Оксана Викторовна Климова
СашАшаС. Забытым
ЛОЖЬ о войне
Все чаще слышим, что война та – ложь.
Хоть не бомбит уже плевком по роже,
Нам ведь сейчас друзья куда дороже,
И те, что с нами, да и те, что не вернешь…
Да и не важно правда или ложь.
Она для нового, чуднОго поколения.
Мы были там, увы, и мы не сожалеем,
Хоть дней ушедших вспять не повернешь.
Поэтому и ценными в годах,
Становятся меж встречами, разлуки.
В которых мы скучаем друг о друге,
Но говорим, что горе не беда.
Когда же жизнь надумает свести.
Тех, кто тогда, в песочном комуфляже,
Наш контингент колоннами вояжил,
И вывод контролировал пути.
Мы вспоминаем вовсе не пожар,
Что поселялся с каждой новой бойней,
А лишь ребят, закрывших нас собою
И обгоревший, вызженный Афган.
И, в завершение , хотелось бы отметить… тоже стойкость, умение держать себя, но, проявляющееся в мудрости, приходящей с годами:
Без названия!
Как струны держали, от стен отражаясь, маня…
За голосом вслед, отправляя мятежное эхо.
И день, тот последний, морозный виток декабря,
И пыльный твой лик, в обрамление белого снега…
Сегодня насмешкой над былью, минувшего дня.
И вновь пятерня пробежится аккордом по нервам!
Сорвется на хрип, голос тихий, как будто на крик.
Мечтал ты летать и стремился, когда-то, быть первым,
Но все изменила судьба, или случай, иль миг…
Как голос дрожал на параде-"Быть верным присяге!"
И мамы глаза, в умиленье, блестели слезой.
Но сорваны были, с презрением, советские стяги
И верность отчизне сменилась иною мечтой,
Для многих, но ты, как и прежде, остался собой!
И лопнет струна, словно кто-то играя на нервах,
Заденет ее, на изломанном грифе души.
Лишь вспомнишь ребят, что погибли под Грозным «во-первых»
И их матерей, сыновья чьи домой не пришли.
***
И тихий перезвон гитарных струн
Вновь в сердце отзовется острой болью
Осенний листопад под тихий ветра шум,
Вальсирую, ложиться к изголовью
И память, обхватив холодной дланью,
Затягивает в мысленный поток.
Где вера за надеждой тихой ланью, гналась,
Стремясь постичь войны итог.
И, уступив безжалостной погоне,
Пройдя сквозь боль, предательство и мрак.
Душа в лохмотьях пала ниц пред волей
Моля стоять, превозмогая страх.
Маме
Ты знаешь мама, я устал,
От этих дрязг, от этих ран…
Я такой же упрямый, ты слышешь мам?
Но как же не хватает твоей руки,
Как сильно не хватает твоей руки…
Помоги…
Помоги мне родная,
Я вспоминаю юность и замираю…
Воздух хватаю как рыба…
Взрослая глыба,
Воспоминания мотаю…
И таю…
Прости…
Тебя не вернуть, себя не спасти,
Но так хочется очутиться в той грешной юности…
Где все просто и все знакомо…
Ты знаешь, мам, там у улицы были свои законы,
Не гласны лица, не гласны короны…
И слабость проявлять не законно,
Не резонно…
Но если бы я мог, ты же знаешь, мама,
Если бы я мог…
Я ведь твой, упрямый сынок…
Я прижался бы к твоим ногам,
Ласкался к твоим рукам.
Но тебя больше нет, родная мама…
На сердце рана
Почему на чувства запрет, когда жизнь упряма,
Разрывает нас на куски,
Зажимает в тиски…
Прости меня, я прошу…
Ты слышешь, мама…
Я ели дышу – и хриплю устало…
Я так устал, услыш и прости меня, мама…