Ольга Крас
Принцесса для лягушонка
30. План восстания
Остаток пути прошёл без особых приключений, но был очень трудным, так как пришлось подниматься по извилистому каменистому коридору внутри скалы на большую высоту. Наконец, впереди, забрезжил свет. Повеяло свежим ветерком. Отряд вышел на площадку перед входом в сырный рудник.
Утренняя заря подрумянила вершины гор, окружающих треугольную долину. Блеснул первый солнечный лучик, отразившись от островерхого шлема рыцаря, стоящего на краю площадки возле необычного летательного аппарата.
– Остри! Это ты?! Как я рад тебя видеть! – завопил лягушонок и кинулся к приятелю. Но неожиданно притормозил и довольно сдержанно ответил на приветствие жёлтого рыцаря.
– Ты что, хочешь улететь на дельтаплане? Ты уже знаешь, что жар-птицы… пропали? – холодея, спросил Кван.
Остри улыбнулся и покачал головой.
– Я собираюсь долететь только до башни Таранта. Сегодня туда отправятся караваны с очередным мышиным оброком. Но вместо продуктов наши друзья приготовили пауку и его охранникам сюрприз в виде мечей и копий.
Крысиная армия должна быть разбита, а паук уничтожен. Мой полёт над пустыней будет сигналом к началу восстания. А меч-кладенец послужит восстановлению справедливости.
– Но это же – моя работа! – возмутился Кван. – Это я должен сразиться с чародеем и…
И тут слова застряли у Квана в пересохшем горле. Он представил себя – обессилевшего, в жалких лохмотьях, рядом с полным энергии и отваги Остри, в глазах которого читалась твёрдая решимость или погибнуть, или спасти принцессу Карамельку.
На кольчугу через плечо Остри надел перевязь с ножнами, а в них – волшебный меч-кладенец, который он сберёг для главной битвы. На краю площадки его ждёт, быть может, не совсем надёжный летательный аппарат. А впереди – страшный паук чародей, прожигающий своим ядом гранитные скалы.
Лягушонок отвёл глаза и, понурившись, отошёл в сторону.
План восстания был давно разработан, но мыши так привыкли бояться Таранта, что долго не могли решиться выступить против захватчиков.
Чудесное прибытие рыцарей в долину, волшебный меч-кладенец, способный справиться с колдовством придали мышам смелости.
Рудокопы помогли братьям Тины избавиться от оков и, окружив плотной стеной, внимательно слушали задачу, которую им предстояло выполнить.
С высокой площадки сырного рудника было видно, как от подземного города с одной стороны и из хлебного леса с другой к разводным мостам, ведущим в солёную пустыню, тянутся мышиные караваны, охраняемые отрядами разрушитов.
– Не доходя до трезубца, караваны встретятся. В это время, рыцарь Остри пролетит на дельтаплане над головами крыс, – объяснял Бур смысл отвлекающего манёвра. – Мыши достанут из телег спрятанное под вещами оружие и нападут на охрану. Мы захватим разводные мосты и присоединимся к сражению.
– Отец со своим отрядом выгонит оставшихся крыс из подземного города. Работающие в хлебном лесу арестованные мыши, тоже хотят принять участие в восстании, но им нужно помочь. Требуются добровольцы, – добавил Нор, оглядывая рудокопов.
Тина подошла к Буру и что-то прошептала ему на ухо.
– Ну что ж, это разумно. Разрушиты – злобные, но туповатые. Они не заподозрят маленькую мышку, а если что, не смогут догнать. Ты ведь у нас – спортсменка. Как думаешь, Нор, справится наша маленькая сестричка? Дело – не простое и опасное!
– Я уже не маленькая! – заявила Тина.
– Я пойду с ней и не дам её в обиду, – выступил Дрёмыш.
– А я пойду, даже если вы мне запретите! – пробубнил, одиноко сидящий на стопке мешков Кван. – С крысами у меня свои счёты. Я должен вернуть себе не столько рыцарские доспехи, сколько доброе имя и самоуважение!
31. Освобождение хлебного леса
Отряд рудокопов под предводительством Бура и Нора без особого труда разоружил сонную охрану разводных мостов.
Тина, Дрёмыш и Кван отправились в хлебный лес. Прячась за деревьями, они прокрались к подземным складам, превращённым крысами в тюрьму.
Два стражника разрушита играли в карты, сидя в тени высоких ворот. Мундир самой пузатой крысы украшали большие золотые погоны. К необъятному ремню была прицеплена большая связка ключей.
– Нам не справиться с ними, – прошептал Дрёмыш.
– Внутри тоже дежурят вооруженные до зубов охранники, а все заключенные заперты, я знаю, – также тихо откликнулся лягушонок.
Друзья вопросительно посмотрели на Тину.
– Что будем делать? Ты ведь что-то придумала?!
– Устроим переполох, – сказала мышка, хитро поглядывая на Квана. – Пусть стражники ловят беглеца. Они так разжирели на наших хлебах, что разучились быстро бегать. Я утащу ключи, и мы с Дрёмышем выпустим арестантов.
Задуманная Тиной операция удалась даже лучше, чем можно было ожидать.
Кван вышел из-за дерева и не спеша направился вдоль забора.
Сначала игроки растерялись, но вспомнив о своих обязанностях, вскочили, рассыпав колоду карт.
– Это же сбежавший должник Хрюкокрыса! – завопил менее тучный стражник, и с криком: – Хватай! Держи! За него назначена награда! – кинулся за поскакавшим во всю прыть лягушонком.
Но, старший охранник, решил, что погоня – не для такого большого начальника, как он, для этого есть подчинённые. Поспешно сняв с пояса ключи, толстяк отпер калитку в воротах и заорал во всё горло:
– Все сюда! Поймать и посадить в карцер! Живее!
На улицу, гремя саблями, высыпало не менее десятка охранников. Они столпились, не соображая куда бежать и кого ловить.
Начальник наехал на них, словно бульдозер на кучу гравия, и стал толкать в сторону ускакавшего Квана.
Тина и Дрёмыш подбежали к воротам, схватили забытую в замочной скважине связку ключей и, заперлись изнутри.
– Полдела сделано! – радостно проговорил Дрёмыш. – Будем надеяться, что Кванчик уже далеко.
Не сразу удалось подобрать ключи к дверям камер, но ребята справились и с этим.
Крысы, сообразив, что их обманули, страшно разозлились и стали с грохотом ломиться в железные ворота. Неожиданно створки распахнулись, и стража покатилась прямо под ноги освобождённым узникам. Разрушитов связали и затолкали в подвал к крысам, проигравшим своё имущество в игровые автоматы.
– Прогоним захватчиков из нашей долины! Да здравствует Бутербродия! – кричали мыши. Кто-то достал из тайника и развернул знамя мышиной республики с сырным бутербродом в виде солнца на фоне зелёного треугольника.
Толпа бывших заключённых, некоторые с саблями и пиками, отобранными у охранников, ринулась вглубь леса.
Но, потребиты, обладая удивительным чутьём, спасая шкуры, уже унесли ноги и хвосты из хлебного леса. Серая масса перепуганных крыс, нагруженных второпях собранными пожитками, катилась по опушке прямиком к подножию гор.
Ущелье, прожжённое ядом Таранта, через которое он привёл в мышиную долину армию крыс, давно заросло высокой травой и колючим кустарником.
Завидев вышедший из леса отряд вооружённых мышей, трусливые потребиты устроили в проходе настоящую давку – дрались, лезли по спинам и головам, теряя награбленное добро, царапали и кусали друг друга.
– Это ужасно! – пискнула Тина. – Такого не пожелаешь и врагу!
– Если бы они соблюдали очередь, быстрее бы проскочили, – рассудил запыхавшийся после быстрого бега Кван.
Когда последний крысиный хвост скрылся в ущелье, мышиный отряд построился и двинулся в солёную пустыню, на помощь сражающимся товарищам.
Злобные разрушиты не собирались сдаваться. Они надеялись на Таранта и, яростно отбиваясь, отступали к высокому трезубцу.
32. Подземелье Таранта
Как и было задумано, дельтаплан, пролетевший над пустыней, вызвал переполох среди охраняющих караван крыс.
Остри приземлился на площадку между зубцами, чуть не угодив в открытый люк, из которого вглубь башни вела крутая винтовая лестница.
Не колеблясь ни секунды, жёлтый рыцарь стал спускаться в темноту, с удивлением обнаружив, что рубин, вправленный в рукоять меча, излучает свет. Причём, чем гуще была тьма, тем ярче сияла звезда, внутри волшебного камня.
Ступени уводили всё ниже и ниже. На стенах начали поблёскивать растущие кристаллы соли. Стало заметно холоднее.
– Странно, – рассуждал про себя Остри, – такое впечатление, что я уже на глубине, равной высоте двух трезубцев. Видимо Тарант действительно скрывается внутри солёной пустыни.
Наконец лестница закончилась, и отважный рыцарь очутился в большой многогранной комнате. В центре её прямо из пола поднимались матовые стенки огромного сосуда до краёв наполненного тускло светящейся слегка дымящейся жидкостью – ядом Таранта. Из-под потолка по всему периметру зала над страшной чашей свисала гигантская паутина, раскачиваясь, словно старый дырявый гамак.
Пытаясь не задевать клейкие нити, Остри вошёл в подземелье. Свет, излучаемый волшебным рубином, размножился, отразившись в отполированных гранях стен, и только одна из них осталась зловеще чёрной. Рыцарь понял, что это – вход в подземный тоннель.
Остри бежал по прямой штольне, изредка останавливаясь и прислушиваясь. Впереди, раздавалось странное шуршание, как будто кто-то царапал по стеклу острыми коготками.
Коридор, прорубленный в каменной соли, шёл строго на север с небольшим подъёмом. Казалось, погоня продолжается уже несколько часов.
Вероятно, пустыня осталась позади, потому, что соль уступила место грубо обработанному граниту.
Тарант, как всякий незаконный и жестокий правитель, предчувствовал, что когда-нибудь придётся отвечать за свои злодеяния. Поэтому, несмотря на всё своё колдовство и страшный яд, он жил в постоянном страхе и даже подготовил, как ему казалось, безопасный и надёжный путь к отступлению.
Остри вбежал в высокий каменный грот и в противоположном конце на светлом фоне увидел кошмарный силуэт огромного паука.
Неимоверно распухшее, покрытое панцирем тело чародея, словно аэростат покачивалось между шестью волосатыми когтистыми лапами. Ещё две – растущие у самой головы, были грозно подняты вверх. Четыре пары горящих глаз уставились на Остри.
Жуткие челюсти сжимались и разжимались, словно кривые клещи. С острых длинных шипов, которыми они заканчивались, на каменный пол закапал яд.
Раздалось неприятное шипение. Это на месте падения капель испарялся гранит, образуя всё углубляющуюся ямку.
И тут Остри увидел, что под незащищённым панцирем брюшком паука на золотой цепочке висит кулон принцессы Карамельки – волшебное карамельное сердечко. Если оно упадёт в яд, случится непоправимое.
Нельзя было терять ни минуты. Остри выхватил заботливо отполированный мышами меч-кладенец и с криком ринулся на врага.
Паук, не успевший залить ядом расстояние, отделяющее его от соперника, выбросил несколько нитей клейкой паутины. Одна из них обвила рыцаря вокруг талии, другие опутали так, что невозможно было сделать ни шага.
Мерзко хихикая, Тарант стал подтягивать Остри к яме, на дне которой скопился страшный яд.
К счастью, рыцарь крепко держал меч, и перерезанная острым краем паутина вовремя позволила герою освободиться. Он вскочил, решив метнуть во врага своё волшебное оружие.
– Невесом! – взревел Тарант так, что стены пещеры и те содрогнулись.
Рыцарь покачнулся и увидел, что коварный волшебник, подгребая когтистыми лапами, плывёт к нему прямо по воздуху.
Ядовитые капли вот-вот упадут на голову и плечи, а это – верная смерть. Что же делать? Вокруг только каменные глыбы. За ними не спрятаться.
– Невесом! – отчаянно вскрикнул Остри, и отступил на шаг. Неожиданно его подбросило вверх с такой силой, что он, стукнувшись о сводчатый потолок, отскочил, словно мяч, перекувыркнулся через голову и очутился за спиной Таранта.
Пока чародей разворачивался, бешено вращая в воздухе мохнатыми лапами, жёлтый рыцарь подлетел к нему снизу и сорвал драгоценный кулон.
Снова раздался жуткий рёв: – Антиневесом! – и монстр всей тушей обрушился на Остри.
33. Возвращение жар-птиц
Кван, Тина и Дрёмыш расположились на краю опушки под хлебным деревом. Им хотелось немного отдохнуть после успешно проведённой операции по освобождению мышей из крысиного заточения.
Ребята радовались, что в долине снова будет мышиная республика. Они весело болтали, уплетая бутерброды с сыром, которые прихватила с собой запасливая мышка.
Весь луг вплоть до подножия гор был усеян потерянными пожитками потребитов.
– А куда делся тот шустрый стражник, который за тобой погнался? – спросил Дрёмыш у друга.
– Как только увидел, что за ним никто не последовал, побежал обратно. Но видимо опоздал, – засмеялся Кван.
– Наверно, это он освободил из тюремного подвала крыс, которые последними удрали через ущелье, – предположила Тина, – я заметила несколько охранников в мундирах. Значит, и разрушиты иногда способны заботиться о своих соратниках.
– Только вы этих «заботливых» не пускайте больше в свою долину, – пошутил лягушонок, махнув недоеденным бутербродом в сторону ущелья.
На мгновение он застыл с открытым ртом. Тина и Дрёмыш невольно оглянулись.
Из леса, выпорхнули три золотые птицы, запряжённые в воздушные саночки, наполненные игровыми жетонами. На груде монет, уперев ноги в крепко привязанный тюк с вещами, восседал толстый Хрюкокрыс.
Он размахивал плёткой и орал, подгоняя тройку:
– А ну летите, окаянные! Зря я вас, что ли крендельками да сырными булочками откармливал! Совсем обленились!
Жар-птицы били крыльями, волоча по земле тяжелую поклажу, но подняться в воздух им не хватало сил. Сани подскакивали на кочках. За ними тянулась дорожка просыпанных монет.
Кван уронил бутерброд и с криком: – Отдай жар-птиц, крысиная морда! – помчался наперерез.
Завидев несущегося к саночкам лягушонка, хозяин зала игровых автоматов пришёл в бешенство – никто не смеет покушаться на его имущество, а уж тем более какой-то сбежавший должник – арестант.
Негодование придало лягушонку такой прыти, что он сам не понял как заскочил в саночки, перелетев через спинку сиденья. Хрюкокрыс обернулся и поднял над головой плётку, намереваясь проучить наглеца.
В это время сани наехали полозом на огромный мешок и почти опрокинулись. Через борт хлынул звенящий поток сверкающих на солнце жетонов. Толстяк от неожиданности выпустил вожжи и съехал по монетному оползню на землю, засыпаемый своим же добром.
Птицы, почувствовав облегчение, взмыли над лугом. В санях с выпученными глазами, вцепившись в поручни, сидел Кван. Хрюкокрыс зло посмотрел ему в след, и принялся сгребать жетоны, ссыпая горстями в карманы куртки и широких штанов.
Лягушонок перелез на облучок, схватил вожжи и, сделав круг, опустил саночки, чтобы подобрать Тину и Дрёмыша.
Когда жар-птицы поднялись над лесом, ребята увидели, что раздувшийся Хрюкокрыс бредёт к ущелью, волоча за собой несколько подобранных на дороге мешков.
– Выбрасывайте остатки жетонов, – крикнул Кван, направляя сани в центр пустыни.
– А это тоже выкинем? – поинтересовался Дрёмыш и пнул багаж Хрюкокрыса. Раздался до боли знакомый звон. Лягушонок вскочил, передал вожжи другу, и принялся торопливо развязывать притороченный к саням свёрток.
Разве мог он ещё совсем недавно представить, что так обрадуется своим тяжелым неуклюжим доспехам. А продавленный в нескольких местах шлем с обрубком зелёного пера, он в порыве чувств чуть не расцеловал.
34. Конец башни Таранта
– Под нами – сражение! – закричала Тина. – Смотрите, разрушитов оттеснили к трезубцу. Давайте высыплем на них остатки жетонов.
Кван немного запутался, пристёгивая свои железки, и не успел возразить.
Дрёмыш правил прямо на башню, надеясь в последний момент отвернуть, но не справился с управлением. Он замешкался, а потом чересчур резко дёрнул за вожжи. Жар-птицы взмыли перед самой стеной.
Сани опрокинулись, встали вертикально и с размаха ударились полозьями о трезубец. На головы обомлевших крыс пролился золотой дождь.
Зелёного рыцаря сбросило с сиденья.
К счастью одна из пряжек, скрепляющих доспехи, случайно зацепилась за поручень.
Жар-птицы, протащив повозку по отвесной стене, перелетели через башню, задев один из зубцов, и рванули на север.
Но воздушные саночки после столкновения так и не смогли принять горизонтальное положение.
Раскачиваясь на пряжке, лягушонок увидел, как сверху, обняв вцепившуюся в него Тину, падает Дрёмыш, продолжая крепко сжимать оторвавшиеся вожжи.
Кван сделал невероятное усилие, оттолкнулся от саней и, дотянувшись до самого длинного обрывка, крутанулся, наматывая его на себя.
Страшный грохот потряс солёную пустыню. Трезубец Таранта, расколовшись на три части, рассыпался как песочный кулич. Огромное облако солёной пыли поднялось на месте, где только что высилась башня чародея.
Из белой завесы вынырнул неуправляемый дельтаплан и, подгоняемый воздушной волной, полетел над пустыней.
– Хватайтесь! – крикнул Кван и, раскачав висящих на длинном ремне друзей, забросил их на крыло дельтаплана.
От толчка лопнули последние части упряжи птицы-тройки, и Кван понял, что оторвавшиеся сани по наклонной дуге падают в канал, отделяющий солёную пустыню от цветочных лугов.
Свободные жар-птицы, махнув на прощанье золотыми крыльями, скрылись за облаками.
Лягушонок дёргался, пытаясь отцепиться, но пряжка никак не хотела сниматься с поручня. Сани пролетели над водой и врезались в старый причал. Высокие стволы спиленных хлебных деревьев, некогда украшавшие «Весёлую пристань», давно не ремонтировались и, словно подкошенные, попадали, образовав завал поперёк канала.
– Кванчик! Держись! Я с тобой! – вопил Дрёмыш, пролетая над местом катастрофы. Но Квана нигде не было видно. Саночки скрылись под обрушившимися столбами.
Тина уткнулась в бархатную курточку бывшего оруженосца, оплакивая друга, героически пожертвовавшего собой ради их спасения.
35. Ледяное озеро
Тарант, задумав раздавить противника, от ярости забыл, что его чрево не защищено панцирем, а у рыцаря есть волшебное оружие. Падая, чародей напоролся на поднятый остриём вверх меч-кладенец.
Удача помогает тем, кто борется за правое дело. Остри оказался как раз над ставшей уже довольно глубокой ямой, прожженной стекающим ядом. Как только раненый паук отполз по направлению к свету, он вылетел и закружился над чародеем в надежде вернуть застрявшее в брюхе злодея оружие.
Через круглое отверстие, пробитое в скале, в пещеру проникал голубоватый рассеянный свет, как будто кто-то установил на выходе толстую стеклянную дверь.
За Тарантом тянулся ядовито дымящийся след. Паук с трудом выбрался из каменного грота и очутился в ледяной трубе. Сверху сквозь толщу льда тускло просвечивали солнечные лучи.
Дельтаплан, подгоняемый горным бризом, летел над цветочными лугами. От сказочно прекрасной многоцветной картины, разворачивающейся под крылом, у Дрёмыша, не смотря на подступающие слёзы, перехватило дыхание.
– Ты была права, Тиночка, такой красоты я не видел даже в нашем сказочном лесу. Теперь я понимаю, почему принцесса Карамелька любила удирать сюда из сахарного дворца короля Рафинада. Посмотри, впереди – голубая тарелочка. Это и есть ваше озеро?! – спросил Дрёмыш, чтобы хоть немного отвлечь плачущую Тину.
– Да, это – наше Ледяное озеро, – всхлипнула принцесса. – Оно очень древнее, может быть даже старше динозавров. Не тает ни зимой, ни летом, а лёд – твёрдый, словно камень и идёт до самого дна. Удивительное явление природы!
Как я любила мчаться на коньках по зеркальной глади наперегонки с папой, танцевать с братьями и мамой…
Мышка как обычно вздохнула при упоминании слова «мама». Дрёмыш уже было собрался спросить, что же с ней случилось, но Тина вдруг свесилась по пояс вниз головой и закричала:
– Там! Ты видишь?! Там – фигуристка! Это же вылитая я, когда была совсем маленькой! Ой!!!
Дрёмыш еле успел задержать, съезжающую с крыла дельтаплана подругу, но Тина, решила во чтобы то ни стало разглядеть крошечную танцовщицу.
От несбалансированной нагрузки дельтаплан накренился и стал стремительно снижаться на лёд, по которому скользила ничего не подозревающая фигуристка.
Чародей, распираемый злобой, мечтал вернуться и отомстить восставшим против его власти мышам. Таранту нужно было проползти под озером по ледяному коридору, чтобы попасть в известную только ему старую выработку, идущую под северными горами. Но собственный яд сыграл с пауком злую шутку. Не успел он проделать и части пути, как лёд над его головой треснул и обвалился, замуровав навечно страшного монстра в глубине Ледяного озера.
Раздался треск, словно разорвалась сразу сотня петард. От южного берега, разрезая озеро на две половины, поползла зловещая трещина.
– Мама, мамочка! – взвизгнула маленькая фигуристка и, спотыкаясь от страха, бросилась бежать к противоположному высокому берегу, где на ровной площадке, под защитой скалы, стоял небольшой аккуратный домик, чем-то напоминающий дома города Вышетуча, но не белого, а шоколадного цвета. С его крылечка на ледяной каток спускалась крутая длинная лестница.
Трещина догоняла бегущую мышку.
– Не успеет! – ужаснулась Тина. – Держи меня крепче!
– Перевернёмся! – закричал в ответ Дрёмыш, пытаясь удержаться на скользком крыле.
Тина тянулась изо всех сил – осталось совсем немного, но дельтаплан пролетел над бегущей малышкой. Им чуть-чуть не хватило роста, чтобы схватиться друг за друга.
– Прыгай! – крикнул Дрёмыш и, отпустив Тину, съехал вслед за ней по опасно накренившейся поверхности.
Ребята кубарем покатились по льду. В них, с разгона врезалась перепуганная фигуристка.
Лёд трещал уже совсем близко. Тина подхватила малышку, и они с Дрёмышем бросились бежать к спасительному берегу.
