Олег Волков
Деньги и просвещение. Том 1
Глава 17. Экзотическая обезьянка
Город Давизун, домен Сендас, Тассунарская империя. Марнейская фактория. 24 января 5738 года, вторая половина дня.
Новенькое с иголочки кимоно сидит на плечах словно влитое. Саян в очередной раз повернулся к большому зеркалу левым боком. Обновку только сегодня утром принёс портной. Хлопковая светло-синяя ткань с более тёмной каймой по краям широких рукавов и подолу. Так, ещё пояс подвязать.
– Господин, какая честь, какая…, – Гиор, слуга и помощник из деревни Уранда, поправил на талии хлопковый пояс с такой же тёмной каймой по краям. – В столь чудесном кимоно столь уважаемое собрание точно примет вас за одного из своих. Это же такая честь.
– Очень на это надеюсь, – Саян повернулся к зеркалу правым боком и задумчиво добавил: – очень и очень надеюсь.
Хлопковая ткань более чем практичная и добротная. Однако самое главное её достоинство в другом – она дешевле шёлка. В новеньком кимоно, Саян в очередной раз крутанулся перед зеркалом, он как никогда похож на тассунарского купца, в меру состоятельного, чтобы позволить себе кимоно из доброй хлопковой ткани на заказ, и, одновременно, бережливого, как и полагается почтенному купцу.
– Какая честь, – в очередной раз восторженно ахнул Гиор.
– Таби подай, – Саян повернулся к слуге.
– Да, господин, – Гиор привычно поклонился.
В доме купца Райдена, владельца марнейской торговой фактории, у Саяна собственная комната. По тассунарским меркам большая роскошь и большая честь. Только в очень богатых домах только у самых приближённых слуг имеются собственные комнаты. Если разобраться, то Саян, хоть и марнеец, но по статусу он всё равно слуга Ридоу Райдена. Для сравнения, тому же Гиору приходится спать где попало. Чаще всего тассунарец раскатывает свой матрас-футон в коридоре возле двери в комнату Саяна.
– Ваши таби, господин, – Гиор с поклоном протянул тассунарские носки с мягкими подошвами, прошитые между большими пальцами и остальными, чтобы было удобней носить тассунарские же сандалии.
– Благодарю, – Саян натянул первый таби на левую ногу.
Иноземцы очень часто принимают таби за местную обувь, хотя, на самом деле, это не так. Таби, как не странно, это тёплые носки, пусть и с завязками на щиколотках.
– Э-э-эхх, – Саян со скрипом затянул новенькие кожаные шнурки. – Вот так.
Немного туговато, но придётся потерпеть. Иначе будет большой и неприятный конфуз, если шнурки таби развяжутся в самый неподходящий момент. Саян с наслаждением притопнул правой ногой – хорошо сидят!
– Господин, какая честь, – щенячий восторг едва не сыплется у Гиора из ушей.
Ну всё, хватит. Хватит глазеть на себя любимого, пора идти. Саян отвернулся от зеркала. Новенькие таби с тихим скрипом скользят по натёртому полу. На улице, перед самым спуском с крыльца, Саян легко поддел сначала правой, а потом и левой, ногами соломенные сандалии. Это ещё одна вещь, которую напрочь отказался принять Ридоу Райден. Верёвочные петельки вошли точно в прошитые зазоры между большими и прочими пальцами стоп. А зря, между прочим, отказался: носки таби и соломенные сандалии отлично подходят к климату Тассунары. Зимой в таби тепло, а летом их можно легко сменить на более тонкие и прохладные. Кроме того соломенные сандалии приятно пружинят под ногами, да и весят мало. Одно плохо – снашиваются быстро, зато стоят дёшево.
Ресторан «Золотой чертог» находится недалеко от марнейской фактории, через квартал и улицу. Возле калитки Тузик, большой лохматый пёс, который самоотверженно облаял Саяна в первый день знакомства, радостно завилял хвостом и лизнул руку.
– Хороший пёс, хороший, – Саян на ходу потрепал Тузика за загривок.
На Иноземной улице Саян привычно и несколько насторожённо оглянулся по сторонам. Дело вовсе не в телегах или каретах, что могут ненароком сбить зазевавшегося пешехода. Ни того ни другого в Тассунаре практически нет. Будет гораздо хуже ненароком не заметить какого-нибудь самурая.
Калитка мягко захлопнулась за спиной, на всякий случай Саян оглянулся по сторонам ещё раз. Конечно, он вполне мог бы нанять четырёх мускулистых парней с крепкими спинами и паланкин, чтобы с шиком прибыть ко входу в ресторан. Можно, даже средства позволяют, но нельзя. Среди тассунарских купцов особо ценится бережливость. Ибо мотовство является преступлением как перед предками, которые оставили тебе капитал, так и перед потомками, которых мот лишает семейного капитала. Саян улыбнулся собственным мыслям. Да ему и по статусу не положено владеть собственным паланкином. Хотя, если копнуть немного глубже, то корни рачительности тассунарских купцов вовсе в другом – выпячивать собственное богатство напоказ ещё опасней, чем дразнить голодную собаку сахарной косточкой. Самураи, правящее сословие Тассунары, с каждым годом нищают всё больше и больше. Такова цена неизбежного исторического прогресса, от которого не убережёт никакая даже самая блаженная самоизоляция. Однако катаны и вакадзаси за поясом у всех без исключения самураев, как и сотни лет назад, всё такие же очень острые.
«Золотой чертог» гордо возвышается на пересечении Анютинской улицы и Куринного прогона. Внешне ресторан похож на дом богатого самурая: двухэтажное квадратное здание с белыми стенами и узкими окнами. Над дверью широкая вывеска. Первый этаж занимает просторный зал для посетителей попроще. На втором, на широких антресолях, находятся отдельные комнаты для самых почётных и богатых гостей. Саян улыбнулся. Говорят, в «Золотом чертоге» установили самый настоящий клозет, модную новинку времени. Теперь дорогим гостям не нужно покидать уютные залы и выходить на улицу в дождь и в снег ради «удобств во дворе».
Перед входом в ресторан слуга в безукоризненном белом кимоно подобострастно поклонился. Саян походя кивнул в ответ. Вот и подвернулся случай узнать, насколько же на самом деле удобен новомодный клозет.
Что, что, а обслуживание в ресторане на высшем уровне, по тассунарским представлениям, разумеется. Стройные официантки скользят между столиками тихо и незаметно, словно приведения тёмной ночью по среди могил. Фарфоровые чашки всегда чистые до скрипа. Над каждым столиком висит большая бумажная люстра с двумя-четырьмя масляными светильниками. Столешницы и полы отполированы до зеркального блеска. Но и цены здесь на высшем уровне. Так чашка риса в «Золотом чертоге» стоит в два-три раза больше, чем в обычной харчевне или чайной. Как не странно, у всей этой роскоши имеется ещё одно очень важное достоинство. Для многих самураев «Золотой чертог» не по карману. А потому всё меньше шансов нарваться на нищего, но гордого и заносчивого, завистника с парой острых мечей за поясом.
Как и во всех тассунарских домах небольшой проход во внутрь ресторана с земляным полом считается продолжением улицы. Саян с гордо выпрямленной спиной легко скинул соломенные сандалии и вступил на деревянный настил в одних таби.
– Господин, – миловидная служанка в чёрном кимоно с большими красными цветами вежливо поклонилась, – не вы ли тот самый иноземец?
– Вы правы, уважаемая, – Саян вежливо поклонился в ответ.
Это надо видеть! Уж насколько тассунарцы спокойны и вежливы, однако глаза миловидной служанки расшились от удивления, а на щеках сквозь белила проступил румянец. Двухголовый телёнок или говорящая птичка с синими крыльями удивили бы тассунарку гораздо меньше.
– Прошу вас следовать за мной, – служанка быстро справилась с изумлением и вновь вежливо поклонилась.
Ещё одно отличие Тассунары от Марнеи – здесь нет обеда. Точнее, горожане кушают дважды в день, утром и вечером. Лишь крестьяне, которым приходится очень много физически работать на свежем воздухе, обедают днём в самый солнцепёк, когда полоть грядки или чинить дамбы на рисовых полях всё равно невозможно.
Чёрная лестница на второй этаж хорошо освещена бумажными люстрами. Сквозь тонкую бумагу огоньки масляных ламп похожи на маленькие пульсирующие сгустки. Но тут дыхание у Саяна сбилось, а лоб стал влажным. Левая рука ухватилась за перила, а новенькие таби чуть слышно шаркнули по ступенькам.
Ну нельзя же так! Саян моментально взял себя в руки и, как ни в чём не бывало, продолжил подниматься по лестнице вслед за миловидной служанкой. А всё волнение проклятое. Именно сейчас окончательно выяснится, насколько хорошо он вжился в образ тассунарца. Не приведи Великий Создатель провалить предстоящий экзамен. Последствия будет очень трудно вообразить и ещё сложнее исправить.
Дверь в просторную комнату открыта, служанка «Золотого чертога» замерла рядом в вежливом поклоне. Саян переступил порог. Раздвижная стена с узким оконцем сдвинута в сторону. Дневная жара пошла на спад, в комнате, что теперь больше похожа на веранду, царит приятная прохлада. Вдали, за крышами одноэтажных домов, видна водная гладь бухты Давизуна. Живописные горные отроги с зелёными мазками лесов подступают к ней с обоих сторон, словно зажимают её в тиски. Нужно признать, что тассунарцы обожают прекрасные виды и мастерски умеют их выбирать.
А вот те самые «экзаменаторы», Саян незаметно сглотнул. По среди просторной комнаты, перед расставленными широким полукругом низенькими столиками, сидят купцы, «Иноземная гильдия» в полном составе. На каждом уважаемом торговце «скромное» сшитое на заказ кимоно из хлопка самого высокого качества. Однотонные одежды расшиты геометрическими узорами из полос, ромбов, кругов. Хватает различных цветов типа хризантем, лотосов, лилий. На чёрном кимоно господина Щупра Фурнака, главы гильдии, вышит золотой дракон с распахнутой пастью, когтистые крылья разведены широко в стороны. На небольшой подставке рядом с главой гильдии лежит катана, вакадзаси, как и полагается, заткнут за вышитый пояс. Саян ещё раз окинул взглядом купцов за низенькими столиками. Подобные наряды не по карману большей части самураев, не говоря уже о простых горожанах.
Буквально с первого же дня работы на купца Райдена Саян взялся за изучение тассунарского языка, быта и Тассунары в целом. Первым учителем стал Гиор из Уранда. Только, к сожалению, единственное, чему мог научить простолюдин, который с раннего детства пропалывал рисовые поля и возил фекалии из Давизуна, так это низкому раномату, языку необразованных простых людей. Через полгода, когда удалось скопить достаточно денег, Саян поступил в школу хороших манер господина Танжея, что находится в большом доме с просторными комнатами в Крайнем переулке.
Целый год на оплату уроков Саян спускал практически весь свой заработок. Зато под мудрым и терпеливым руководством господина Танжея Саян в совершенстве овладел благородным раномату, изысканной словесной вязью образованных самураев и придворных. Заодно научился писать и читать. Особенно читать, в библиотеке господина Танжея нашлось множество книг. Саян лишь поразился, насколько же богата и разнообразна культура островной империи. Знания хороших манер и этикета стали далеко не лишними.
Уроки господина Танжея стоили каждого потраченного на них дзэни. Благодаря безупречному произношению и поведению Саян легко нашёл общий язык с купцами «Иноземной гильдии», единственного объединения из десяти человек во всей Тассунаре, которым власти доверили столь щекотливое дело как торговля с иноземцами. Против собственной воли купцы всё чаще и чаще принимали Саяна за своего.
К сожалению, не обошлось без тяжёлого разочарования. Уже на второй день жизни в доме Ридоу Райдена, Саян, от греха подальше, спрятал «Последний аргумент», набор фехтовальных и метательных ножей и сюрикэнов. Саян, как иноземец, имеет полное право носить оружие вполне открыто. Главное, что требуется в этом случае, не нарушать местные законы. Однако, если он хочет выглядеть как тассунарец, то не стоит зря рисковать. По местным законам простолюдинам категорически запрещено не то что носить, даже хранить дома боевое оружие. Конечно, запрет не распространяется на кухонные ножи и топоры для колки дров. Только вряд ли местный судья поверит, будто сюрикэнами удобно чистить рыбу, а парой фехтовальных кинжалов отбиваться от комаров.
Вполне закономерным признанием всех его усилий, расходов и терпения стала небольшая открытка с изображением бамбуковой рощи на берегу ручья, то есть приглашение от «Иноземной гильдии» в «Золотой чертог». Иначе говоря купцы горят желанием познакомиться с любознательным иноземцем поближе. Ведь где это видано, что не тассунарец умеет говорить на благородном раномату, носит кимоно, да ещё и сидит на полу как самый настоящий уроженец островной империи. Как не сложно догадаться, последнее заинтриговало уважаемых купцов больше всего.
Приглашение в дорогой ресторан само по себе из разряда вон. Тассунарские купцы предпочитают вести переговоры с иноземцами либо у себя в конторах, либо прямо на рынке. Пусть и с некоторыми натяжками, «Золотой чертог» можно назвать штабом «Иноземной гильдии». Кого, кого, а иноземцев в самый дорогой ресторан Давизуна никогда и ни разу не приглашали.
От собственных мыслей Саян невольно вздрогнул. Если сейчас он не облажается перед столь почтенными и нужными людьми, то перед ним раскроются такие перспективы, что аж дух захватывает. Ох! Не сглазить бы. Саян практически полностью натурализовался в Тассунаре. Теперь настала пора переходить к делу, ради которого он три года назад покинул «Там, где живёт вечность» в глубинах Станового хребта.
– Добрый вечер, уважаемые, – Саян, как и полагается по этикету, опустился на колени и низко поклонился. – Для меня большая честь присоединиться к вашему обществу.
По просторной комнате прокатился вздох удивления, по лицам уважаемых купцов пробежало одобрение вкупе с удивлением. Ничего удивительного, Саян распрямил спину, только с четырьмя из них, включая главу гильдии, ему довелось вести дела. Остальные шестеро невольно ожидали от иноземца привычного и грубого «Добрага вечеру, увжаемые». А тут, понимаешь, «обезьянка» и в самом деле заговорила на благородном раномату с нужными интонациями и ударениями. Большая часть тассунарцев совершенно искренне считает, что иноземцы вообще не способны худо-бедно выучить хотя бы низкий раномату. А тут такой сюрприз.
– От лица нашей гильдии приветствую вас, уважаемый Саян, – Щупр Фурнак вежливо склонил голову. – Мы рады видеть вас в нашем обществе. Прошу вас, присоединяйтесь.
Специально для необычного гостя напротив главы гильдии поставлен одиннадцатый по счёту столик с маленькими резными ножками в виде кошачьих лапок.
– Благодарю вас, – Саян ещё раз коснулся лбом прохладных досок пола.
Вздох удивления прокатился по просторной комнате во второй раз, когда Саян, поджав под себя ноги, легко и непринуждённо присел за низенький столик. Оказывается «обезьянка» умеет не только правильно говорить, а ещё и правильно сидеть.
Саян машинально разгладил складки на кимоно. Изумление уважаемых купцов можно понять. Если на ломаном раномату иноземцы худо-бедно ещё могут говорить, то сидеть на полу подогнув под себя ноги – никогда. В быту тассунарцев начисто отсутствуют стулья и столы на высоких ножках. Лишь изредка очень важный самурай и в особых случаях может присесть на очень низенькую табуретку и то исключительно на улице.
– Саян Ингал, – мягко заговорил Щупр Фурнак, глава гильдии, – вы из благородного самурайского рода?
– Никак нет, уважаемый, – с вежливой улыбкой ответил Саян. – В вашей прекрасной стране два имени носят либо урождённые самураи, либо те, кто получил привилегию носить два меча за поясом.
К слову, глава «Иноземной гильдии» ни разу не самурай. Просто кто-то из его предков в качестве высокой милости получил родовое имя и право носить два меча. Щупр Фурнак торговец и только торговец, боевым фехтованием на мечах он не владеет от слова «совсем».
– В Марнее, откуда я родом, – продолжил Саян, – ситуация иная. У каждого человека, даже у самого бедного и безродного, не одно и не даже не два, а целых три имени.
Купцы удивлённо переглянулись.
– Да, уважаемые, – Саян вовремя сдержался, чтобы не расхохотаться. – У каждого подданного марнейского императора кроме собственного имени имеются так называемое отчество, имя отца, и фамилия, которая примерно соответствует тассунарскому родовому имени. Честность не позволяет мне лгать. Я простолюдин, уважаемые. Мой отец городской ремесленник, сапожник, если быть точнее. Если следовать традиции вашей страны, то мне следует называться либо Саян-торговец, либо Саян из Марнеи.
– Да, вы правы, – легко согласился глава гильдии. – Вы имеете полное право носить три имени, согласно обычаю вашей страны. Я прав, уважаемые? – Щупр Фурнак поочерёдно глянул на товарищей по гильдии.
Купцы в ответ согласно закивали.
– А сейчас я предлагаю перекусить.
Щупр Фурнак громко хлопнул в ладоши. Раздвижная дверь с лёгким шелестом отошла в сторону. Официантка «Золотого чертога», молодая женщина в ярко-розовом кимоно, с грацией танцовщицы внесла изящный фарфоровый сосуд с длинным горлышком. Саян тут же поднял со столика перед собой маленькую чашечку.
Торжественный ужин традиционно начинается с чашечки подогретого сакэ. Согласно этикету рисовую водку наливает женщина: жена мужу, хозяйка дома гостям, либо, как сейчас, официантка посетителям ресторана.
– Уважаемые, – Щупр Фурнак поднял полную чашечку, – я предлагаю выпить за бережливость и процветание. Да подарит Великий Создатель каждому из нас здоровье и мудрость.
Одним глотком Саян опрокинул чашечку сакэ. В Марнее водку традиционно пьют охлаждённой. Но, Саян усиленно несколько раз моргнул, в подогретом сакэ своя прелесть.
Раздвижная дверь снова зашелестела. Официантки «Золотого чертога», словно артистки на сцене театра но, внесли подносы с угощением. Совсем молодая девушка, почти подросток, поставила на столик перед Саяном чашки с традиционным супом мисо, маринованной редькой, жаренной в масле рыбкой и куриной грудкой. Все блюда тщательно и ровно порезаны маленькими кусочками. Варёный рис, без которого не обходится ни одна трапеза, будет позже.
Торжественный ужин – очередное испытание для иноземца. Для тассунарцев ложки и вилки – большая экзотика. Про себя Саян лишь усмехнулся. Последними на низенький столик официантка опустила тонкие деревянные палочки в бумажной салфетке.
И вновь лица уважаемых купцов напряглись от ожидания. Саян, как ни в чём не бывало, развернул салфетку и подхватил палочки. Ну не зря же он тренировался больше двух лет. В супе мисо плавают кусочки варёных овощей и листочки свежей зелени. Красновато-коричневая жидкость лишь слегка колыхнулась, когда Саян поднёс фарфоровую чашку ко рту. Тонкие палочки ловко подцепили зелёный листочек, Саян тут же закинул его в рот.
Уважаемые купцы одобрительно закивали головами, «учёная обезьянка» преподнесла очередной сюрприз. Саян в несколько глотков ополовинил мисо. Знало бы уважаемое собрание, сколько ему пришлось опрокинуть на себя чашек с супом, прежде чем пальцы обрели видимую лёгкость и непринуждённость.
Под мельтешение палочек завязался лёгкий непринуждённый разговор. Степенные купцы говорят о погоде, о видах на урожай (многие из них торгуют рисом) и даже о делах за пределами островной империи. Пусть Тассунара крепко держится за самоизоляцию, однако новости внешнего мира всё равно достигают её берегов вместе с иноземными купцами. Больше всего уважаемых торговцев волнует война между Фатрией и Гунсаром, что закончилась три года назад. Интерес вполне оправдан: фатрийскую боевую эскадру часто видели рыбаки. Больше исполинских размеров линкоров и фрегатов необразованных простолюдинов поразил грохот пушек. Да и сама война была рядом совсем, на другом берегу моря Окмара.
В свою очередь Саян рассказал о своём путешествии в Тургал, в столицу Рюкуна. Больше всего почтенных купцом поразили курильни опиума, где и простолюдины и благородные одинаково валяются в наркотическом опьянении. Щупр Фурнак признал, что постоянно получает от иноземных торговцев предложения купить презренную ханку, но нельзя. Ввоз наркотика строго запрещён. Если в доме главы гильдии найдут ходя бы один пахучий шарик, то от позорной казни его не спасут никакие деньги и никакие заслуги предков. Больше всего уважаемых купцов поразило и напугало засилье иноземных товаров на рынках Тургала. Как и полагается, варёный рис завершил торжественный ужин.
Тассунарцы варят рис в малом количестве воды. К тому моменту, когда его признают готовым, вода либо испаряется, либо впитывается в зёрна. Таким образом рис превращается в клейкую массу, зато его очень удобно кушать палочками. И на этом поприще Саян не ударил лицом в грязь: три чашки риса тщательно подчищены, а в четвёртой, как того требует этикет, оставлена пара зёрнышек.
В завершение подали чай со сладким печеньем. Всё та же молодая официантка, почти подросток, поставила перед Саяном зелёный керамический чайник и фарфоровую чашку. На отдельном блюдечке несколько пирожков из сахара и рисовой муки с начинкой из фасоли.
Керамический чайник исходит влажным паром. Аккуратно, тонкой струйкой нежно-зелёного цвета, Саян налил полную чашку. Редкие иноземцы понимают разницу между чаепитием и чайной церемонией. Вторую проводят специально обученные мастера в специальных павильонах почти как ритуал почитания Великого Создателя. Ну а первое чаепитие и есть.
– Уважаемый Саян, – Микаол Неев поставил наполовину пустую чашку с чаем на столик, – вы умеете считать на соробане?
Ага, началось. Саян сделал большой глоток зелёного чая, ароматная жидкость обожгла горло.
– Конечно, уважаемый, – Саян закусил сладким пирожком. – Будь иначе, то господин Райден не доверил бы мне вести свою бухгалтерию.
– Можете показать?
– С удовольствием.
Испытание едой успешно пройдено. Саян с блеском доказал, что в совершенстве владеет благородным раномату, легко и без видимых усилий сидит на корточках, умеет кушать палочками для еды и знает, как правильно съесть мисо и рис. Теперь уважаемых купцов интересуют его знания и навыки. Особенно счёт на соробане, что очень похож на обычные марнейские счёты с костяшками на тонких стальных проволоках.
Миловидная официантка принесла соробан. Саян аккуратно сдвинул чайник, чашку и тарелочку с недоеденным пирожком на край низенького столика. Соробан слегка потёрт от постоянного употребления, костяшки отполированы. Наверняка хитрый Микаол Неев принёс его в «Золотой чертог» заранее.
– Я готов, – Саян отработанным движением поднял соробан за край, костяшки послушно сбежались к левой стороне.
– Сколько будет…, – Микаол Неев на секунду задумался, – пять умножить на восемь?
– Уважаемый, – Саян притворно обиделся, – пять умножить на восемь будет сорок, это слишком просто.
– Хорошо, – Микаол Неев хитро прищурился, – тогда… Сколько будет триста восемьдесят семь вычесть сто двадцать девять?
Деревянные костяшки принялись звонко стукаться о край соробана и друг о друга.
– Двести пятьдесят восемь, – Саян машинально приподнял соробан за край.
– А-а-а… сколько будет пятьсот двадцать шесть умножить на-а-а.. восемьдесят один?
Сложность математических задач растёт в геометрической прогрессии.
– Сорок две тысячи шестьсот шесть, – Саян с щелчком сдвинул последнюю костяшку.
Купцы одобрительно закивали головами. Для подавляющей части полуграмотных простолюдинов такие вычисления находятся за гранью их понимания и навыков.
– А теперь, сколько будет…, – Микаол Неев и не думает униматься, – триста девяносто один разделить на-а-а…. двадцать семь?
Деление – это гораздо сложнее. Саян лихо защёлкал костяшками. Между прочим, задача с подковыркой.
– С округлением, – Саян сдвинул последнюю костяшку, – будет четырнадцать целых и четыреста восемьдесят одна тысячная доля.
– Браво! – Анк Ашар не удержался и захлопал в ладоши от восторга.
Вслед за соробаном официантка принесла толстый томик «Земных вод». Под восхищённые взгляды купцов, с выражением и расстановкой, Саян прочитал несколько стихов Пеояна Виижа, популярного тассунарского поэта. Однако купцы не утончённые аристократы, каверзные вопросы о культуре, писателях, мыслителях и художниках быстро закончились. В первую очередь членов «Иноземной гильдии» интересует насколько хорошо Саян разбирается в торговле, в законах Тассунары, в налогах и пошлинах.
– Где можно купить частный рис? – в очередной раз спросил Шим Тагат.
– Кх-х-хммм, – Саян прочистил горло.
В просторной комнате тут же повисла тревожная тишина. Уважаемые купцы напряглись так, будто перед ними вдруг возник пьяный самурай с обнажённой катаной. Вопрос не просто с подвохом, а на грани закона. Саян, словно вор, бросил взгляд на дверь, раздвижные створки плотно замкнуты. Сам чёрт дёрнул Шима Тагата за язык. Но придётся отвечать.
– Уважаемый Тагат, если я вас правильно понял, то под «частным» рисом вы подразумеваете рис, который крестьяне выращивают в тайне от властей и который укрывают от законного налога. Я прав?
Пухленькие щёчки Шима Тагата покрылись румянцем, однако у него хватило храбрости кивнуть в знак согласия.
– Законопослушному купцу не к лицу ездить по деревням и лично скупать «частный» рис. Хотя, нужно признать, крестьяне продают его по очень выгодным ценам, – продолжил Саян. – Лучше не рисковать и покупать «частный» рис у старост деревень или представителей пятидворок, объединений пяти крестьянских хозяйств. На самом рисе не написано, какой он – «частный» или законный.
Бурных аплодисментов не последовало. Прожжённые торговцы смутились словно девица на выданье при появлении сватов. Поданные тассунарского императора Тогеша Лингау отличаются необычайной законопослушностью. Однако даже в Тассунаре и крестьяне, и купцы, и даже временами кое-кто из самураев по-тихому нарушают указы и предписания властей. Иначе тем же крестьянам ни за что и никогда не расплатиться с долгами и налогами.
– А-а-аткуда вы это знаете? – с трудом выдавил из себя Щупр Фурнак, глава «Иноземной гильдии».
– В школе хороших манер господина Танжея вместе со мной учился сын деревенского старосты. Разрешите не называть его имя. Бутылочка саке и задушевный разговор кому угодно развяжут язык. По приказу императора Мемгара Лингау, сына основателя ныне правящей династии, мне запрещено покидать пределы Давизуна. Однако, признаться, жизнь по ту сторону стен очень интересует меня. Вот и узнал, случайно, правда.
Неловкое молчание несколько затянулось.
– Уважаемый Саян, – Щупр Фурнак первым справился с неловкой растерянностью, – от лица гильдии позвольте выразить вам наше удовлетворение. Вы прекрасно владеете благородным раномату, а так же очень хорошо образованы и воспитаны. Вы с блеском ответили на все наши вопросы и даже на такой, – глаза главы гильдии недовольно стрельнули в сторону Шима Тагата, – задавать который вообще не следовало бы. А теперь, может быть, в свою очередь, у вас будут вопросы к кому-нибудь из нас?
Вот оно, то самое, Саян с невозмутимым видом замер перед низеньким столиком. Хотя, кажется, его продрал мороз по коже, а ноги так вообще примёрзли к натёртому до блеска полу. «Экзамен» сдан на отлично, это, конечно, очень радует, но теперь…
Медленных вдох и выдох, чтобы хоть немного успокоить сердце и дыхание.
– Уважаемые члены гильдии, – спокойным тоном, хотя внутри ярко пылает огонь, заговорил Саян, – мне очень, очень, очень понравилась ваша страна. Мне понравилась ваша культура, торговля, сама хорошо организованная жизнь. Главное же, именно здесь, в Тассунаре, я нашёл очень разумное и справедливое управление. А потому мне очень хочется остаться в вашей прекрасной стране навсегда.
– Не понимаю, уважаемый, о чём вы? – удивлённо спросил Щупр Фурнак. – Вы и так живёте в Тассунаре, занимаетесь торговлей и, насколько я могу судить, преуспеваете. С вашими знаниями и манерами вас ждёт большое будущее.
– Прощу прощения, – Саян вежливо склонил голову, – я не совсем точно выразился. Я хочу стать тассунарцем, стать подданным его императорского величества Тогеша Лингау. Я готов принять на себя все права и обязанности тассунарца, платить налоги и подчиняться тассунарским законам и властям наравне с прочими тассунарцами. Главное, чего уж скрывать, я надеюсь получить возможность покидать пределы Давизуна. Как знать, может быть со временем даже переселиться в Нандин.
От такого заявления, мягко говоря, купцы оторопели.
– Э-э-э…, – произнёс Шим Тагат, – вы хотите стать членом нашей гильдии?
– Не совсем так, – ответил Саян. – Кроме торговли хорошо образованный и воспитанный человек вполне может заняться многими полезными делами. Например, варить сакэ, строить дома. В общем тем, что у меня на родине называют «производством». Естественно, исключительно во благо и процветание Тассунары.
– Вы хотите жениться на одной из моих дочерей? – спросил Щупр Фурнак. – Или на дочери кого-либо из нас?
Жениться на дочери начальника, войти в его семью – весьма распространённый способ подняться по социальной лестнице и вообще добиться успеха. Для Тассунары это особенно актуально. Не зря же здесь в ходу поговорка: лучше остаться без рук и ног, нежели без родственников.
С другой стороны важной задачей для каждого тассунарского отца, тем более состоятельного отца, найти для каждой из своих дочерей доброго и достойного мужа. Как на одном из своих занятий поведал уважаемый Танжей, собственная дочь в качестве жены позволяет отлично следить за благонадёжностью важного подчинённого или делового партнёра. Вот почему глава гильдии завёл разговор о своих дочерях, а так же о дочерях прочих членов гильдии.
– Так далеко я не заглядываю, – Саян всплеснул руками. – Да, сейчас я холост, так что обзавестись тассунарской женой для меня вполне логично.
Саян умолк. Столь скользкую и болезненную для него лично тему лучше не развивать и, в идеале, вообще не касаться. Бессмертному наследник не нужен. Великий Создатель в безграничной мудрости своей лишил Саяна и двух его бессмертных друзей возможности зачинать детей. По этой же причине всегда и везде Саян старается оставаться холостяком. Пусть даже бобылём, лишь бы только не пускать в свою жизнь постоянную женщину, жену. Как бы не было полезно для карьеры и для успеха в целом жениться на дочери начальника, но, в конечном итоге, личных проблем от женитьбы всегда получается больше, чем выгод.
В просторной комнате опять повисла тишина, только на этот раз она звенит всеобщим недоумением. Против собственной воли Саян умудрился в очередной раз удивить уважаемых купцов.
– Ваша просьба весьма и весьма необычная, уважаемый Саян, – глава гильдии взял на себя нелёгкое бремя ответа. – Никогда ранее и ничего подобного не было. В законах нашей империи просто не предусмотрено такое. Однако, боюсь, у вас нет никаких шансов.
