Ольга Кузьмина
Лесной дедушка
"Не надо было отпускать тебя к людям, дочка. Не приняли они тебя, как ты ни старалась. Ведьмой за глаза называли. И вот чем закончилось…"
Леший отвернулся, прислушался. За печкой тихо плакал Домовой.
– Уходи, – приказал ему Леший. – Огня мне только добудь.
– Да как же это… – заскулил Домовой. – Не могу, не проси. Дом ведь, дом!
– Что твой дом без хозяйки? Она тебе хоть раз забывала молока налить? Пирогами одарить в праздник? Нет? Вот и делай, что говорю. В деревне своих предупреди. Скажи, что пропущу через лес – хоть пешком, хоть верхом. Седлайте собак, кошек, да хоть петухов, и убирайтесь в соседнюю деревню. На вас у меня зла нет.
– Всю-то деревню за что? Опомнись, Леший! Не по справедливости поступаешь!
– А люди ваши по справедливости живут? "Своя рубашка ближе к телу", – вот их закон! Так и мне Егорушка всего ближе. Я его клятву – отомстить – на себя взял. Ежели не исполню, не будет ему доброго посмертия, останется неупокоенным духом горе мыкать. Так что не мешай мне.
Всхлипывая, Домовой взобрался на печь, ухватил с загнетки горшочек с углями и опрокинул на сложенную внизу растопку. Сам завыл жалобно, метнулся в устье, прошуршал по трубе и исчез.
Леший подул на огонь. Сначала осторожно, чтобы только разгорелся, потом сильнее. Подкинул охапку дров. Огонь набрал силу, загудел, перекинулся на лавку, начал лизать стену. Леший распахнул оба окна, крутанулся на месте, взметнулся вихрем, втягивая огонь в себя. Не все знают, что лесной хозяин способен не только тушить пожары, но и раздувать. И счастливы те, кому не доведётся это узнать.
Из окон было слышно, как за деревней щёлкает кнутом пастух, выгоняя стадо на пастбище. Вот и хорошо, будет волкам пожива. Да и медведи подкормятся.
Огонь охватил уже весь дом.
"Прощай, дочка".
Леший вырвался через крышу огненным смерчем, помчался вокруг деревни, обводя её заклятой полосой чёрной гари – ни одному человеку не выйти. На выгоне перепуганная скотина ринулась к лесу, стоптав пастуха.
В деревне голосили бабы, ревели дети, кто-то колотил в било. Потом уже ничего не стало слышно за яростным треском. Огонь перебегал по заборам, поленницам, врывался в овины, бани. Одна за другой занимались избы, трёхсаженным костром полыхнула церквушка. Смерч всё кружил, отбрасывая людей, пытающихся выбраться за чёрную полосу, – назад в огненное пекло.
