Ольга Борискова
Высота одиночества
Все герои вымышлены.
Любое совпадение с реальными людьми случайно.
Copyright © Ольга Борискова, Татьяна Минаева, 2022
© Скорикова Мария, иллюстрация на обложку 2022
© ООО «Издательство АСТ», 2022
Пролог
1999 год
– Заход, толчок… Оборот! Приземление! Во-от, умница! Продолжай, Катюш! – Женщина подъехала к девочке и ободряюще похлопала по плечу.
Юная фигуристка, воодушевленная вниманием тренера, с утроенным энтузиазмом принялась повторять упражнение.
– Максим, так держать! – Теперь тренер показала поднятый большой палец мальчику, только что выполнившему вращение.
Поочередно поговорив с каждым из учеников, похвалив особо отличившихся и подбодрив отстающих, молодая женщина остановилась в центре катка, с едва уловимой улыбкой наблюдая за подопечными.
– Алла! Богославская!
Неужели послышалось? Но, повернув голову в сторону тренерского мостика, убедилась, что голос звучит наяву.
– Продолжайте тренировку! – велела она детям и медленно поехала к бортику. Появление Дмитрия Крестова – не к добру. Девяносто девять процентов на то, что Бердникову снова от нее что-то понадобилось. Сам не приходит – засылает помощника. Интересно, какое дело на этот раз?
– Какими судьбами? – спросила Алла и, не дав мужчине и рта раскрыть, продолжила: – Бердников послал, да? Что нужно?
– Проницательности тебе не занимать – Крестов опустил взгляд. – Ученицу тебе привел.
– Кого?! – Светлые брови Аллы взметнулись вверх. Она перегнулась через бортик и с удивлением обнаружила девочку лет пяти. – Ученицу?!
Та стояла, тесно прижимаясь к ноге Димы, и с нескрываемым любопытством разглядывала женщину.
– Шутишь?! – Алла перевела взгляд на Крестова.
– Не кричи, напугаешь ребенка! – шикнул тот.
Богославская недовольно поджала губы, а мужчина, наклонившись к девочке, тихонько проговорил:
– Рината, иди на каток, посмотри, как другие детки катаются.
Малышка кивнула и осторожно ступила на лед. Проехала не больше метра и упала. Что-то неразборчивое пролепетала, поднялась, отряхнула коленки и устремилась вперед.
– Теперь можем поговорить.
– Крестов, объясни, что это значит, – сдержанно попросила Алла. Но в глазах читалось раздражение.
– Владимир Николаевич просит, чтобы ты взяла девочку в свою школу.
– С какой стати?
– Алла, Владимир Ник…
– Крестов, может, хватит официоза?! – оборвала его Богославская. – Что этот человек просил мне передать, кроме завуалированных угроз на тему: «Ты директор школы только до тех пор, пока я так хочу»?
– Алла, ты молодой перспективный тренер. Не каждому дано в двадцать пять иметь собственную процветающую школу фигурного катания. Да чего уж там, вообще мало кому дано иметь свою школу! Неужели ты откажешь девочке? Она сирота, никогда не знала родителей. А у нас есть возможность подарить Рине путевку в жизнь. Она может стать великой фигуристкой или же найти друзей. В любом случае мы должны ей помочь.
– Долго учил пламенную речь? – Алла нервно постукивала по бортику ладонями. Не нужно далеко ходить, дабы понять – не случайно Бердников просит за девочку. Просто так этот человек и пальцем не шевельнет.
Посмотрев на каток, Богославская в толпе детей взглядом выловила Ринату. Девочка как девочка – ничего особенного, ничего выдающегося. Имя только редкое, красивое – вот и вся особенность.
– В России – миллионы сирот. – Серые глаза женщины буквально сканировали Крестова. Но, надо признать, тот держался на редкость стойко: взгляд не отвел. – И почему она? – Алла указала в сторону девочки.
– Не знаю я! Не знаю! – Дмитрий развел руками. – Володя хочет, чтобы Рината Ипатова занималась фигурным катанием. И чтобы ее тренировала именно ты! Может, скрытый потенциал в ней увидел?
Алла скептически скривила губы. Какой потенциал он разглядел у пятилетнего ребенка, едва держащегося на коньках?.. Снова посмотрела на Рину. Девочка стояла в отдалении от общей группы и, насупившись, наблюдала, как дети выполняют неподвластные ей элементы. Малышка опять что-то пробормотала и поехала вдоль катка.
«Упертая», – отметила Алла, невольно улыбнувшись, когда Рината снова упала и поднялась.
– Берешь ее?
– Сирота, говоришь? – Задумавшись на мгновение, Алла утвердительно кивнула. – И как она на тренировки ездить будет из детдома?
– Без проблем. – Крестов вытащил из портфеля большой заклеенный конверт и протянул Алле. – Держи!
– Что это?
– А это, дорогая моя Алла, – Крестов приобнял ее за плечи, – бумаги на строительство нового крыла школы, где будут располагаться жилые комнаты для детей. И ты сможешь осуществить давнюю мечту – собирать талантливых детишек из самых разных уголков нашей необъятной Родины и делать из них чемпионов! А по поводу девочки… – Крестов таинственно улыбнулся. – Владимир Николаевич оформил опеку над Ринатой, и она сможет жить в твоем интернате. Трудностей не будет.
– Она что, золотая? – потрясенно прошептала Богославская, сжимая в пальцах желтый увесистый конверт.
– Все в твоих руках, – хмыкнул Крестов. – Думаю, не стоит говорить, что Бердников хочет видеть ее чемпионкой? Той, что дойдет до вершины, не отступит от цели, – произнес Дмитрий и, поймав осуждающий взгляд Аллы, добавил: – Не мои слова – его.
Она промолчала. Ему не понять. Да и никому не понять.
Когда Крестов ушел, Алла задумчиво обвела взглядом свои владения. Единственное, что заставляло ее жить, – маленькие дети, каждый день заполняющие пустующий лед стадиона. С каким энтузиазмом они катаются… Падают и поднимаются.
Дети… Богославская вздохнула, отгоняя ненужные воспоминания, и присмотрелась к темноволосой девочке, которую навязал Бердников. Сделать из нее чемпионку? Ну и желание.
На ее глазах Рината бухнулась прямо под ноги проезжающему мимо мальчику.
В самый последний момент тот затормозил и закричал на испуганного ребенка:
– Эй ты! Чего разлеглась?! Не видишь, я еду? – Он одарил девочку презрительным смешком и помчался дальше.
– Крылов! Игорь! – Алла нагнала его и схватила за локоть. – Как ты себя ведешь?! А ну-ка извинись! – Она кивнула на продолжавшую сидеть на льду Ринату. – Она маленькая, а тебе уже девять!
– Вот именно! – Игорь вырвался и дерзко улыбнулся. Светлые кудрявые волосы и по-детски милое личико не сочетались ни с наглым холодным взглядом, ни с нахальной улыбкой. – Поэтому не собираюсь я извиняться перед малявкой! И вообще, я больше у вас тренироваться не буду, Алла Львовна. Мама сказала, мы уезжаем на просмотр в Санкт-Петербург. Меня Савченко теперь тренировать будет, – гордо выпятив грудь, заявил он.
– Удачи, Игорь. – Алла жестом указала Крылову на выход. – Я тебя не держу. Желаю стать хорошим фигуристом.
– Я стану чемпионом! – Рината, задрав голову, внимательно наблюдала за Игорем. – Олимпийским.
Поджав губы, Алла наблюдала, как от нее уходит лучший ученик, и жалела только об одном – за всю их пятилетнюю совместную работу она ни разу не отхлестала его ремнем по одному месту. Дерзкий, избалованный мальчишка! Но обаятельный и талантливый, как черт! Пусть Николай Петрович попробует сделать из него достойного спортсмена.
– Все в порядке? Не больно ударилась? – Алла присела рядом с Ринатой и протянула руку.
Но малышка встала сама и, подняв на Аллу неестественно яркие голубые глаза, с твердостью, не присущей пятилетке, выговорила:
– Я тоже хочу стать чемпионкой. Олимпийской.
– Ты станешь ею, – уж почему Алла сказала это ребенку, который пару недель на коньках стоит… – Обещаю, Рината.
Всегда вперед. Всегда вверх. Не останавливаясь. К вершине.
Глава 1
2010 год
– Здравствуйте, дорогие друзья! Говорит и показывает Ванкувер! Мы приветствуем вас на соревнованиях по фигурному катанию! И сегодня к нам в студию пришел Николай Петрович Савченко, заслуженный тренер России, вырастивший многих олимпийских чемпионов.
– Добрый вечер! – Седовласый мужчина поправил съехавшие на нос очки и улыбнулся в камеру.
– Николай Петрович, – обратился к нему ведущий, – в Ванкувере собрались самые сильные фигуристки мира, среди которых и наша звездочка. Что вы думаете о Ринате Ипатовой?
– Безумно талантливая девочка, – расплылся в добродушной улыбке Савченко. – Такая юная, но за ее плечами уже победа на недавнем чемпионате Европы. Я очень надеюсь, что Рината оправдает возложенные на ее хрупкие плечи надежды. Она досто…
* * *
Экран плазменного телевизора внезапно погас.
– Алла Львовна, про меня же говорят! Оставьте! – Рината недовольно покосилась на не вовремя возникшего перед ней тренера.
Алла бросила пульт на кресло, подошла к спортсменке и поправила заколку, удерживающую иссиня-черные волосы Рины в замысловатой прическе.
– Вот именно, говорят! – Алла положила руки ей на плечи и легонько сжала. – Рин, тебе сейчас нужно собраться и абстрагироваться от всех внешних факторов. Прислушаться к себе в первую очередь. А по телевизору только и слышно: ты лучшая, ты выиграешь!
– Но я и правда лучшая! – смешно фыркнула Ипатова, за что получила легкий тычок в спину.
– Это отвлекает, – смягчилась Алла и присела рядом с Риной на диван.
– А вы не возразили мне, – закусив губу, Рината лукаво глянула на Аллу.
– Потому что ты действительно выше всех на голову, дорогая. – Богославская прижала подопечную к себе и поцеловала в висок.
Распущенные светло-пепельные волосы Аллы резко контрастировали с темной шевелюрой Рины, взгляд больших серых глаз выдавал искреннюю привязанность.
– Но если рассуждать теоретически… Вот выйдешь на лед, заиграет мелодия… и только тогда, когда ты сделаешь все положенные элементы чистенько, без огрехов, я первая скажу, что ты – королева!
– Я выиграю, Алла Львовна. Сегодня выйду на короткую и откатаю, как вы меня учили: ярко и безупречно.
– Ринка, какая же ты взрослая стала, – засмеялась Алла. – А я в шестнадцать толком и не знала, чего хочу от спорта.
– Ну а теперь как? Знаете?
– Знаю, – Алла дрожащей рукой расправила складочку на белоснежном платье Ринаты. – Я хочу, чтобы ты стала чемпионкой, – чуть слышно прошептала она.
– Вы самый замечательный тренер, Алла Львовна! Вы мне семью заменили! И маму, и папу! Два в одном! – Рина прильнула к Богославской, а та лишь прикрыла глаза и крепче прижала ученицу к себе.
Мягкие черты ее лица на миг исказились сожалением.
– Тогда идем? Скоро разминка.
– Конечно, – бодро кивнула Рината.
Последние аккорды «Лунной сонаты» [1], под которую Рината катала короткую программу, отгремели под сводами стадиона «Пасифик Колизиум».
Алла терпеливо ждала, пока спортсменка подъедет к бортику и объяснит, что произошло. Ипатова упала на первом же прыжке, практически перечеркнув шансы на победу.
Рината рассеянно улыбнулась, помахала трибунам и, подобрав со льда брошенную поклонниками мягкую игрушку, поехала по направлению к Богославской.
– Все хорошо, – буркнула Рината, присаживаясь на диван в ожидании оценок.
Алла молча села рядом и выдавила в камеру улыбку. Секунды в ожидании оценок превратились в вечность. Она украдкой бросала взволнованный взгляд на Рину, но та казалась спокойной. Только длинные пальцы, излишне крепко сжимающие плюшевого медведя, выдавали напряжение.
Наконец объявили баллы. Второе место следом за японской фигуристкой… Рината продолжала сидеть, устремив пустой взгляд на экран с оценками.
– Рин… – Не нравилось Богославской поведение спортсменки. Слишком сдержанна была Ипатова после неудачи.
– Алла Львовна, я в порядке. – Рината подняла глаза на тренера и улыбнулась. Так, как умела только она одна – по-детски солнечно. – Все хорошо, отставание – три балла. Завтра выйду и откатаю произвольную чисто.
Рина встала, чтобы уйти, но Алла потянула ее назад.
– Ипатова, не вздумай, – строго выговорила она.
– Вы о чем, Алла Львовна? – беззаботно спросила Рина.
– Рината, не строй из себя дурочку. Все ты понимаешь! Не смей делать тройной аксель! Это сложный прыжок, мы его недостаточно тренировали!
– Да вы что? Я и не собиралась. – Улыбка стала еще шире. – Сами понимаете, он получается у меня через два раза на третий, к тому же часто в недокрут.
– Зная тебя, Рината…
– Пойдемте уже! – Рина набросила на плечи олимпийку и поспешно миновала столпившихся в микст-зоне журналистов.
Алла задержалась, чтобы дать короткие комментарии. Олимпийские игры в Ванкувере стали самыми провальными для России за всю историю ее участия в соревнованиях. Три золотые медали и одиннадцатое место в общекомандном зачете. Оставалась одна надежда – на фигурное катание.
Но теперь надежда таяла.
Рината Ипатова к шестнадцати годам успела завоевать множество медалей: от первых мест на внутрироссийских соревнованиях до недавней победы на чемпионате Европы. Появилась она стремительно – в тринадцать лет на взрослом чемпионате России с ходу обошла старших и более именитых конкуренток, став чемпионкой. И с тех пор о ней заговорили как о будущей олимпийской звезде. С каждым сезоном, становясь взрослее, она из угловатой худощавой девочки постепенно превращалась в изящную фигуристку, приобрела неповторимый стиль, завораживающий не только зрителей, но и судей. Соперницы ничего не могли противопоставить сложнейшим прыжкам и безукоризненной технике.
Казалось, нет у нее конкуренток на Олимпийских играх…
Однако, Олимпиада – это не соревнования, а битва. Битва за мечту.
Рината спряталась в своем номере в Олимпийской деревне и предпочла вечерней прогулке с соседками просмотр соревнований за медали среди мужчин. Ненавидела сочувствующие взгляды. Весь сегодняшний день они преследовали ее. Вопросы вроде «что случилось?» сыпались как из рога изобилия, а она молчала. А что сказать, если она даже объяснить не могла, что произошло в короткой программе? Такое глупое падение с лутца! Но надежда еще есть. Впереди произвольная программа…
В телевизоре под овации болельщиков вышли одиночники, закрывающие соревнования. Сильнейшая разминка. Парад четверных и акселей. Баталия за мечту.
Среди лучших фигуристов планеты был и спортсмен из России. Камера взяла его крупным планом. Игорь Крылов. Рината редко с ним пересекалась, но о скверном характере была наслышана. Избалованный вниманием мальчик, любящий себя больше, чем фигурное катание. Единственное, из-за чего его пока не отчислили из сборной, – недюжинный талант. Но только на этом качестве далеко не уедешь.
В чем и смогла убедиться Рината во время выступления Крылова.
Уже на первой минуте проката стало понятно, что он не выиграет. Четверной получился в недокрут: вращения средние, максимум уровень на третий… На дорожке шагов Крылов споткнулся и чуть не упал. Рината с сожалением покачала головой, наблюдая, как фигурист домучивает произвольную программу. Кажется, не будет у России медалей в этом виде, даже бронзовых.
Тренер что-то ободряюще говорил спортсмену во время ожидания оценок. Крылов же стеклянным взглядом гипнотизировал камеру.
«Холодные, – подумала Рината, глядя в серые глаза фигуриста. – Как лед».
Выставленные судьями оценки подтвердили ее мысли. Игорь Крылов занял лишь пятое место. Накинув на плечи олимпийку в цветах российского триколора, фигурист резко встал и, отмахнувшись от тренера, ушел под трибуны.
Рината хотела выключить телевизор и отправиться спать, но картинка эфира сменилась микст-зоной. Крылов подошел к одному из российских представителей СМИ.
– Игорь, как оцениваете прокат? – задали ему вопрос.
Крылов поджал губы и смерил журналиста злым взглядом.
Держа в руках пульт, Рината присела на край дивана.
– Я прокат оцениваю хорошо, – заговорил Игорь в камеру.
– Считаете оценки несправедливыми?
Лицо фигуриста было жестким, словно высеченным из куска гранита: тонкая линия рта, квадратный подбородок и ярко выраженные скулы обозначились, казалось, еще сильнее. Светлые волосы, завиваясь, падали на лоб.
Игорь небрежно убрал завитки и цинично усмехнулся.
– Думаю, что достоин по меньшей мере третьего места, однако судьи, похоже, посчитали иначе. Или их попросили посчитать так.
– Что вы хотите сказать? – заинтересованно спросил журналист и подсунул микрофон ближе к Крылову.
– Уверен, наша Федерация во главе с многоуважаемым Владимиром Николаевичем Бердниковым, – Игорь пренебрежительно хмыкнул, – заранее распределила места. России ни при каких условиях не дали бы два первых места и у женщин, и у мужчин, поэтому все предельно просто – золото у Ипатовой, ну а мне, – Крылов пожал плечами, разведя руки в стороны, – а мне по остаточному принципу пятое место.
Рината изумленно раскрыла глаза, презрительно фыркнула и выключила телевизор. Правду о нем говорят – тот еще гад! Найдет сто виноватых в неудаче. Неужели он и впрямь думает, что ей нужна помощь со стороны Федерации, чтобы обойти японку?..
– На лед приглашается Рината Ипатова, Россия.
Стадион взревел, на трибунах взмыли российские флаги. Зрители с нетерпением ждали выхода фигуристки.
Рината оглядела трибуны и кивнула. Сейчас она как никогда уверена в том, что завоюет золото. Это нужно стране, тренеру и Федерации. И она не может подвести их.
– Ну, я поехала, – она обернулась к Алле.
– Рин, не делай глупостей, пожалуйста… – Богославская буквально впивалась взглядом в спортсменку.
– Да не переживайте. – Она крепко сжала ладонь тренера. – Все будет хорошо. Верьте в меня. – Рината быстро отъехала от борта в самый центр катка.
А дальше – пропасть. Зашла на прыжок, оттолкнулась, но еще в воздухе поняла, что не сможет приземлиться.
Ударилась головой, но эту боль затмила обжигающая резь в лодыжке и опустошающее понимание того, что это все.
Проиграла.
Глава 2
– Ипатова Рината Викторовна, шестнадцать лет. – Молоденькая медсестра вручила мужчине больничную карту и указала на дверь палаты.
– Та самая? – вздохнул доктор.
– Точно, – грустно подтвердила медсестра. – Третьи сутки никого к себе не подпускает, не ест ничего.
– Разберемся.
Смирнов Константин Юрьевич, главный врач Первой клинической больницы города Москвы, за свою многолетнюю практику повидал многое. Через его руки прошли тысячи больных, но с такой пациенткой он встречался впервые. Юная девушка обладала недюжинной внутренней силой и нерастраченной энергией, и даже ему, закаленному человеку, было невыносимо видеть ее лежащей на больничной койке.
Мужчина осторожно постучал в дверь и вошел в палату. Следом за ним тенью прошмыгнула медсестра.
– Доброе утро, Рината! – бодро поздоровался он, но наткнулся на холодный колючий взгляд.
– Для кого-то, может, и доброе, – пробормотала Ипатова, уставившись в потолок.
– Рината…
– Слушайте! – Опять пронизывающий взгляд синих глаз. – Отстаньте! Все отстаньте от меня! – Она села, подтянув загипсованную ногу. – Я больше не хочу! Не желаю! Не могу!
Смирнов направился к постели и положил больничную карточку на прикроватную тумбу.
– Рината Викторовна, что значит – не могу?! – строго начал он. – Через месяц ты о травме и не вспомнишь! Будешь снова выходить на лед…
– Я уже никогда не выйду на лед, – заговорила Ипатова срывающимся голосом. – Все обман! Противно! Ненавижу!
Доктор обернулся на медсестру в немом вопросе. Но та лишь неопределенно пожала плечами.
– Вы хоть понимаете, – продолжила Рината, – что все, ради чего я пахала столько лет, превратилось в прах! Что мне теперь делать?! Что?! – закричала она, безумно глядя на Смирнова. – Вот! – Девушка схватила с тумбы газету и протянула ему. – Видите, что там написано?! Кто там изображен?! Юнь Си – олимпийская чемпионка! И она счастливо улыбается, сжимая в руках мою медаль! Мою! Я должна была выиграть золото! Но вместо этого валяюсь со сломанной ногой, а мне еще говорят, что вся моя жизнь была заранее спланирована! И моя мечта – вовсе не моя! А чья-то! – Рината яростно смахнула с ресниц предательские слезы и швырнула газету на пол. – Уходите! Оставьте меня одну…
– Как скажешь, – тихо проронил доктор. – Не знаешь, ее навещал кто-нибудь? – поинтересовался он у медсестры уже в коридоре.
– Да, кроме президента Федерации, никто.
– Не к добру было появление Бердникова, – вздохнул Смирнов. – Не к добру.
* * *
В коридорах здания Федерации фигурного катания воцарилась тишина. Отгремела провальная Олимпиада, угас ажиотаж, незаметно подобрался и остался позади чемпионат мира. Результаты подведены, неутешительные выводы сделаны: теперь можно и в отпуск отправляться до следующего сезона, а затем начинать неспешную подготовку к новому олимпийскому циклу.
Игорь нервно мерил шагами пространство перед дверью кабинета главы Федерации, то и дело поглядывая в сторону лестницы. Наконец, появился и Бердников.
– Владимир Николаевич, добрый день!
– Крылов, – вместо приветствия буркнул тот и прошел к кабинету.
Игорь проследовал за ним.
– Владимир Николаевич, поговорить нужно.
– Вот как? – Тяжелый взгляд буквально пригвоздил Игоря. – Ладно. Давай. – Бердников открыл дверь и пропустил его внутрь.
– Итак, что ты хочешь мне сказать, чего еще я не слышал? – Мужчина уселся за стол.
– Владимир Николаевич, я… я… сгоряча наговорил там… тогда… – запинаясь, пробормотал Крылов. – Понимаете, когда увидел оценки, будто пелена глаза застлала, я не понимал, что творю…
– Да? – усмехнулся Бердников. – А я-то как раз все прекрасно понял. И услышал достаточно! Про то, как мы якобы договариваемся с другими организациями. Нет, вы подумайте! – горячился он. – Какой-то мальчишка обвинил меня и Федерацию, что мы его медаль слили японцам, чтобы те не мешали Ипатовой! На весь мир заявил! Что?! Обменяли?! А из девочки могла бы получиться замечательная олимпийская чемпионка! – В его глазах мелькнуло сожаление. – Да она без чьей-либо помощи завоевала бы золото… А ты! Ты проиграл только из-за своих ошибок, Игорь… И теперь можешь делать все что хочешь, только не попадайся мне на глаза!
– Дайте мне шанс! Я все исправлю!
– Исправишь? – хмыкнул Бердников и потянулся к компьютеру. Пару раз щелкнул мышкой и повернул монитор к Игорю. – Смотри!
На экране замелькали нарезки из выступлений совсем еще юных мальчишек, исполнявших сложнейшие четверные прыжки.
– Ребята в силу возраста не имели права участвовать в Олимпиаде в Ванкувере, но они – наше будущее! Именно они должны быть первыми в Сочи. И на них мы будем делать ставку, а не на тех, кто в свои двадцать считают один четверной в программе – залогом победы, к тому же имеют наглость обвинять в собственных провалах Федерацию!
– Владимир Николаевич…
– Ступай, Игорь, – не терпящим возражений тоном отрезал Бердников. – Я высказал свое мнение. Я давал тебе шанс, ты им не воспользовался. Хватит! Ты уже все перечеркнул. Запомни: дорога на лед тебе закрыта. И даже не думай, что можешь сменить спортивное гражданство – не выйдет.
– Владимир Ник…
– Хочешь кататься? – Уголок губ Бердникова дрогнул. – Садись за руль ледозаливочной машины. Готов хоть сейчас тебе местечко подыскать.
Крылов, сжав кулаки, гневно сверкнул глазами.
– Нет! Не все! Это еще не конец! Вот увидите! Я докажу! – И вылетел из кабинета, оглушительно хлопнув дверью.
* * *
Ей снова снился лед. Словно ускользающее счастье, он раскалывался у нее на глазах и разлетался огромными глыбами. Проснулась она от собственного крика и до боли закусила губу, сдерживаясь, чтобы не заплакать, но горькие слезы прорвали тонкую пелену надежды на лучшее. Кончено. У нее не осталось ничего. Ее обокрали, отобрали самое дорогое – веру.
Веру в свои возможности…
