Николай Лебедев
Демоны не живут на небесах
Потом была Греция.
Атлас. Хорошее имя, не так ли?
А как иначе ему надо было поступить? Менялись времена, менялись у людей их боги.
– Давно хотел тебя спросить, дружище. А почему ты избрал этот образ, – спросил его Иван, но много, много позже описываемых выше событий.
– Это Атлас в молодости. Родной брат Прометея. Атлантом меня еще люди звали, чтобы крепко земное небо держал. Пошло это еще с прошлой моей работы. Она ведь была под стать этой. Смысл, говорю, тот же был. Ан, помнишь?
– Так это в честь тебя, оказывается, атлас назвали? – пошутил друг тогда, – Ты у нас оказывается мировая знаменитость!
– Ты еще скажи, что и самолет назван в мою честь.
– Не сердись, если обидел, могучий мой титан. Про самолет больше ни слова не скажу, поскольку правду истинную знаю. А что, это было бы забавно!
– Потом, – продолжил он, видя, что собеседник закончил веселиться, – все это мне страшно надоело: работа эта тяжелая у Зевса. И вообще. Взял я, да и подбил своих обиженных сослуживцев на битву. Боролись мы с олимпийцами, но проиграли. Победил, как ты знаешь, Зевс. Мы же были низвергнуты в Тартар. Все, кроме меня. Я успел тогда вовремя сбежать.
– Кто же потом свод небесный держал? – ехидно спросил Иван.
– Но не упал же! – ответил изворотливый экс титан.
– И на том спасибо.
– Вообще то, держать небесный свод – это символ. Божественной мудрости, между прочим.
– У меня просто нет слов! А твое нынешнее имя?
– Эмпусас? Воля случая. Просто понравилось оно мне, когда я в Греции «работал». А потом прикипел к нему, что ли. Так и называюсь до сих пор, раньше носил другие.
«Эмпусас, Атлас, Ан, – думал бывший демон, – а сколько их еще было? Имен на день или на целые столетия! Фантомных имен на час».
– Подожди, я же отлично разбираюсь в мифологии. Если ей верить, то Эмпуса в греческом языке означает «вампир». Вместе с тем, по собственным стандартам мифологической классификации древних греков, она считается демоном. Сложно все у вас тогда было, Эмп.
– Ты прав, но это мне тогда здорово помогало. Греки называли демоном любое существо, которое рождено в ином мире, но может появиться и в нашем, как плотское создание. Эмпуса? Рыжеволосые дочери богини-ведьмы Гекаты, выступающие в качестве ее спутниц. «А ноги у них были как у мулов и бронзовая обувь», – Эмп широко улыбнулся.
– Эмпусас, ты что – женщина? – Иван улыбнулся другу.
– Как вам будет удобно, Великий. Могу быть и собакой, например.
– Прошу тебя, называй меня Иван, будь добр. Так почему, образ-то такой избрал?
– Понимаешь, бомжевал я как-то в Афинах. Измаялся тогда от безделья, просто жуть как хотелось поработать. А тут услышал из достоверных источников, что Геката подбирает для себя свиту. В анонсе говорилось, что берут только женщин. Ну, я и подкатил к ней в подобающем виде.
– И как тебе показалась богиня?
– Богиня мрака, ночных призраков, кошмаров и волшебства, повелительница теней. То есть как раз то, что мне было тогда по душе. Хочешь правду, Иван? По мне, так вздорная баба, сдвинутая на власти.
– Но ведь ее почитали как дарующую мудрость в народных собраниях, счастье на войне, богатую добычу в морском промысле.
– Очень мудрая! Она мне поручила работу пугать по ночам путников. Хорошая забава, достойная великой богини. Не могла чего-нибудь поумнее для меня придумать!
– Тебе, друг мой, приписывают разные ужасные действия. Про маленьких детей, которых ты уносил, а также то, что высасывал кровь у красивых юношей, являясь им в образе прелестной женщины. А насытившись кровью, нередко пожирала их мясо. Прости, пожирал.
– Нет, я ничего такого не высасывал и тем более никого не пожирал, извините.
– Фольклор, да?
– Вроде того. Но нет худа без добра. В это время я сошелся с Аристофаном, великим поэтом Аттики. Мастер стихотворения. Его остроты кажутся сейчас грубыми и неблагопристойными, выражения слишком обнажены и нечистоплотны. Поверьте, тогда это так не выглядело. Сейчас же, образованные люди с их чувством изящного, не могут понять, как могли находить в них люди художественное наслаждение. Понимаешь, эта грубость принадлежала не лично Аристофану, а всей этой эпохе, привыкшей называть вещи их настоящими именами. Автор более чем сорока комедий. К сожалению, до ваших дней дошли только одиннадцать. Мне же удалось прочитать не менее тридцати. Тогда-то он меня познакомил с Сократом и Еврипидом, его мишенями для острот. Очень любопытные личности. Беседы с ними скрашивали мою жизнь. Знаешь, как меня называл Сократ? Мой Даймо́ний, внутренний голос, который в решающий момент предостерегал и удерживал его от предприятия, в котором сокрыта опасность для телесного и морального благополучия. В качестве предсказателя и советчика.
