Кирилл откинулся на спинку больничной кровати и прикрыл глаза. Его спокойное бледное лицо напоминало посмертную маску, которая магнитом притягивала взгляды притихших обитателей палаты. Казалось, что выговорившись, он сбросил с себя тяжкий груз и теперь обессиленный, с чувством выполненного долга проваливался в сон.
– Да, забористую настойку бабка продает! – подал голос высохший мужичок у окна. – Дурь-то твоя хоть выветрилась? Или медицина в таких случаях бессильна? – он наигранно захохотал, рассчитывая на поддержку других больных.
– Теперь стыдно вспоминать свои, мягко выражаясь, выкрутасы. Хоть в петлю! – процедил Кирюша сквозь зубы, не открывая глаз.
– Брось накручивать себя, парень! С кем не бывает! – вновь захохотал мужичок, поддержанный на этот раз соседями по палате. – Сейчас долечишься и будешь вновь как огурчик! Только пить завязывай. Совсем.
– К спиртному я теперь зарекся прикасаться, как и ко всякой дури, изменяющей сознание, – серьезным тоном ответил Кирюша и тут же еле заметно улыбнулся. – Не для того я создавал такую грандиозную иллюзию, чтобы убегать из нее раньше времени.