Николай Леонов
Темная сторона закона (сборник)
– Лейтенант Александр Васильевич Вилков, – четко ответил парень.
– Так вот, Александр Васильевич! Я согласен почти с каждым твоим словом. Почти! – подчеркнул Гуров. – Просто в некоторых вопросах у тебя еще опыта маловато, но это дело наживное. А то, что смущаешься и краснеешь, так это с годами пройдет. Теперь уже никто не поверит, но я сам был таким же. – Он подошел к нему, пожал руку, а потом не выдержал и поцеловал в лоб. – Знаешь, Саша, я уже давно мог бы быть генералом, но мне это неинтересно. Если уж отвечать, то за свои ошибки, а не за чужие грехи на коврах отдуваться. А вот ты со временем им точно станешь! – И, обращаясь уже ко всем, добавил: – Дело закрыто! Хотя оно, по большому счету, и не открывалось. Но, если возникнет необходимость отписываться, вы уже все знаете. Санитаров, на всякий случай, все-таки допросите, но я уверен, что труп возле больницы действительно был, не исключаю, что несвежий. Честь имею, господа офицеры!
Гуров ушел, а оставшиеся сидели, потрясенно глядя на Сашу, который забился в угол и тяжело вздыхал, предчувствуя, что насмешек теперь будет еще больше. Хорошо, если «генералом» не станут звать.
На следующий день Гуров уже специально посмотрел по телевизору новости и, услышав, что подвергшийся накануне нападения адвокат Овчинников находится сейчас в отделении реанимации госпиталя Бурденко, только хмыкнул – другого он и не ожидал. Приехав на работу, Лев сразу пошел к Орлову, где застал и Крячко, причем оба смотрели на него, мягко говоря, крайне неодобрительно, и с порога спросил:
– Разрешите доложить?
– Я уже в курсе – начальник райуправления отзвонился. А вот тебя начальник Главка ждет. Одного! – подчеркнул Петр. – И причины мне неведомы. Скажи, что ты еще успел натворить, чтобы мы хоть в курсе были, чего нам самим ждать.
«Ну, вот и началось! – невесело подумал Гуров. – Оперативно, однако!» – а вслух жестко сказал:
– Вы ничего не знаете! Совсем ничего! А за свои «косяки» я уж как-нибудь сам отвечу!
Оставив куртку в своем кабинете, Лев пошел в кабинет начальника Главка, который располагался на следующем этаже. Как когда-то выразился один неглупый человек: «Новая метла приводит с собой новые веники», вот и начальник Главка был таким «веником», причем провинциального кустарного производства. Работал он у них недавно, ничем выдающимся себя пока не зарекомендовал, но те, кто уже успел с ним пообщаться, отзывались о нем, как о человеке сером и недалеком.
Едва Гуров успел в приемной назвать себя новой секретарше, как был тут же допущен в кабинет, где не без интереса стал рассматривать его хозяина, и пришел к выводу, что тот действительно классический «веник». А вот «веник», поскольку слышал о Гурове только краем уха и никогда раньше не сталкивался, тут же зашел не с той карты, то есть начал орать, чего люди, хорошо знавшие Льва, никогда себе не позволили бы.
– Гуров! Ты что себе позволяешь? Ты что о себе возомнил? Лучший из лучших, блин! Ты какого черта полез к Овчинникову? – надрывался он. – Спецслужбы несколько лет проводят секретную операцию, а ты одним махом все разрушил! Где теперь этого адвоката искать? Чего молчишь?
– Вы мне льстите, господин генерал-лейтенант, – спокойно ответил Лев, который теперь окончательно убедился в своих подозрениях. – Спецслужб Овчинников не боялся, а вот одного меня испугался так, что сбежал без оглядки. Напрасно, не такой уж я и страшный.
– Да как ты смеешь так со мной разговаривать? – взвился тот. – Ты бы лучше о своем будущем подумал!
– Мне подать рапорт об отставке? Я готов!
– Не-е-ет! Ты так легко не отделаешься! Никакой отставки не будет! А будет уголовное дело, суд и зона! На тебя рапортов и докладных столько, что на ПСС Ленина хватит!
– Значит, так тому и быть! – не стал спорить Лев. – Вызывайте наряд! – И поинтересовался: – Мне сдать оружие и документы вам?
– На стол! – заорал генерал, и Гуров, спокойно положив все на стол для заседаний, спросил:
– Мне подождать наряд здесь или в приемной?
– Ты чего из себя героя-одиночку строишь? Думаешь, что дружки твои в стороне останутся? Оба отсюда мухами вылетят! – зловеще пообещал «веник».
– А они здесь совершенно ни при чем, – твердо заявил Гуров. – Это была моя неорганизованная самодеятельность.
– Ну, и зачем мне нужен начальник управления, который не знает, чем в рабочее время занимаются его подчиненные? – усмехнулся тот и нажал кнопку селектора: – Подготовь приказ об отстранении от должности, вплоть до особого распоряжения, генерал-майора Орлова, с возложением его обязанностей на полковника Шатрова, и полковника Крячко и о возбуждении в отношении Орлова и Крячко служебного расследования.
Услышав это, Гуров взбесился так, что в глазах потемнело, но, взяв себя в руки, ответил:
– Господин генерал-лейтенант! Этим шантажом вы от меня ничего не добьетесь!
– Да на хрен ты мне сдался? – ненатурально рассмеялся тот.
– Вам я действительно не нужен, а тем, кто приказал вам заставить меня заниматься дальше этим делом, я остро необходим, потому что я действительно лучший из лучших, а их спецслужбы жидко обделались. Только шантаж – занятие опасное, как бы вам «обратку» не получить. Да, я могу найти то, что не смогли другие, но не факт, что отдам это заинтересованным лицам. Я не буду использовать это в своекорыстных интересах, а предам, например, огласке. Такой вариант ваши хозяева просчитали? О вас я не говорю, у вас опыта оперативной работы нет, и никогда не было, вы аппаратчик! Будь иначе, вы бы сначала навели обо мне справки и узнали, что на меня ни в коем случае нельзя орать, а тем более давить! Сила противодействия намного превзойдет силу действия!
«Веник» слушал его с открытым ртом, потому что подобной наглости от, казалось бы, припертого к стене человека никак не ожидал. Вдруг он вздрогнул, и Гуров язвительно поинтересовался:
– Что? Вам кто-то крикнул в ухо, что вы кретин? Или вы думали, что я не замечу «кнопку» в вашем левом ухе? Тогда не надо было этой стороной ко мне поворачиваться! Да кто бы вам разрешил бесконтрольно со мной разговаривать? Те, кто вам приказывает, мне цену знают. А я знаю, кто является или стал мозговым центром этой операции, и хочу ему напомнить слова Талейрана: «Это хуже, чем преступление. Это ошибка». И этот человек ее только что совершил! Видимо, это свидетельство того, что к его мнению больше не прислушиваются, и я ему могу только посочувствовать. Итак! Вернемся к делу! Что от меня хотят? – спросил Гуров, забирая со стола удостоверение и пистолет.
– Чтобы вы подключились к операции, – уже совсем другим тоном проговорил «веник». – Вы поступите в распоряжение…
– Я ни в чье распоряжение поступать не буду! – жестко заявил Лев. – Эти «ложкомои», по моим сведениям, два раза крупно прокололись, сколько было других случаев? Операцией руковожу я, и это не обсуждается! Далее. Вы немедленно отмените свои, мягко говоря, необдуманные распоряжения! При мне! – «Веник» смотрел на Гурова ненавидящим взглядом и явно колебался. – Мне повторить?! – прикрикнул на него Лев.
Тот снова нажал кнопку селектора и сказал:
– Все приказы по Орлову и Крячко отменить! Никакого отстранения и никакого служебного расследования! – А потом сквозь зубы процедил: – Это все?
– Нет! Если я узнаю, что против моих друзей или близких было предпринято хоть малейшее враждебное действие, а я об этом обязательно узнаю, то устрою такое, по сравнению с чем конец света покажется вам детской шалостью. И те, кто меня слышит, знают, что это не пустая угроза с моей стороны. Далее. Я привлекаю к работе лейтенанта Александра Васильевича Вилкова. У парня светлая голова и незамыленный взгляд, со временем не хуже меня станет.
– А вы не слишком высокого мнения о себе? – сдавленным голосом спросил «веник».
– Так что же вы тогда ко мне прицепились? – усмехнулся Гуров. – Чем вам плох тот же Шатров или Богданов? Привлекайте к операции их, и они вам с большим успехом все завалят! Вы хотели лучшего из лучших? Тогда терпите! В управлении я больше не появлюсь. Как со мной связаться, все знают. Пустите за мной «наружку» – я расценю это как проявление недоверия, и тогда пеняйте на себя. У меня все! Честь имею!
Гуров вышел из кабинета, аккуратно закрыв дверь, хотя хотелось хлопнуть изо всех сил. Его трясло от ярости, и он шел к Орлову очень медленно, стараясь по дороге хоть немного успокоиться. С огромным трудом ему это удалось, но обрадовался он рано, потому что уже на подходе к кабинету генерала к нему подскочил полковник Шатров, такая гнида, что люди избегали здороваться с ним за руку – не отмоешься потом.
– Ну, Гуров! Не знаю уж, как тебя и благодарить! Вот никогда не думал, что мне это делать придется – ты же меня ненавидишь! А тут удружил! Я и не мечтал, что когда-нибудь кабинет Орлова займу, а ты дружка своего закадычного, видать, так подставил, что он мгновенно освободился! Заходи на чай!
– Рано обрадовался, – сухо ответил ему Лев, ничуть не удивившись – слухи по Главку разносились со сверхзвуковой скоростью. – В обозримом будущем хозяин в кабинете не поменяется.
Войдя к Орлову, он встретил два испепеляющих взгляда. Крячко промолчал, а вот Орлов не выдержал и сказал:
– Долго ты заигрывался, Лева, и вот наконец доигрался!
– Никаких приказов не будет! – сообщил им Гуров. – Меня в управлении – тоже. Сколько? Не знаю! Но после всего, что вам пришлось из-за меня пережить, не думаю, что вы будете этим опечалены. Всего хорошего!
Он вышел, забрал из своего кабинета куртку и поехал домой. Проезжая мимо стоявшего черного «Мерседеса» с тонированными стеклами, Лев даже не подозревал, какие там бушевали страсти. Водитель стоял снаружи, а вот пассажиры: невысокий, худощавый, с обширной лысиной пожилой мужчина и мужчина помоложе, смуглый брюнет с пышной шевелюрой и жестким волевым лицом, оживленно разговаривали, причем если второй вовсю бушевал, то первый старался его как-то успокоить.
– Нет, он что себе позволяет?! – возмущался брюнет. – Эта сволочь еще и условия диктует! Словно он хозяин положения!
– Каждый человек позволяет себе ровно столько, сколько может, а Гуров может себе это позволить. И сейчас действительно он – хозяин положения. Я вас заранее предупреждал, что разговаривать с ним в подобном тоне нельзя. Но вы не прислушались к моему совету и настояли именно на жестких мерах. Что из этого вышло, вы видели. С ним нужно было просто поговорить и попросить о помощи. И он бы обязательно помог.
– Просить?! – возмутился брюнет. – Это не мое! Человек должен чувствовать узду и кнут. Руку хозяина, черт подери, чтобы знал свое место. А этот совершенно неуправляемый.
– Ошибаетесь! – поправил его лысый. – Он управляемый, но управляет собой только сам, руководствуясь собственными представлениями о чести и порядочности. На подлость он не способен, но вот на адекватные ответные меры – вполне.
– Я так не привык! Я должен знать, что держу человека в ежовых рукавицах, что он меня боится, что ему есть что терять, и только тогда я могу быть в нем отчасти уверен. Как я могу вверять свою судьбу человеку, который от меня не зависит?
– Но ведь мне же вы вверили? – спросил лысый.
– Вы совсем другое дело, – отмахнулся брюнет. – Вы заинтересованы в том, чтобы все прошло гладко, не меньше, чем я.
– Если вы не верите Гурову, давайте все отменим и положимся на судьбу, – предложил лысый. – Пусть уже известные вам специалисты продолжают искать потихоньку дальше.
– Какая судьба?! – взорвался брюнет. – Если люди хоть что-то узнают, мне конец. И черт с ним, что меня не выберут, но ведь меня проклянут! Весь мой род на веки вечные окажется опозоренным! Кто отдаст своих дочерей за моих сыновей? Кто тогда женится на моих дочерях? Я уже не говорю о том, сколько у меня появится «кровников»! Вам этого не понять! Велик Аллах! Только он знает, сколько денег я уже выбросил на эти поиски, и все без толку!
– Значит, нам остается только верить в талант и порядочность Гурова и надеяться, что удача не отвернется от него и на этот раз.
– А может, нам все-таки как-то нажать на него? – спросил брюнет.
– Он работает даже не с тройной, а с десятерной подстраховкой. На каждый ваш выпад последует ответный удар. Он ведь не зря сказал, что сила его противодействия будет намного превосходить силу воздействия, – напомнил лысый.
– Вы думаете, он действительно понял, что за всеми этими поисками стоите вы?
– Не сомневаюсь! – вздохнул лысый. – У него не голова, а мощнейший компьютер. Он просчитывает ситуацию в доли секунды. А вот мы сработали грубо и топорно! Нельзя было так торопиться! Нужно было подготовиться более тщательно. С этим были согласны все, и только вы один настояли на том, чтобы подстегнуть ситуацию! Может быть, хоть сейчас скажете, почему?
– Свадьба моей дочери через неделю, – буркнул брюнет.
– Вот оно что! Значит, ее не удалось еще раз отложить, – покивал лысый.
– Вы ведь знаете, за кого она выходит замуж?
– Конечно! Шейх из Саудовской Аравии. Не только очень богатый и влиятельный человек, но и пророссийски настроенный. С его помощью мы планируем если не свести к нулю, то хотя бы существенно уменьшить финансирование бандформирований и террористов в нашей стране.
– Для вас важно, что он может сделать для России, а для меня не менее важно, что он холостой! Моя дочь станет у него первой, старшей женой! И именно ее сын будет наследником!
– Но почему не удалось перенести свадьбу?
– Знаете, они говорили со мной таким тоном, что у меня язык не повернулся даже заикнуться об этом. Я и так откладывал ее, сколько мог, но тянуть дальше уже нельзя. Меня даже родные стали спрашивать, не хочу ли я совсем отменить ее, может, у меня появился на примете более выгодный жених? А до этой свадьбы я должен быть уверен, что ничто не омрачит жизнь моей дочери, потому что если вдруг откроется правда, то страшное будущее ждет и ее, и меня! Такого позора они мне не простят! Вам ли не знать законы шариата!
– Ну, в этих вопросах я как раз не большой специалист, но согласен, что последствия могут быть весьма трагичными, – согласился лысый.
– Если вы говорите, что Гуров сможет за неделю найти то, что ваши хваленые специалисты не смогли в течение многих лет, то, Аллах мне свидетель, я, который никогда не молился за неверных… Кроме вашего хозяина, конечно, – тут же добавил он. – Я теперь стану молиться о том, чтобы Аллах послал удачу Гурову.
– Вы даже не можете себе представить, насколько будете в этом не одиноки, – вздохнул лысый.
Брюнет постучал по стеклу, водитель вернулся на место, и машина уехала.
А Гуров, несколько раз проверившись – «наружки» за ним действительно не было, позвонил и назначил встречу одному своему должнику, которому когда-то сдал его «кровника», на редкость подлую личность, которого невозможно было наказать по закону. Гуров никогда об этом не пожалел, а вот на Кавказе такие услуги долго помнят и высоко ценят. За Стаса и Петра он не волновался – они могли за себя постоять, а вот о безопасности Марии нужно было позаботиться. Разговор много времени не занял, и Гуров, уже не один, поехал в театр – у Марии как раз была репетиция. На служебном входе его уже знали и пропустили без звука, хотя он был не один, а вместе с молодым парнем-азербайджанцем. Увидев мужа, Мария удивилась, но прервала репетицию и спустилась к нему в зал.
– Маша, это Гурам, – представил ей своего спутника Лев.
– А ведь я вас уже видела, – всмотревшись в лицо парня, сказала она. – Ну да! Это же вы тогда спасли меня от бандита, который ко мне нож приставил!
– Уважаемая! – широко улыбнулся ей кавказец. – Для настоящего джигита нет большего счастья, чем спасти жизнь красивой женщине!
– У вас еще будет время для светских бесед, – решительно заявил Лев. – Маша! У меня новое задание, которое может быть опасным не только для меня. С этой минуты Гурам – твой водитель и телохранитель. Если потребуется, подключатся еще несколько человек. Может случиться, что тебя спрячут, но в очень надежном и комфортабельном месте. Я хочу, чтобы ты была к этому готова. Сегодня после репетиции ты вернешься домой, соберешь свои вещи и временно будешь жить у себя.
– Почему именно тебе всегда достаются такие задания? – возмутилась Мария.
– Дорогая, – вздохнул Гуров. – Как говорится, мне сделали предложение, от которого я не могу отказаться.
– А ты не боишься меня оставлять наедине с молодым и красивым мужчиной? – шутливо поинтересовалась она.
– Машенька! Если бы ты хотела мне изменить, то у тебя полный театр молодых и красивых мужчин, так что не говори ерунды, – поморщился Лев.
– Лева, я просто пытаюсь не показать, как мне страшно, – тихо призналась Мария. – Скажи, мы когда-нибудь будем жить спокойно? Как все люди? Тихо и мирно?
– Когда-нибудь – обязательно! Все будет хорошо, родная, – успокоил ее Гуров, поцеловал в щеку и обратился к Гураму: – Я на тебя надеюсь.
– Ни о чем не волнуйтесь, уважаемый! Жена друга – это святое, с ее головы даже волос не упадет! – заверил его кавказец. – Прежде упадет моя голова!
Гуров мог бы ему сказать, что никакой он им не друг, но зачем злить людей, от которых зависит судьба дорогого для тебя человека? Поэтому он просто кивнул и ушел.
Дома, чтобы чем-нибудь занять себя в ожидании звонка – ведь должны же были эти самые спецслужбы как-то с ним связаться, он начал готовить полноценный обед. Повар из него был так себе, но различных пособий в доме было много, да и Интернет выручал. Звонок раздался, как всегда, некстати – Лев как раз резал мясо. Кое-как вытерев руки, он ответил, но это оказался Саша.
– Товарищ полковник! Лейтенант Вилков беспокоит. Мне сказали, что я поступаю в ваше распоряжение. Это, видимо, ошибка, или надо мной опять подшутили?
– Нет, Саша, это правда, – заверил его Гуров. – Будем работать вместе – уж очень голова у тебя светлая. Ты москвич?
– Нет, из Рязани, здесь в общежитии живу.
– Тогда вот тебе мой первый приказ: езжай в общежитие, собери, что сочтешь нужным – форма не потребуется, и приезжай ко мне домой. Поживешь у меня, потому что работы предстоит непочатый край, и терять время на разъезды неразумно, да и обсудить что-то можно в любой момент.
– А как же ваша семья? Я же мешать буду?
– Жена сегодня переберется к себе и останется там до тех пор, пока мы с тобой с одним делом не разберемся, так что ты никому не помешаешь. Пиши адрес.
«Ну вот и найдется кому оценить мой кулинарный талант, – подумал Лев. – Маша из-за своих диет все равно ничего этого есть не будет», – и продолжил готовить.
Саша приехал первым. Смущенный донельзя, он топтался в прихожей со спортивной сумкой, не зная, куда ее приткнуть, но Лев его быстро привел в чувство:
– Тапочки привез? – Тот с готовностью кивнул. – Тогда надевай, и пошли на кухню, поможешь готовить. Когда жена шкаф разгрузит, повесишь туда свои вещи, а пока туда даже палец не засунешь.
За совместной работой они болтали обо всем понемногу, а когда Саша поинтересовался, в чем будет заключаться их задание, Лев отшутился:
– Карту пиратских сокровищ искать будем. – А потом уже серьезно добавил: – Вот появится один человек и введет нас в курс дела, а пока нечего себе голову ломать.
Мария появилась, когда на кухне вовсю шипело, шкворчало и булькало, распространяя по квартире умопомрачительные запахи. Следом за ней в квартиру вошел нагруженный сумками с покупками Гурам.
– Холодильник-то у меня там пустой, да и сюда кое-что подкупить надо было, вот и воспользовалась случаем, что есть кому тяжести таскать, – объяснила она.
– Гурам! А о том, что у телохранителя руки должны быть свободны, тебе слышать доводилось? – строго спросил Лев.
– Зачем обижаете, уважаемый? – воскликнул тот.
Сумки мгновенно упали на пол, а в его руке в считаные доли секунды появился пистолет.
– Оценил, – только и сказал на это Гуров.
Мария же, пройдя на кухню, уставилась на Сашу и удивленно спросила:
– Ребенок, ты кто?
– Маша! Это не ребенок, а лейтенант полиции Вилков Александр Васильевич. Мы будем работать вместе, и он здесь временно поживет, – объяснил Лев.
– А Стас? – удивленно спросила она.
– У него другое задание, – соврал Гуров. – Саша, это моя жена, актриса Мария Строева.
– Я сразу узнал, – глядя на нее, как на икону, ответил парень. – Только я отчества не знаю.
– Я еще недостаточно стара, чтобы ко мне обращались по отчеству, – заявила Маша, мгновенно устраивая театр одного актера. – Зови Марией! А если хоть раз скажешь «тетя Маша», убью!
– Садитесь, Мария! Уже почти все готово, – пригласил ее к столу парень.
– Ребенок! Если я буду есть такие вещи, то очень скоро скачусь до ролей старых толстух! А я – героиня! – продолжала она играть. – Гурам! Давай сюда сумки! Это вам, чтобы с голоду не умерли! Ребенок! Займись! А я пока буду собирать вещи! – И, повернувшись к мужу, попросила: – Лева! Помоги!
Едва они вышли в зал, как она тут же схватила Гурова за руку, затащила в спальню и потрясенно прошептала:
– Лева! Это твой сын?
Гуров с трудом вернул на место упавшую челюсть, похватал ртом воздух, а потом покрутил пальцем у виска:
– Маша! Ты с ума сошла? У меня нет детей!
– Лева! Не ври! Он твоя точная копия! – настаивала Мария.
– Только что глаза голубые, вот и все сходство, – обалдело ответил Лев.
– Я актриса, ты не забыл? У меня глаз наметанный! Я такие вещи с ходу определяю! – жарко шептала она.
– Маша! Он мне не сын! – придя в себя, твердо заявил Лев. – Да что мне, поклясться, что ли?
– Ну, ладно! Не хочешь – не говори! – обиженно проговорила она и добавила, окончательно добив мужа: – Только учти, что он мне тогда тоже не чужой!
Отвернувшись от него и сердито сопя, Мария начала паковать вещи, а Лев достал ей из шкафа два чемодана и, потоптавшись без дела, потому что она решительно не обращала на него никакого внимания, вернулся на кухню. А там Гурам уже отдавал должное их кулинарным шедеврам, приговаривая:
– Ах, хорошо! Ах, мастер готовил! Молодец, сынок! – хотя сам был немного старше парня.
– Это не я, это товарищ полковник готовил! – краснел Саша. – Я только помогал!
– Что ты меня все время «товарищем полковником» зовешь? – возмутился Гуров. – Обращайся по имени-отчеству!
– Хорошо, Лев Иванович.
Гуров сел рядом с кавказцем, чтобы быть напротив Саши, который тут же налил ему борщ, пододвинул тарелку с нарезанной зеленью и сметану, а потом стал есть сам. Лев не столько ел, сколько смотрел на Сашу и пытался найти в нем то сходство с собой, которое разглядела Мария, но сколько ни старался, так и не смог, хотя уж у него-то взгляд был куда острее, чем у жены. Но вот и она появилась и, сев к столу, решительно заявила:
– Ребенок! Ты змей-искуситель! Ладно! Один раз можно! Наливай и мне борща!
Съев первое, перешли ко второму, потом к чаю, и все это время за столом царила Мария. Она окончательно очаровала Сашу – а уж это она умела! – и совсем было принялась ненавязчиво выспрашивать парня о его семье, когда зазвонил телефон.
– Лев Иванович! Вы сказали, что все знают, как с вами связаться, вот я и звоню. Но у вас, как я понял, гости? – спросил его незнакомый голос.
– Они уже уходят, – заверил его Гуров. – Видимо, вы находитесь возле моего дома?
– Да, могу быть у вас через пятнадцать минут. Вас это устроит?
– Вполне, – ответил Лев и, положив трубку, скомандовал: – Вам – по коням! А нам пора работать!
Мария, откровенно недовольная тем, что ей не дали довести до конца столь хитроумно разработанный план по разоблачению коварства собственного мужа, который, оказывается, столько лет скрывал от нее такого замечательного сына, и Гурам направились к двери. Мария вышла первой, чтобы вызвать лифт, а нагруженный чемоданами кавказец двинулся за ней, но чуть задержался и шепнул Гурову:
– Уважаемый! Какой у вас сын замечательный! Настоящий наследник!
Закрыв за ними дверь, Лев с трудом удержался от того, чтобы не выматериться. Да что за чертовщина? Нет у него детей! А потом в голове у него зародилась нехорошая мысль: а вдруг действительно есть, но он просто об этом не знает? Но сейчас не время с этим разбираться, все потом, когда дело закончит. На кухне, куда он прошел из прихожей, уже царил порядок: грязная посуда была отправлена в посудомоечную машину, стол вытерт, и даже плита протерта.
– Саша! Ты помощник не по хозяйству, а в оперативно-следственной работе! – назидательно сказал ему Гуров.
– Так я ведь тоже пачкал, что же, вы за мной убирать должны? – удивился Саша.
– Ладно! Ответь лучше: ты пистолет взял? – Парень серьезно кивнул. – Стреляешь хорошо? – Тот снова кивнул. – Сейчас сюда придет человек, который посвятит нас в курс дела. Я пока не знаю, кто это, как зовут и все остальное. Как ты понимаешь, впускать в дом незнакомого человека всегда опасно, а от этого вообще неизвестно, чего ждать. Так вот, вариант первый: он сам поднимается на этаж и звонит в дверь. Я открываю дверь, за которой прячешься ты, и отступаю в глубь прихожей. Он проходит, у него за спиной ты с пистолетом, я его обыскиваю. Вариант второй: он звонит в домофон, я открываю дверь подъезда. Пока он поднимается, ты выходишь на лестничную площадку, поднимаешься на пролет вверх, он звонит в дверь, я открываю, ты тем временем спускаешься и опять-таки оказываешься с пистолетом у него за спиной, далее – по схеме. Выстрелить в случае опасности не побоишься?
– Нет, – твердо, уже без всякого смущения и робости ответил Саша. – Рука не дрогнет!
– Вот и хорошо!
Идя в гостиную, Гуров продолжал:
– Разговаривать будем здесь, за столом. Я, на всякий случай, блокирую ему дверь, а ты – окно. Он, скорее всего, не самоубийца, чтобы с такой высоты прыгать, но подстраховаться не помешает. Таким образом, я буду видеть, что у тебя за спиной, а ты – то, что за спиной у меня. Гостя мы посадим вот здесь. Слушай все самым внимательным образом, появятся вопросы, задавай без малейшего смущения – ты не девушку на свидание приглашаешь, ты работаешь! Даже если вопрос покажется тебе самому глупым, но ты почувствуешь, что чего-то не понимаешь, спрашивай!
– Я все понял, Лев Иванович, – серьезно кивнул парень.
Когда раздался звонок в дверь, они были уже готовы. Гуров посмотрел на экран видеодомофона и увидел, что на площадке стоит мужчина лет пятидесяти пяти или немногим больше, среднего роста, стройный, довольно симпатичный, на полу рядом с ним – большой пухлый портфель, руки подняты на уровень груди ладонями вперед, и в одной из них – раскрытое удостоверение. Но Лев ничего в своих планах менять не стал, и они с Сашей сработали четко, как и договаривались. И вот уже все трое сидели за столом, и Гуров, повертев в руках удостоверение вошедшего, вернул его хозяину и вздохнул:
– Полковник ГРУ в отставке Сколов Виталий Семенович. Вот только ГРУ нам не хватало! А что, бывших «грушников» не бывает, так же как бывших чекистов?
– Я все объясню, – нимало не смутившись, ответил гость. – А для начала хочу сказать, что, если бы не ожидалось событие чрезвычайной важности, от которого зависит развитие обстановки на Северном Кавказе, вас никто не побеспокоил бы. Мы бы продолжали работать планомерно, как и раньше, но привнесенные обстоятельства!.. – развел он руками. – Самое главное, что нам дан срок – одна неделя.
– Неделя?! – воскликнул Лев. – А я, Виталий Семенович, не фокусник и не волшебник! Я гусей-лебедей из рукава выпускать не умею!
– Не скромничайте, Лев Иванович. Справки о вас были наведены самые подробные, и характеристики получены исключительно в превосходных степенях. Тем более что вся исходная информация уже собрана, а та, которая вам понадобится, будет добываться в наикратчайшие сроки. От вас требуются только ваши блестящие аналитические способности. Вы – голова, а мы – руки и ноги, но если потребуется, то и кулаки.
– Как я понимаю, речь пойдет об Овчинникове и том компромате, которым он обладает? – Виталий Семенович кивнул. – Давайте определимся сразу, мы ищем кого-то или что-то?
– Овчинникова ищут другие люди, а наша задача в наикратчайшие сроки найти компромат в полном объеме, причем оригиналы, потому что ксерокопии мы уже не раз находили.
– Хорошо, мы слушаем вас, – кивнул Гуров.
– Итак, Владимир Николаевич Овчинников, 1964 года рождения, уроженец города Бадарска, – начал Сколов. – Родители: Ларионовы Николай Иванович и Валентина Константиновна, в девичестве Копейкина. Развелись вскоре после его рождения. Через некоторое время отец из города уехал навсегда, связь с сыном не поддерживал, как и его родители, хотя жили в соседнем подъезде. Фамилию поменял в 1990 году.
– Причины? – поинтересовался Гуров.
– Неизвестны. Его самую подробную биографию вы найдете в портфеле, а я пока кратко. После школы он пошел работать в архив областного суда, куда его устроила работавшая там же мать, скончавшаяся в 2007 году, и одновременно учился на вечернем отделении местного юридического института.
– Он в армии служил? – спросил Лев.
– «Белобилетник», но его явно отмазали, потому что здоров как бык, – объяснил Виталий Семенович. – Окончив институт, стал работать помощником адвоката Сосновцева, человека весьма преклонного возраста, придерживавшегося к тому же нетрадиционной сексуальной ориентации. Но это не мешало ему иметь разветвленную сеть самых разнообразных знакомств во всех слоях населения, в том числе и среди уголовников, у которых он, несмотря на свои склонности, пользовался очень большим авторитетом. Потом Овчинников и Сосновцев стали жить вместе, и последний даже завещал все свое имущество Владимиру, превратившемуся к тому времени в полноценного адвоката. Свернув свои дела в Бадарске, Овчинников в 1994 году перебрался в Москву.
– Суммируя и обобщая, – задумчиво заговорил Гуров, – допускаю, что, работая в архиве областного суда, Овчинников имел доступ к делам, из которых мог изымать документы для дальнейшего использования в собственных целях. От своего благодетеля он мог тоже получить немало компромата на людей, плюс весьма обширные связи в уголовном мире. Но возникает вопрос: чего это ему в Бадарске, где у него все схвачено, не сиделось? Не на пустое место он в Москву отправился! Так у кого на хвосте он приехал? Кто у нас из власти предержащей из Бадарска? Кого он уже тогда компроматом прижал?
– Ему помог Николаев, – прямо ответил Виталий Семенович. – Но о компромате речь не шла, они просто были любовниками. Более того, некоторое время Овчинников работал его помощником, что дало ему возможность обзавестись уже своими связями. Николаев потом нашел себе друга помоложе, но расстались они мирно, потому что Овчинников гомосексуалист не по природе, а стал таким по доброй воле, так что истерик не закатывал, звонками не донимал. До определенного времени они постоянно общались, связь не теряли. Николаев помог ему открыть свое агентство, рекомендовал его своим знакомым как очень ловкого адвоката, что истинная правда. Николаев резко пошел в гору – сами знаете, кто он теперь. Что однажды потребовал от него Овчинников, не знаю, но, видимо, что-то такое, что Николаев или не мог, или не захотел сделать. Тогда-то Овчинников и пригрозил своему бывшему любовнику компроматом, потому что после того случая ни о каких дружеских отношениях речь больше не идет.
