Ольга Коротаева
Агентство «Чудо-трава»
Впорхнула Забава, в одной руке её золотилась в солнечных лучах бутыль коньяка, а другой она потрясала рыжей коробочкой. Краска плюхнулась на стол перед моим носом, и секретарша подхватила из кулера пару одноразовых стаканчиков.
– Извини, дорогая, что без бокалов, – пропела она, наливая в них янтарную жидкость.
– Ляд с ними, – отмахнулась я и с удовольствием вдохнула аромат изюма в спирту. Пальцы мои осторожно обхватили скрипнувший стаканчик, и я нетерпеливо сглотнула: так хотелось хоть ненадолго избавиться от проблем! – За что пьём?
Забава задумчиво покрутила свой стакан и произнесла:
– Это же лекарство? Значит, за здоровье!
Я опрокинула стаканчик, и жидкость горячей волной прокатилась по гортани, а нёбо защипало. Я резко выдохнула и задержала дыхание.
– Неплохо, – с удовольствием проговорила секретарша и снова пригубила напиток. Она язвительно покосилась на меня: – Видели бы тебя ценители, свалились бы без чувств! Залпом двадцатилетку!
Я уважительно покосилась на бутыль:
– Действительно негоже! Проявила неуважение, каюсь. Я же младше на целых два года! Зато мы с ним одной крови…
Забава усмехнулась и наполнила мой стаканчик.
– В твоих жилах течёт алкоголь? – фыркнула она. – Я бы сказала, что вы одного цвета… Вот скажи мне, на кой ты красишься в рыжий?
Я залпом выпила коньяк и поморщилась, – боль отступала уж очень медленно, и пожала плечами:
– Когда я только начинала, ещё без офиса, то работала по объявлениям. После того, как в десятый раз от очередного клиента услышала: «А я думал, что ведьмы рыжие!», то решила, что проще перекраситься, чем отбывать срок за убийство. Я до сих пор на эту фразу неадекватно реагирую…
– Понятно, – хихикнула Забава. – Буду знать волшебные слова, которые способны мгновенно довести тебя до белого каления. Может, и пригодится.
Я ссутулилась, и подбородок мой коснулся поверхности стола.
– Мне бы такие волшебные слова, – пригорюнилась я, – которые способны мгновенно выведать у ведьмы, где же она спрятала компромат на клиента…
Забава с шумом отпила из стаканчика, и я вздрогнула. Тело моё выпрямилось, а взгляд устремился в сторону закрытой двери.
– Забава, – деревянным голосом проговорила я, и секретарша удивлённо приподняла светлые брови: – А этот… Генрих! Он тоже свалил? Что-то тихо стало…
Русалка пожала плечами.
– Вроде он пошёл провожать Лихо, – растерянно проговорила она. – Возможно, они отмечают нашу сделку в баре внизу. А что?
Губы мои расплылись в улыбке, а сердце радостно застучало. Я лукаво покосилась на секретаршу:
– Да есть у меня одна мыслишка…
Меня прервала трель звонка, и Забава подпрыгнула на месте:
– Неужели клиент?
Я растерянно смотрела, как её стакан покатился по столу, и клякса коньяка растеклась по блестящей поверхности. Секретарша распахнула дверь и бросилась к телефону.
– Агентство «Чудо-трава», – радостно пропела она в трубку.
Я с интересом приподнялась, и сердце моё забилось ещё быстрее: может, подвернётся дельце получше, и не придётся окучивать эту ведьму? Но лицо Забавы мрачнело с каждым мгновением. Уголки её губ опустились, а высокая грудь заходила ходуном от рваного дыхания. Секретарша схватила трубку двумя руками.
– Как давно? – Я едва расслышала её: голос Забавы дрожал. – Еду!
Жёлтая трубка клацнула, упав на старый аппарат с древним устройством, которое нужно покрутить, чтобы набрать номер, а глаза Забавы заблестели от едва сдерживаемых слёз, и я резко поднялась:
– Что случилось?
– Мама… – Голос её снова дрогнул.
– Опять сбежала из психушки? – понимающе вздохнула я и опустилась на стул.
Забава кивнула, она кусала губы, стараясь не разреветься, а я показала взглядом на дверь.
– Чего стоим, кого ждём? – резко спросила я. – Беги уже, лови старушку, пока эта эксгибиционистка со столетним стажем не довела кого-нибудь до сердечного приступа…
– Спасибо, – прошептала Забава, и рука её нашарила сумочку. – Прости, что бросаю тебя в такое сложное время…
– Ты оставляешь мне достойную замену, – хмыкнула я, помахивая бутылкой.
Секретарша выпорхнула из офиса, а я мрачно покосилась на дверь инститора и налила себе новую порцию.
– Ну, за храбрость!
Глава 2. Сделка с врагом
Сердце моё бешено стучало, а голова кружилась от коньяка. Я уже пожалела о последней стопке, ибо, вваливаясь в бывший кабинет брата, едва переставляла ноги. Запасные ключи звякнули в кармане, а взгляд мой скользнул по полутёмному помещению. Когда успел настать вечер? Руки затряслись, а во рту пересохло. Лишь бы инститор не вздумал вернуться. Не знаю, что он со мной сделает, если застанет за кражей… Хотя знаю, конечно! Живот скрутило от страха.
Взгляд мой остановился на объёмной сумке цвета хаки, та была закрыта. Возможно, Генрих уже сложил все вещи после того, как Лихо их рассмотрел.
Я усмехнулась: не думаю, что Генрих по доброте душевной провёл полицейскому сеанс знакомства с орудиями пыток, скорее всего это была показательная демонстрация для ведьмы. Я вздохнула и медленно двинулась к сумке. Придётся искать шлем среди этих жутких приспособлений. Надеюсь, похожих чепчиков у охотника нет…
На запястье моём сомкнулись жёсткая хватка, и меня бросило в жар, а волосы на голове зашевелились. Генрих, появившийся словно ниоткуда, резким движением прижал меня к стене, и дыхание моё остановилось, когда его пальцы сжали моё горло.
– Ведьма, – прошипел он сквозь сжатые зубы.
В глазах моих потемнело, а в ушах зашумело. Ну всё! Конец мне. Видимо, охотник выпроводил полицейского да вернулся, пока мы с Забавой пили коньяк. Челюсть моя задрожала от ужаса, а глаза расширились, когда его лицо приблизилось. Инститор не отрывал от меня пристального взгляда, губы охотника презрительно скривились, а пальцы немного ослабили хватку. Я судорожно вдохнула.
– Пришла любить меня? – холодно спросил он, и сердце моё ёкнуло.
– Что? – растерянно пролепетала я, а колени мои задрожали.
Инститор широко усмехнулся и язвительно произнёс:
– Лихо рассказал мне о твоём отце. Я в курсе, что дети инкубов обладают нестерпимой тягой к сексу. Но спать с тобой я не намерен.
Я ощутила, как пальцы его соскользнули с моей шеи, он резко отшатнулся, а я медленно съехала по стене и села на пол. В голове моей зашумело, а в животе похолодело.
– Нет, – прошептала я, не веря в происходящее. – Я и не пыталась… Вы неправильно поняли…
Генрих нервно прошёлся по кабинету и замер у окна, я растерянно смотрела, как пальцы его впились в подоконник, а плечи приподнялись.
– Ты хоть понимаешь, ведьма, каково мне?! – вдруг выкрикнул он, и я вздрогнула. Он резко повернулся, и я невольно сжалась от ярости, которая сверкнула в его глазах: – Нет, конечно! Ты думаешь только о себе.
– Я не понимаю, – пролепетала я, пытаясь подняться, но ноги словно внезапно стали ватными и отказывались удерживать тело. Я снова уселась на пол и посмотрела на инститора снизу вверх: – Вы о чём?
Он быстро подошёл, и я вжалась в стену, когда он присел на корточки. Взгляды наши встретились.
– А то, что любому охотнику неизмеримо тяжело находиться рядом с ведьмой и не убить её, – прошипел он, и глаза его сузились. – Это желание въелось в моё тело, жажда твоей крови пронизывает мои жилы, каждое прикосновение к тебе для меня словно удар током. И ты решила, я смогу думать о сексе?
– Да нет же! – запротестовала я, показывая пальцем на его сумку. Я хотела рассказать о том, что хотела украсть его шлем, но слёзы душили меня, и я не смогла произнесли ничего, кроме: – Нет же!
Генрих хмыкнул, и голова его покачнулась.
– Твой взгляд был полон желания, – обвинил он, и я задохнулась от чувства несправедливости. – Или ты думаешь, что я не заметил, как ты пялилась? Забудь, ведьма. И немедленно выметайся из моего кабинета, если хочешь жить!
Он произнёс это таким тоном, что я, не в силах подняться, поспешно поползла к двери на четвереньках. Ладони мои ощутили на полу влагу, которая сочилась из моих глаз. Как я ненавидела сейчас этого урода!
– Я вынужден оставаться здесь. – Услышала я его глухой голос, и сердце моё невольно дрогнуло от боли, которая зазвучала в его словах. – Но как только я решу свои проблемы, я покину этот городок навсегда.
Я передвигала руками ещё быстрее, пересекая порог, привалилась к стене и торопливо поджала ноги, чтобы не прищемило резко захлопнувшейся дверью. Медленно, опираясь немеющими руками, я поднялась. Ноги дрожали, а слёзы душили. Я побрела к своему кабинету, а в голове кружились самые разнообразные идеи, как я отомщу охотнику. И применение зелья моей юности, от которого тело того парня покрылось кровавыми язвами, было из них самой гуманной.
Едва я добралась до своего кабинета, как сразу заперлась изнутри и прижалась спиной к двери. Ну почему я не постучала? Как самонадеянно вломилась в кабинет инститора, поверив, что тот со Степаном. По коже пробежался морозец, когда я вспомнила слова Генриха. Жажда моей крови пронизывает его. А что, если он не сдержится и… Я сглотнула и бросилась к бутылке. Но та задрожала в моих руках, и коньяк щедро оросил стол, ни капли так и не попало в стакан. Я плюнула на него и жадно присосалась к горлышку.
– Что, настолько плохо? – спросил Вукула, и я подавилась. Бутылка упала на пол и покатилась в сторону раскрытого окна, в проёме которого сидел мой бывший парень. Волколак ловко спрыгнул с подоконника и подхватил бутылку. – Видимо, да.
Я прокашлялась, прижимая дрожащие руки к груди. Как давно он здесь? Если Вукула видел, как я на четвереньках выползаю из кабинета Генриха, я от стыда просто умру на месте! Сердце моё загрохотало, а по щекам вновь заскользили слёзы от пережитого унижения.
Волколак поставил бутылку на стол и обратил на меня взгляд своих волчьих глаз. Я отметила, что зрачок его принял вертикальную форму, как всегда бывало под полнолуние. Вукула отпустил веки, рассматривая беспорядок на столе. Он осуждающе покачал головой и холодно спросил:
– Зачем звонила?
Я не выдержала и бросилась к нему, прижимаясь к широкой груди волколака.
– Я так соскучилась!
Плечи его напряглись, и Вукула решительно отстранил меня.
– Не прикасайся ко мне!
Я отшатнулась, и дыхание моё перехватило.
– Но почему?
Губы его скривились, а глаза полыхнули золотым огнём. Я шагнула было к волколаку, но тот торопливо отступил к окну, и я остановилась, боясь, что Вукула сейчас исчезнет, и я снова не увижу его три месяца.
– Ты мне нужен, – в отчаянии прошептала я. – Не уходи!
– Нужен зачем? – холодно уточнил он. – Если для меня есть работа, пусть звонит Забава. На твои звонки я отвечать не стану.
Я взвилась от ярости:
– Но почему? Что я такого тебе сделала? Нам же было хорошо вместе. Зачем тебе нужно закольцевать меня, а? Разве нельзя просто жить вместе?
Вукула хмыкнул и присел на подоконник, взгляд его скользнул на небо, а кадык на шее дёрнулся.
– Закольцевать, – с болью в голосе спросил он. – Ты произносишь это так, словно я собирался надеть на тебя ошейник. Ты же знала, что волколаки моногамны. Я действительно любил тебя, Мара. И твой отказ для меня был серебряной пулей в сердце. Ты убила мои чувства… Я больше не хочу быть твоей игрушкой.
– Игрушкой? – я задохнулась возмущения.
Вукула посмотрел на меня, и взгляд его стал тяжелее свинца.
– Скажи честно, Мара, – ровно произнёс он. – Сколько раз я делал тебе предложение?
Я вздрогнула, и сердце моё забилось сильнее. Он догадался? Я попыталась мило улыбнуться, но непослушные губы мои лишь дрогнули, а в лицо бросилась краска. По щекам Вукулы скользнули желваки, а взгляд опустился.
– С этого момента, – мрачно произнёс он, – я хочу всё помнить, Мара. Так что, прошу, никогда больше не прикасайся ко мне. Я больше не твой любовник, но пока ещё твой друг…
И он исчез. А я опустилась грудью на стол, не обращая внимания, как одежда пропитывается разлитым коньяком, и ладонь моя прикрыла веки. Ах, как жаль, что я не могу сама себе стереть воспоминания! Как бы я хотела вычеркнуть эти два эпизода из своей жизни. Взгляд мой скользнул по бутылке, наполненной на треть, а губы скривились. Придётся воспользоваться человеческим способом забыться.
***
Через час мне стало всё равно, что красавчик-инститор жаждет меня придушить, а красавчик-волколак не хочет меня и касаться, что ничего не получается с единственным делом. И даже что я могу потерять дом, если в ближайшее время не оплачу взнос по кредиту. Звонок от Забавы застал меня за внимательным изучением дна пустой бутылки. Я как раз размышляла, на какое же безумство мне решиться, как русалка предложила потереть память невезучим гражданам, которых до белых волос напугала её голая старушка-мать.
Я подхватила из бара внизу пьяного Степана, который топил в виски свою несчастную любовь, и мы отправились в Центральный парк. Забава всё ещё пыталась поймать свою буйную мамашу. Мы связались по телефону и договорились встретиться у пруда. Лихо решил вызвать подкрепление и замер на месте, держа перед лицом сотовый, но почему-то гугл не отвечал на его невнятные запросы и не желал самостоятельно вызывать полицию.
Я же, покачиваясь, побрела по тёмной дорожке, а деревья расплывались перед глазами. Споткнулась обо что-то и, падая, заметила в кустах движение. Под руками оказалось нечто тёплое и мягкое. Я попыталась сосредоточиться на белом пятне, которое маячило перед глазами. Кажется, это человек. Он что, без сознания?
С диким хохотом из кустов выскочила здоровенная фигура, и я мгновенно протрезвела от ужаса. Широченный зад престарелой русалки мерцал белизной при свете луны, а от болтающихся колбас отвисших грудей бросало в дрожь. Редкие волосёнки на непропорционально маленькой голове задорно светились рыжиной, и я сразу поняла нелюбовь Забавы к этому цвету.
– Кто здесь? – игриво спросила старушка, и шею мою сковал жуткий холод от безумного взгляда её белесых глаз. – Выходи! Давай поиграем!
Я торопливо вытащила сотовый, одним нажатием вызывая Забаву. Злость, накопившаяся за день, вылилась на безумную русалку.
– Ну давай поиграем, – прорычала я и бросилась на сумасшедшую.
Но та сразу просекла, что перед ней ведьма, и успела отскочить. Моя ладонь пролетела мимо её глаз, и пальцы скользнули по потной коже её плеча. Я рухнула головой в колючий кустарник, и острые ветки болезненно оцарапали мои голые руки. Сзади удалялся безумный хохот престарелой русалки.
– Мара! – услышала я крик Лихо. – Ты где?
Я выплюнула смесь листьев и земли и прорычала:
– Тут я! В кустах. Осторожнее, там на тропинке…
Но раздался вскрик, и на меня навалилось нечто тяжёлое. Я крякнула, и лицо моё вновь погрузилось в сырую землю.
– Прости, – прохрипел на ухо Лихо. – Я за что-то запнулся…
Я пыталась отплеваться, но во рту уже поселился вкус гнилой травы.
– Твою ж мать, Лихо, – просипела я. – Слезь с меня, медведище! Там человек…
Степан перекатился, и я судорожно вдохнула, потирая примятые бока. Когда меня так прижимал Вукула, за этим хотя бы следовало удовольствие. Сейчас же я только наелась земли. Раздался стон, который сменился тихим плачем. Степан резко сел, и голос его стал деревянным:
– Что это с ним?
Я подползла на четвереньках к очнувшемуся пострадавшему, и ладонь моя легла тому на круглые от ужаса глаза.
– Я его понимаю, – содрогнулась я, вспоминая толстое страшилище с шестью конечностями. – Сама не против свихнуться после такого зрелища… Ты это, если что, лучше не смотри! Вызвал подкрепление?
Лихо потряс сотовым:
– Кажется, сел аккумулятор…
Я бросила короткий взгляд на телефон в его руке.
– Переверни его, чудо! – рявкнула я. – Держишь экраном вниз…
– Ой, точно, – умилился Лихо и рявкнул в сотовый: – Дружище! Да, я… Да, пьяный! Зачем звоню… Ты ещё хочешь поглазеть на голую русалку? Тогда собирай наших и бегом в Центральный парк!
– Ну ты и чудовище, – иронично хмыкнула я, убирая ладонь с лица невезучего свидетеля. – Ты бы предупредил их о возрасте русалки, а то мне только работы прибавится. Неоплачиваемой, между прочим…
Немолодой мужчина сидел с прямой спиной, а его глаза были пусты, словно у младенца. Я удовлетворённо кивнула: через пару минут придёт в себя. И будет ему счастье, если он не встретится больше с бешеной старухой.
– Тогда мы лишимся помощи, – пожал плечами полицейский. – А сами будем её до утра ловить. И количество работы у тебя и в том и в другом случае будет одинаковым.
– Уговорил, противный, – буркнула я, протягивая ему руку. – Помоги подняться, а то у меня всё тело болит после того, как на меня свалилось Лихо…
Степан ухмыльнулся и легко поднял меня с земли, но сам при этом пьяно покачнулся и едва не упал на пострадавшего. Я обхватила его за талию:
– Тихо! А то всю мою ворожбу испортишь! – Мимо пронёсся серый вихрь, и я невольно вскрикнула: – Вукула!
Но волчара, не оглядываясь, умчался в темноту. Следом за волколаком выбежала Забава. Глаза её азартно сверкали, светлые волосы развевались, а грудь вздымалась от рваного дыхания. Степан замер на месте, и глаза его восхищённо расширились:
– Богиня!
Забава бросилась ко мне, пальцы её нетерпеливо вцепились в мой ворот. Русалка встряхнула меня так легко, словно это я была в два раза меньше её.
– Где она?!
Я молча указала в сторону, куда унеслась старуха, а следом метнулся волк. Забава бросилась туда же. Я кинулась за ней.
– Что здесь делает Вукула? – закричала я.
– Я его попросила! – с придыханием ответила Забава. Она небрежно отмахивалась от веток, которые затем хлестали меня. – По следу мы найдём её быстрее…
– Логично, – проворчала я. И снова прокричала: – Много пострадавших? Я видела только одного.
– Потом, – отмахнулась она. – Кажется, я их вижу!
Я пригляделась и тоже заметила белесое пятно, квашнёй висящее на дереве, под которым скачет злющий волчара. Вукула бросался на стол, но падал и лишь злобно щёлкал челюстями. Забава бросилась вперёд так, словно у неё открылось второе дыхание:
– Мама!
Женщина замерла, и глаза её безумно выпучились, а по парку разнёсся её безумный хохот. Забава легко, словно по земле, взбежала по столу дерева и заключила обнажённую старуху в объятия.
– Мара, я держу её! – крикнула она. – Действуй!
Я разбежалась, а Вукула пригнул голову. Я вскочила волколаку на загривок, и он подкинул меня. Руки мои вцепились в ветку над старухой. Забава умудрялась удерживать на месте сумасшедшую толстуху. Не теряя времени, я разжала пальцы и плюхнулась на престарелую русалку. Ладонь моя легла ей на лицо, скрывая чудовищные глаза, и воспоминания заструились по моему запястью. Объёмное тело обмякло, и мы втроём свалились с дерева. Подо мной раздался тонкий скулёж придавленного волколака.
Я спихнула с груди толстую ляжку, с содроганием отведя глаза от самого сокровенного, отползла к стволу и прислонилась, шершавая кора неприятно пощекотала шею. Рядом привалилась Забава. Она откинула с красного лица мокрые волосы и пробормотала:
– Мара, обещай мне! – Я повернулась к ней, отмечая невероятно мрачное выражение хорошенького личика. – Если я стану такой… убей меня!
Я истерически расхохоталась:
– Обратись с этим вопросом к Генриху! Это ему жажда крови вытягивает жилы! Я не по этой части, извини…
– Спасибо за совет, – серьёзно ответила Забава, а я лишь пожала плечами.
Из темноты возник Лихо, взгляд его остановился на белой туше, и он отскочил сразу на несколько шагов:
– Что это?!
Я усмехнулась, а Забава резво подскочила и принялась спешно стаскивать с себя колготки. Степан заинтересованно подошёл ближе, но русалка принялась стягивать ими руки и ноги бесчувственной матери. Волколак, наконец, выбрался из-под туши и недовольно встряхнулся. Я протянула к нему руку, и звериная ипостась Вукулы поднырнула под мою ладонь. Я нежно потрепала его жёсткую шерсть.
– Спасибо, – прошептала я.
Волчья морда приблизилась, и щеки моей коснулось его горячее дыхание. Вукула скосил на меня блестящий глаз и метнулся в кусты. С противоположной стороны к нам уже подбегали двое мужчин в полицейской форме. При виде огромной старухи они испуганно замерли.
– Хотели посмотреть на голую русалку? – широко ухмыльнулся Лихо и указал на тушу: – Любуйтесь!
– Куда её? – оторопело спросил один из них. – В КПЗ?
̶ Она же больна! – вскрикнула Забава, пытаясь прикрыть мать своим телом. – И справка есть!
Я махнула рукой, – пусть разбираются сами! – и медленно поднялась. Пошатываясь, направилась следом за Вукулой. В ипостаси зверя он не такой разумный. Может, сердце его растает, и мы выбросим из головы все эти глупости о свадьбе?
***
Я приложила к гудящему лбу мокрое полотенце, а глаза мои болезненно сощурились от яркого офисного света. Ноги гудели после долгой гонки за волколаком, а руки ныли от беспрестанного применения ворожбы. Вукула словно играл со мной, таская по кустам. И я постоянно натыкалась на впечатлительных граждан, которым «посчастливилось» встретить русалку. Сколько чудиков болтается по ночам! В итоге волколак просто исчез, а я отползла в офис, где, сидя на стуле, забылась тревожным сном. В видении я бегала за волком, глаза которого смотрели на меня взглядом безумной русалки, и раздавался её гомерический хохот…
Я вздрогнула и перевернула полотенце. В кабинет влетела довольная жизнью русалка. В руках её дымилась чашка.
– Твой кофе, – весело воскликнула она.
Я невольно поморщилась:
– Лучше яду! Чтоб не мучилась… Сколько там на твоих золотых?
Забава подмигнула, а чашка оказалась у меня под носом. И я с неожиданным удовольствием вдохнула аромат. Русалка присела на край стола и мечтательно вздохнула:
– Всего лишь три ночи! Я и Генриху кофе отнесла… Представляешь, он спит в своём кабинете прямо на полу! Я даже застала его без рубашки… Видела бы ты, какая у него красивая спина! А на пояснице такие милые ямочки…
Я недовольно покосилась на улыбающуюся русалку.
– Как мама? – резко перебила я.
Забава безразлично пожала плечами, и лицо её на миг омрачилось. Но она снова улыбнулась, и глаза её засверкали.
– Знаешь, я рассказала Генриху о нашей проблеме, – проворковала она, а мои пальцы нервно сомкнулись на горячей чашке. – И он предложил помощь!
– Что?! – брови мои поползли вверх, а чашка дрогнула в руках. Я едва не пролила на себя горячий кофе. – Предложил… помочь?!
Забава кивнула, и губы её снова расплылись в улыбке.
– Он сначала рассмеялся, что-то проговорил о глупой воровке… я не поняла. А потом сказал, что может помочь. Но у него условие. Пойдём?
Я опешила:
– Куда?
Забава нетерпеливо потянула меня за локоть.
– К Генриху, разумеется! – непререкаемым тоном заявила она.
Я решительно поставила чашку на стол и стряхнула её руку.
– Да ни за что! – вскрикнула я. – Я ещё жить хочу. Знаешь, что он мне сказал? Что он спит и видит, как сломать мне шею!
Забава уронила руки.
– Так ты ходила к нему? – несчастным голосом спросила она. – И… что? Каков он в постели? Расскажи!
В лицо мне бросилась краска, и я прорычала:
– Ты о чём?! Я хотела забрать тот шлем…
– Глупая воровка, – хмыкнул мужской голос, и я подскочила на месте. Инститор привалился к косяку. Хвала Тьме, он нацепил футболку. Губы его скривились, а взгляд изумрудных глаз буравил меня. – Почему сразу не сказала, что тебе нужно? И зачем воровать, когда можно договориться? Ты ведь даже не знаешь, как пользоваться шлемом. Неужели ты думала, что это вот так просто?
– А разве нет? – вызывающе уточнила я, но в ушах моих зашумело от его высокомерия.
Генрих иронично усмехнулся и возвёл глаза к потолку:
– Интересно, все ведьмы такие тупые, или мне так повезло? Если бы всё было настолько просто, тогда зачем мне надо было учиться шесть лет и проходить через архисложное испытание?
Он покачал головой. И тут губ моих коснулась язвительная усмешка.
– Но… Если вы всё поняли, – сладко проговорила я, – не хотите ли извиниться?
Генрих сложил руки на груди и выразительно приподнял бровь.
– Ты о чём?
– Было бы правильно принести мне извинения, – мило добавила я, – за ваши необоснованные подозрения…
– Не хватало ещё унижаться перед ведьмой! – цинично фыркнул охотник. – Даже если ты вечером пришла ко мне только за шлемом, это не значит, что не пришла бы ночью за сексом.
У Забавы отвисла челюсть, а глаза расширились. Она буравила меня укоризненным взглядом. Я же едва не задохнулась от возмущения, вскочила и направилась к наглецу. Кулаки мои сжались, когда я посмотрела в его надменное лицо.
– Да будь вы последним мужчиной в мире, – прошипела я, – у меня бы не возникло желания заняться с вами сексом!
Лицо его скривилось в усмешке, а глаза свернули.
– А! Кажется, я понимаю, – холодно проговорил он. – Ведь на меня твоя ворожба не действует! Ты любишь играть с мужчинами, а с таким, как я, это невозможно. – Он подмигнул: – Не заставишь забыть ни об одном событии.
Я замерла, и сердце моё облилось кровью.
– Подслушивал? – ахнула я, и замахнулась, чтобы отвесить наглецу пощёчину.
Генрих легко поймал мою руку, и его пальцы сомкнулись на запястье. Он дёрнул меня на себя и жёстко проговорил:
– Вы с волколаком кричали так, что, заткни я уши, всё равно не смог бы остаться в неведении. Тебе нужна моя помощь или нет?
– Нужна! – яростно крикнула я, не отрывая ненавидящего взгляда от его изумрудных глаз.
– Гонорар пополам, – прошипел он, сжимая моё запястье так, что я скрипнула зубами от боли.
Я помотала головой, злость помогала сдерживать рвущиеся слёзы обиды и боли.
– Мне нужна двадцатка, – сквозь зубы проговорила я. – И чем быстрее, тем лучше! Так что я смогу заплатить лишь десять…
Генрих притянул меня так близко, что наши носы едва не соприкасались.
– Будешь мне должна услугу, – с усмешкой проговорил он.
– Это какую? – воскликнули мы с Забавой одновременно: я подозрительно, а русалка встревоженно.
Инститор оттолкнул меня:
– Узнаешь после. Идём!
Я скривилась, потирая свежие синяки на запястье.
– Куда?
– К ведьме, – буркнул охотник и стремительно вышел.
– Так ночь же…
Я перевела растерянный взгляд на Забаву, а русалка вцепилась мне в пострадавшую руку так, что я едва не вскрикнула.
– Мара, отдай его мне, – взмолилась она.
– С радостью, – прорычала я, высвобождая руку из её цепких пальчиков. – Ещё и приплачу! Если деньги получу…
***
Из-за распахнутой двери в кабинете инститора доносилась возня. Я услышала грохот, сдавленную ругань и усмехнулась. Русалка посмотрела на меня исподлобья, и я спешно отвернулась, прижимая трубку к уху, – длинные гудки не радовали.
– Не отвечает, – недовольно буркнула я, опуская руку с сотовым. – Придётся идти за Лежкой…
– Зачем? – спросил Генрих.
Охотник поправил на плече огромную сумку, и я усмехнулась:
– А затем, мистер улитка, что я понятия не имею, где эта ведьма живёт. – Я многозначительно кивнула на багаж: – Зачем весь багаж, если нужен лишь шлем? Не переживайте так, я же иду с вами, а значит, выкрасть ничего не смогу…
Генрих одарил меня тяжёлым взглядом, от которого по коже моей побежали мурашки:
– Никогда не знаешь, что потребуется, чтобы избавить мир от ведьмы!
Я сглотнула.
– Эк вас, – проворчала я, – плющит-то от желания кого-нибудь умертвить! Между прочим, нам просто нужно уничтожить компромат на клиента, а не избавлять мир от ведьм!
Инститор надменно отвернулся, и к нему подскочила Забава. Глаза русалки сверкали, а пальчики её легли на его окаменевшее от напряжения плечо.
– Какой ты сильный и мужественный! – с придыханием проворковала она. – Уверена, что ты и меня сможешь поднять и даже не запыхаешься…
Генрих внимательно осмотрел русалку сверху вниз, и щёки Забавы порозовели от удовольствия. Она выставила стройную ножку вперёд, чтобы охотнику было приятнее на неё любоваться.
– Привыкла, что тебя носят на руках? – От его нехорошей улыбки по шее моей поползли мурашки, и я дёрнула Забаву за руку, но та лишь отмахнулась, не отрывая от охотника обожающего взгляда. Глаза Генриха сощурились, а низкий голос зазвучал вкрадчиво: – Если тебе ноги всё равно не нужны, я смогу тебе их повыдергать… И будь уверена, совершенно при этом не запыхаюсь!
Щёки Забавы побелели, и она отдёрнула руку от плеча инститора. Я покачала головой и вышла из офиса. Позади послышался грохот от сумки инститора, которая колотилась о стены коридора, и раздражённое ворчание Забавы, запирающей двери.
Судя по дыханию Генриха, тот не отставал от меня ни на шаг, и я побежала вниз по лестнице ещё быстрее. Хлопнула дверь, и я вдохнула свежий воздух, а взгляд мой устремился в светлеющее небо.
– Скоро рассвет, – пробормотала я.
– Поспеши, ведьма, – проворчал Генрих, и его сумка словно случайно задела мне плечо. – Не хочу находиться рядом без особой нужды.
Я недовольно потёрла руку.
– У меня вообще-то имя есть, – буркнула я. И громко произнесла: – Ма-ра! Очень легко запомнить. И это вы предложили объединить силы, так что потерпите, мистер улитка!
Лицо Генриха превратилось в холодную маску.
– Я не предлагал ничего объединять, – рявкнул он, нависая надо мной. – Я предложил свою помощь в обмен на деньги и услугу.
– И что это значит? – нахмурилась я.
– Покажи мне ведьму и не мешайся под ногами!
От его жёсткого взгляда я невольно отшатнулась. Из подъезда выскочила Забава. Русалка широко улыбнулась и подхватила инститора под локоть.
– Ну, идём жечь ведьму! – весело проворковала она.
Генрих выразительно посмотрел на её ладонь.
– Тебе и руки не нужны?
Улыбка растаяла на лице Забавы, и она отдёрнула руку так спешно, словно обожглась. Я невесело усмехнулась:
– Повежливее с дамой, гроза ведьм и русалок! Вообще-то, это её офис…
Генрих не ответил, и я пошагала по пустой улице. Ветерок приятно холодил мои щёки, а гудящие ноги отзывались на каждый шаг. Будь проклят Вукула с его пробежкой! Я вздохнула и покосилась на луну. Всё же он вернулся! Не сумел вычеркнуть меня из жизни. А значит, не всё ещё потеряно. Уж я постараюсь вернуть любовь волколака. При воспоминании о его потрясающих глазах, моих губ коснулась мечтательная улыбка. Мы обожали бродить по ночам, а под утро занимались безудержным сексом. В постели мой любимый просто зверь! Кулаки мои сжались, а зубы скрипнули. Нет уж! И не мечтай Вукула, я тебя так просто не отпущу!
– Мара, – окликнула меня Забава, и я оглянулась. Русалка стояла у поворота, который я, задумавшись, проскочила. – Далеко собралась?
Я покосилась на непроницаемое лицо Генриха и приподняла брови:
– А! Сегодня он в этой забегаловке? Я и забыла…
И подошла к двери, украшенной яркими картинками полуголых девиц и неоновыми огнями, у которой сонно топтался плюгавенький человечек с гадкой полуулыбкой. Нос Забавы потешно дёрнулся.
– О! – прошептала она, и её глаза наполнились восхищением при взгляде на невзрачного с виду зазывалу. – Гелиофоб… Давно ты здесь работаешь?
Тот склонился перед русалкой в поясном поклоне, и его тонкая белая рука ухватила её пальчики, а губы легко прикоснулись к тыльной стороне её ладони. Он заискивающе посмотрел на Забаву снизу вверх:
