Ниль Блэк
Жёлтый Дракон
Уже почти утро, лучи только проснувшегося солнца пробиваются сквозь толстые стёкла – их не останавливает даже то, что это обитель похоти и разврата. У солнца свои планы, свои цели и свои желания, ровно так же, как и у Далии, которая смогла сделать то, с чем до неё не справлялся пока никто. Она смогла пробраться в чёрную, пропитанную чужой-своей болью душу Леона, занять удобное место, усесться и свесить свои стройные, самые красивые из всех, что Леон видел, ножки. Ночь ушла, а желания Леона нет – хочется её послушать, хочется увидеть, хоть мельком. Аж за грудиной чешется насколько. Леон аккуратно отодвигает покоящуюся на нём Рейну и, схватив со столика мобильный, набирает сообщение.
Л: Двадцать четыре часа – и ты будешь моей.
Д: Пошёл нахуй.
Ответ приходит моментально. Надо же, строптивая девчонка не спит. Леон улыбается, впервые за эту ночь испытывает эмоции, чуть ли к экрану не липнет. У него резко обостряются все чувства, включаются все эмоции, и плевать, что Далия его только что послала, что почти весь этот город у его ног, а эта воротит нос и виляет задом. Леону хорошо. Будто какой-то алхимик для него все удовольствия мира смешал, собрал в один флакон и дал попробовать.
Л: На хуй пойдёшь ты, и притом, на мой.
Д: Пошёл нахуй, чудовище!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Л: Обожаю тебя, Сахарочек.
Пишет. Удаляет. Снова набирает. Снова удаляет. Отбрасывает телефон в сторону и прикрывает веки.
Королевы не плачут
– Кто? – Леон обходит стол, к которому привязан рыжеволосый мужчина, и вертит в руке трость. По краям от стола собрались люди клана Хан. Магнус, подбрасывая молоток в руке, стоит, прислонившись к стене, и молча следит за другом.
– Кто твой хозяин? Кто подослал тебя в моё казино? Для кого ты собирал данные о моих клиентах? – подряд спрашивает Леон и останавливается во главе стола.
Пленник молчит. Трясётся от страха, всё пытается выпутаться из намертво впившихся в кожу верёвок и продолжает молчать.
– Ну, подумай ещё чуток, – Леон кивает Магнусу, и тот ленивой походкой подходит к столу. Прикладывает к бедру мужчины шиферный гвоздь и одним ударом вбивает до конца. Мужчина кричит от боли, брыкается, но Магнус так же медленно обходит стол и проделывает то же самое и со второй ногой.
– Ещё подумаешь? – спрашивает, нагнувшись к его лицу, Леон. – Ты не торопись, думай, нам некуда спешить, – он хлопает мужчину по лицу и приказывает Магнусу продолжать. Но пленник молит прекратить, говорит, что всё расскажет, и Леон останавливает пытку.
– Вы же отпустите меня? – с маской боли на лице спрашивает мужчина.
– Конечно, отпустим, – Леон заботливо убирает взмокшую и прилипшую к лицу мужчины чёлку.
– Это клан Канг, – выдыхает мужчина. – Я собирал данные о клиентах для них.
Магнус в удивлении даже молоток откладывает.
– Интересно, – цокает языком Леон. – Расскажи, что ты успел им слить.
Через минут пятнадцать Леон Хан, поправляя полы пиджака, идёт к ожидающему его у ворот матовому ламборгини. За ним, на ходу застёгивая до этого закатанные до локтей рукава рубашки, быстрыми шагами идёт Магнус.
– Когда-нибудь я научусь убивать без единого пятнышка на одежде, – сокрушается Магнус и опускается на сиденье рядом с другом.
– Мы только договорились с ними, вроде приняли общую стратегию, зачем им это делать? – Леон заводит автомобиль и выезжает на трассу.
– Я сам эту информацию пока перевариваю, – Магнус хлопает по карманам в поиске зажигалки.
– Я ждал от них первого шага, но не думал, что они рискнут копать под меня до свадьбы. Это глупо. Хотя Инсу умом никогда не блистал. Я могу прямо сейчас отменить эту свадьбу одним щелчком пальцев и истребить весь их род, – зло говорит Леон и задумывается. – Что-то не клеится, что-то тут нечисто. Мне надо будет подумать, – уже спокойно добавляет он.
– Так и мы под них копаем, может, они пронюхали? – спрашивает Магнус и делает первую затяжку.
– Поручи своим ищейкам, пусть навострят уши – я хочу знать обо всём, что происходит на том берегу.
– Поручу, а ты с такой скоростью на свою же свадьбу опоздаешь.
– Мне кажется, ты ждёшь её больше, чем я, – с усмешкой говорит Леон.
– По-моему, ты вообще её не ждёшь.
– Ладно, надо ещё на пару встреч, потом в душ и привести себя в порядок.
– Мне надо переговорить с нашими о безопасности. Место проведения торжества оцеплено нашими людьми, я даже снайперов на ближайших постройках расставил, но ты оставь меня у офиса, я заберу машину, поеду ещё раз проверю, – говорит Магнус и выбрасывает окурок в окно.
***
С самого утра особняк семьи Канг стоит на ушах. Прислуга, стилисты, лучшие визажисты и парикмахеры страны – все носятся между этажами, собирая на главную свадьбу столицы как невесту, так и представителей её семьи.
Далия вообще будто не здесь, будто это не её свадьба, и всё это её не касается. Она словно застывшая посередине дома статуя, вокруг которой кипит жизнь и вечное движение. Девушка бы рада тоже влиться, хотя бы изображать радость и веселье, вот только вросла в пол – не реагирует, не говорит, не двигается. Далия только осознала, только поняла, что теперь она не вокруг пропасти ходит, теперь она сама нырнёт в неё с головой – пара часов, и крышка гроба захлопнется. Далия собирается через силу, сжав зубы, терпит, пока укладывают её волосы, ругается с переборщившим с макияжем визажистом и, выгнав его из комнаты, идёт умываться. Всё валится из рук, всё не получается. Далию раздражают эти голоса, эти фальшивые улыбки и тонны поздравлений, льющиеся из уст ещё вчера чужих людей, резко ставших вдруг друзьями и близкими. Для всех эта свадьба – повод погулять, поразвлечься, отметиться в прессе, для Далии – будто конец света. Её личная плаха, эшафот, сырая могила, Армагеддон.
Что поменялось-то? Что довело до той точки, когда слова «не хочу» приобрели такую контрастность, так чётко встали перед глазами и не то чтобы стереться, они даже не тускнеют, не дают девушке сделать шаг за пределы спальни. «Не хочу» – повторяет одними губами, усерднее трёт лицо ладонями, якобы не замечает смешивающиеся с водой слёзы. Даже себе умудряется лгать. А в голове воют сирены, не затыкаются, не дают нацепить маску безразличия. С трудом смыв плотный слой косметики, Далия вытирает лицо белым полотенцем. Оно вмиг становится серым, и, брезгливо сморщившись, девушка отбрасывает его в сторону.
Далия садится на краешек ванны и нервно раздирает пальцы. Надо, как и всегда, себя уговорить. Надо вдохнуть больше воздуха, выдохнуть, задрать подбородок и уверенными шагами спуститься вниз. Надо не позволить врагам семьи обрадоваться, не показать прессе, что она слаба, не ставить под сомнение выбор отца и договорённость. Далия сможет, пусть даже у неё сейчас внутренности распадаются на атомы. Спустя столько лет её настиг страх перед неизвестностью, который родился, когда отец впервые заговорил о помолвке. Далия тогда с ним вроде справилась, придушила в зародыше, решила перенаправить все мысли и желания только на то, что этот брак сможет ей дать. Но, видимо, не убила, потому что он разросся, с каждой новой встречи с этим мужчиной становился всё больше и больше, а сейчас достиг своего апогея. Далии кажется, она впервые только в этот момент осознаёт масштаб надвигающейся катастрофы, только сейчас понимает, в какую западню она попадёт, поставив одну подпись.
Раздираемая всеми этими мыслями она проходит в комнату, с отвращением смотрит на свадебное платье на кровати и хватается ладонью за горло. Она часто-часто дышит, даже бьёт себя по груди – не помогает. Она задыхается. Далия никогда раньше не сталкивалась с приступом паники, но она знает, что нужен пакет, в который можно подышать, нужно попробовать посчитать про себя, попробовать нормализовать дыхание. Но вся эта теория в голове девушки бесполезна сейчас, потому что она продолжает судорожно ловить воздух ртом, но в лёгкие будто ничего не поступает. Она бьётся о столик в углу, роняет на пол вазу со свежими цветами и следом падает сама, отчаянно пытаясь почувствовать, что дышит.
– Всё хорошо, всё хорошо, – Далия открывает глаза, убирает руки от своего горла и смотрит на удерживающую её голову на своих коленях Вивиан.
– Дыши, давай, вдох, – медленно тянет младшая. – Выдох.
Далия переплетает пальцы с пальцами сестры и начинает следить за губами девушки, дышит по её указанию и понемногу успокаивается. Сердце больше не пытается пробить грудную клетку, дыхание нормализуется, Далия приподнимается и садится на пол.
– Ты вышла из комнаты, – треснуто улыбается Далия. – Ты вышла из-за меня из комнаты.
– Я услышала, как что-то разбилось, и я испугалась, – Ви и сейчас боится, она никогда не видела сестру такой. Да, Далия плачет в её комнате, показывает слабость, в последние дни вообще ходит сама не своя, но, зайдя в спальню, девушка увидела не сестру, а куклу с вывернутыми руками и ногами, бьющуюся в агонии, пытающуюся сделать хоть вдох. Вивиан больше такой Далию видеть не хочет. Боится, что следующий раз может быть последним.
– Ты такая красивая, – Далия тем временем осматривает внешний вид сестры. Ви в бирюзовом платье из тончайшего шёлка, воротник и рукава которого отделаны тонким кружевом. У девушки аккуратно подкрашены глаза и немного блеска на губах. – Ты как будто нереальная, неземная. Ты уверена, что сможешь выдержать церемонию?
– Да, я должна, – тихо говорит Вивиан. – Ты самый мой родной человек, я не могу не побыть с тобой хоть немного.
– Как только мы обменяемся кольцами, тебя увезут домой, я прослежу, – говорит ей Далия и поднимается на ноги. – Минута слабости прошла, а мне надо подкрасить глаза, – девушка шарит по столу в поиске косметички.
***
Рейна отпускает шофёра на мосту, врёт, что хочет прогуляться, и просит не ждать. Девушка, пошатываясь, идёт к перилам моста и, облокотившись о них, смотрит на водную гладь. Раннее утро, над рекой слабый туман, тишину нарушают пока ещё редко проезжающие автомобили. «Прекрасное утро, чтобы утопиться», – думает девушка и даже смеётся над собой.
Сегодня свадьба Леона Хана. Все прошедшие три дня Рейна каждую ночь проводила на мальчишнике мужчины. Рейне даже казалось, что это никогда не закончится. Будто она без остановки проживала все эти часы, наполненные чужими голосами, смехом, самым разным алкоголем, дорожками на зеркальной глади и им: его телом, его руками, его глазами. Леон давит, размазывает по всем горизонтальным поверхностям, заставляет чувствовать себя никем. Рейна устала его бояться, устала вздрагивать от каждого его слова и взгляда, от постоянного нервного напряжения рядом с мужчиной. Она уже с ума сходит. Но сегодня свадьба, а значит, сегодня Леон будет трахать Далию Канг. Рейна даже не удивилась, услышав ненавистное и хорошо знакомое имя от Магнуса.
Далия Канг королева Сеула, и неудивительно, что ей досталось «лучшее». Наверное, Леон рядом с Далией принц из сказки – красивый, щедрый, придерживающийся манер, этакий джентльмен. Леон рядом с Рейной ненасытное животное, каждым толчком втрахивающее в неё её никчёмность, мешающий её с грязью, не ставящий ни во что. Леон для Далии законный муж, место на ещё одну ступень выше в обществе и ещё большая власть. Леон для Рейны любовник, сутенёр, клиент, палач в одном лице.
Рейна бы сейчас поныла о несправедливости жизни, но даже на это нет сил. Двадцать лет она так и живёт, выживает, из одного дня в другой таскает себя за шкирку, кормит обещаниями, подпитывает надеждой, но всё. Хватит. Достаточно. Она устала, в ней эта усталость сейчас расползается чёрным мазутом, забивается во все поры, у неё нет больше сил бороться с невидимыми врагами.
Рейна взбирается на перила моста и, свесив ноги, вглядывается в мутную воду. Позади всё чаще проносятся машины, город начинает просыпаться, а Рейна готовится к вечному сну. Какая ирония. Одно движение – и всё закончится, всего лишь надо податься вперёд. Не придётся думать ни о чём, не придётся придумывать себе оправданий, пытаться продержаться ещё один день и кормить себя несбыточными надеждами и мечтами. Рейна, несмотря на все трудности и проблемы, которые ей подбрасывала жизнь, – любила её. Даже сейчас, будучи в шаге от вечного покоя, она всё равно пытается вспомнить хоть одну причину, которая бы удержала её от рокового шага, но не может. Причин нет – Рейна одна на этом свете и умрёт тоже в одиночестве. Никто и не заметит. Она усмехается про себя и двигается всё больше к краю. Плавать девушка не умеет, да и учиться было негде, так что она сразу камнем пойдёт на дно. Именно туда, где ей и место.
Она вертит в руке мобильный и, поняв, что ей позвонить некому, попрощаться не с кем и даже голос ничей перед смертью слушать не хочется, убеждается в правильности своего решения. Делает глубокий вдох, прикрывает веки, готовясь к последнему рывку, и оборачивается на звук резко притормозившего позади автомобиля.
Эзра с утра в офисе, он только вышел, чтобы поехать на встречу с отцом и проверить последние приготовления к свадьбе, когда, проезжая по мосту, заметил знакомую фигурку. Эзра не остановился, он поехал дальше, решив, что ему показалось, но чутьё не дало мужчине отъехать на большое расстояние, он развернул свой ягуар и вернулся. И теперь понимает, что это было правильным решением.
– Если ты хочешь насладиться красивым видом, я могу тебе такой показать, но это точно не здесь, – Эзра начинает осторожно подходить к девушке, прекрасно понимая, зачем она сидит на перилах. Её полные отчаяния глаза и дрожащие губы только подтверждают догадки мужчины.
– Давай поедем со мной, поднимемся на самую высокую точку столицы. Ты увидишь, каким красивым может быть город сверху, – Эзра делает ещё шаг, а Рейна отодвигается дальше. – Хотя, может, лучше любоваться видом ночью. Давай договоримся, я заберу тебя вечером и покажу тебе его. А сейчас составь мне компанию на завтраке.
– Уходи, – тихо говорит девушка и снова всматривается в манящую её воду.
– Меня Эзра зовут, а тебя? – мужчина говорит тихо, спокойно, боится напугать.
– Рейна, – еле слышно произносит девушка.
– Так что насчёт лучших в этом городе панкейков? Ты пробовала японские? Я не знаю, как они их так готовят, но они нежнейшие и пышные, – не сдаётся мужчина.
– Сделаешь ещё один шаг, и я прыгну, – твёрдо говорит девушка. – Мне твоя жалость не нужна. Тебя вообще здесь не должно было быть. Я знаю, кто ты, так вот, иди на свадьбу своей сестры и оставь меня одну.
– Я пойду, она вечером, – пожимает плечами Эзра и облокачивается на перила в трёх метрах от девушки. – Просто я хочу понять, почему ты это делаешь.
– Ты в психологи заделался? – огрызается Рейна. Она не хотела, чтобы этот мужчина застал её именно так. Девушка всё ещё не понимает пока, почему один его голос – и у неё уже голова немного кружится. Эзра источает силу и заботу – Рейне не хватает обеих.
– Только не говори мне, что ты хочешь покончить с собой, потому что твой парень женится на другой, – давит смешок Канг. – Перестану тебя уважать.
– Он не мой парень, – зло отвечает Рейна. – И я с ним не по собственной воле.
– Тем более, – Эзра вновь двигается к девушке. – Какая тогда причина?
– Посмотри на меня, – Рейна поворачивается к Эзре и смотрит на него полными боли глазами. – По-твоему, мне нужна ещё причина?
– Я смотрю, – Эзра нагло рассматривает девушку с ног до головы. Еле сдерживается, чтобы не сорваться к ней и не прижать к себе, не приласкать, но боится, что та сорвётся вниз. Очень боится. Эзра никогда так не пугался, а сейчас стоит напряжённый, вытянутый в струнку, даже не сомневается, что, если девушка спрыгнет, он нырнёт за ней. Вытащит, спасёт, залижет её раны. Эзра бы подумал почему и зачем, но с этой девчонкой думать не хочется, хочется делать. Эта девушка похожа на ангела, и как бы Леон и все ему подобные ни пытались втаптывать её в грязь – Эзра всё равно видит ангела, правда, сломленного и разбитого.
– Ты очень красивая. Учитывая, где ты учишься и твоё состояние, – ты очень умная. Ты красиво танцуешь, я любовался тобой в клубе. Ты очень сильная, раз уж три года терпишь издевательства моей сестры, а она может быть той ещё сучкой. И именно после всего вышеперечисленного я не понимаю, почему ты сидишь на перилах и хочешь спрыгнуть, – разводит руками мужчина.
– Теперь я скажу тебе, что вижу я, – горько улыбается Рейна. – Я шлюха Леона Хана, о которую он вытирает ноги, я не могу уйти от него, потому что я трусиха, которая боится его жестокости. Я не могу дать должный отпор Далии, потому что она сильнее, у меня нет никого, кому бы я сейчас, по идее, должна была позвонить и попрощаться. По-твоему, нужны ещё причины?
– Вообще-то, я тут стою уже минут двадцать, притом, что у меня дел по горло, но я здесь, и я разговариваю с тобой. А ещё хочу плюнуть на всё и поехать с тобой позавтракать, так что у тебя, как минимум, теперь есть я, – спокойно говорит мужчина.
– Зачем тебе это? Зачем тебе возиться с неудачницей? – Рейна опускает голову к груди и вскрикивает от неожиданности, когда Эзра резко хватает её поперёк талии и стаскивает с перил. Мужчина поворачивает девушку лицом к себе и, вжимая её задницей в перила, заставляет смотреть на себя.
– Слушай меня внимательно и запоминай, – медленно и чётко говорит Эзра. – У тебя в жизни полная задница, я не буду этого отрицать. Но ты учла не всё. Не можешь пока избавиться от Леона? Подстраивайся. Слабее Далии? Найди её слабое место. Она моя сестра, и мне нельзя так говорить, но у всех есть слабое место, вот и ищи, а потом дави туда – она или тебя уважать начнёт, или трогать перестанет. Ну, а последний пункт решён, дай сюда мобильник, – мужчина отбирает телефон девушки и вбивает в него свой номер. – Надо будет поговорить – позвонишь мне, захочешь поделиться – позвонишь мне, захочешь поплакать или забудешь, какая ты сильная, – позвонишь мне, я напомню. Ещё какие-то вопросы остались? Вспоминай давай, потому что вопрос с самоубийством мы решим здесь и сейчас.
Рейна как заворожённая слушает мужчину и даже после того, как тот умолкает, долго не может подобрать слов.
– Спасибо, наверное, – наконец-то говорит девушка. – Я не понимаю всё равно, зачем ты это делаешь, но мне лучше. Ты можешь спокойно идти по делам, обещаю, я не сброшусь.
– Иди в машину, я обещал панкейки, – смеётся Эзра и провожает взглядом маленькую фигурку, идущую к ягуару.
***
– Что он за урод такой? – Далия нервно меряет комнатку в номере отеля, на лужайке которого и пройдёт церемония бракосочетания. – Как можно опаздывать на свою свадьбу? Он вообще идиот? – девушка достаёт сигарету из пачки и прикуривает.
Сохён пытается вырвать сигарету меж губ девушки, причитая, что она будет вонять, но Далия рычит на маму и идёт к окну. Вивиан сидит в кресле невдалеке и играет с манжетами на рукавах платья.
– Это оскорбление! Я должна была опоздать, а вы притащили меня сюда раньше времени! – продолжает возмущаться невеста.
– Уверен, у него есть дела, и он опоздал из-за них, так что перестань беситься, и приведи себя в порядок, – говорит Далии вошедший отец и, забрав супругу, уходит, оставив двух девушек наедине.
– Он нарочно это делает, он издевается надо мной, – Далия тушит сигарету о хрустальную пепельницу. – Голыми руками бы придушила! Нет, это каким надо быть хамлом! Ты, блядь, на Далии Канг женишься! Я тебе не какая-то безродная девка!
– Далия, – тихо зовёт разошедшуюся сестру младшая.
– Привык, небось, у себя в Китае с дешёвками разными шастать, не различает уровень, манер не знает, как же бесит!
– Далия! – уже громче зовёт Ви и кивает на дверь, прислонившись к косяку которой, стоит Леон.
Далия даже забывает, что секунду назад материла его, – смотрит и не может глаз отвести. Леон Хан красив как бог. Он одет в чёрный костюм-тройку поверх белой рубашки, волосы уложены назад, открывая лоб, что, правда, делает его не просто дико сексуальным, но и опаснее, чем обычно, хотя куда опаснее. Стоит, выжигает взглядом одни ему известные узоры на девушке и скалится. Потому что улыбкой это точно назвать нельзя. Будто хищник, который готовится к прыжку, только Далия не добыча, она сама кого угодно поймает и загрызёт.
– Как же тебе не терпится стать моей, – Леон отталкивается от двери и подходит к Далии. – Я и не против, потому что, несмотря на твой гнусный характер, грязный язычок и абсолютное неумение вести себя, ты очень красивая, – мужчина голодным взглядом смотрит на обнажённые ключицы девушки, даже облизывается.
Далия в роскошном белоснежном платье с глубоким вырезом на груди, каплевидный кулон из топаза поблёскивает в выемке между ключиц, манит. Леон с трудом держит расстояние – к чёрту эту свадьбу, эти договорённости, кучу муторных дел, когда можно прямо на этом столике в углу разложить девушку. Содрать эти тряпки, привязать её ими же, чтобы и двинуться не могла, и смотреть, изучать, трогать. Интересно, у неё кожа везде такая светящаяся, на ощупь словно бархат, он не видел её голой. Он впервые в жизни так сильно хочет девушку и знает её уже почти месяц, но при этом так и не затащил в свою постель. Леон мысленно сам себе даёт премию за терпеливость.
Губы напротив продолжают источать яд, что-то говорить, плеваться словами, но мужчина видит не это. Леон видит, как они обхватывают его член, как он толкается глубже, до самой глотки, заставляет её давиться и за белоснежные волосы тянет вниз. Чёрт. Один взгляд на неё, и у Леона стоит так, будто он живёт год без секса. Далия продолжает возмущаться, даже машет руками, что-то объясняя мужчине, точнее, высказывая претензии, а Леон видит её ноги, скрытые под подолом платья, на своих плечах. Он хочет её прямо здесь – хочет не красивого секса, не брачной ночи на белоснежных простынях, не поцелуев и нежных прикосновений – Далия ни одно из этих желаний не вызывает. Он хочет её выебать, с криками, хрипами, с болью, так, чтобы та не могла потом ходить, чтобы не могла шевелить распухшими губами. Он хочет её так сильно, так пошло, так мокро, что забивает на всё равно уткнувшуюся в пол Вивиан, проводит ладонью по своему члену сквозь ткань брюк, сжимает, но разгоревшийся пожар успокоить не выходит. Представляет, как он будет усмирять эту непокорную девицу, как застегнёт ошейник на красивой шее, как заставит срывать голос и сделает самой послушной. Мужчина облизывается, и Далия затыкается. Она в его глазах видит порно, где сама выступает главной героиней, и отчаянно пытается собрать мысли в кучу. Леон ловит панику в её взгляде, усмехается и говорит:
– Ты очень красивая, Сахарочек.
– Я знаю, – фыркает Далия, но всё равно пытается на плечи полупрозрачную накидку натянуть, от голодного взгляда Леона не по себе.
– Не знай я тебя поближе, подумал бы, что ты ангелочек, но мы же знаем, что это иллюзия. Хотя я знаю не всё, – издевательски тянет мужчина и становится вплотную. – Если ты такая сучка снаружи, что у тебя внутри?
Далию передёргивает от тона, которым были сказаны последние слова. Она бы сделала шаг назад, вот только не в этот раз. Поднимает лицо к мужчине, глаза в глаза, позволяет этой угольной темноте затянуть себя. У Далии внутри по одной лопаются удерживающие сердце нити, даже темнота в Леоне притягательная, не устрашающая, а наоборот, манящая – Далия бы точно нырнула. Леон читает её как книгу, следит за эмоциями, ждёт первого шага, слова, движения, хоть чего-то, чтобы напасть. Вгрызётся в эти манящие вишнёвые губы, будет отравлять собой, а потом обескровит, всё заберёт себе, оставит пустую оболочку. Леон так думает, но уже не уверен – сейчас у Далии столько же шансов сделать то же самое с Леоном: вырвать сердце, сожрать его и не поперхнуться. Из всех женщин этой огромной вселенной Леону попалась самая сильная. Ещё до брака по расчёту он думал, что женится, посадит супругу дома, та будет рожать ему детей да ходить по светским мероприятиям. Леон и жить дома не собирался, а тут вон оно как – стоит неземная, цвета сахара, лижет свои губы, глазами завязывает все нервы в узлы, пальчиком управляет. Пообломать бы ей все пальчики, вырвать этот язык и надавать по губам, чтобы не смела одним их видом вызывать самую пошлую картину в голове, но Леон бессилен и испуган. Ему бы тайм-аут взять, привести в порядок мысли и чувства, не пристало какой-то девчонке вот так держать под контролем самого Жёлтого Дракона.
– Давай закончим с этим, – Далия задирает подбородок и с честью выносит впившийся в неё взгляд. Леон подаёт ей руку, и Далия нехотя вкладывает в неё свою.
Церемония проходит на берегу искусственного озера. Организацией церемонии занимались лучшие декораторы страны. Прямо на лужайке в несколько рядов расставлены стулья, дорожка из белых лепестков ведёт к ротонде с сотней ниспадающих цветов. Далия и Леон, улыбаясь родным и близким, идут к алтарю. Первые ряды с обеих сторон заняли семьи и самые близкие обручающихся. Вивиан, не поднимая головы, добирается до своего стула на первом ряду и, усевшись, больше взгляда не поднимает. Она будто физически чувствует все эти глаза на себе, ей дико, страшно, неуютно, но сегодня свадьба сестры, она хотя бы должна быть рядом на церемонии. Как только они обменяются кольцами, Вивиан пойдёт к машине шофёра. Она не подаёт виду, что ей страшно и плохо, не хочет портить и так плохое настроение Далии, но эту ночь она посвятит слезам, потому что теперь к ней в комнату никто прибегать не будет, потому что Ви больше не о кого греться.
Слишком много журналистов, фотографов, гостей – Далия ещё до алтаря не дошла, но глаза уже щиплет от вспышек. Она хочет думать, что именно из-за них.
Магнус становится рядом с Леоном и с трудом контролирует свой взгляд, который словно прилип к девушке в первом ряду. Он увидел её сразу же, как та вышла на лужайку. Всё это время Магнус, как цербер, ходил перед дверью невесты и, будучи уверенным, что та там со своей сестрой, охранял, выжидал. А сейчас для него моментально всё перестало существовать: как свадьба, так и гости. Магнус взгляда от девушки отвести не может, а та сидит, уткнувшись в свои пальцы, рядом с родителями и сильно нервничает. Мужчина чувствует её страх, нервозность на расстоянии, не может, не справляется с диким желанием подойти к ней, укутать в свой пиджак и увести отсюда. Девушка же боится, Магнус от злости на её родителей до белых полос вонзается ногтями в ладонь. Как можно это чудо так мучить, как можно заставлять её трястись вот так на виду у сотни людей. Он придумывает миллион идей и сценариев, как бы подойти к ней, как бы привлечь её внимание, но не может. Подойти к ней рядом с её родителями нельзя, что он им скажет, откуда они знакомы, но в Магнусе сидит оголодавший зверь, который собирал по крупицам этот образ столько дней, скучал, рвался к ней и который не понимает ни одну из причин почему «нельзя». Магнус видит, что девушка всё время смотрит на выход, чувствует, как та собирается сбежать, – мужчина должен успеть перехватить, второго шанса может и не быть.
«…пока смерть не разлучит вас», – доносится до гостей, и Магнус вздрагивает, присоединяется к аплодисментам и обнимает друга.
Леон принимает поздравления, нарочно сильнее, чем надо, обнимает Далию, наслаждается тем, как она не может прилюдно его послать. Девушка фальшиво всем улыбается, дует губки на камеру и излучает счастье.
У Далии на пальце не кольцо будто, а аркан. Оно обжигает, не даёт о себе забыть, показывает принадлежность, ставит клеймо. Девушка не подаёт виду, блестяще играет свою роль. Она обнимает Вивиан и говорит ей идти к машине, где её уже ждёт шофёр. Далия обещает навещать сестру, даже утверждает, что завтра же приедет, и просит сильно не грустить.
Гости перемещаются в ресторан, и начинается веселье: все едят, пьют, общаются. Леон всё время окружён людьми, принимает поздравления, что-то обсуждает. Далия видит среди гостей парочку министров, судей и даже популярных актёров и певцов. Она ходит по залу с бокалом в руке, мило всем улыбается и с удовольствием позирует фотографам.
***
Вивиан садится на заднее сиденье мерседеса, и шофёр выезжает со двора отеля. Девушка прислоняется к стеклу и смотрит на огни ночного города. Ви убеждает себя продержаться до дома, не расклеиться прямо здесь, в машине, перед этим взрослым мужчиной, который и так презрительно косится на младшую дочь господина. Он, как и многие, считает девушку избалованным ребёнком, который сам себе придумал болезнь и заперся в доме. Вивиан, хоть в люди и не выходит, не раз слышала сплетни прислуги за дверью и знает, что её называют неудачницей, пытающейся своим состоянием привлечь внимание родителей. Девушка давно уже ни на кого не обижается, и единственное, чего она хочет, – это запереться у себя в комнате и никого не видеть. Она опять вспоминает фальшивую улыбку сестры, тот срыв, который произошёл с ней до свадьбы, и грустнеет. Она говорила Далии перетерпеть, быть сильной, а сама сейчас трещит по швам, стоит представить, что Далия больше под одной с ней крышей не живёт. Только машина выезжает на главную трассу, как шофёр резко тормозит, и девушка, не пристегнувшая ремень, чуть не бьётся лбом о спинку переднего сиденья. Вивиан испуганно смотрит на мужчину с немым вопросом в глазах, а тот, заявив, что, кажется, впереди авария и он сейчас всё выяснит, покидает салон автомобиля. Ви не видит, что происходит впереди из-за большого чёрного внедорожника, стоящего прямо перед их машиной, она решает дождаться шофёра и только прислоняется обратно к стеклу, когда противоположная дверь слева открывается и, нагнувшись, на неё смотрит тот самый мужчина с красными волосами. Девушка на автомате дёргает ручку и, открыв свою дверь, вылезает наружу с мыслью убежать, но мужчина, быстро обойдя машину, преграждает ей путь.
– Прошу, не бойся меня, – мужчина даже делает шаг назад, показывая, что силой её удерживать не будет. Вивиан шумно сглатывает и растерянно смотрит на него. – Мне пришлось пойти на обман, приказать моим парням перекрыть вам движение, – Магнус кивает головой вправо, и девушка видит, как её шофёр о чём-то разговаривает с двумя бугаями у внедорожника. Белый ламборгини стоит чуть поодаль.
– У меня не было других вариантов. Ты не осталась на свадьбе, и я испугался, что больше с тобой увидеться не смогу, – осторожно говорит Магнус. Вивиан прижимается к дверце, продолжает испуганно смотреть по сторонам и молчать. Она не знает, как себя вести и что делать, надо бы бежать, но мужчина напротив взглядом на месте удерживает. Да и Ви бежать не хочет, зачем бежать, если тебя и не держат.
– Я не обижу тебя, – Магнус делает шаг вперёд, и Вивиан вновь дёргается. Мужчина, забывшись, хватает её за плечо, но девушка, издав писк, сбрасывает с себя его руку и оседает на землю.