Олег Волков
Деньги и просвещение. Том 1
Глава 14. Где жить и на что?
Давизун, домен Сендас, Тассунарская империя. 17 июля 5735 года. День.
Как во время пути из Тургала в Давизун успел поведать уважаемый Ковжан, капитан «Морского охотника», Ридоу Райден выступает в основном посредником между купцами «Иноземной гильдии» и торговцами из Марнейской империи. Однако владелец фактории ведёт и собственную торговлю.
Так какая же из них марнейская? Саян в нерешительности замер по середине улицы. Если капитан шнявы не соврал, то обе иноземные фактории должны быть здесь. Но ни таблички, ни рисунка, ни надписи, ни иного опознавательного знака не видно. Лишь голые заборы с воротами и крыши домов с характерными для Тассунары загнутыми углами. Та? Или эта? Саян крутанулся на месте. Тут из дыры в заборе по левую руку высунулся собачий нос. Мохнатый сторож грозно зарычал и следом оглушительно залаял. Саян невольно улыбнулся, раз «швейцар» уже «доложил» о прибытии, то пусть так оно и будет. Даже если это на самом деле фатрийская фактория, то хуже не будет, по шее не дадут.
Барабанить в запертую калитку и орать во всё горло не пришлось. Мохнатый сторож принялся «докладывать» ещё более громко и выразительно. Едва Саян занёс руку для первого стука, как калитка распахнулась сама. Невысокий тощий тассунарец в простеньком кимоно вопросительно вылупил глаза.
– Уважаемый Ридоу Райден здесь живёт? – на марнейском спросил Саян.
– Райдена, Райдена, – тассунарец широко улыбнулся и мелко, мелко затряс головой.
Угадал, одной проблемой меньше. Тассунарец шагнул назад, Саян было двинулся за ним следом, но тут из-под ног местного слуги высунулась собачья морда. Мохнатый сторож разразился сердитым лаем.
– Отстать! Прочь иди! – тассунарец ухватился обоими руками за ошейник и с трудом оттащил сторожевого пса прочь.
Саян аккуратно, не без опаски, закрыл за собой калитку. Самый большой дом марнейской фактории произвёл странное впечатление. Его, несомненно, построили местные ремесленники в традиционном тассунарском стиле. Та же каркасная конструкция, раздвижные стены и загнутые углы треугольной крыши. Только… Саян машинально прикрыл рот ладошкой, а то неуместный хохот едва не вырвался наружу. Только тот, кто руководил тассунарскими ремесленниками, упорно желал построить типичный марнейский терем. Из-под нижнего ската брёвен выглядывает кирпичный фундамент. Высокое крыльцо с резными перилами. Целых четыре трубы выглянули из-за конька крыши. Если ещё и внутри настоящие марнейские печи из красного кирпича с полукруглым зевом и лежанками. Саян тихо прохрипел от смеха.
Между тем тассунарец провёл Саяна вокруг дома на задний двор. Возле распахнутых ворот деревянного сарая он остановился и громко позвал на корявом марнейском:
– Господина! Вам гост! Гост! Марнея гост!
Из полутьмы сарая показался Ридоу Райден. Владелец марнейской фактории одет как марнейский крестьянин: холщовая рубаха с закатанными рукавами и тёмно-синие штаны. Вместо ремня талию опоясывает обычная верёвка. Да и тело у Ридоу Райдена под стать – высокий, широкий в плечах, тёмные как смоль волосы зачёсаны назад. Ему бы ещё окладистую бородку, хромовые сапоги и шапку-ушанку – ну вылитый зажиточный крестьянин. Только, в отличие от зажиточного крестьянина, щёки Ридоу Райдена тщательно выбриты, на ногах сандалии на толстой подошве, а голову венчает широкая соломенная шляпа. В Давизуне, даже в разгар зимы, достаточно тепло, чтобы с гарантией сопреть в хромовых сапогах и в шапке-ушанке.
– Ну, где тебя черти носили, Саян из рода Ингал? – недовольно прогудел Ридоу Райден.
Формальные слова приветствия застряли в горле.
– Кхм-м-м, – Саян прокашлялся. – Простите?
– С утра сам Чои Андал, чиновник портовый, прибегал с уточнениями, – Ридоу Райден усмехнулся. – Бегал тут по двору, как петух без головы, руками махал, бумажкой своей тыкал и всё орал: почему заранее не предупредил, почему на учёт не поставил, голову отрублю, оштрафую. А я, понимаешь, ни сном ни духом.
Понятно, Саян расслабленно улыбнулся. Теперь понятно, с чего это вдруг Ридоу Райден знает его имя.
– Что? И в самом деле работа нужна? – Ридоу Райден грозно сдвинул брови, ну совсем как тот самурай у городских ворот.
– Да, нужна, – Саян кивнул.
– А что ты умеешь делать? – Ридоу Райден придирчиво, словно жеребца на базаре, оглядел Саяна с головы до пят. – Предупреждаю сразу: грузчики мне не нужны. Ты не смотри, что местные, – купец ткнул пальцем в слугу тассунарца, – тощие, они двужильные.
– Что вы, уважаемый, – притворно воскликнул Саян. – Я очень хорошо обучен грамоте. Могу работать не только руками, а ещё секретарём, делопроизводителем, счетоводом, переводчиком. Я в совершенстве владею фатрийским и гилканским языками.
– Ну, это мне ни к чему, – Ридоу Райден небрежно махнул рукой.
– Великий Создатель одарил меня способностью к иноземным языкам, – уверенно продолжил Саян. – Уверяю вас, не пройдёт и года, как я в совершенстве выучу тассунарский. Причём не только устную речь, а так же чтение, письмо и хорошие манеры.
Ридоу Райден хитро прищурился, купец явно заинтересован, но пока молчит. Судя по скверному марнейскому слуги, Ридоу Райден так и не удосужился выучить тассунарский, хотя бы низкий раномату, язык необразованных и грубых простолюдинов.
– Я не просто шатался по городу и любовался местными красотками. Заодно я успел выучить несколько местных слов. Вот это, – Саян показал на одежду местного слуги, – называется кимоно. На ногах у вашего помощника одеты гэта. А это вовсе не носки, а так называемые таби. Тот портовый чиновник с двумя мечами – самурай. Я даже могу сказать, как называются его мечи – катана и вакадзаси. Вот.
– О-о-о, – брови Ридоу Райдена вытянулись от удивления. – Молодец, теперь верю. Переводчик мне действительно нужен. А то местные купцы хитрожопые. Каждый улыбается в тридцать два зуба, а о чём они там талдычат между собой – пёс его знает.
Ридоу Райден определённо относится к тому типу людей, которые не только не умеют и не хотят учить чужие языка, а ещё упорно отказываются принимать чужую культуру. Саян покосился на деревянный сарай, всё та же смесь тассунарских и марнейских традиций. Уж не под чутким ли руководством Ридоу Райдена была построена вся эта фактория? Очень похоже на то.
Что-то есть неправильное в Ридоу Райдене. Обычно купцы старательно изучают чужие языки, особенно если постоянно живут в чужой стране. Однако Ридоу Райден упорно сопротивляется местному влиянию. Ему легче заставить местных слуг выучить марнейский, нежели выучить тассунарский самому.
– Ладно, беру тебя на работу. Будешь у меня бухгалтерию вести. Мне действительно переводчик нужен, так что учи тассунарский. А то местным хитрожопым ни на грамм верить нельзя. О твоём заработке позже поговорим, пока с тебя хватит двух виртов в месяц и мой стол. Мне из Марнеи специально водку привозят и ржаную муку.
Эй! Ты! – Ридоу Райден развернулся к тощему слуге. – Комната, угол, веди, давай, показывай.
– Угол, угол, казать, – на скверном марнейском отозвался слуга.
Ридоу Райден вновь скрылся в полумраке сарая.
– Уважаемый, – слуга и в самом деле льстиво улыбнулся во все тридцать два зуба. – Моя идти. Моя угол, комната, казать.
– Благодарю вас, – Саян направился следом за слугой.
О том, что для досконального изучения тассунарского языка ему не потребуется и года, Саян ничуть не соврал. Почти шесть столетий назад он уже жил в Тассунаре и добился поста великого советника при императоре Гобане Нидане. Если разобраться, то ему нужно всего лишь вспомнить местный язык. Причём не низкий раномату, грубый говор крестьян, ремесленников и прочих простолюдинов, а высокий раномату, утончённая словесная вязь хорошо образованных самураев.
Тощий слуга привёл Саяна в угловую комнату в главном доме. Простенькое помещение шириной меньше трёх метров и длинной чуть больше четырёх. В углу широкая кровать без постельного белья, одеяла и матраса. Тонкий слой пыли на голых досках прозрачно намекает, что кроватью давно не пользовались. Письменный стол и два стула с прямыми спинками тоже покрыты пылью. Квадратное окошко выходит на север.
Старый стул натужно скрипнул, когда Саян осторожно присел на него. Да-а-а… Похоже, комната пустует уже давно. Ридоу Райден почему-то так и не пустил в неё никого из местных слуг. Ну и ладно, не пришлось никого выселять. Главное же, Саян улыбнулся, первый шаг уже сделан – Ридоу Райден взял его на работу бухгалтером и переводчиком. Однако нельзя забывать, что работа на купца – всего лишь временное занятие, чтобы было где жить и на что жить. Второй шаг – натурализоваться. А для этого нужно жить как тассунарец, одеваться как тассунарец, есть и спать как тассунарец, сидеть как тассунарец. Последнее особенно важно, ведь именно по неумению сидеть на полу подогнув под себя ноги тассунарцы в самую первую очередь распознают иноземцев. Только так и никак иначе. Увы, но пока в островной империи иноземцу решительно ничего не светит. А то ещё и голову отрубят.
Так к чему тянуть? Саян бодро поднялся на ноги. В первую очередь нужно будет избавиться от марнейской мебели, а взамен обзавестись тассунарской. То есть матрас-футон вместо кровати, низенький столик вместо этого высоченного чудовища с широкой столешницей, а вместо стула застелить пол циновками. Заодно следует избавиться от марнейской одежды и облачиться в тассунарскую. Иначе говоря никаких более сюртуков, штанов, рубах и башмаков. От подштанников и тех придётся избавиться. Вместо них тассунарцы носят набедренные повязки. По сути кусок ткани, что пропускают между ног и закрепляют на бёдрах.
Из местной одежды лучше всего подойдёт хлопковое кимоно какого-нибудь недорого серого оттенка. Ещё соломенные сандалии либо гэта, местные башмаки на деревянной платформе. А вот надевать самурайские шаровары и накидки с накрахмаленными плечами ни в коем случае нельзя. Местное служивое сословие юмора не поймёт. Ладно, если просто морду набьют, так ведь могут и голову отрубить, за горячими самураями не заржавеет.
Мимоходом Саян выглянул в окно. На дворе Ридоу Райден громогласно распекает слугу. Тассунарец стоит перед ним с погнутой спиной глазами в землю, марнейская брань щедро льётся на его лысину. Вряд ли тассунарец понимает, с какими представителями животного мира его сравнивает Ридоу Райден. Однако по интонации и по красной роже купца легко догадаться, что это точно не лев, не орел не снежный барс или хотя бы благородный олень.
Вот где как никогда пригодилась экономия. Ещё из «Там, где живёт вечность» Саян прихватил немало денег. А потому уже к вечеру угловая комната разительно переменилась. Как Саян и собирался, марнейская мебель переправилась в сарай. Пусть Ридоу Райден сам решает её дальнейшую судьбу: либо хранение, либо сразу на дрова. Циновки на полу. Низенький столик с набором для письма Саян поставил напротив окна. В углу в широкий сундук убран матрас-футон. Вообще-то простому торговцу не по рангу такая роскошь, но спать на циновке или на татами, как это делает подавляющая часть тассунарцев, Саяну упорно не захотелось.
На рынке Давизуна Саян, как и собирался, приобрёл добротное кимоно, сразу десять соломенных сандалий и пару гэта. Там же прикупил прочие предметы тассунарского быта. Первое серьёзное испытание началось ближе к вечеру, когда Саян предпочёл поужинать в кругу местных слуг. Деревянные палочки – ещё одна деталь местного быта, по которой тассунарцы легко распознают иноземцев.
– Господина, – в очередной раз на дурном марнейском произнёс слуга Гиор, – палочка держать надо така. Така, вот така хорошо будь.
Гиор, а так же ещё четверо местных слуг, сидят полукругом. Все пятеро вежливо улыбаются, однако глаза аж сверкают от веселья. Дрессированные собачки и обезьянки нервно курят в сторонке. Оно и понятно, ведь им выпало редкое зрелище наблюдать, как иноземец, взрослый мужчина, а не малое дитя, пытается совладать с палочками для еды. Лишь врождённая вежливость не позволяет тассунарцам хохотать во всё горло.
– Понял, – хмуро ответил Саян и перехватил палочки нужным образом.
Гиор – тот самый слуга, что отворил перед Саяном калитку. Он же больше прочих слуг проникся интересом к новому работнику, и он же вызвался стать для Саяна первым учителем. Вообще-то его полное имя звучит так: Гиор из Уранда. Уранда – не родовое имя, а деревня, откуда Гиор родом. В Тассунаре только у самураев имеются родовые имена, простолюдинам приходится довольствоваться одним именем. Однако очень часто к имени добавляют либо место рождения, либо профессию. Так самого Саяна на местный манер слуги стали называть Саян из Марнеи.
Проклятые палочки так и норовят выскользнуть из пальцев, липкий рис упорно не желает скатываться в маленькие шарики. Однако Саян ещё более упрямый. Но больше проклятых палочек его донимает неудобная поза. Как и пятеро местных слуг, Саян сидит на полу подогнув под себя ноги. Ступни уже затекли, а мышцы бёдер тихо ругаются матом. Пройдёт немало времени, прежде чем мышцы и сухожилия растянутся в достаточной мере, чтобы сидеть в такой позе стало не просто терпимо, а даже комфортно. Саян неловко пошевелился, миска с варёным рисом едва не выскользнула из левой руки. Но иначе нельзя. Если он не научится сидеть на полу подогнув ноги и кушать с помощью деревянных палочек, то можно прямо сейчас отправляться обратно в Марнею.
– Отлично, господина, отлично, – обрадовался Гиор, когда Саян всё же сумел закинуть в рот очередной рисовый шарик.
– Гиор, – Саян опустил миску с рисом на столик, – Давизун есть школа вежливости?
– Э-э-э…, – задумчиво произнёс Гиор. – Зачем, господина?
– Учить вежливость, – на ломанном тассунарском ответил Саян.
– Да, да, – довольный Гиор закивал в ответ. – Господина Танжея учить вежливость. Хорошо учить, дорого, – заверил Гиор.
– Это хорошо, – уже на марнейском произнёс Саян и вновь подхватил со столика миску с рисом.
Гиор старается во всю и даже радуется совершенно искренне, глядя как Саян буквально с каждым часом запоминает всё новые и новые тассунарские слова. А уж попытка нового работника Ридоу Райдена сидеть на полу по-человечески, то есть поджав под себя ноги, так вообще вызвала у тассунарцев восторг. Но, к сожалению, Гиор может научить лишь низкому раномату, языку необразованных простолюдинов, и элементарным правилам поведения в быту. Для изучения благородного раномату и хороших манер нужен настоящий учитель. К счастью такой в Давизуне имеется. А то, что за обучение требуется платить, так это даже лучше. Вот, только, для начала, Саян вновь перехватил упрямые палочки для еды…
– Какого чёрта ты здесь забыл? – раздался за спиной громогласный рык Ридоу Райдена.
От неожиданности Саян вздрогнул, миска вывалилась из левой руки, липкий рис заляпал кимоно.
– Прощу прощения, – Саян повернулся лицом к Ридоу Райдену, – я, то есть мы, ужинаем.
Новоиспечённый хозяин жутко недоволен: лицо красное, брови сердито сдвинуты. Кажется, ещё немного и Ридоу Райден ринется на тассунарцев с кулаками. Местные слуги бойко вскочили на ноги и застыли перед хозяином со сгорбленными в почётном поклоне спинами. Саян с кряхтением поднялся на ноги, ступи тут же отозвались болью.
– Я вижу, что ты жрёшь! – громогласно произнёс Ридоу Райден. – Только я никак не ожидал, что ты будешь якшаться с прислугой! Что ты забыл среди этих обезьян?
– Господин Райден, – Саян, на манер тассунарцев, вежливо согнул спину, – вы же сами велели мне выучить тассунарский язык в кратчайший срок. Как вы сами изволили выразиться: «местным хитрожопым доверять никак нельзя».
Ответ более чем разумный, на миг Ридоу Райден даже немного смутился, но быстро пришёл в себя.
– А это платье на кой ляд нацепил? – Ридоу Райден выразительно дёрнул Саяна за отворот кимоно. – Ты что, решил в бабу превратиться?
– Это не платье, а кимоно, – с неизменной вежливостью поправил Саян, – местная одежда.
– Знаю! – рявкнул Ридоу Райден. – На кой хрен ты жрёшь это дерьмо?
Ридоу Райден зло пнул низенький столик. Глиняные миски и чашки грохнулись на пол, содержимое, рис и кусочки маринованной редиски, выплеснулись на пол.
– Мало выучить местный язык, – невозмутимо и нарочито спокойным тоном продолжил Саян. – Не менее важно изучить местную культуру и перенять её. Если я буду свободно говорить на тассунарском, а так же одеваться как тассунарец, то местным купцам будет гораздо легче и приятней вести со мной дела. А это, господин, дополнительная прибыль.
Саян очень вовремя заткнулся, не стоит упрекать Ридоу Райдена, что он сам до сих пор не удосужился выучить даже низкий раномату, а культуру Тассунары так вообще открыто презирает. Однако дополнительная прибыль – этот аргумент крайне сложно оспорить.
– Ладно, хрен с тобой, – сердито бросил Ридоу Райден.
Хмуро поглядывая то на Саяна, то на сгорбленных тассунарцев, Ридоу Райден всё же вышел из комнаты обратно в коридор.
– Почему господин так зол? – спросил Саян, едва в коридоре стихли шаги владельца фактории.
– Господина не любить наш еда, – пояснил Гиор. – Господина не любить кушать один. Но мы из нас не любить кушать еда ваш Марнея. Оно плох, очень плох. Господина сердится, что вы кушать не господина.
– Понятно, – Саян кивнул.
Вот уж никогда не знаешь, где и о какой камень вдруг споткнёшься. Саян со стоном опустился обратно на пол, ступни тут же взвыли от боли. Тассунарцы молча поставили обратно столик и на него миски с чашками. Немного еды всё же осталось. Теперь понятно, с чего это вдруг Ридоу Райден так взбеленился. Когда он нанял соотечественника на работу, то подспудно рассчитывал приобрести сотрапезника и собутыльника. Ведь не зря владелец фактории не забыл помянуть, что ему из Марнеи привозят ржаную муку и водку. В своё время Ридоу Райден пытался привлечь кого-нибудь из местных, может того же Гиора, однако, как и следовало ожидать, тассунарцам пришлась не по вкусу марнейская еда. Да и сидеть на стуле, а не по-человечески на полу, им тоже не понравилось. И вот, буквально в первый же вечер, долгожданный соотечественник предпочёл местную еду в компании тассунарцев. Не удивительно, что столь вопиющую выходку Ридоу Райден воспринял едва ли не как предательство.
Ну и чёрт с ним. Левой рукой Саян подхватил миску с остатками варёного риса, а правой палочки для еды. Упорное нежелание принимать Тассунару, её культуру и язык, это проблема самого Ридоу Райдена. То ли от злости, то ли с испуга, однако самый первый шарик из липкого риса Саян сумел скатать буквально за пару секунд и тут же ловко забросить его в рот.
– Хорошо. Хорошо, – шумно обрадовался Гиор.
Глава 15. Дурная весть
Нандин, столица Тассунарской империи, императорский дворец Бонг, Малый зал совета. 11 сентября 5735 года. Или 2 день Двенадцатого месяца 1492 года по летоисчислению Тассунарской империи. День.
Доходы, расходы, долги… Листок бумаги с аккуратными строчками тихо выпал из рук на полированную столешницу низенького столика. Меар Ризан, великий советник Тогеша Лингау, десятого императора Тассунары, тяжело вздохнул. Деньги, презренные деньги. Не об этом он мечтал, когда ещё в детстве, в доме отца, впервые взял в руки деревянный учебный меч. Но! Пальцы подхватили белый листок, далеко не всё в этой жизни можно решить с помощью меча и доблести.
Однако вновь погрузиться в отчёт главного казначея не удалось. Тихо шаркнула сдвинутая в сторону дверь, в рабочую комнату боком проскользнул слуга в жёлтом шёлковом кимоно. Сердце Меара Ризана тут же вздрогнуло. Личный слуга императора, добра не жди, но внешне великий советник остался совершенно невозмутимым, как и полагается истинному самураю.
– Великий советник, – слуга рухнул на татами перед столиком на колени и низко поклонился, – его величество изволит звать вас. Срочно, – торопливо добавил слуга.
Меар Ризан на миг закатил глаза, дурные предзнаменования начали набирать обороты. Но молчать ни в коем случае нельзя.
– Передай его величеству, – спокойно произнёс Меар Ризан, – что я буду немедленно. Где его величество изволит быть?
– В Малом зале совета, – тут же ответил слуга.
Ну конечно же, отметил про себя Меар Ризан, где ещё в час усердного труда полагается быть императору, но вслух великий советник произнёс другое:
– Я понял тебя. Можешь идти.
– Слушаюсь, господин, – личный слуга императора бойко вскочил на ноги и быстро, но тихо, выскользнул из рабочей комнаты.
Надо идти. Правая рука машинально подхватила с подставки рядом катану и привычно заткнула её за пояс. Меар Ризан едва ли не с кряхтением поднялся на ноги. Предстоящая встреча с императором не предвещает ничего хорошего. Хотя, с другой стороны, это был лишь вопрос времени, когда до Тогеша Лингау дойдёт та дурная весть. Дошла, не иначе.
Хорошо знакомые коридоры Внутреннего дворца Бонг, за много лет Меар Ризан успех исходить их более чем основательно. Это даже личным слугам императора полагается исполнять поручения быстро, едва ли не бегом. А самураю высокого ранга, второго в Тассунарской империи после самого императора, полагается идти спокойно и величественно, но без нарочитой медленности. Однако перед коротким коридором в Малый зал совета Меар Ризан с удивлением остановился.
– Уважаемый, – Меар Ризан вежливо поклонился, – позвольте спросить, вас тоже вызвал к себе император?
– Да, уважаемый, – Юнар Пиляр, сёгун, вежливо поклонился в ответ. – Причём срочно.
Не так давно Юнару Пиляру, главе личной армии императора, исполнилось 73 года. Возраст более чем почтенный, седина побелила его волосы и брови. Но на вид сёгун всё ещё здоровый и крепкий, как и полагается самураю. Хотя, как не без иронии отметил про себя Меар Ризан, сёгуну императора по должности полагается махать палочкой для письма едва ли не больше, чем самому великому советнику.
– Осмелюсь спросить, – Меар Ризан бросил взгляд на высокие двойные двери в Малый зал совета, – вы знаете, зачем его величество изволил позвать нас, да ещё так поспешно?
– Понятия не имею, – Юнар Пиляр пожал плечами. – Могу только предположить, что причиной стала та самая дурная весть. Ведь как раз сегодня донесение с ней должно было лечь на стол его величества.
– Вы абсолютно правы, уважаемый, – Меар Ризан склонил голову.
– Не будем гадать, великий советник, – Юнар Пиляр улыбнулся и качнул седыми бровями по направлению к двойным дверям. – Его величество сейчас сам просветит нас.
Слуги в жёлтых шёлковых кимоно тут же распахнули двери в Малый зал совета, едва два придворных приблизились к ним. Это плохой знак, отметил про себя Меар Ризан. Император не просто ждёт их, а очень ждёт, раз велел впустить, как только они появятся.
– Ваше величество, – первым, на правах старшего по возрасту, заговорил Юнар Пиляр, – вы изволили нас звать.
– Да, изволил, – император кивнул. – Прошу вас, уважаемые, присаживайтесь.
Разрешение получено, Меар Ризан тут же опустился на квадратную циновку и машинально положил катану на пол рядом с собой. Руки привычно расправили складки на тёмно-синих шароварах с длинными разрезами по бокам. Малый зал совета и в самом деле предназначен для проведения советов, в которых число участников не превышает десяти человек. Другое дело, что работа императора, как управляющего островной империей, по большей части как раз и состоит из самых разных встреч и советов. По этой причине уже очень давно Малый зал совета фактически является рабочей комнатой императора.
Тогеш Лингау в гневе, лишь самообладание истинного самурая не позволяет ему гневно кричать и стучать кулаками. Император молча смотрит на сановников, лишь его ноздри чуть заметно раздуваются, а пальцы обоих рук сжаты в кулаки. На низеньком столике перед ним лежит всего один исписанный листок. Меар Ризан сохранил полную невозмутимость, лишь дыхание на миг сбилось. Это то самое донесение, которое он лично подготовил для императора сегодня утром.
– Сегодня, буквально сей час, я изволил прочитать вот это донесение, – палец императора ткнулся в листок. – Несомненно вы хорошо знакомы с ним, однако я напомню некоторые подробности.
В пятый день Десятого месяца этого года, – глаза императора на миг упали на донесение, – в бухту города Агжен, это домен Милан на острове Тинкрин, зашло иноземное судно. Проклятые иноземцы, без каких бы то ни было предупреждений, открыли огонь из пушек, чем перепугали простолюдинов. После на берег высадился отряд в количестве до полусотни вооружённых простолюдинов.
Иноземцы попытались захватить дом градоначальника. Собан Руланг, градоначальник Юг, отказался сложить оружие и сам обнажил катану. Нападение иноземцев было отбито. Собан Руланг погиб, вместе с ним погибло ещё 48 самураев даймё Шела Слопина. Ещё 17 самураев получили различные ранения. Четверых иноземцев удалось схватить живьём. Одному иноземцу удалось сбежать. Судно иноземцев тоже сумело уйти.
Как показало следствие, – глаза императора на миг уставились на донесение, – это были фатрийцы, пираты на службе у императора Фатрии. То есть, они занимались морским разбоем по прямому разрешению и указанию своего императора. По окончанию следствия четверо иноземцев были казнены на центральной площади Агжена.
Тогеш Лингау умолк и выразительно уставился на сановников. Пусть и не без труда, но Меар Ризан выдержал недовольный взгляд императора. Понятно, это было лишь вступление, далее последует причина вызова, и эта самая причина будет очень неприятной.
– Первым моим желанием было объявить войну Фатрии за прямое вторжение на остров Тинкрин, который является неотъемлемой частью Тассунарской империи. Собрать армию, посадить самураев на джонки Морской стражи и совершить морской поход. Первой целью я выбрал город Консан, столицу княжества Юрташ, что является вассалом Фатрии. А далее можно дойди даже то Тургала, столицы Рюкуна, который тоже является вассалом Фатрии.
Уже сегодня я собирался собрать совет и объявить о своём решении. Однако.
Последнее слово император произнёс спокойно, а кажется, будто крикнул на весь Малый зал совета, который, между прочим, не такой уж и маленький во Внутреннем дворце Бонг.
– Однако, – повторил император, – следом меня посетила уверенность, что вы, мой великий советник, и вы, сёгун моей армии, начнёте отговаривать меня от этого решения. Дабы не доводить дело до совета, я решил здесь и сейчас предоставить вам возможность объяснить, почему мне не стоит объявлять войну Фатрии.
Вот оно в чём дело, Меар Ризан перевёл дух. Главная причина срочного вызова благополучно разрешилась. Императора можно понять. Прошёл всего год, как Тогеш Лингау сменил на троне своего отца Навока Лингау. Этого события Тогеш Лингау ждал больше тридцати лет. Однако молодой император никак не ожидал, что на него тут же свалится огромная и вечная административная работа. Иначе говоря, бюрократия. А тут подвернулся такой удобный случай хотя бы ненадолго отвертеться от неё. Однако молчать невежливо. Меар Ризан покосился на сёгуна. Но и Юнар Пиляр тоже предпочитает молчать. Никому из сановников не хочется объяснять молодому и горячему императору очевидное, иначе говоря, расстраивать.
– Юнар Пиляр, слушаю вас, – Тогеш Лингау сам решил, кому из сановников начать первым.
– Ваше величество, – Юнар Пиляр немного прокашлялся, – прошу обратить ваше внимание на дату нападения на Агжен.
– И что здесь такого? – спросил император, однако, всё же, глянул в донесение и ответил, – пятый день Десятого месяца. И что?
– Буквально на следующий день, в шестой день Десятого месяца, официально закончилась война между Фатрией и Гунсаром. Озар Реман, прежний император Гунсара, был свергнут. На его трон фатрийцы посадили Готара Ремана, свою марионетку, по сути, более покладистого и сговорчивого брата прежнего императора.
– И что? – нетерпеливо спросил Тогеш Лингау.
– Нанимать частных лиц во время войны для разрушения морской торговли противника – широко распространённая практика. Фатрия не стала исключением. Вполне возможно, что у того главаря иноземцев, что напали на Агжен, и в самом деле была некая грамота от господина Экора, фатрийского правителя Рюкуна.
В этой самой грамоте обязательно указано, на чьи именно суда имеет право нападать получивший эту грамоту. Тассунара с Фатрией никогда не воевали. Так что я более чем уверен, что у тех иноземцев не было никакого разрешения от императора Фатрии нападать на Агжен.
– Тогда зачем они это сделали?
– Потому что это банальные пираты, которым всё равно кого грабить. Морской торговли у гунсарцев больше нет, а побережье уже и без того полностью разграблено. Вот те иноземцы и решили напасть на Агжен в погоне за лёгкой добычей. А раз гунсарцы оказались невероятными трусами, то глупые фатрийцы решили, будто и тассунарцы никакого сопротивления им не окажут. На свою беду, – Юнар Пиляр усмехнулся, – пираты не стали мелочиться и ринулись в дом градоначальника, где, в разгар дня, находилось много самураев.
В свою очередь губернатор Экор будет всячески отвергать свою вину и валить всё на пиратов. Разрешите напомнить, ваше величество, тех самых пиратов даймё Шел Слопин уже и более чем сурово покарал. Формально повода для войны нет. Ибо нападение бандитов, пусть даже морских, таким поводом быть не может.
Разъяснение сёгуна императору явно не понравилось.
– Не важно, – Тогеш Лингау махнул рукой. – Так или иначе на Агжен напали фатрийцы. Так что губернатору Экору, как полноправному представителю своего императора, всё равно придётся ответить за своих подданных. Так что повод для войны есть. Или у вас, уважаемые, имеются другие возражения?
Первый и самый очевидный довод не объявлять войну Фатрии император отверг. Ожидаемо, однако Юнар Пиляр только начал.
– Разрешите напомнить, ваше величество, что в 1241 году Мемгар Лингау, ваш великий предок, издал указ о самоизоляции Тассунарской империи от внешнего мира. Тем самым он огородил нашу империю от дурного влияния внешнего мира. Морской поход даже на остров Юрташ будет означать нарушение указа вашего великого предка, – объяснил Юнар Пиляр. – Вы и в самом деле намерены нарушить его? Или в ваши планы входит отменить его?
Хороший ход, про себя отметил Меар Ризан. С момента принятия указа прошло больше двухсот лет, но он неукоснительно исполняется до сих пор. На прямое нарушение Тогеш Лингау не пойдёт, ибо это замарает его честь. А вот отменить? В принципе, это можно, но очень долго, ибо за эти две сотни лет указ о самоизоляции только укрепил подданных в правильности принятого решения.
– Нет, ни нарушать, ни тем более отменят, указ моего великого предка я не буду, – ответил император. – Я издам другой указ, который временно приостановит указ Мемгара Лингау по самой благородной причине – покарать фатрийцев. Никакого захвата новых земель, только мщение, дабы иноземцы и впредь не смели нарушать нашу блаженную самоизоляцию.
