Николай Стародымов
Доперст: быть живым – страшно!
© Оформление. ООО «Издательство Горизонт», 2022
© Николай Стародымов, 2022
Вступление
…Я стоял на потрескавшемся неряшливом асфальте Зелёной улицы и смотрел, как тает рельс.
Стальной и настоящий, с заплывшей комковатой замёрзшей грязью бороздой для реборды, рыжий от разъедавшей его ржи, лишь слегка тускло накатанный по внутреннему краю – такие рельсы можно увидеть только на ветках, которыми пользуются исключительно редко.
И этот рельс – стальной и настоящий – постепенно таял у меня на глазах. Сначала в его ржавую монолитность словно добавилась патина эфемерности, он стал словно как наливаться прозрачностью, обретая сначала стеклянистость, затем льдистость, а потом опустевшая ложбинка в асфальте как-то незаметно затянулась асфальтовым дорожным полотном…
И нет ничего – будто и не пролегали тут несколько минут назад трамвайные рельсы.
Будто и не приостановился на мгновение высадивший меня старенький моторный вагон… Который затем укатил, увозя с собой растерянного сэра Макса, свернул, проскрежетав колёсами, в переулок, мелькнув в пролёте между тёмными глыбами зданий – подобно знаменитому Красному дому, который является только тому и тогда, как сам пожелает.
Откуда этот образ – Красного дома?..
Не знаю.
Не помню…
Тоже, по всей видимости, откуда-то из другого Мира, в котором мне когда-то довелось побывать.
* * *
…Я – Доперст!
Осознание этого факта так и осталось со мной.
Некоторое время оно служило вроде как мостиком, перекинутым между двумя реальностями.
Только что я был вагоновожатым, функцией которого являлось переправить человека из одного Мира в другой… Да я и сам, по сути, выступал в роли всего лишь той самой функцией. Однако ситуация мгновенно изменилась, когда молодой Вершитель по имени Макс по глупости решил отпустить меня, материализовав тем самым в неведомом мне Мире.
Что, непонятно?.. Объясняю.
Единого Мира не существует. Есть множество Миров. Для обычного человека переместиться из одного в другой – задача, по меньшей мере, очень непростая. Смертных, способных самостоятельно осуществлять её, не так много – это буквально штучный товар. А потому Высшее Мирозданье создало сущностей, или точнее сказать, функции, которые способны выполнять эту задачу:
Они называются доперсты.
Доперст – не существо во плоти, это и в самом деле всего лишь относительно материализованная функция. Некий могущественный чародей, в Ехо их называют незатейливо – колдунами – активизирует эту функцию, она обретает некий привычный для глаза того, кого следует переместить, образ… Выполняет задачу – и вновь утрачивает активность. До следующего призыва колдуна.
И только при каких-то совершенно невероятных обстоятельствах доперст может обрести телесность. То есть стать смертным, человеком во плоти. Например, если некий могущественный чародей – сознательно ли, по глупости ли – сотворит такое…
Правда, чревато это для него. Если только он не достаточно могуч, чтобы противостоять законам Мирозданья.
Но я не знаю таких.
У каждого допеста – свои методы выполнения функции. У меня – трамвай, ну а где-то – Красный дом… Какая принципиальная разница, какую форму принимает функция в каждом конкретном Мире?
Я знал и видел много Миров. Но я ничего о них не знаю. И уж подавно не понимаю…
Ведь я – Доперст. Я служу проводником между Мирами, но никак не исследователем их.
…Я стоял посередине мостовой на Зелёной улице неизвестного города неведомого мне Мира.
Я получил свободу.
И представления не имел, что мне с ней делать.[1]
Немного о себе
Итак, я – Доперст.
Меня создал сэр Джуффин Халли, Почтеннейший Начальник Малого Сыскного войска Соединённого Королевства… Вернее, это он только так считает, будто создал меня.
А может на самом деле и не думает, а только делает вид… Джуффин – он такой: никогда не поймёшь, что у него на уме…
На самом деле я существовал всегда – даже когда и сам-то Джуффин на свет не появился. Правда, существую только изредка. А именно – только в периоды, когда меня призывает для службы умеющий это делать колдун для перемещения людей между Мирами, да и то лишь тогда, если ему самому по какой-то причине сделать это не с руки. А между этими событиями меня нет, только где-то имеется моя сущность, которую может пробудить исключительно посвящённый.
В эти короткие промежутки, пока я существую, иногда узнаю, какие глупости понапридумали люди про моё предыдущее появление. И святых я по разным Мирам перевозил в пламени и грохоте, и порталы для функционалов возводил, и провидцам помогал будущее прозревать…
Доводилось слышать, что люди над глупостями смеются. Я смеяться не умею. У меня вообще никаких эмоций нет. Потому просто отмечал, насколько человек стремится что-то объяснять; пусть глупостью, но объяснить. Придумает какую-то ерунду, уверует в неё и успокоится – а с формулировкой «не знаю», «не понимаю», «непостижимо, ибо построено на неведомых мне законах» человек примириться не желает.
Странное это явление – человек. Ему мало просто быть, ему требуются разъяснения, типа «почему?», «зачем?», «по какой причине?»…
Мне, доперсту, достаточно только факта существования, остальное меня не интересует.
…Итак, в этот раз меня призвал из небытия сэр Джуффин Халли. Я ему понадобился, чтобы препроводить некого молодого человека по имени Макс. Всего-то и требовалось: в урочный час забрать пассажира и через Хумгат доставить в город Ехо – столицу Соединённого королевства.
Однако Почтеннейший Начальник чего-то не предусмотрел. И в реализации его задумки произошёл сбой. Который и вызвал цепную реакцию последствий, приведших меня сюда, на этот потрескавшийся асфальт, в котором бесследно растаял стальной поржавевший рельс.
Это не моя вина, это не мой недогляд. Функция не может совершать ошибок. Ответствен всегда активизирующий её.
…Казалось бы, ну что тут сложного: проехать на местном архаичном транспортном средстве по Зелёной улице и подобрать кого-то!.. Что я и сделал: приостановился возле одинокой фигуры, и доставил по адресу.
А потом вдруг увидел, что я вновь оказался в той же катящейся по рельсам неуклюжей повозке по тому же маршруту. Удивляться я тоже не умею, а потому просто отметил это совпадение, которого случиться не может: я выполняю повторно однажды уже исполненную функцию.
Только теперь пассажир оказался другой. Если бы я умел бояться, если бы не осознавал свою неуязвимость в целом и на своей территории в особенности, по всей видимости, мог бы и испугаться: настолько незнакомец оказался напуган, и жесток, и склонен к насилию… От него просто веяло жаждой насилия!
В сознании всплыло определение такого типа людей: маньяк.
Моя функция проста: доставлять людей по указанному адресу. Не анализируя ситуацию, не размышляя, и уж тем более, не вмешиваясь в неё. Что я и сделал: новый пассажир прибыл в Ехо.
А потом я снова увидел себя на ставшем привычным сиденье вагоновожатого в том же трамвае.
В третий раз!
Увидев на Зелёной улице уже знакомого мне Макса, я понял: сейчас что-то произойдёт.
У Мирозданья – свои законы, и как этой простенькой аксиомы не предвидел мудрец Джуффин?!.
Оно и произошло!
Макс – этот глупый всемогущий мальчишка – сказал мне:
– Ты свободен!..
Он отпустил меня! Отпустил, подчинившись приливу великодушия – что отнюдь не свидетельствует о наличии у него большого ума!
Ибо не задумался над вопросом, имеет ли право на такие действия, имеет ли право нарушать Законы Мирозданья!
…Как-то мне уже довелось сопровождать между Мирами одного мальчонку – путешествие получилось относительно продолжительным. В одном из Миров мой подопечный услышал фразу: «Мы в ответе за тех, кого приручаем». Не знаю, не знаю, не уверен… Разве что при каких-то конкретных обстоятельствах, да и то исключительно в виде рекомендации… А в другое время каждый отвечает сам за себя! Что приручивший, что приручённый.
Но человек, который вздумает взломать судьбу другого, не владея соответствующей информацией в достаточной полноте, не умея провидеть последствия такого шага, должен прежде крепко подумать, следует ли это делать – сёстры Мойры могут и обидеться за подобное неуклюжее вмешательство в их рукоделие. И тогда мало не покажется всем причастным к совершённому поступку. А то и кому-то из непричастных тоже…
Право же, нетрудно сообразить, что человек, отпускающий на волю существо иной, отличной от его, материальной сущности, рискует что-то нарушить в равновесии Мирозданья. Закон сохранения массы, равно как и закон сохранения энергии, действуют во всех Мирах – ибо это законы бытия, а не придумки кабинетных теоретиков. Невозможно чем-то одарить Мир, и чтобы при этом где-то в неведомом нам месте массы или энергии, а чаще и того и другого, не убыло!
И как они ещё оба Мира отреагируют на подобное переливание, совершённое без их-то на то воли?!.
Так случилось и теперь.
Отпуская меня на волю, Макс отдал мне свою материальную сущность, обретя взамен мою эфемерность. По сути, он умудрился материализовать меня в своём Мире. Такое доступно только гению или дураку. Макс, как я понимаю, не подходит ни под одно из этих определений. Он – третий вариант, вовсе уж невероятный. Он – баловень судьбы, которому дозволено играть Мирами и сверхмогуществом, подобно тому, как обычные дети играют чем попало, что под руку подвернётся… Он по природе своей потенциально может всё – и всё ему сходит с рук.
Рано или поздно, так или иначе, но всё оборачивается в его пользу.
Во всяком случае, до поры до времени.
Чего не скажешь о людях, которые случайно оказались у него на пути, и о судьбах которых он нередко даже не задумывается, походя ломая их и равнодушно проследовав дальше.
Куда он отправился, обретя мои, доперста, способности, я не знал.
Но с момента, как, повинуясь словам сумасбродного Вершителя, вышел из трамвая, я стал человеком этого Мира.
Растаявший на моих глазах рельс оставался последней ниточкой, связывавшей меня с Хумгатом – непостижимым пространством, в котором я уже почти целую вечность вы-поднял функцию проводника между Мирами. С момента его исчезновения я перестал быть доперстом.
Во что же обратился в этом Мире, я ещё не знал.
А ТЕПЕРЬ – СОБСТВЕННО МОИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ В ЭТОМ МИРЕ
Часть первая
Первое, что я почувствовал в своей новой ипостаси, насколько мне холодно. До того момента я даже не предполагал, что существует температура, что физическое тело нуждается в том, чтобы температура внешняя пребывала в гармонии с температурой, потребной организму.
Стояла ночь. Улицу неровно освещали редкие фонари. Вдоль тротуара неряшливо громоздились заледенелые комья грязной слипшейся массы – в сознании с запозданием всплыло слово «снег».
Видел ли я его, этот грязный смёрзшийся снег, когда ехал в дребезжащем трамвае?.. Не помню…
Да и какая разница?.. Главное, что там, в кабине всегда оставалось тепло и комфортно.
Или просто я в той своей ипостаси не чувствовал холода?.. И вообще не чувствовал погоды?..
Я огляделся. Грязная полутёмная улица… Громады домов с редко освещёнными окнами…
И я посреди улицы. В лёгонькой форме вагоновожатого, в тоненьких туфельках, в нелепой многоугольной фуражке…
Куда идти?.. Что делать?..
Как в этом Мире можно жить?!!
И что вообще означает это понятие: «жить в этом Мире»?..
Мне становилось страшно. Пустынно… Одиноко…
Меня вдруг переполнила невесть откуда возникшая волна самых разных чувств. В ноздри ворвался поток совершенно незнакомых запахов – да и как они могли оказаться знакомыми, коль раньше я просто не знал, что такое запах!.. Даже звуки, которые я теперь слышал, оказались мне незнакомыми…
До этого момента я оставался просто рядовым доперстом. А с этого – Доперстом. Личностью в единственном числе.
Я – Доперст!
Я – Доперст?..
Я почувствовал, как меня, вместе с холодом, захлёстывает паника.
Я был Доперстом! Я был Доперстом, до того момента, как этот идиот Макс отпустил меня. Лишил меня моей сущности, моей функции, моего изначального предназначения!..
А теперь… Какой я теперь Доперст?.. Кто я?.. Что я?..
Но надо ж что-то делать!.. Что?.. Не знаю. Зачем?.. Не знаю. Куда-то идти!.. Зачем?.. Куда?..
Не знаю!!!
Я направился с проезжей части – что-то изнутри меня знало, что здесь оставаться небезопасно. И тут же поскользнулся, едва не упал. Даже для меня, делавшего первые шаги в этом Мире, стало очевидно, что лёгонькие туфельки на гладкой подошве – не лучшая обувка для ходьбы по обледенелому асфальту.
Вспомнилось, что обратил внимание на ноги Макса, обутые в новенькие удобные тёплые ботинки на толстой подошве. Хоть бы оставил их мне, сволочь!.. Зачем они ему в том Мире, где жители попросту не знают, что такое мороз?!.
Меня начал колотить озноб… А душу всё полнее наполняли два чувства: озлобление на Макса и жалость к самому себе.
Теперь я понял, что такое душа – и мне не понравилось это открытие.
* * *
Дверь в подъезд оказалась приоткрытой. И оттуда дохнуло теплом, а также какими-то непонятными мне запахами… В другое время этот запах мне вряд ли показался бы приятным, однако теперь не он определял моё стремление войти – сейчас преобладало тепло.
Я втиснулся в тёмное нутро подъезда. Именно втиснулся – дверь оказалась заклиненной в приоткрытом положении, и не желала подаваться ни в одну сторону. Тут же ударился в темноте обо что-то, однако разбираться, обо что именно, не стал. Впереди обозначились едва освещённые струящимся из окна тусклым светом выщербленные ступеньки.
В той, прежней своей ипостаси, я легко видел в темноте. Вернее, я даже не воспринимал темноту как нечто непроглядное. Просто при любой освещённости я легко различал всё, что требуется. А тут…
Всё, абсолютно всё, что со мной случалось в это время, происходило впервые!.. Я впервые ощущал холод, темноту, страх… Я впервые узнал, что есть душа, необходимость самостоятельно принимать решения…
Например, я понятия не имел, что нужно делать в такой обстановке: когда вошёл в холодный тёмный подъезд. Просто искал какое-то местечко, в котором оказался бы источник тепла.
…Итак, в полутьме я разглядел ведущие вверх ступеньки.
Однако подняться по ним я не успел.
Полуэтажом выше вдруг распахнулась дверь, и в глаза ударил поток ослепляющего яркого света. Из него словно выдавилась тёмная человеческая фигура.
– Чего тебе, бомжара?.. – с какой-то весёлой злостью спросил голос – не вызывало сомнения, что вопрос обращён ко мне.
Только что я не знал этого языка. Однако теперь вдруг понял, что этот язык – мой родной, и что я умею на нём разговаривать.
– Погреться бы… – срывающимся от сотрясающей тело дрожи отозвался я. – Замерзаю…
– Ща я тебе хлебало согрею! – сообщил голос.
И кто-то начал спускаться по ступенькам.
– Да брось его, Костян! – окликнул кто-то из сияющего нутра распахнутой двери. – Ещё с бомжами ты не связывался!..
– И то! – согласился спускавшийся. И – уже мне: – Дай дорогу, бич, а то передумаю!..
Я подался в сторону. Послушно и поспешно.
Парень, которого назвали Костяном, весело гикнул, и громко толкнул входную дверь. Та гукнула, однако не поддалась. Костян громко произнёс несколько непонятных мне слов. И тут же вроде как осёкся.
– А ты и в самом деле валил бы отсюда на хрен! – послышался от светового пятна второй голос. – А то Костян вернётся скоро – магазин тут рядом…
– Замерзаю… – просипел я.
– Ну, это вопрос не ко мне. Я не мать Тереза, и не служба спасения, и даже не ЖКХ…
И светлый дверной проём угас.
А с улицы донёсся голос Костяна:
– Да я-то местный, командир!.. Вы лучше вон бомжа заберите, пока он дуба у вас на участке не врезал – в одном-то пиджачишке… – и снова добавил какие-то слова, которых я не знал.
– На хрен нам твой бомж!.. – ответил ему другой голос.
– А вы посмотрите – он вроде как в форме…
– В форме?..
Дверь снова попытались открыть. И мне в глаза ударил яркий луч – на этот раз исходящий из одной точки.
– Гражданин, ваши документы!..
Признаться, к этому моменту я уже вообще мало что соображал от пронзительного лютого холода.
– У меня ничего нет, – я обхватил себя руками, стараясь унять сотрясавшую тело крупную дрожь.
– Как так-то?..
Я почувствовал, как по телу ловко прошлись чьи-то руки…
– И в самом деле, ничего… – услышал я чей-то голос. – И на бомжа не похож… И амбре нет…
Голос стал немного благожелательнее:
– Что случилось-то?..
– Макс… Сволочь… – только и смог выдавить из себя я.
Подошедшие чему-то засмеялись.
– Бывает, – сказал один. – И на Ё бывает и на Я бывает… – И спросил у второго: – Что делать-то будем?
– Жалко оставлять-то, – отозвался тот. – Окочурится ведь, отписывайся потом… – И – уже мне: – Идти-то можешь?..
Ответить я не успел.
– А куда он денется! – вместо меня ответил первый. – Или дойдёт, или окочурится – не на себе ж его волочь!.. – И – тоже мне же: – Пошли, терпила!
* * *
Отделение полиции оказалось совсем рядом – буквально за тем самым углом, за который укатил трамвай.
Хотя к этому времени я совсем уже закоченел, а всё же мелькнула мысль: неужели они тут даже и не заметили эту дребезжащую колымагу, которая прокатила по переулку, в котором и рельсов-то отродясь не прокладывали…
– Принимай постояльца, Санёк!
Санёк, полноватый седоватый мужчина в форме, поначалу скользнул по мне привычно-равнодушным взглядом… Однако потом в его усталых глазах включился интерес.
Да и как не заинтересоваться?.. С мороза – такое явление: закоченевший человек в летней одежонке!..
– Кто это? – с любопытством спросил он у патрульных.
– А… его знает! – словоохотливо ответил приведший меня полицейский – судя по голосу, тот, которого я про себя называл Вторым. – В подъезде околевал – в таком вот виде. Представляешь?..
– Кто такой, горемычный? – Санёк обратился ко мне.
– Доперст, – отозвался я, а сам обессилено потянулся к изломанной лавке, стоявшей у стены.
– Эй, ты куда? – приподнялся из-за стойки Санёк.
– Да ладно тебе! – махнул рукой Второй. – Совсем задубел терпила… Его какой-то Макс обобрал…
– Макс? – задумался Санёк и опустился на место – теперь мне его видно не было – только мелькал в окошке над стойкой седой хохолок, торчащий на макушке. – Который из них?..
– А… его знает? – универсальной формулой ответил Второй. – Ни документов, ни денег, ни часов… Ни платка носового… У него даже карманы зашиты! – добавил он голосом, будто только вспомнил самое главное.
– Да поди ж ты!.. – дружно, в один голос, удивились они вдвоём: и Первый, и Санёк.
– Вот и поди ж!.. Клапана на пиджаке есть, а карманов – нетути!
– А на брюках?
– То же самое…
Теперь они уже глядели на меня в три пары глаз – удивлённых и откровенно сочувствующих.
А меня в тепле неумолимо клонило в сон.
– Ладно, утром пусть с ним разбираются… Кто у нас там дежурит завтра?.. Эй ты, горемыка, не спать!.. Сам до «обезьянника» иди!.. – и он повелительно указал, куда именно.
Пришлось подниматься и идти. За углом оказался крохотный коридорчик, из которого решётчатая дверь запирала пустующую камеру.
* * *
В камере оказался широкий голый дощатый лежак.
Я помню, что его увидел. А как добрался до него и устраивался, в памяти уже не сохранилось.
Да и не удивительно, наверное.
Потому что потом я увидел удивительный сон.
Прежде всего, до того я вообще никогда не видел снов. И понятия не имел, что это такое.
Однако, даже учитывая данный факт, сон показался мне совершенно удивительным.
Снилось мне, будто я по-прежнему нахожусь всё в той же камере, в которую меня сопроводил Санёк. И я прекрасно понимаю, что сплю – согревшись в благодатном тепле полицейского участка. Однако вроде как уже одновременно и бодрствую – отдохнувший и умиротворённый; как будто беды, которые на меня обрушились, куда-то подевались, рассосались…
И будто в камере я уже не один, а напротив меня в большом удобном кресле расположился высокий сухощавый, немолодой уже мужчина в лоохи – облачении, в котором принято ходить в Соединённом королевстве, но никак не в Мире, куда меня занесло. Да и уютное кресло как-то совсем не вписывалось в интерьер «обезьянника» – в моём сознании откуда-то всплыли эти слова. Такого кресла не могло тут оказаться – ни по интерьеру, ни по габаритам.
Так вот, сидит тот мужчина, и смотрит с каким-то непередаваемого накала ехидным любопытством.
– Что, дружище, удружил тебе наш приятель? – подмигнул он мне весело и ободряюще.
– Какой приятель? – не сообразил я. – Костян, что ли?..
– Да какой Костян, Тёмные Магистры с тобой!.. – коротко хохотнул визитёр. – Я о Максе!..
Вспомнив обо всём, что со мной произошло в течение минувших нескольких часов, я почувствовал, насколько мне себя стало жалко.
– Убил бы! – с чувством ответил я.
Гость как-то очень злорадно рассмеялся, понимающе кивнул.
– Я ему об этом непременно сообщу! – с удовольствием пообещал он. – А ты не теряй эту цель: вернуться в наш Мир, чтобы набить морду Максу. Как утратишь цель, ради которой стоит стремиться вырваться из гнусного бытия, так в нём и застрянешь! Конечно, одного только стремления к цели недостаточно, но без него – никак не вырваться.
– Уж я-то не утрачу! – пригрозил я.
– Вот и чудесно! – обрадовался гость. – Так и дерзай!..
Он с любопытством оглядел камеру.
– Да, это не Холоми… – констатировал с сарказмом. – И даже не Нунда!.. Ну да тем лучше: сильнее захочешь вырваться из этого Мира…
Признаться, я ничего не понимал в происходящем. Визитёр это почувствовал. И перешёл на деловой тон.
– А теперь слушай меня внимательно, друг мой!.. Меня зовут сэр Джуффин Халли, я – господин Почтеннейший Начальник Малого Сыскного войска… Впрочем, ты это и сам знаешь. Это я создал тебя… Ну, или призвал из небытия – неважно, не в терминологии дело. И это я же велел тебе забрать и привезти Макса в Ехо. По моему же недогляду позднее ты привёз и другого путешественника – маньяка… Соответственно, получается, что по моей же косвенной вине ты оказался в этом Мире, из которого Макс сумел сбежать.
Я мало что понимал и теперь. Однако почувствовал, что Джуффин намерен мне помочь, а потому слушал внимательно.
Неведомо, как бы я себя вёл, будучи в человечьем обличии, да в бодрствующем состоянии. Однако я спал! И к тому же в ипостаси Доперста-перевозчика имел мало свободной воли, да и не особо нуждался в том, чтобы задумываться над какой-либо задачей.
Не вызывало сомнения, что всё, сказанное Джуффином, имеет смысл, имеет цель, которые я непременно пойму.
О том, что человеку свойственно забывать сны, я ещё не знал. Даже сны вещие, даже пророческие…
– Дело в том, друг мой, что Макс был и остаётся человеком этого Мира, в котором ты залип, однако он сумел сбежать отсюда, – продолжал между тем сэр Джуффин, качнув рукой в сторону решётки. – Вывод очевиден: значит, такой же шанс есть и у тебя – тем более что ты этому Миру вообще не принадлежишь, ему на тебя наплевать, и твоему бегству он препятствовать не станет, он его даже не заметит. А вот как это сделать – это уж, брат, ты сам…
Мне показалось, что эти слова он произнёс с сочувствием.
А может он просто пожелал, чтобы мне в его голосе послышались нотки сочувствия.
В тот момент я ещё не знал о существовании лицемерия вообще, и о непревзойдённом умении сэра Халли изображать любое чувство, которое он на данный момент сочтёт нужным.
– Я сейчас уйду, а ты проснёшься – бодрый и собранный. Дальше жить тебе предстоит самостоятельно. Ни помогать тебе, не защищать я не стану – во-первых, в этот Мир я могу являться только в чужих снах, а во-вторых, выкарабкиваться ты должен самостоятельно. И не только ты – принципиальные проблемы каждый обязан решать сам. Единственное, что я постараюсь тебе обеспечить – тебя здесь не убьют и не покалечат. А вот обо всех остальных неприятностях позаботься сам… В смысле, как их избежать, – засмеялся сэр Джуффин.
– Но как я тут буду жить? – попытался я его остановить. – Где?.. Как зарабатывать? – мысль о том, что придётся зарабатывать средства на жизнь, вдруг тоже всплыла сама собой.
– Разберёшься, – как-то легкомысленно отмахнулся он от вопроса. – Навыки Доперста всё равно остаются с тобой!.. Некоторые, во всяком случае… Но в качестве стартового капитала я хочу дать тебе один совет, и одну информацию. В первый и в последний раз – имей это в виду! По единственной причине: за поступки Макса я в какой степени несу ответственность.
Он наклонился вперёд, опершись рукам о подлокотники. Локти его поднялись выше плеч, и лицо с острым взглядом и хищным носом как-то очень близко оказалось от моего. Мне он показался похожим на большую птицу – вроде как опасную, однако лично для меня нестрашную…
– У тебя нет документов, и с этой проблемой тебе придётся что-то делать. Но для этого тебе следует придумать имя, и легенду, кто ты и откуда… Допустим, Доперст, коль уж ты так назвался, потянет на фамилию… Перст – это на местном наречии значит «палец»… А вот дальше – думай сам.
– Это совет, – понял я. – А информация?..
Джуффин засмеялся, откинулся на спинку кресла. Теперь руки его вытянулись вдоль подлокотника.
Мне подумалось, что на этом подлокотнике удобно сидеть. Однако делать это дозволено только любимчикам.
– Информация тебе понравится больше, – как-то интимно понизив голос, пообещал сэр Джуффин. – Чтобы вызволить тебя из участка… В общем, слушай меня внимательно, и запоминай: повторять не стану!.. Сейчас сюда придёт уборщица. Вы с ней познакомились два месяца назад у Тре-карёва на дне рождения. Ты её потом провожал после вечеринки…
– Да как я её мог провожать?.. – не понял я.
Однако Джуффин опять ехидно засмеялся:
– Да вот так!.. Главное, что она это помнит – ту вашу прогулку по осеннему городу!..
– Вы ей внушили ложную память! – сообразил я. – Ловко!..
– Пустяки! – небрежно отмахнулся сэр Халли. – Ничего сложного. Ты же сам встречался с людьми из Мира Матрицы, знаешь, насколько это просто: создать иллюзию чего угодно – что реальности, что обмана…
Он поднялся.
– Всё, друг мой, прощай! Дальше выпутывайся сам!.. – повторил он своё напутствие. – Я с интересом понаблюдаю, как ты тут станешь трепыхаться, но на мою помощь больше не рассчитывай!
Сэр Джуффин шагнул к решётке, запиравшей камеру.
– Погодите! – воскликнул я, лихорадочно соображая, что бы ещё у него спросить важное при столь мизерном объёме информации. – А как хоть её зовут-то, ту мою знакомую, что придёт?
– Молодец! – одобрительно кивнул, оглянувшись, колдун. – А я поспорил сам с собой на корону – сообразишь ты спросить имя или нет. Правый карман выиграл! – он достал из левого кармана золотую монету с профилем мужчины в королевской короне, показал её мне и опустил в правый. – Хорошая примета для начала сомнительного мероприятия… Ты веришь в приметы?..
– Не знаю, – растерянно отозвался я.
– Напрасно! В добрые приметы верить нужно непременно!.. В плохие – необязательно… А зовут её… Вот тут, Доперст, я даже не вмешивался, но сама судьба одарила тебя Надеждой!
– В каком смысле? – не понял я.
– В самом прямом. В этом Мире есть такое женское имя – Надежда. Вот её я тебе и дарю в спутницы!
Нет, всё же в его глазах сквозь едкое ехидство чуточку проглядывало искреннее сочувствие.
– Всё, Доперст, прощай! Мой последний тебе подарок – это некоторые знания об этом Мире, которые я вложил в тебя за время нашей беседы… Чтобы ты не слишком пускал пузыри.
И он шагнул прямо в решётку. С этой стороны он в неё вышел, а сквозь прутья наружу не просочилось ничего.
* * *
Проснулся я не то потому, что так велел Джуффин, не то от шума. Кто-то ходил, цокая каблуками по кафелю пола, громко разговаривал, глухо бряцал какими-то предметами.
И в самом деле чувствовал себя бодро и готовым к действию. Ночной растерянности – как не бывало.
Оглядел себя – как выгляжу. Строгий костюм, немного похожий на униформу, однако без каких-либо знаков различия… Надо же, и не помялся!.. Интересно, это только поначалу он такой, или вообще не мнётся никогда?.. Сорочка, галстук, туфли… Всё в норме.
Да и то – они же из мира эфемерного в Мир реальный материализовались всего лишь минувшей ночью.
И откуда-то ж я знаю, что одежда может мяться, трепаться… Информационный подарок Джуффина?..
Фуражки нет… Да и ладно, как-то глупо она показалась мне выглядевшей. Где я её потерял-то?..
Провёл рукой по лицу. На щеках и подбородке обнаружилась колючая щетина – и что теперь с ней делать?.. Тоненькие усики…
Ну что ж, пора начинать действовать. Для начала – реализовать информацию, полученную от сэра Халли.
Я поднялся с топчана, одёрнул куртку, подошёл к решётке, сквозь которую виднелся кусочек коридора с глухой стеной напротив.
Выглянув, насколько это представлялось возможным, сквозь прутья решётки наружу, я сразу увидел женщину. Она как раз распрямилась, поднимая ведро, из которого торчала рукоять швабры.
Наши взгляды встретились.
И я понял, что Джуффин меня не обманул.
– Надежда? – спросил я.
Она посмотрела внимательно, нахмурилась… Мучительно старалась сообразить, кто я такой.
– Привет, – отозвалась женщина. – Где-то я тебя видела…
Вот с этого момента во мне начала нарастать уверенность, что у меня есть шанс отсюда вырваться.
– Видела! – насмешливо хмыкнул я. – Ты меня не просто видела, а я провожал тебя с суаре у Трекарёва…
– А, точно, у Трёшки мы познакомились…
Её лицо расплылось в приветливой улыбке. И улыбка эта показалась мне немного смущённой…
Мне вдруг как-то совершенно очевидно стало, что именно в этот момент и активизировалась её ложная, внушённая память.
Что там этот поганец Джуффин ей внушил?..
Мне показалось, или и в самом деле где-то в уголке сознания кто-то едва слышно хихикнул?..
Ну да, он же сказал, что станет следить!.. Вернее, наблюдать…
Зритель хренов!..
– Как ты сюда попал-то? – она кивнула на решётку, опустила пластмассовое ведро на пол, стянула с руки резиновую перчатку, поправила выбившийся из-под косынки локон.
– Да вот, забрали ночью – ни документов, ни денег… – честно ответил я. – Ни пальто…
Женщина искренне удивилась:
– Да как же это тебя угораздило?..
– Макс удружил…
– Какой Макс?..
– Ты не знаешь…
Она смотрела на меня. Молчала.
– Выручай, Надежда! – просительно заканючил я. – Сама ж знаешь: без документов я куда?.. Сейчас закроют до выяснения…
– А я куда тебя дену? – мне показалось, что она спрашивает по инерции, сама же уже всё решила.
– Ну придумаем что-нибудь… Только вытащи, пока «дело» не завели, а там выкрутимся как-нибудь…
Право, я сыпал терминами, не понимая их смысла – и в самом деле Джуффин подкинул фразеологии…
– Ладно, жди!
И ушла.
И мне во всей полноте стало ясно, насколько сейчас решается моя судьба. Если договорится – я выйду, и на какое-то время буду обеспечен крышей над головой, теплом, а также временем для того, чтобы найти выход из положения.
