Ольга Куно
Невеста по завещанию
Глава 2
На следующий день я совершила еще две вылазки. Отыскала библиотеку – хотя заходить туда не решилась, – обнаружила обеденный зал, приемную, тренировочный зал и выход в сад. Виконта, к счастью, не встретила и впервые за этот день увидела его, только когда он сам пришел ко мне в покои.
Он постучался и даже благородно дождался, пока я дам разрешение войти. В тот момент я сидела на стуле, но, увидев, кто именно нанес мне визит, сразу же вскочила.
Одет виконт был по-другому, но снова в темные тона. Пока он оглядывал комнату, я украдкой продолжала изучать его. Черные волосы не длинные, но для мужчины и не короткие, лицо все такое же бледное; должно быть, это его обычный цвет; взгляд по-прежнему отчужденный и несколько напряженный.
– Обустроились? – произносит он наконец, снова оборачиваясь ко мне.
Я сразу же отвожу глаза.
– Да, благодарю вас.
– Хорошо.
Он снова молчит. Должна ли я предложить ему сесть? С другой стороны, что он, стесняется, что ли? Виконт ведь, в отличие от меня, находится в собственном замке. Эдак я могу ему предложить чувствовать себя как дома! Так что я просто продолжаю стоять, а он даже не думает садиться.
– Здесь есть все, что вам требуется? – снова спрашивает он.
– Да.
– У вас есть какие-нибудь претензии? Что-то не устраивает? – продолжает он и в ответ на мой удивленный взгляд уточняет: – Работа горничной, стряпня поварихи, что-нибудь еще?
Я энергично мотаю головой.
– Нет-нет, меня все устраивает.
– Хорошо.
Он произносит это таким тоном, что мне становится вполне очевидно: попробовала бы я только предъявить претензию и быстренько бы об этом пожалела.
В этот момент мне становится страшно. Мы стоим совсем близко друг к другу, на расстоянии всего в несколько шагов, в закрытой комнате, и я вдруг остро осознаю, что нахожусь целиком и полностью во власти этого человека, который до сих пор ни разу мне даже не улыбнулся. В сущности, он ведь может сейчас сделать со мной абсолютно все что угодно. И никто потом с него не спросит. А если я стану жаловаться, так меня же еще за это и накажут. И если он меня сейчас не обидит, так только потому, что у него не возникает такого желания.
Я испытываю чувство облегчения, когда виконт поворачивается к двери и собирается уходить, но напоследок он задает еще один вопрос:
– Есть что-нибудь, что вам нужно?
Я не хочу оттягивать его уход и боюсь о чем-либо просить, но понимаю, что это надо сделать. Кто знает, когда еще хозяин замка «осчастливит» меня своим присутствием?
– Сказать по правде, да, – признаюсь я. – У меня… мне не хватает некоторых личных вещей. Кое-что из того, что я использовала в пансионе, не подходит для… обычной жизни. Могу ли я где-нибудь купить недостающие вещи?
– Понимаю. Разумеется. Каждую среду на главной городской площади проходит ярмарка. Там вы сможете купить все, что нужно. И вам вовсе не обязательно обращаться с такими вопросами ко мне. Ивонна все отлично уладит. Что-нибудь еще?
Я поднимаю на него напряженный взгляд. Неужели сам не понимает? Это же унизительно в конце концов! Но приходится перебороть себя и сказать:
– У меня нет денег.
К лицу снова приливает краска. Черт побери, а почему я, собственно говоря, так смущаюсь? Я ведь не бесприданница! Да любого камушка из тех, что щедро переправил виконту мой отец, хватило бы на шикарный новый гардероб. Я ведь не виновата, что папа даже не подумал о том, чтобы оставить мне самой на расходы хоть самую малость.
– Можете об этом не беспокоиться. Составьте список того, что вам нужно купить, и передайте мне его через Ивонну. Я выдам ей необходимую сумму. Это все?
– Да.
– Отлично. В таком случае спокойной ночи.
Долее не задерживаясь, виконт вышел и закрыл за собой дверь. Я осталась стоять на месте, сцепив руки. «Составьте список»! И что мне прикажете в этот список вносить? Нижнее белье? Ночные рубашки? Глаза начали увлажняться, то ли от обиды, то ли от отчаяния, но я сжала зубы и остановила слезы.
А потом все-таки села и принялась составлять список. Как следует подумав, решила обнаглеть и включить в него целых два платья. На первых порах в придачу к старой одежде мне хватило бы и одного, но я рассчитывала, что выделенные на второе платье деньги можно будет использовать на покупку интимных вещей, перечислять которые виконту я не находила возможным.
Солнечные лучи тревожили холодность стен, проникая в коридор через узкие распахнутые окна и нарушая тем самым мрачную атмосферу замка. Я уже почти привычно прогуливалась по этажу. Такие вылазки стали чуть ли не единственным моим развлечением. Проходя мимо лестницы, я услышала доносившиеся снизу голоса и, против обыкновения, решилась спуститься.
Определить, где именно находятся говорящие, не составило труда: дверь в небольшую, уже знакомую мне комнату с круглым дубовым столом была распахнута настежь. То, что я слышала, было не похоже на болтовню слуг. К тому же один раз из комнаты вполне отчетливо прозвучал голос виконта, и повелительных ноток в этом голосе не было. Стало быть, если он и не говорил с равными, то, во всяком случае, не отдавал приказы. Возможно, в замке гости?
Мне стало любопытно. Да и чего еще можно было ожидать от семнадцатилетней девочки, и без того любознательной, а в последние дни еще и оказавшейся в полном одиночестве? Я подошла поближе.
– Так вот, заднее колесо телеги застряло между камнями мостовой, – говорил незнакомый мне мужчина, сидевший к двери спиной. – Сколько возница ни старался, сдвинуться с места не мог.
– До чего же плохо там должны были мостить улицы, – заметил виконт, прежде чем протянуть руку к стоявшему на столе кубку.
Слуга услужливо подлил ему вина из кувшина, который держал в руке.
– Да, это правда, – рассмеялся мужчина. – Тамошний градоначальник старался как можно больше денег положить себе в карман, и это сказывалось на состоянии городка.
– А что же, барона это устраивало? Или ему тот городок был безразличен?
Это кастелян, он управляет всеми делами в замке в отсутствие виконта. Если я правильно помню, он дворянин, только безземельный; для таких подобная должность – один из лучших возможных выходов.
Я решилась подойти немного ближе. Может быть, на меня наконец-то обратят внимание? Глядишь, даже пригласят присоединиться?
Внимание обратили. На мою голову.
– Леди Фостер? – Виконт смотрел, как всегда, хмуро. – Вам что-нибудь нужно?
Я снова почувствовала, что теряюсь, как и всегда в его присутствии.
– Нет.
Я качнула головой, одновременно вжимая ее в плечи.
– Вас что-то заинтересовало в нашем разговоре?
Если судить по его тону, это было бы страшным грехом с моей стороны.
– Нет-нет, я просто проходила мимо.
– В таком случае не смею вас задерживать.
Я быстрым шагом устремилась прочь, прилагая неимоверные усилия, чтобы не побежать, прижимая руки к пылающим щекам. Остановилась возле очередного окна, распахнула его и, опираясь руками о подоконник, высунулась наружу, подставляя лицо порывам ветра. Полностью поглощенная собственным унижением и попытками сдержать слезы, я даже не услышала, как кто-то подошел ко мне совсем близко.
– Госпожа Фостер?
Я обернулась, торопливо утирая глаза. Тот самый мужчина, что сидел за столом вместе с виконтом и кастеляном. На вид ему года двадцать три – двадцать четыре, русые волосы и светло-серые глаза, приятное лицо, выражение которого, как это ни странно, кажется доброжелательным. Впрочем, мне трудно в это поверить, поскольку от доброжелательности я успела окончательно отвыкнуть. Вернее всего, это просто игра света и тени.
– Отчего вы не присоединились к нашему обществу?
Издевается? Я хмуро взглянула ему в глаза. Вроде бы нет. Как это ни смешно, создается впечатление, что он задал вопрос вполне искренне.
– Не хотела вмешиваться в мужской разговор, – мрачно ответила я. – И вообще, почему вы думаете, что это было бы мне интересно?
– Вам, наверное, не было бы, – с сожалением признал мужчина, – зато мы бы точно выиграли. Вы знаете, насколько скучными бывают мужские разговоры в отсутствие женщин?
Я против воли улыбнулась сквозь снова подступившие слезы.
– Интересно, откуда, по-вашему, я могла бы это знать? Если эти разговоры ведутся в отсутствие женщин и, следовательно, не при мне?
– Действительно, – виновато рассмеялся он. – Я как-то об этом не подумал.
Хитрец. Все ты подумал. И нарочно так сказал, чтобы меня развеселить.
– Я совершенно забыл представиться, – воскликнул он, хлопнув себя по лбу. – Простите мою невежливость. Эдмонд Лиер, здешний лекарь.
– Очень приятно. Вероника Фостер.
– Рад знакомству. Вы ведь невеста господина виконта?
По моему лицу снова пробежала тень. Невеста, ага. Хотя уже не терпится стать вдовой.
– Да, – коротко кивнула я.
– Очень рад.
Чему? Знакомству? Или тому, что я – невеста?
– Давно вы приехали? – продолжил расспросы лекарь.
– Позавчера.
– Вот как! А откуда? Если, конечно, не секрет.
Я снова улыбнулась. Какие тут секреты?
– Сейчас – из женского пансиона «Слеза Рейи». А вообще я родом из Мэйриджа.
– Не может быть! – обрадовался он. – Я жил когда-то совсем недалеко оттуда, милях в десяти. А откуда именно из Мэйриджа?
– Поместье Вестхолл. Мы жили там с моей матерью.
– Никогда там не бывал, но название на слуху. А пансион? Вы долго там учились?
– Четыре года.
Эдмонд взглянул на меня как-то странно. Удивленно? Недоверчиво?
– И как вам там понравилось? – осторожно спросил он.
Следовало, конечно, соблюдать приличия и, мило улыбнувшись, ответить: «Спасибо, хорошо». Но моя нервная система за последние несколько дней успела основательно расшататься. И потому, презрев правила этикета, я выпалила:
– Совершенно не понравилось.
Пускай теперь считает меня неблагодарной безбожницей, без должного уважения относящийся к тем, кто денно и нощно заботился о ее физическом и, что куда более важно, духовном благе. Мне все равно.
Но совершенно неожиданно для меня Эдмонд сказал:
– Ничего удивительного! Моя троюродная сестра провела в подобном заведении всего-то полгода, так она до сих пор вспоминает об этом времени как о кошмарном сне.
– А что случилось спустя полгода? – поинтересовалась я.
Он рассмеялся.
– Она не выдержала и сбежала оттуда. Пришлось ее родителям с этим смириться. Хотя они так и не смогли получить обратно ни гроша из тех денег, которые заплатили за ее обучение, а ведь платили за целый год! Но дело-то в том, что тот пансион по сравнению с вашим – просто увеселительное заведение. Я слышал про «Слезу Рейи», это самый строгий пансион в королевстве.
– Не знаю, возможно, – пожала плечами я. Если и так, значит, это еще один повод быть благодарной моему отцу, упокойте, боги, его душу. – В любом случае у вашей троюродной сестры имелось несомненное преимущество: ей было куда бежать. А у меня и у многих других такой возможности просто-напросто не было.
Эдмонд сочувственно покачал головой.
– Но в таком случае вы, должно быть, очень счастливы, что наконец-то вырвались оттуда.
– Да, очень счастлива, – кивнула я с мрачным видом, но на сей раз вдаваться в подробности своих подлинных чувств не стала.
Словно поняв, что я чего-то не договариваю, он прищурился и, кажется, попытался прочитать по моему лицу то, что не было доверено устам.
– Что ж, боюсь, мне пора идти, – сказал он с сожалением, которое казалось искренним. – Очень рад знакомству. Надеюсь, мы с вами скоро встретимся. Я не живу в замке, но бываю здесь очень часто.
– А что, разве виконт болен? – оживилась я.
Уж очень хотелось узнать о его тяжелом недуге и ожидающейся в скором времени кончине. Но увы.
– Если виконт и болен, то мне об этом ничего не известно, – улыбнулся Эдмонд. У него была очень обаятельная улыбка. – Он ни разу не прибегал к моим профессиональным услугам. А вот слуги болеют постоянно. Дворецкий, коннетабль, оружейник, горничные.
Но уж точно не экономка, мрачно подумала я. И действительно, ее лекарь не упомянул.
– Но вы не беспокойтесь, – поспешил исправиться он. – Не думайте, будто замок полон тяжело больных, от которых недолго чем-нибудь заразиться. Ничем таким уж серьезным все эти люди не страдают. Просто, – он хитро прищурился, – людям нравится внимание врачей.
Он подмигнул мне, и я усмехнулась. О страхе речи и не шло. Заразиться я не боялась, поскольку такое никогда со мной не происходит. Я даже не знаю, что такое простуда, не говоря уж о более серьезных недугах.
А между тем Эдмонд протянул мне алый цветок на коротком стебле. Сперва я удивилась, но потом рассмеялась, сообразив, что он попросту успел вытащить этот цветок из стоявшей неподалеку вазы.
– Удачи на тяжелом поприще! – пожелала ему я.
– Спасибо! – ответил он, обернувшись ко мне уже на ходу. – Она непременно мне понадобится!
В тот день мое настроение существенно улучшилось.
Ярмарка ошеломила меня многообразием людей, товаров, красок и запахов. Только теперь я поняла, насколько, оказывается, не просто отстала от жизни, а вообще забыла, что это такое – жизнь. Настоящая, бурлящая, бьющая через край. Так что первое время я даже не думала о покупках, а просто бродила между рядами, жадно пожирая глазами прохожих, присматриваясь к нарядам и прическам женщин, разглядывая ткани, обувь, ковры, фляги, кожаные сумки, вырезанные из дерева детские игрушки, да буквально все, мимо чего проходила.
Потом, спустя где-то час, вдоволь наглядевшись и немного разобравшись с ценами, я принялась за покупки. Мои опасения в денежном отношении оказались напрасными. Во-первых, сопровождавшая меня Ивонна хоть и носила кошель при себе, но выдавала мне его по первому требованию, денег не считала и вообще, похоже, выполняла в этом отношении только одну функцию: охраняла монеты от воров, которых в подобных местах всегда бывает немало. Во-вторых, как вскоре выяснилось, денег виконт выдал вдвое больше, нежели требовалось на перечисленные мной вещи. Поэтому я со спокойной совестью купила и два платья (помимо тканей на ярмарке можно было приобрести и готовую одежду), и белье, и прочие интересовавшие меня мелочи вроде булавок, ниток, шпилек и прочая, а в кошеле все еще было чему позвякивать.
Два товара, увиденные в тот день на ярмарке, основательно смутили мой покой. Первым было платье. Шелковое платье в пол, изумрудного цвета, приталенное, с расширяющимися книзу рукавами и длинным шлейфом. Я долго не могла оторвать от него взгляда, рассматривала, теребила, но всерьез и подумать не могла о том, чтобы его купить, – пока эту идею не озвучила заметившая мои метания портниха.
– Покупайте, леди, о чем тут можно думать?! – воскликнула она, прикладывая платье к моей фигуре. – Вы только взгляните, как вам идет этот цвет! При ваших восхитительных глазах грешно носить такие блеклые тона! – Это она тонко намекнула на платье из пансиона, что было надето на мне в этот день.
– Мне кажется, такое платье все-таки не для меня, – робко сказала я, попытавшись впихнуть ей назад ярко-зеленое искушение.
Не тут-то было.
– Взгляните на себя. – Кивок в сторону прислоненного к прилавку зеркала. – Вы молодая, хорошенькая, у вас прекрасная фигура и такой редкий цвет глаз. Вы просто обязаны блистать! Кому носить такое платье, если не вам?!
Я прикусила губу, с сомнением рассматривая наряд.
– У него слишком яркий цвет, я не привыкла ни к чему подобному… Вы не находите, что это излишне вызывающе?
– Вызывающе?! – всплеснула руками портниха. – Вы видите в этом платье хоть что-нибудь вызывающее? – тут же обратилась она к проходившей мимо женщине. Та улыбнулась и на ходу покачала головой. – Вот видите! – вновь обратилась она ко мне.
Я окинула взглядом текущую меж прилавков толпу. На многих женщинах, в том числе и аристократках, были платья ярких цветов. Видимо, такая сейчас мода, и, стало быть, смущаться тут нечего? Не красное же оно, в конце концов! Но я по-прежнему сомневалась насчет фасона.
– Оно слишком длинное и, кажется, будет излишне облегать фигуру, – высказала я вслух свои сомнения. – Да и декольте – это ведь нескромно…
Портниха глядела на меня, изумленно хлопая глазами.
– Что же тут нескромного? – изумилась она. – Оно же неглубокое совсем! Так все сейчас носят. А вы вот примерьте!
Я бросила косой взгляд на Ивонну. Та и не думала вмешиваться. Решившись, я все-таки отправилась в примерочную. Это оказался первый шаг к покупке. Ибо, единожды померив платье, не купить его я уже не смогла. Хотя меня по-прежнему смущал и цвет, и длина, и декольте. Но дороги назад все равно не было. Оставив задаток, я отправилась еще немного прогуляться по ярмарке, в то время как портниха подгоняла платье по моей фигуре.
Сколько бы я ни сомневалась, следует ли покупать зеленое платье, второй заинтересовавший меня предмет был куда менее подобающей покупкой для взрослой девушки. Это был игровой набор, состоявший из пяти дротиков и мишени. Последняя, в сущности, представляла собой круглое днище бочки, на котором были изображены два кольца, деление на сектора и цифры. Когда-то давно, когда мне было двенадцать лет, к нам в поместье на несколько недель приезжал мой родственник, не то троюродный брат, не то четвероюродный. Он был на три года старше меня. Почти все это время мы провели вместе. Тогда-то он и обучил меня метать дротики. У меня меткий глаз, но пользоваться луком я не могла: слишком много требовалось сил, чтобы как следует натянуть тетиву, а тем более держать ее, не ослабляя, продолжительное время, прицеливаясь и выбирая нужный момент для выстрела. А вот бросать короткие стрелы я научилась быстро и к концу его пребывания в поместье попадала в самодельные мишени в четырех случаях из пяти. Ясное дело, во время обучения в пансионе о подобных развлечениях пришлось забыть. А вот сейчас мне вдруг ужасно захотелось попробовать свои силы и проверить, помню я хоть что-нибудь или нет. Но я совершенно не понимала, как мне изловчиться, чтобы сделать столь неподобающее приобретение и потому, покрутившись возле прилавка, все-таки ушла оттуда ни с чем.
Однако несмотря на то, что в чем-то в тот день мне пришлось себе отказать, в целом на ярмарке я впервые за долгое время почувствовала себя почти свободной. Почти – потому что за все это время я ни на одну секунду не осталась одна. И дело было не только в Ивонне, но и в стражнике, который неизменно следовал за нами, держась на расстоянии нескольких шагов. Можно было бы предположить, что такое сопровождение являлось стандартным для молодых женщин знатного сословия. Но я была почти уверена, что дело совсем в другом. И присутствие стражника призвано ненавязчиво напоминать мне о том, что сама себе я больше не принадлежу.
Гадалка подскочила ко мне, когда, получив платье, я уже направлялась к краю ярмарочной площади, где нас ожидала карета. Женщина в красно-синем платье и красном платке вдруг выскочила из ниоткуда (стражник даже успел схватиться за оружие) и схватила меня за руку.
– Давай я тебе погадаю, красавица! – энергично воскликнула она. – Всю правду расскажу о том, что было и что будет. Не пожалеешь!
Под этим напором я почувствовала себя неуютно, но в правильном ответе все равно не сомневалась.
– Не надо, спасибо, – сказала я, высвобождая руку. – Я и так знаю и что было, и что будет.
Последнее – к сожалению, – мысленно добавила я.
– Э, не скажи, красавица, – с улыбкой возразила женщина. – Жизнь – она ведь штука непростая, всякие сюрпризы преподносит. А я все как есть вижу. Ну неужели тебе самой не интересно?
Я вздохнула. Интересно, конечно. Только я гадалкам не верю. Они ведь просто морочат людям голову. Рассказывают то, что нам хочется услышать.
– У меня нет лишних денег, – попыталась открутиться я.
– А и не беда! – заверила меня женщина. – Такой красавице я и так, без денег погадаю. Ну только разве одну медную монетку мне заплати.
Принужденно рассмеявшись, я обернулась к Ивонне. Ключница по-прежнему молчала, а по выражению ее лица я все еще не могла ничего прочитать. Ну ладно, монетку так монетку. Я протянула руку, и кошель тут же перекочевал ко мне. С трудом отыскав медную монету (оставленные виконтом деньги в основном состояли из серебряных), я вручила ее гадалке. Та усадила меня на ближайшую скамейку и сама села рядом.
– А ты подожди, добрая женщина, – сказала она подошедшей Ивонне. – Постой немного в сторонке. Не след чужую судьбу подслушивать.
Я ожидала, что Ивонна станет возражать, но нет, она и правда остановилась в нескольких шагах от скамейки, рядом со стражником. Гадалка взяла мою правую руку, вгляделась в ладонь, затем сравнила ее с левой. Я сидела, слегка поджав губы, всем своим видом демонстрируя скептицизм. Гадалка с интересом посмотрела мне в глаза.
– У тебя непростая судьба, красавица – сказала она, не отводя взгляда. – Ты – сирота. И совсем недавно приехала из казенного дома.
Я согласно кивнула. Можно сказать и так. Как она угадала? Может, просто знает, кто я такая?
Гадалка вновь перевела взгляд на мою правую руку. Левую она уже отпустила. Вскоре она улыбнулась.
– Счастье тебя ждет, красавица. И очень скоро. Я смотрю, суженого своего ты уже встретила.
– Встретила, – мрачно кивнула я.
Ага. Так я и думала. Про мою помолвку она, должно быть, просто-напросто откуда-то знает. А больше не знает ничего. Счастье, как же. Ну да. Огромное. Дальше некуда.
– Познакомилась ты с ним совсем недавно, – продолжала вещать гадалка.
Ее прозорливость по-прежнему оставляла меня равнодушной. Я бы даже сказала, разочарованной. Я, конечно, в гадания не верю, но почему-то хотелось понадеяться на чудо.
– Он хорош собой.
На сей раз я покосилась на гадалку несколько удивленно. Хорош собой? Виконт-то? Впрочем, не знаю, может, и да, я с этой стороны вообще на него не смотрела.
– Вижу его как живого, – продолжала гадалка. – Статный. Сероглазый. Волосы светлые.
Что?!
– А вот и нет, – победоносно возразила я. – Вы перепутали. Волосы у него вовсе не светлые, наоборот, черные как смоль.
– Я ничего не путаю, красавица, – с улыбкой покачала головой женщина. – Это в жизни люди могут перепутать, а на ладони все точно написано. – Она снова устремила взгляд на мою руку. – Вижу темноволосого, есть такой в твоей жизни. Но большой роли он в ней не сыграет. Так, эпизод, был да забылся. А у суженого волос светлый. Точно тебе говорю, – добавила она, выпуская мою руку. – Верь мне. Ладонь не лжет. Месяца не пройдет, как его женой станешь.
Я смотрела на нее в изумлении. Просто так всякие глупости рассказывает? Вот только был ведь один светловолосый и сероглазый. Совсем недавно.
– Ну как, порадовала я тебя, красавица? – хитро прищурившись, спросила гадалка. – Может, еще одной монеткой поделишься?
Я, не глядя, выудила монету из кошеля и протянула ей. Потом встала и пошла обратно к карете, хмуря брови и все пытаясь понять: правда или нет? Она действительно увидела это по ладони? Или просто сказала наугад и случайно попала в точку?
