Олег Михеев
Заблудшие души. Старое поместье
***
– Итак, значит, здесь вы его похоронили? Хорошее местечко. А этот дуб… ваш слуга глаз от него не отводит.
Лорд пожал плечами, возразить ему было нечего. Отец Яков несколько раз пытался заговорить с Монти, но тот остекленевшими глазами продолжал смотреть на древо, не обращая внимания на слова священника.
Сзади раздался шорох: все кроме Монти и профессора обернулись. Высокая фигура, облаченная в черный плащ с капюшоном. В одной руке две лопаты, в другой – мешок. Замени лопату на косу, и не отличишь от Смерти, по крайней мере от того как изображают её художники на своих полотнах, невольно подумал святой отец.
– Мортимер как всегда пунктуален, – Тадеуш принял инструмент, мешок и кивнул слуге головой. Возничий медленно побрёл назад.
– Что вы намереваетесь сделать? – Лорд с недоверием взглянул на профессора. – Неужели…
– Вы весьма проницательны, милорд. Я собираюсь вскрыть место погребения.
– Но зачем? – вмешался священник. – Пусть это всего лишь животное, но осквернять могилу…
– Сейчас я вам всё объясню, друг мой. Зло, которое вы так натурально обрисовали в своём рассказе – это баргест. Не самое ужасное порождение Тьмы, поверьте моему опыту, но и не самое приятное. Что-то привлекло его сюда, но причина, по которой он явился, мне неведома. А так как, убив пса, он стал являться в облике Зверя, полагаю, они были как-то связаны. Сейчас мы выкопаем останки несчастного Арчи, посыплем особой солью и сожжём в том самом масле, о котором вам уже известно. Если я окажусь прав, дух покинет это место, и ничто больше не будет отвлекать досточтимого Лорда Карпентера от его дел. Если никто не против, приступим, пока не пробил hora lupus.
– Монти, дружочек, – обратился он к садовнику, протягивая лопату и пытаясь привлечь его внимание, – будь добр, выкопай нам здесь ямку.
Толстая ветвь дуба, что свисала над оградой, внезапно издала звук, похожий на треск вперемешку с зубным скрежетом, и рухнула вниз. Стоящие под ней люди отпрыгнули в сторону, все без исключения, проявив при этом немалую ловкость. А Монти, лицо, которого ветвь оцарапала, схватившись обеими руками за голову с диким воем помчался в сторону ворот и мгновенно исчез из виду. Лишь Лорд не удивился: остальные были поражены случившимся.
– Я же говорю, что он не в себе после возвращения от вас, отец Яков. Помутился рассудком окончательно, чего уж тут изумляться.
– А вы не боитесь, мистер Карпентер, что на фоне своей болезни Монти причинит вам вред?
– Да, что вы, профессор, он и мухи не обидит.
– Ну что ж, раз Монти исчез, – профессор обвел глазами присутствующих, – значит, мне нужен ассистент. Милорд, – он протянул лопату владельцу особняка.
– А почему бы вам не приказать своему слуге это сделать? – недовольным тоном ответил Карпентер.
– В этом плане он очень похож на Монти: крепкий телом, но слабый духом. До ужаса боится могил, раскопок и подобных этому вещей. К тому же, лучше будет, если я вскрою могилу с вашей помощью: пес ведь принадлежал вам.
Поплевав на ладони как настоящий могильщик, профессор тотчас приступил к работе. Лорд нехотя присоединился. Отец Яков повернулся к ним спиной и начал вполголоса читать молитву, умоляя Господа их простить. Происходящее, ему не нравилось, но он доверял профессору, полностью полагаясь на знания и компетенцию последнего.
Довольно скоро запах разложения коснулся его ноздрей. Он повернулся и увидел, как Карпентер, морщась и закрывая нос рукой, выбирается из ямы. Профессор, опершись на черенок лопаты, закашлялся. Кашель затянулся на некоторое время, а затем Тадеуш, как ни в чем, ни бывало, продолжил копать. Наконец, закончил и тоже выбрался наружу. Глядя на лица своих «ассистентов», произнёс:
– Не буду заставлять ваше нежное обоняние страдать попусту.
С этими словами достал из мешка бутыль с маслом и, откупорив крышку, вылил ее на останки животного. Затем щедро посыпал разлагающийся труп солью из мешка, вынул кресало и трут.
– Прошу милостивых господ отойти подальше. Гореть будет очень сильно, – промолвил он и, не дожидаясь их реакции, высек огонь и запалил трут. Тот вспыхнул почти мгновенно. Бросив его в яму, профессор отскочил. Смесь с громким треском и шипением вспыхнула и взорвалась: пламя вырвалось из могилы и взметнулось до нижних ветвей дуба. А затем из леса раздался жуткий вой, от которого у всех присутствующих по коже побежали мурашки. Звук был такой протяжный и ужасный, словно стая волков в унисон завывала на луну. Священник и Лорд испуганно закрутили головами, последний машинально потянулся рукой к ружью, и осознал, что оставил его в доме. Профессор вперил взгляд в чащобу за оградой, но ничего не увидел.
– Atrium mortis, – еле слышно прошептал он. А затем громко произнес:
– Может быть волки, а если нет – не думаю, что баргест явится перед нами в свете дня. В любом случае, здесь наша работа завершена. Завтра утром, когда огонь погаснет, закопаем яму и дело с концом.
– Вы уверены, профессор? – прежний скептицизм Карпентера куда-то внезапно улетучился.
– Ни в чем нельзя быть уверенным, милорд. Мы же здесь не математикой занимаемся. Никакой точности в таких делах быть не может. Мир духов живёт по непонятным законам, которые человеческой логике не доступны. Да и что мы вообще можем знать о вещах, которые находятся по ту сторону? Никто из нас там не бывал, а те, кто туда уже ушли, назад не торопятся. Солнце катится к закату, и оставаться здесь на ночь, чтобы проверить эффективность нашей работы, я не рискну. Идёмте в дом. Найдите, Монти, милорд: после захода светила никто не должен оставаться снаружи.
– Хорошо. Но откуда вы столько знаете о мире духов? О баргестах, например? – поинтересовался Карпентер.
– Я же профессор, – усмехнулся тот в ответ, – идёмте, – настойчиво повторил он, – не стоит задерживаться.
Глава 6. Монти
Священник, стоял перед входом, и не отрывая глаз, следил за приближающимся Лордом. Тот спешно (солнце давно исчезло за деревьями), двигался к дому. Поравнявшись с отцом Яковом, он бросил:
– Не спрашивайте, святой отец. Он заперся в своей берлоге и не желает выходить.
– Мы не имеем права оставлять его одного!
– Можете сами попробовать, – недовольно буркнул Карпентер, и вошел в дом – в конце концов, он стал таким после возвращения из Олдвиджа. Это всё ваше влияние.
Священник ничего не ответил, только сделал шаг по ступеням вниз, но был остановлен твердой рукой, мягко лёгшей ему на плечо.
– С Монти все будет в порядке. Полагаю, что он и носа не покажет до самого рассвета. Садовник в безопасности. Чего не скажешь о нас, если мы будем бродить по саду в это время.
– Но вы же изгнали духа, профессор, не так ли?
– Может быть. А возможно, я своими действиями только разозлил его. Идемте, друг мой.
– А ваш слуга, – не сдавался тот. – Мортимер или как там его? Он ведь тоже снаружи! За него вы не беспокоитесь?
– Мой слуга привычен к таким делам. Внутри кареты ему ничего не грозит, поверьте мне на слово. Ну же, – Тадеуш настойчиво потянул священника за плечо и тот со вздохом сдался.
***
Профессор застал Карпентера на кухне: тот с печальным видом собирал на стол. Выложил на блюдо вареные яйца, нарезал тонкими ломтиками сыр.
– Последний, – буркнул он, – берёг для особого случая. Нужно пополнить запасы провизии. Обычно этим Монти занимается, но сейчас всё пошло наперекосяк.
– Эту проблему решить легче, чем все остальные. Завтра утром я отправлюсь в деревню и куплю необходимое. К полудню буду здесь с фургоном, набитым едой под завязку.
– У меня была мысль, попросить вас об этом, – кивнул Лорд, – что ж, спасибо, профессор.
– Вы оказались гостеприимным хозяином, – польстил ему тот, – это всего лишь дань уважения. Но после всех наших трудов мне хотелось бы умыться.
– Ванная там, – Карпентер указал на соседнюю дверь. – В иное время я бы приказал Монти нагреть воды и наполнить её, но сами понимаете. Однако, чтобы совершить туалет, воды в ней хватит.
– Какая прелесть! – воскликнул профессор, отворив дверь, и прищурив глаза – да я сам, завтра натаскаю воды и приму настоящую ванну! Она роскошна! Как же мне этого не хватало!
– Прежний владелец любил удобства, – ответил Карпентер с самодовольной улыбкой, наблюдавший за восторгами Моравского.
– Ничуть в этом не сомневаюсь.
Тадеуш вошел внутрь. Плитка, которой были выложены пол и стены, отражала разноцветные всполохи огня: голубые, зеленые, лиловые. Огонь горел в трех масляных лампах, расположенных хаотически по всему периметру комнаты. Профессор взглянул на них, умылся и вернулся на кухню.
– Святой отец, – воскликнул он, – ну где же вы? Присоединяйтесь к ужину!
Отец Яков, нехотя оторвался от окна, через которое он взирал на домик садовника и подошел к столу. Профессор кивнул ему на ванную и тот последовал примеру Моравского. Когда вернулся, Лорда на кухне уже не было.
– А где, наш хозяин? – вопросительно взглянул он на профессора.
– Особый случай, – подмигнул ему Тадеуш, – отправился за своим лучшим вином. Ночь будет долгая, так что это не помешает. Составите нам компанию?
– Только за трапезой, но не за бутылкой. Вам не кажется, что сейчас не самое подходящее время для возлияний? Мысли о Монти не дают мне покоя.
– У вас слишком чистая и добрая душа, друг мой. Вы пытаетесь думать сразу обо всех. Возможно, по этой причине вы мне так нравитесь. Противоположности притягиваются, – тихо и совершенно серьезно промолвил профессор. – Я не буду тешить вас ложными надеждами. Кто знает, сегодняшняя ночь может оказаться последней для нас, а bonum vinum laetificat cor hominus. Не вижу причин отказываться от него. А вот и наш хозяин! Так давайте же приступим: отпразднуем скорую победу над злом.
Священник покачал головой, как бы говоря, «а не рано ли вы радуетесь». Карпентер улыбнулся и вонзил штопор в пробку. Часы в гостиной отбили девять ударов.
***
Попойка была в самом разгаре: профессор и Лорд опустошали уже третью бутыль вина. Священник, не желающий участвовать в пирушке, стоял у окна, и, как и раньше, смотрел на домик садовника. Ни единого огонька, ни единого намека на то, что Монти внутри. «А если он сейчас где-то снаружи, трясётся от страха и не может сдвинуться с места? А если он в лесу и за ним гонятся волки или того хуже Зверь взял его след?» Сердце сжималось от тревоги, и лишь доводы разума, а также запертая на ключ дверь, останавливали отца Якова от того, чтобы пойти искать несчастного.
Часы пробили одиннадцать. Профессор протянул руку к опустевшему бокалу Лорда.
– Позвольте наполнить вашу чашу, дорогой друг. Кхм, кажется, божественный нектар заканчивается. Так прискорбно. Жаль, что я не могу сходить до фургона, у меня там бренди 20-летней выдержки. Бьюсь об заклад, вы такого не пробовали! – захмелевшим голосом проговорил он.
– Ха! Бренди ничто по сравнению с тем, что есть у меня. Сейчас спущусь в погреб, а потом посмотрим, кто кого удивит! Двадцатилетней выдержки, – передразнил он Моравского и поднялся, опираясь на спинку стула. Покачиваясь, побрёл к винному погребку. Когда он скрылся из виду, Тадеуш с невозмутимым видом, нажал на поверхность перстня: одна половинка песочных часов открылась. Профессор высыпал её содержимое в вино. Порошок быстро растворился, не оставив после себя никаких следов. Удовлетворительно хмыкнул и вернул бокал на место.
– Вы собрались отравить его? – прервал тишину голос священника.
– Умеете же вы подкрадываться бесшумно, друг мой. Признаться у меня была мысль и вас угостить этим, но от вина вы отказались. Это сильнодействующее снотворное. Никакого вреда оно не нанесет.
– Но зачем?
– Вы всё увидите сами. Если вам хватит благоразумия не болтать лишнего, – глаза профессора уставились в лицо отца Якова и, как будто, сверкнули. Служитель Господа осознал, что Моравский абсолютно трезв.
– А вот и милорд! – пьяным голосом воскликнул он, поднеся палец к губам. Пошатываясь, поднялся со стула и подошел к Карпентеру, который нес бутыль, нежно прижимая к груди, словно маленького ребенка.
– Это Chateau Gruaud Larose 1757 года, оно стоит на вес золота. А вы говорите, бренди, – брезгливо фыркнул Карпентер.
– Напиток, которой не стыдно подать на королевском пиру, – согласно подхватил профессор. Подвел Лорда и усадил его на место. – Нужно дать ему подышать, давайте я открою его, а пока допьем остатки того нектара, который уже стоит на столе.
Профессор ловко открыл бутыль и оставил её на столе, подав бокал Лорду. Тот с благодарностью принял его, пробурчав «Ваше здоровье, профессор» и выпил залпом. Моравский последовал его примеру. Затем, внимательно глядя в глаза Карпентеру, произнёс:
– Напомните, милорд, какого оно года?
– Тысяча, тыща, ты… – Карпентер уронил голову на грудь и звучно захрапел.
Тадеуш приблизился к нему, пару раз щелкнул пальцами над ухом, но тот никак не отреагировал. Для верности громко позвал:
– Милорд! Достопочтимый лорд Карпентер! Владыка Олдвиджа и всего Западного Хантершира!
Не дождавшись ответа воскликнул:
– Отлично. Святой отец, выгляньте наружу, не зажегся ли фонарь на моем фургоне?
Отец Яков направился к окну, но привлеченный шорохом оглянулся и увидел, как Тадеуш бесцеремонно шарит по карманам спящего Карпентера.
– Профессор! – возмущенно возопил он, – что вы вытворяете?
– Я же отправил вас проверить, не горит ли свет, – недовольно бросил Моравский. – Ну что ж, сами видите: обыскиваю нашего хозяина. А вот и они!
Тадеуш достал связку ключей из внутреннего кармана жилета Карпентера и переложил в свой собственный.
– А теперь, будьте так добры, отец Яков, найдите подсвечник и осветите мне путь. Я хочу осмотреть дом, в частности, меня интересует библиотека, хотя может быть, наткнемся на что-нибудь ещё.
– Вы переходите все границы, профессор. Нарушаете законы людские и законы Божьи. Вам оказали душевный прием, а зная Карпентера, я могу утверждать, что он проявил просто необыкновенное радушие. А вы? Поступаете как мелкий воришка!
– О, дьявол, какой же вы щепетильный, – Тадеуш положил правую ладонь на лоб и склонил голову, – сама святая невинность. Друг мой, вы хотите избавить своих прихожан от Зла?
Священник утвердительно кивнул головой.
– Тогда доверьтесь мне и просто следуйте моим указаниям. Будет гораздо проще, если вы перестанете перечить мне на каждом шагу.
– Мне нужны объяснения, я не желаю действовать слепо.
Профессор фыркнул и нетерпеливо продолжил:
– Не желаю действовать слепо. Почему вы и ваши собратья не применяете этот же принцип по отношению к своей вере?
Заметив недовольство на лице отца Якова, быстро произнес:
– У нас не так уж много времени, чтобы сидеть здесь и болтать. Я и так его истратил, напоив нашего лорда. Хотите объяснений? У меня их нет! Только догадки. Но одно я знаю точно: баргест просто так не появляется. Всегда есть причина. И она сокрыта где-то здесь. Свечи, друг мой!
Тадеуш, не дав опомниться священнику, закупорил бутыль вина пробкой и поднялся на второй этаж. Остановился на самой последней ступеньке лестницы, дожидаясь пока отец Яков, выполнит его поручение. Тот вышел из гостиной с латунным канделябром в руках и застыл возле окна.
– Святой отец, стекло скоро лопнет от вашего взгляда, – усмехнулся Моравский. – Что вы там все время высматриваете?
– Смотрю, не загорелся ли фонарь на фургоне.
Профессор фыркнул ещё раз и залился беззвучным смехом. Свернул налево и пошел по длинному коридору. Священник осторожно, стараясь не погасить свечи, начал подниматься по лестнице. Прищурившись, вгляделся во тьму и никого там не увидел. Пламя перед глазами заслоняло взор.
– Тадеуш! – позвал он.
– Я здесь, в самом конце, – откликнулся тот. – Изучаю весьма примечательную дверь.
– Каким образом? Там же темно.
– На ощупь. Здесь ни ручки, ни замочной скважины. Очень интересно. Вы знали о ней, отец Яков?
– Да.
– А почему не рассказали?
– Я забыл упомянуть об этом в письме. Не придал значения, хотя Карпентер упоминал, что доступ в эту комнату был только у лорда Даркфилда. Это важно?
– Возможно. Но попасть внутрь мы все равно не можем. Покажите, где здесь библиотека, друг мой.
***
Моравский с комфортом расположился в кожаном кресле и начал перебирать стопку книг, которую приготовил заранее. Придвинул подсвечник ближе, пытаясь разобрать написанное на форзаце.
– Откройте, отец Яков, здесь очень тёмно и душно, – кивнул он в сторону пыльных штор.
Священник выполнил его просьбу, с трудом распахнув окно, издавшее неприятный скрип.
– Карпентер говорил, что лорд Даркфилд не позволял входить сюда с зажжёнными свечами.
– Ну, либо он читал книги только в дневное время, либо был вампиром. У вас есть с собой осиновый кол, отец Яков?
Священник взглянул на лицо профессора, пытаясь понять, шутит тот или говорит серьезно. В полутьме разглядеть эмоции Тадеуша было невозможно.
– Вампиров не существует, – наконец ответил он.
– Как и баргестов, святой отец, как и баргестов.
Профессор погрузился в чтение, быстро пролистывая поэзию, художественную литературу и внимательно просматривая страницы книг, касающихся медицины, истории и естествознания
– Кем бы ни был этот Даркфилд, вкус у него отменный. Это касается и вина, и книг. Vanity Fair: A Novel without a Hero, The History of Pendennis: His Fortunes and Misfortunes, His Friends and His Greatest Enemy» Теккерея, The Egoist Мередита, The Ambassadors Генри, Heather Ale Стивенсона, Through the Looking-Glass, and What Alice Found There Кэролла, Salomé Уайльда, Far from the Madding Crowd Харди. Весьма интересно: прежний владелец и впрямь был человеком образованным.
Профессор встал с кресла и подошел к другой полке:
– On the Origin of Species by Means of Natural Selection, or the Preservation of Favoured Races in the Struggle for Life Дарвина, Hereditary genius Гальтона, Essays of anaesthesia Симпсона, System of Medicine Рейнольдса, Experiments upon the Functions of the Cerebral Cortex Горслея, – хм, образованным и разносторонним был этот лорд, – задумчиво проговорил он, – будь он жив, я бы с удовольствием с ним познакомился бы.
Часы пробили полночь, тучи целиком заслонили луну, дающую слабый свет, и лес вокруг поместья погрузился во мрак. Священник продолжал сверлить его глазами, пытаясь кого-то или что-то отыскать в темноте.
– Хм, – хмыкнул Тадеуш, – а вот это занимательно. Наверное, об этом отрывке, вы упоминали?
Священник подошел ближе и осмотрел фрагмент: на одной странице был анатомический атлас человека, причем довольно умело выполненный. На другой – непримечательный текст: такой можно найти в любом пособии или учебнике для хирурга. Внимание привлекали сноски, написанные от руки на незнакомом языке.
– Не об этом, но эта всё та же латынь, что и раньше. Неизвестный мне диалект.
– Вы не понимаете, о чём здесь говорится?
– Нет, а вы?
– Признаться тоже, – профессор закашлял, прикрыв рот платком. – Чёртова пыль, забивает глотку. Тут бы не помешал переводчик, так сразу я с этим не справлюсь.
С этими словами он аккуратно вырвал страницу, сложил ее вчетверо и поместил во внутренний карман своего костюма.
– Не нести же в повозку книгу целиком, – ответил он на молчаливый вопрос священника.
– А если Карпентер заметит, что вы ему скажете?
– Приглядитесь, друг мой. Эти книги давно никто не открывал, переплеты покрыты многолетней пылью. Не думаю, что Лорд Карпентер большой знаток анатомии и латыни. Наверняка, вы уже заметили, что вино ему ближе, чем книги. А это что тут у нас?
Моравский поднёс к глазам следующую книгу, посвящённую мифологии различных народов. Протёр ладонью запыленную кожаную обложку. Открыл и пролистал несколько страниц.
– Вы только взгляните, друг мой, это же сборник мифов цивилизации шумеров. Смотрите: Энума Элиш, Энки и Нинхурсаг, а здесь, судя по всему, цикл о Гильгамеше и Энкиду. А какие иллюстрации! Такого издания мне видеть не приходилось. Это настоящая драгоценность! Пожалуй, оставлю её себе.
– Не могу не согласиться, что изображения выполнены филигранно, – заметил нависший над ним служитель Господа, – хотя, в целом, это всего лишь сказки и суеверия.
– Неужели? – хмыкнул Моравский и приступил к изучению книги.
Медленно перелистывая, внимательно рассматривая изображения древних богов, полубогов и других мифических существ, заметил очередные сноски на полях страницы. Загнул несколько листов, чтобы позже к ним вернуться. Отец Яков, хоть и не желающий признавать это, увлёкся чтением не меньше профессора.
Оба погрузились в книгу настолько, что не заметили, как в доме садовника загорелся свет. Дверь отворилась, и Монти со свечой и верёвкой в руках прошествовал через лужайку в сторону старого дуба. Фигура в черном балахоне с капюшоном на голове, стоящая за оградой молчаливо наблюдала за садовником, не выдавая себя ни единым движением. Монти прошёл мимо, не заметив наблюдателя.
Двинулся вдоль пруда, достиг ямы, огонь в которой давно потух, и поставил свечку на её край. Потом долго смотрел на упавшую дубовую ветвь, которую никто так и не удосужился убрать. Затем перевёл взгляд на дуб. А после, словно подчиняясь чьему-то приказу, безвольно шагнул по направлению к ограде и начал на неё взбираться.
***
– Светает, – с сожалением в голосе, заметил профессор и продолжил – действие снотворного скоро закончится. Пора возвращаться вниз, чтобы хозяин ничего не заподозрил. А я так и не успел осмотреть комнату с диковинами, о которой вы упоминали. А еще нужно успеть сделать одно крохотное дельце.
– Какое? – поинтересовался священник.
– Скоро узнаете, – устало улыбнулся профессор. – А пока, друг мой, верните канделябр на место и продолжайте вести себя так, как будто ничего не случилось. А я прогуляюсь до кареты. Нет, нет, не беспокойтесь, снаружи светло, я уверен, что Зверь не появится.
Священник забрал подсвечник и отправился вниз, не дожидаясь, когда Тадеуш покинет библиотеку. Тот, в свою очередь, собрал ворох вырванных страниц в одну стопку, закрыл окно и, убедившись, что никто не наблюдает, сунул во внутренний карман жакета небольшую книжицу в кожаной обложке. Книгу, больше похожую на личный дневник, который он обнаружил внутри одного непримечательного учебника по медицине.
Затем покинул комнату, заперев её на ключ. Вернулся на кухню, взял в руки бутыль вина, которую они с Карпентером так и не успели распить, и направился к выходу.
– Будьте добры, отец Яков, – обратился он к священнику, вышедшему из гостиной, – отоприте дверь. Я бы сам, но руки заняты.
– Это и есть ваше дельце? – подозрительно глядя на бутылку вина, спросил священник.
– Верно. Не пропадать же такому доброму напитку. Полагаю, у нашего Лорда в закромах есть ещё.
– Что же вам мешает забраться в винный погреб и опустошить его? Повозка у вас большая, полагаю, там найдется место для сотни бутылей. Просто насыпьте ему еще своего порошка и продолжайте обносить особняк.
– Мне мешают это сделать мои моральные принципы, – ощерил зубы Моравский. – Если бы не они, я бы последовал вашему совету. А эта бутыль была мне предложена как гостю, поэтому я имею на неё полное право. К слову, Лорд о ней и не вспомнит. Благодарю, отец Яков. Заприте дверь, я скоро вернусь.
Несмотря на свои заверения, профессор задержался. Священник не следил за временем, но ему показалось, что Тадеуша не было около часа. И он уже знал причину задержки. Наблюдал через окно, как тот на минуту заглянул в фургон, потом проследовал к домику садовника, пробыл там некоторое время, а после направился к месту вчерашнего ритуала. Могилку пса отсюда видно не было, и отец Яков не знал, что там происходит, но Моравский отсутствовал долго. Наконец, он заметил его: Тадеуш медленно брёл от пруда в сторону ворот. Еще раз наведался в свой фургон, что-то захватил, и, неся это что-то в руках, направился к особняку.
Священник открыл дверь, впустил профессора внутрь, успев заметить нечто странное в выражении его лица. Какую-то обеспокоенность или озабоченность.
– Идёмте, святой отец, – профессор покрутил коричневой бутылью в руках, – сделаем пробуждение нашего лорда приятным. Насколько это возможно. Ключи, пожалуйста, – протянул он руку, – нужно вернуть их на место.
***
Когда все приготовления были закончены, Моравский указал священнику на стул:
– Отец Яков, присядьте.
С этими словами профессор наполнил пустой бокал и придвинул его к священнику. Потом повторил эту операцию дважды: для себя и для Карпентера. Молча наблюдающий за этими действиями, отец Яков отреагировал:
– Мне кажется, я уже говорил, что не намерен пить. Мы прибыли сюда не ради попоек, профессор.
– Разве это попойка, – тот разочарованно обвел глазами пустой стол, – тем не менее, друг мой, я хочу, чтобы вы выпили. Не просто хочу, а настаиваю. А теперь пора будить нашего хозяина. Милорд, проснитесь!
Моравский пощелкал пальцами над ухом Карпентера и тот пошевелил головой, с трудом открыл один глаз и что-то пробурчал. Тадеуш разобрал два слова «изгнали» и «ублюдка».
– Милорд, уже рассвело и дела требует вашего незамедлительного вмешательства!
Карпентер начал понемногу приходить в себя: хотя его осоловелые глаза свидетельствовали о том, что соображает он с большим трудом.
– Что случилось, профессор? Признаться, я еще толком не проснулся и смутно припоминаю события вчерашнего вечера.
– Это поможет вам взбодриться, выпейте.
Лорд даже не стал спрашивать, что в бокале и залпом осушил его. Профессор последовал его примеру и пристально глядя на священника, который не притронулся к алкоголю, произнес:
– Садовник… Монти… повесился.
Отец Яков вздрогнул, опустил голову к столу и маленькими глоточками выпил бренди. Руки у него при этом тряслись. Лорд остекленевшими глазами уставился в одну точку, куда-то за спину профессора, и не произнес ни слова.
– Я решил проверить могилу пса и обнаружил Монти, висящим на дубовой ветви. Понимаю, что вам это нелегко, но прошу следовать за мной. Мне понадобится помощь, чтобы его снять.
***
Тело слегка раскачивалось из стороны в сторону, когда профессор и его спутники пришли в эту часть сада. Вывалившийся из ротовой полости язык распух и был облеплен мухами. Выпученные глаза безучастно смотрели вдаль.
– Как это могло произойти? – это были первые слова, сказанные Лордом после долгого молчания.
– Сложно делать какие-то выводы, – отозвался Моравский. – Одно могу сказать точно: призраки, известные под именем баргестов, способны убить человека. Вызвав остановку сердца у слабых или разодрав плоть когтями и клыками тех, кто страху не поддается. Но они определенно не вешают людей. Возможно, истощенный душевными муками садовник просто не выдержал всех этих ужасов, и убил себя. А вот и Мортимер, – стоящие не услышали, как фигура в балахоне незаметно к ним приблизилась.
Возница костлявыми руками нёс лестницу. Прислонил её к ограде и также бесшумно исчез. Священник проводил его взглядом, но так и не сумел разглядеть лицо, скрытое под капюшоном.
– Отец Яков, придержите лестницу, чтобы я не упал, – окликнул его Моравский и ловко взобрался по ступенькам. Из одного из своих бесчисленных внутренних карманов извлек перочинный ножик и начал проворно пилить веревку.
Вскоре тело несчастного с глухим звуком упало на землю. Лорд, глядя на это поморщился, но взгляда не отвёл. Подошёл ближе и промолвил:
– Мой бедный Монти. Нужно похоронить его по-человечески. Святой отец, вы не откажете в проведении обряда?
– Откажет, – ответил за него профессор, уже оказавшийся на земле рядом с телом. – Монти – самоубийца. А таким обряд не полагается, не так ли отец Яков?
– К сожалению, профессор прав, – подтвердил священник. – Если не будет доказано иного, Монти не может быть погребен по-христиански. Я не нарушу церковные законы, хотя от этого мне и горестно. Мне нужны доказательства, что он совершил это не своими руками и не по своей воле.
Отец Яков и Карпентер одновременно взглянули на Моравского. Тот, заметив на себе напряженные взоры, отрицательно покачал головой.
– В этом я не уверен. Но ради общей безопасности, настаиваю на том, чтобы тело садовника было сожжено. Таким же образом как мы поступили вчера с останками пса.
– Сначала вы отказываете в христианском погребении, а теперь предлагаете сжечь тело моего бедного слуги, словно язычника? – вспылил хозяин.
– Милорд, неужели в вас пробудилась вера? – едко подметил Моравский.
Карпентер смутился и продолжил чуть спокойнее:
– Нет, но то, что вы предлагаете, это как-то… не по-людски.
– И я согласен с мистером Карпентером, – поддержал того священник. – Мы не должны так поступать.
– Милорд, извините нас, мы с отцом Яковом должны переговорить наедине.
Моравский поманил священника рукой и направился к воротам. Служитель Господа молча шел следом. Профессор остановился подле кареты и пригласил отца Якова войти.
– К чему такие предосторожности? – удивился тот.
– Друг мой, мне необходима ваша полная поддержка, а не постоянные споры, – уклонился от ответа на заданный вопрос, Моравский. – У меня сейчас нет времени на перевод тех страниц, что я забрал. Но есть предположения, что этот ваш загадочный лорд Даркфилд, изучал не только естественные науки, и не коллекционированием бабочек здесь занимался.
Профессор помахал рукой, останавливая слова, готовые сорваться с губ священника и продолжил:
– Я уже высказал свои намерения. Изначально я думал, судя по вашим словам, что здесь поселился баргест, принявший вид собаки, которую он убил. Сейчас я в этом сильно сомневаюсь. Помогите мне убедить Лорда в необходимости выполнения моих рекомендаций, а после возвращайтесь в Олдвидж. Вы нужны своей пастве.
– Вы прогоняете меня, профессор?
– Нет, всего лишь забочусь о вашем благополучии.
– Вы правильно подметили, я нужен своей пастве. И моя паства и здесь тоже. Пока мы не справимся с этим Злом, я вас не покину.
– Быть посему, – Тадеуш согласно кивнул головой. – А теперь вернемся к Карпентеру. Поговорите с ним, а я пока осмотрю сад. Это нужно было сделать уже давно.
С этими словами Моравский достал из саквояжа свой «монокль» и, вооружившись устройством, покинул повозку. Отец Яков пошел в сторону пруда, а Моравский – в сторону домика садовника. Внимательно осматривая окрестности и вращая оправу, он что-то напевал себе под нос.
Прошло еще около получаса, прежде чем, стоящие возле дуба священник и Лорд заметили, неспешно идущего к ним Моравского.
Тот подошел к пруду, покрутил монокль, внезапно вскрикнул, сделал шаг назад, оступился и упал. Священник подскочил, помог профессору подняться и задал вопрос:
– Что случилось?
– Овод. Забрался под монокль. Чуть не ужалил прямо в глаз. Ничего страшного. Вы уговорили нашего Лорда?
– Не без труда. Он был очень удивлен тем, что я изменил своё мнение. Задавал вопросы.
