Олег Емельянович Кутафин
Российское гражданство
Правом голоса по всем вопросам, рассматриваемым собраниями, кроме выборов, пользовались лишь те дворяне, которые имели в губернии недвижимость на праве собственности или пожизненного владения и классный чин или российский орден, или окончившие по крайней мере среднее учебное заведение, или прослужившие не менее трех лет на выборной должности или в должностях мирового посредника, непременного члена крестьянских присутствий, мирового судьи, члена земской или городской управы (ст. 113 Свода законов).
Правом личного участия в дворянских выборах пользовались дворяне, которые владели землей в количестве, дающем право на непосредственное участие в избрании уездных гласных или другой недвижимостью стоимостью не менее 15 000 руб. Дворяне, владевшие полными участками в разных губерниях, в каждой из них имели право участвовать в выборах, а имевшие полные участки в нескольких уездах одной губернии получали право участвовать в уездных выборах в каждом из этих уездов. При этом в губернских выборах все они имели только один голос (ст. 118 Свода законов).
Дворянин, владевший неполным участком в нескольких уездах одной или разных губерний, получал право на участие в выборах в одном из этих уездов, если в сумме количество принадлежащей ему земли достигало высшего из размеров уезда, установленных для этих уездов.
Кроме дворян, владеющих полными участками, право личного участия в выборах предоставлялось также дворянам, владеющим меньшими участками, если они получили на действительной службе чин, дающий потомственное дворянство, или получали аренду или пенсию в размере не менее 900 руб. в год, а также дворянам, не владевшим недвижимостью, если они прослужили три года предводителями.
Малопоместные дворяне, владевшие не менее чем 1/2 полного участка, принимали участие в выборах через уполномоченных, избиравшихся на особых уездных собраниях мелкопоместных дворян.
Число уполномоченных определялось числом полных участков, содержащихся в общем количестве земли, принадлежащей явившимся на собрание малопоместном дворянам. Если при таком расчете получался остаток не менее половины полного участка, то прибавлялся еще один уполномоченный. Уполномоченными могли быть избраны и дворяне, имеющие личное право на участие в выборах.
Кроме мелкопоместных дворян закон допускал участие в выборах через представительство и дворян, имевших полный участок. Каждый дворянин мог вместо себя послать одного из своих сыновей, внесенных в родословную книгу губернии, если они достигли совершеннолетия, не были судимы и не исключались из собрания (ст. 124 Свода законов). Кроме того, дворянки, имевшие полный участок, могли участвовать в решениях дворянского собрания. Такое же право предоставлялось и дворянину, имевшему личное право голоса на выборах (ст. 121 Свода законов).
Особые условия закон устанавливал для области войска Донского, а также для Ставропольской, Таврической, Бессарабской, Астраханской, Тифлисской и Кутаисской губерний. В войске Донском все дворяне, принадлежавшие в казачьему сословию, могли лично участвовать в выборах, каким бы количеством земли они ни владели (ст. 119 Свода законов). В Тифлисской и Кутаисской губерниях для личного участия в выборах требовалось владение на праве собственности имением, содержащим не менее 20 домов временно обязанных крестьян или проживающих по условию поселян, или владение не менее 250 для Тифлисской и не менее 200 десятин для Кутаисской губерний. Пожизненное владение такими имениями в этих губерниях давало личное право голоса на выборах лишь при условии не менее чем 10-летнего действительного владения. Уполномоченных в этих губерниях могли выбирать только те, кто владел не менее чем 1/10 полного участка (ст. 147 Свода законов). В Бессарабской, Таврической, Ставропольской, и Астраханской губерниях право личного голоса давало владение землями, садами, домами, приносящими не менее 600 руб. дохода в год (ст. 131 Свода законов).
Дворянские собрания существовали только там, где имелось достаточное число дворян. Поэтому дворянских собраний не было в Архангельской, Олонецкой, Вятской, Пермской и сибирских губерниях (ст. 178 Свода законов), а в областях такие собрания существовали лишь в области войска Донского (ст. 175 Свода законов).
Среди дворянских собраний главное место занимали губернские собрания. Они созывались раз в три года (ст. 94 Свода законов). В день, назначенный для открытия собрания, губернатор в церкви приводил дворян к присяге (ст. 216 Свода законов). Однако присутствовать на собрании он не мог, даже если был помещиком этой губернии. Председательствовал на собрании губернский предводитель (ст. 216 Свода законов).
В ведение губернского собрания входили: выборы; обсуждение ходатайств; установление сборов; исключения из среды собрания «порочных» дворян; рассмотрение дворянской родословной книги и распоряжение имуществом, принадлежащим дворянскому обществу.
Функции уездных собраний ограничивались: подготовкой к губернским дворянским выборам и избранием специальных лиц для подробного рассмотрения отчетов о расходовании дворянских средств (ст. 148 Свода законов), а также «посредников полюбовного размежевания» (ст. 15 °Cвода законов). Все другие решения и выборы, включая выборы уездных должностных лиц, законодательством относились к ведению губернских собраний. Уездные собрания проводились за три месяца до открытия губернского. На них проверялись списки дворян, имевших право участвовать в собраниях, и дворян, выразивших желание занять выборные должности. На этих собраниях уездный предводитель предлагал мелкопоместным дворянам выбрать уполномоченных.
Выборы составляли главный предмет деятельности дворянских собраний (ст. 151 Свода законов). Посредством выборов замещались должности губернского и уездных предводителей, депутатов дворянского собрания, секретарей и заседателей дворянской опеки (ст. 173 Свода законов). Кроме того, дворянство, содержащее гимназии, прогимназии или пансионы при них или дававшее пособие на их содержание, избирало почетных попечителей гимназий (ст. 174 Свода законов), а в губерниях, входящих в ведение отделений Дворянского поземельного банка, избирало также двух членов в отделение этого банка (ст. 18 °Cвода законов).
Применительно к отдельным губерниям эти правила претерпевали определенные изменения. Так, в Вологодской губернии уездные должности замещались путем выборов дворян только в трех уездах: Вологодском, Грязовецком и Кадниковском (ст. 176 Свода законов). В Астраханской губернии не избирались, заседатели дворянской опеки (ст. 177 Свода законов). Наоборот, в области войска Донского избирались еще и окружные казначеи (ст. 175 Свода законов). Дворянство Петербургской губернии избирало пять членов и Совет государственных кредитных установлений и двух депутатов в главное выкупное учреждение. Московское дворянство избирало смотрителя Странноприимного дома графа Шереметева (ст. 182 Свода законов); астраханское – члена для заведования хозяйством института для девиц; нижегородское – почетных опекунов и директоров Александровского дворянского банка, председателем совета которого был нижегородский губернский предводитель; полтавское и черниговское – членов межевых палат.
Все эти должностные лица избирались на губернских собраниях. Однако в зависимости от того, являлась ли эта должность губернской или уездной, они избирались либо всей губернией, либо по уездам. К уездным должностям относились должности уездных предводителей, заседателей дворянских опек и депутатов дворянства.
Избранными могли быть только потомственные дворяне, включая и тех, кто, не владея недвижимым имуществом, не имели права голоса в собрании. В соответствии с законом правом избираться обладали лишь те, кто достиг совершеннолетия, имел чин и не был ничем опорочен.
В Кутаисской губернии могли быть избранными дворяне, не знающие русского языка. Однако в депутатском собрании по крайней мере половина членов должны были говорить по-русски или хотя бы свободно читать на русском языке документы.
Лица, находящиеся за границей, избираться не имели права. Дворянин, не желавший служить на выборной должности, должен был об этом заявить заранее, но избранный на такую должность отказаться от нее уже не мог. Должностные лица избирались на свою должность на трехлетний срок.
Закон устанавливал, что лица, состоящие на гражданской службе, могли избираться на дворянских выборах только в Астраханской, Ставропольской и столичных губерниях, а также в Закавказье. В других губерниях избрание этих лиц допускалось лишь при условии увольнения с занимаемой правительственной должности. Лица, состоящие в запасе армии и флота, также могли избираться. Церковные старосты могли быть избраны на должности лишь в тех уездах, где они состояли старостой. Членами одного и того же присутственного места не могли быть избраны отец и сын, родные братья, дядя с племянником и тесть с зятем.
В губернские предводители избирались два кандидата, которые представлялись министром внутренних дел Государю Императору для утверждения одного из них. На все другие должности избирались по одному лицу, утверждаемому местным губернатором.
Другим важным правом дворянских собраний было право представлять правительству свои ходатайства. «Право это, – писал Н.М. Коркунов, – имеет свою любопытную историю. Жалованная грамота дворянству 1785 г. предоставляла дворянству: 1) представлять о своих нуждах и пользах генерал-губернатору и губернатору и 2) приносить через особо избранных депутатов жалобы и ходатайства как Сенату, так и Государю Императору. Таким образом, право ходатайства было предоставлено первоначально в весьма широких пределах. Не было установлено никаких ограничений относительно предмета ходатайства и вместе с тем было разрешено представлять эти ходатайства непосредственно Государю чрез особо избранных самим дворянством депутатов. Это последнее право являлось особенно важным, так как для надлежащего успеха ходатайства, конечно весьма важно, чтобы оно было представлено верховной власти лицами, сочувствующими предмету ходатайства»142.
Впоследствии это право дворянских собраний было существенно ограничено. В соответствии с законом от 6 декабря 1831 г. дворянское собрание могло передать свои жалобы или ходатайства через депутатов только в том случае, если они будут вызваны (ст. 143). Даже отправление документов «для принесения Императорскому Величеству от лиц дворянства всей губернии верноподданнического благодарения за Всемилостивейше дарованные оному права и преимущества» допускалось только по испрошении на это Высочайшего соизволения (ст. 145).
Согласно закону дворянство могло представлять начальству и правительству ходатайства о своих нуждах, о прекращении местных злоупотреблений или об устранении неудобств, замеченных в местном управлении, если даже они являлись следствием какого-либо постановления вышестоящих властей.
В 1865 г., когда московское дворянство представило ходатайство об изменении коренных начал государственного устройства на имя министра внутренних дел, был издан Высочайший рескрипт от 26 января 1865 г., в котором указывалось, что ни одно сословие не вправе говорить от имени других сословий и брать на себя инициативу в вопросах, решение которых зависит исключительно от верховной власти. В соответствии с этим рескриптом были внесены соответствующие изменения в действующее законодательство, из которых следовало, что дворянство могло обращаться с ходатайствами, касающимися предметов его прямого ведения. Таким образом, дворянство было замкнуто в круг его исключительно сословных интересов.
В дальнейшем право ходатайства было снова несколько расширено. Согласно Высочайшему повелению от 14 апреля 1888 г. дворянство вновь получило право представлять правительству ходатайства об устранении недостатков, замеченных в местном управлении.
Помимо выборов и обсуждения ходатайств к ведению губернских дворянских собраний относилось также установление дворянских складок (сборов) и осуществление дисциплинарной власти над дворянами.
Денежные складки дворянства (ст. 160–164 Свода законов) устанавливались по предложению губернского предводителя на очередных собраниях. На чрезвычайных собраниях они могли устанавливаться только с особого высочайшего разрешения и исключительно «в случаях совершенно необыкновенных». Закон старался придать дворянским складкам характер добровольных взносов, поскольку дворянские общества не пользовались самостоятельным правом принудительного самообложения.
Различались складки двух видов: на надобности, необходимые для дворянства всей губернии (общеполезные), и на чистые издержки. Постановления собрания о складках второго рода были обязательны только для тех дворян, которые изъявляли на это согласие. Что же касается постановления о складках первого рода, то они могли иметь обязательную силу и для тех дворян, которые не были с ним согласны. Однако для этого постановление должно было быть принято единогласно всеми присутствующими на собрании дворянами или в случае принятия его не менее чем 2/3 присутствующих получить высочайшее утверждение, испрашиваемое по представлению министра внутренних дел через комитет министров.
Дисциплинарная власть дворянских собраний выражалась в их праве исключать из собрания дворян, имевших судимость или за которыми числился всем известный «явный и бесчестный поступок». Для исключения требовалось большинство в 2/3 участвующих в голосовании. Постановления собраний не подлежали пересмотру судебных инстанций. Жалоба на эти постановления могла быть принесена только по формальным основаниям в Сенат (ст. 165–167 Свода законов).
Кроме дворянских собраний органами дворянских обществ являлись дворянские собрания, включающие депутатские собрания, предводителей и дворянские опеки.
Дворянское депутатское собрание включало губернского предводителя и депутатов, избранных дворянством от каждого уезда по одному депутату. В его функции входило ведение дворянской родословной книги по губернии, выдача свидетельств о дворянстве и содержание формулярных списков лиц, избранных дворянством на выборные должности (ст. 35 °Cвода законов).
В обязанности губернских и уездных предводителей входило представительство дворянских интересов, хранение и расходование дворянских средств, а также собирание сведений о рождении дворян, об их поведении, образе жизни и состоянии и выдача, в случае надобности, об этом свидетельств (ст. 382 Свода законов). Кроме того, в ведение губернского предводителя входило увольнение со службы лиц, избранных на должность дворянством по болезни (ст. 383 Свода законов), а уездного предводителя – ведение узаконенных списков дворян и выдача свидетельств о бедности (ст. 384 Свода законов). Губернские и уездные предводители участвовали в различных делах местного управления в соответствии с установленным порядком его организации.
Уездные дворянские опеки, возглавляемые уездными предводителями, ведали опекунскими делами.
Вторую сословную группу природных подданных составляло духовенство. Свод законов о состояниях регулировал организацию, права и преимущества православного, римско-католического, протестантского и армяно-грегорианского духовенства (раздел второй Свода законов).
Православное духовенство разделялось на монашествующее и белое. К монашествующему духовенству принадлежали: духовные власти, митрополиты, архиепископы, епископы, архимандриты, игумены, игуменьи и настоятельницы, а также другие монашествующие братья. К белому духовенству относились: главные священники и протопресвитеры, протоиереи, пресвитеры, иереи, протодиаконы, диаконы и иподиаконы, церковные причетники в звании псаломщиков (ст. 405–407 Свода законов).
Вступление в монашество производилось посредством пострижения, которое разрешалось епархиальными архиереями. Пострижение разрешалось лицам всех сословий, мужчинам, достигшим тридцати, а женщинам – сорока лет. От желающих постричься требовалось: от служащих – увольнение со службы, а от лиц «податных состояний» – разрешение губернатора, даваемое на основании увольнительного свидетельства от обществ и согласия казенной палаты. Не разрешалось вступление в монашество: мужу при живой жене, законно с ним не разведенной, и малолетним детям (пострижение лиц, состоящих в браке, допускалось только в случае, если пожелают постричься оба супруга, по обоюдному согласию); малолетним детям, родители которых пожелали их пострижения в монашество, если по достижении соответствующего возраста они сами не пожелают постричься; лицам, обремененным долгами или привлеченным к суду.
Преимущества монашествующего духовенства заключались в освобождении от податей, телесного наказания и в подсудности их духовному суду в строго определенных законом случаях.
Пострижение в значительной степени ограничивало правоспособность. Эти ограничения сводились к следующему: монашествующие не могли владеть никаким недвижимым имуществом; им прекращалась выдача пенсий; они не могли торговать никакими товарами, кроме продажи собственных рукоделий; не могли отдавать денежные капиталы под частные долговые обязательства. Монашествующие, кроме духовных властей, не могли делать духовных завещаний, и их движимое имущество не наследовалось, а поступало всегда в монашескую казну; монашествующие и их настоятели не могли принимать от кого-либо на сохранение вещи, деньги или иное имущество; монашествующим запрещалось быть поручителями и поверенными в делах, не касающихся духовного ведомства.
Закон допускал оставление монашества. Однако при этом требовалось, чтобы снятию монашеского сана предшествовали в течение шести месяцев убеждения в необходимости сохранения обета сначала со стороны настоятеля, затем специальных лиц, назначенных епархиальным начальством и, наконец, полным составом консистории.
Для тех, с кого монашество все-таки было снято, закон устанавливал различные ограничения в правах: лишение права поступления на гражданскую службу, местожительства и приписки к обществам в той губернии, где жил монахом, а также в обеих столицах в течение семи лет. Если же о снятии монашеского сана просил монах, наказанный за предосудительные поступки, имевший порицания за недостойное поведение со стороны монастырского начальства или подозреваемый в предосудительном поведении, он предавался духовному суду, по решению которого с него снимался сан. Уволенный таким образом из монашества навсегда лишался права поступления на государственную службу и местожительства в той губернии, где был монахом, а также в обеих столицах.
Лица, возвратившиеся из монашества в мир, пользовались только теми правами, которые им принадлежали по происхождению.
Помимо оставления монашества закон предусматривал лишение монашеского сана. Монахи, уличенные в неблаговидных поступках или пороках, оскорбляющих монашеский сан и обязанности, сопряженные с ним, и не исправившиеся после наказаний, лишались духовным судом сана и отсылались в распоряжение гражданского начальства (ст. 409–425 Свода законов).
Согласно Своду законов о состояниях права православного белого духовенства приобретались вступлением в него, которое разрешалось лицам всех состояний. Однако лица «податных состояний» принимались в белое духовенство только при условии увольнения их из своего общества после рассмотрения вопроса казенной палатой и утверждения губернатором, а также в случае подтверждения епархиальным начальством недостатка в его епархии лиц духовного звания и того, что поведение и образование желающего вступить в него соответствуют этому званию.
Права духовенства передавались через законный брак их женам. Детям эти права не передавались, однако в силу своего происхождения дети священнослужителей, не имеющие прав высшего состояния, причислялись ipso jure к состоянию почетного гражданства. При этом дети церковнослужителей, окончившие академии или семинарии, с учеными степенями или званиями принимались ipso jure в состояние почетных потомственных граждан, а не окончившие эти учебные заведения – в состояние личного почетного гражданства. Вдовы священнослужителей не сохраняли после смерти своих мужей прав духовного состояния. Вдовы священнослужителей пользовались правами личного дворянства, а вдовы церковнослужителей – правами личного почетного гражданства.
Преимущества белого духовенства состояли в свободе от всяких личных податей и от воинской повинности, в освобождении от телесного наказания, в подсудности в точно определенных законом случаях духовному суду, в различных льготах относительно их домов, по выполнению воинской постойной повинности и в освобождении их домов в местностях, где не введено Городовое положение 1870 г., от городского поземельного сбора и от большинства других городских повинностей.
Правоспособность лица, вступившего в белое духовенство, ограничивалось в меньшей мере, чем лиц, относящихся к монашествующему духовенству. Относительно приобретения имущества белое духовенство приравнивалось к другим сословиям. Ограничения касались главным образом обязательственных прав и прав в области торговли и промыслов. Представители белого духовенства не могли быть поручителями по подрядам и поставкам, иметь обязательства по векселям. Им не могли выдаваться купеческие и промысловые свидетельства.
Закон допускал сложение лицами белого духовенства духовного сана. Однако для сложивших это звание устанавливались определенные ограничения прав. Лицам белого духовенства, просящим об увольнении, в течение трех месяцев устраивались испытания в решимости покинуть принятое на себя звание. Их убеждали не покидать этого звания. С тех, кто не поддался уговорам, с разрешения Святейшего Синода слагался сан. Сложившим сан запрещалось поступать на какую-либо государственную службу: священникам ранее 10 лет, дьяконам – ранее шести. Церковнослужители, уволенные по собственному желанию, принимались на гражданскую службу, если они имели на это право по происхождению или образованию.
Закон предусматривал также возможность для белого духовенства лишения сана. Священнослужители, лишенные сана, не могли поступать на гражданскую службу: священники ранее двадцати, а дьяконы – ранее двенадцати лет. Священнослужители, исключенные из духовного звания за пороки, вообще не принимались на государственную службу (ст. 426–431 Свода законов).
Так же, как и православное, римско-католическое духовенство разделялось на белое и монашествующее. Однако, в отличие от православного, в римско-католическом духовенстве духовные власти принадлежали не к монашествующему, а к белому духовенству. К нему принадлежали также и все приходские священнослужители: священники-настоятели, их викарии, дьяконы и поддьяконы. При церквах обязанности, связанные с церковной службой, исполнялись вольнонаемными, не принадлежащими к духовенству. К черному духовенству принадлежали только настоятели и настоятельницы монастырей, а также монахи и монашки.
Стать монахом или монашкой разрешалось лицам всех состояний римско-католического вероисповедания, достигшим 19 лет, с разрешения министра внутренних дел, даваемого на основании представления епархиального начальства и заключения духовной коллегии об отсутствии законных препятствий к поступлению в монастырь. Материалы для представлений и заключений собирались местным губернским начальством, к которому желающие поступить в монастырь обращались с просьбой о засвидетельствовании того, что они не состоят ни под судом, ни под следствием. Поступающий в монастырь приносил так называемые простые обеты (vota simplicia) и находился три года на испытании (искусе). После этого он допускался к произнесению торжественных обетов (vota solemnia), если достиг 22-летнего возраста и был посвящен в поддьяконский сан.
Преимущества монашествующего духовенства состояли в освобождении от податей и от воинской повинности, в подсудности в чисто духовных делах духовному суду и в освобождении от телесного наказания.
Ограничения правоспособности римско-католического монашествующего духовенства в основном были те же, что и у православного монашествующего духовенства.
Вступление в римско-католическое белое духовенство разрешалось также лицам всех состояний. Разрешение на вступление лиц «податного состояния» давалось местным губернатором на основании документов, представляемых местным епархиальным управлением. О принятии лиц других состояний епархиальное начальство информировало местного губернатора, который, в случае обнаружения им неправильности в приеме, информировал об этом министра внутренних дел.
Преимущества белого духовенства состояли в освобождении от личных податей и воинской повинности, в подсудности по делам чисто духовным своему духовному начальству, в освобождении от телесных наказаний, а также от отбывания воинской постойной повинности. В местностях, где не было введено Городовое положение 1870 г., дома римско-католического духовенства, в которых оно жило и не сдавало в наем, освобождались от городского поземельного сбора и большинства других городских повинностей.
С точки зрения ограничения правоспособности белое римско-католическое духовенство не отличалось от белого православного духовенства. Однако для римско-католического духовенства каноническими правилами было установлено безбрачие (ст. 454–476 Свода законов).
Армяно-католическое духовенство пользовалось теми же правами, что и римско-католическое.
Что касается протестантского духовенства, то в Своде законов о состояниях говорилось о двух главных существующих в России протестантских исповеданиях: евангелическо-лютеранском и евангелическо-реформатском.
Евангелическо-лютеранское духовенство состояло из проповедников и высших духовных сановников, занимавших должности в церковной администрации. Евангелическо-реформатское духовенство состояло из пасторов, дьяконов и высших духовных сановников, находившихся в подчинении Виленского Евангелическо-Реформатского синода.
Состоявшие при протестантских церквах священнослужители духовенством не являлись.
Вступление в лютеранское духовенство разрешалось лицам всех состояний евангелическо-лютеранского исповедания, окончившим в одном из российских университетов полный курс богословских наук и выдержавшим после его окончания установленные экзамены. Для занятия проповеднической должности требовалось, кроме того, достижение 25-летнего возраста.
Евангелическо-реформатские пасторы избирались самими прихожанами и утверждались в этом звании Министерством внутренних дел по представлению реформатских заседаний местных евангелическо-лютеранских консисторий.
Закон не устанавливал особых прав состояния для протестантского духовенства. В нем только указывалось, что потомственные и личные дворяне, получившие протестантское духовное звание, пользовались правами своего состояния, а лица других сословий, пока они состояли в духовном звании, – всеми правами личного дворянства.
Священнослужители освобождались от воинской повинности. Кроме того, относительно принадлежавших им домов они пользовались теми же льготами, что и лица белого римско-католического духовенства.
Что же касается ограничений правоспособности в области торговли и промышленности, а также занятия адвокатской деятельностью, то они устанавливались не для всех лиц, принадлежащих к протестантскому духовенству, а только для проповедников.
От лиц, принадлежащих к протестантскому духовенству и желающих сложить с себя духовное звание, требовалось, если они принадлежат к дворянству или почетному гражданству, чтобы они избрали в определенный срок новый вид занятий.
Закон предусматривал также лишение духовного сана, что влекло лишение всех прав состояния или всех лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ или ограничение прав. Лишение духовного сана носило необратимый характер. Даже при прощении духовный сан не восстанавливался (ст. 477–488 Свода законов).
Согласно Своду законов о состояниях организация армяно-грегорианского духовенства не отличались от православного. Духовные власти во главе с эчмиадзинским патриархом, Верховным Каталикосом Гайканского народа принадлежали к монашествующему духовенству.
Правила вступления в монашествующее и белое духовенство были в основном тождественны с правилами вступления в православное духовенство. Только разрешение на вступление давалось не епархиальным начальством, а эчмиадзинским синодом. Одинаковыми с правое славными были и права армяно-грегорианского духовенства. Сложившие с себя духовный сан никаким ограничениям правоспособности не подвергались, но должны были избрать род занятий городского или сельского состояния, если они по рождению не пользовались правом на почетное гражданство или по образованию не приобретали право на поступление на гражданскую службу (ст. 489–501 Свода законов).
Следующей сословной группой природных подданных являлись городские обыватели. Свод законов о состояниях (ст. 503) следующим образом определял и классифицировал городских обывателей: «Под именем городских обывателей в особенности разумеются лица, причисленные законом к среднему роду людей. В сем смысле к состоянию городских обывателей под общим названием граждан принадлежат:
1) почетные граждане; 2) купцы; 3) мещане или посадские; 4) ремесленники или цеховые».
Каждый из этих разрядов составлял особый род или состояние людей со своими особыми правами и преимуществами.
Высший из родов людей среднего состояния составляли почетные граждане143.
Привилегия почетного гражданства выражалась в отмене для них подушной подати, в освобождении от телесного наказания, в праве участвовать в выборах в соответствии с имеющейся у них недвижимой собственностью в городе и избираться на городские общественные должности не ниже тех, на которые избираются купцы обеих гильдий в тех местностях, в которых введено Городовое положение 1870 г., а также в таких почетных преимуществах, как, например, право называться во всех документах почетными гражданами.
Различались потомственное и личное почетное гражданство.
Устанавливая порядок приобретения почетного потомственного гражданства, закон различал:
1) лиц, которые принадлежали к почетному потомственному гражданству по праву рождения. К ним относились законные дети личных дворян, белого духовенства православной, армяно-грегорианской церквей и протестантских проповедников;
2) лиц, которым предоставлялось право ходатайствовать о причислении их к потомственному почетному гражданству. Это право предоставлялось: а) лицам, имеющим университетские или академические степени доктора или магистра, а также артистам императорских театров 1-го разряда, прослужившим в театрах не менее 15 лет; б) купцам, имевшим звание коммерц- или мануфактур-советника, или получившим российский орден, или пробывшим 20 лет в первой гильдии, не объявленным в течение этого времени несостоятельными и не опороченными судебным приговором;
