца, так как он знал, что весть о гибели женихов быстро разнесется по городу. Окутанные густым облаком, Одиссей и его спутники быстро миновали город и вышли в поле. Вскоре пришли они к дому Лаэрта, в котором жил он со своими рабами и старой служанкой. Одиссей послал своих спутников в дом и велел им приготовить трапезу, а сам пошел в сад разыскивать Лаэрта. Одиссей застал своего престарелого отца за работой. Он окапывал молодое дерево. Вся одежда Лаэрта была в заплатах, на ногах его были сандалии, голова была прикрыта шапкой из потертой козьей шкуры, а на руках надеты рукавицы. Увидав отца, заплакал Одиссей. Жалко стало ему старика, когда увидел он его одетого, словно нищий. Колебался Одиссей, как поступить ему, – сразу ли открыться отцу или же прежде скрыть, кто он, и посмотреть, узнает ли его отец.
Наконец, решил Одиссей поступить так: он подошел к отцу и, притворившись, что не знает его, стал говорить с ним, как с простым работником, и расспрашивать его, кому принадлежит сад и как зовут хозяина. Одиссей рассказал о себе вымышленную историю, выдавай себя за чужеземца, и прибавил:
– Некогда принимал я гостем в доме своем Одиссея, богатыми дарами одарил я его. Теперь я пришел воспользоваться его гостеприимством. Скажи мне, действительно ли я прибыл на остров Итаку?
Крупная слеза скатилась из глаз старца Лаэрта, и он ответил:
– Чужеземец! Ты действительно на Итаке, но не встретишь ты здесь Одиссея. Завладели домом его злые люди. Одиссей наверно погиб. Я же его отец. Но скажи мне, кто ты!? Откуда прибыл?
Одиссей опять назвал себя вымышленным именем и опять заговорил об Одиссее, сказав, что уже пять лет прошло с того дня, как принимал он у себя Одиссея. Услыхав это, опечалился Лаэрт. Взял он обеими руками земли посыпал ею свою голову и громко застонал от невыносимого горя. Не мог больше смотреть Одиссей на горе отца. Он бросился к нему, заключил его в свои объятия и воскликнул:
– Отец! Я твой Одиссей! По воле богов вернулся я на Итаку! Не плачь больше! Я отомстил уже женихам, разорявшим мой дом!
Не сразу поверил Лаэрт, он потребовал доказательства, что действительно пред ним стоит сын его. Тогда Одиссей показал ему рубец от раны на ноге и перечислил все плодовые деревья, которые Лаэрт подарил ему еще в детстве. Заплакал от радости старик, обнял Одиссея и воскликнул:
– О, великий отец Зевс! Есть еще на светлом Олимпе боги, если искупили злодеи смертью свою вину! Но я боюсь, что сюда придут все жители Итаки отомстить за смерть родных.
Но Одиссей успокоил отца и повел его в дом, где готова была уже трапеза. Там омылся Лаэрт и оделся в чистые новые одежды, а богиня Афина сделала его бодрее и моложе. Весело сели все за трапезу. В это время вернулся старый раб Долий со своими сыновьями. Войдя в дом, в изумлении остановился он, увидав за трапезой гостя, и вдруг узнал в нем Одиссея. Бросился он к нему и стал целовать Одиссею руки и ноги, призывая на него с радостью благословение богов. Весела была трапеза в доме старца Лаэрта.
