Я остаюсь стоять у неудобного квадратного табурета.
Воздух в квартире разряжен бабушкиным раздражением. Я уже не вязну в тишине: теперь я слышу, как натужно гудит в кухне газовая конфорка, как, тяжело вздыхая и покряхтывая, бабушка наливает в чайник воду. Она упорно не признает фильтр и продолжает отстаивать воду в огромных бутылях под подоконником.
Ещё несколько секунд я стою, боясь дышать и шевелиться – бабушка идет обратно к себе. Она ещё раз вздохнет и с тихим щелчком захлопнет дверь.
Тогда я, наконец, успокоюсь и сяду.
Играть.
Я не могу не играть.
Даже бабушка не имеет права запрещать мне это. В конце концов, бабушка умерла три года назад.
Нужно успокоиться.
Нужно выбрать что-то коротенькое, минуты на три, чтобы успеть снять чайник.