Ольга Назарова
Дорога к себе
Глава 5. Что чем попахивает
Евгений, как человек, животных в наличии имеющий, отлично понимал, что значит изобретение универсального нейтрализатора запаха, да ещё такой дивной интенсивности. Понимал, но, к его чести, заторопился за Ириной вовсе не для того, чтобы про нейтрализатор поговорить.
– Ир, с тобой всё в порядке? Николай… он тебя не обидел?
Хантеров, без малейших зазрений совести подслушивающий разговор, довольно улыбался – реакция младшего из братьев была абсолютно верная! Уж он-то знает, что Женя всегда отличался крайней увлечённостью, и уж если чем-то занимался, то всякие сторонние вещи его попросту не интересовали. К девушкам от относился с изрядной долей сарказма, всерьёз нипочём не воспринимал, разве что как профессионалов, вот как Ирину. Остальные, с его точки зрения, годились только для несерьёзных развлечений, да и только.
– О как ты заговорил… – беззвучно хмыкнул Хак, слушая Женькины вопросы и достаточно взвешенные ответы Ирины. – Переживаешь! Зацепила она тебя, и вовсе не как химик. Вот и правильно, вот и действуй в том же духе!
Хантеров отлично знал, что правильно найденные спутник или спутница жизни способны сделать эту самую жизнь гораздо, несоизмеримо лучше. Ну и наоборот, неверный выбор может не просто навредить, разорить или ввергнуть в депрессию, приправленную жуткими переживаниями и душевными травмами. Этот самый неверный выбор может попросту угробить человека.
– А вот этого нам не надо! Да и потом… кому придётся разгребать все эти трагедии, проблемы и прочее безобразие? Правильно, мне! А оно мне надо? – Хак, когда бывал дома, наблюдал за своими котами и вывел одно замечательное правило – если можно избежать проблемы, обойти их по широкой дуге, лучше постараться именно так и сделать – чисто кошачий подход.
Хак корректно подождал, пока Женька выяснит, всё ли хорошо с его химиком, и только после этого возник около собеседников, стоящих в дворике.
– Я думаю, что галстучек тоже лучше забрать… – произнёс он.
– Однозначно! – утвердительно покивал Женя, – Убери это подальше! И ещё, я хотел спросить, а можно как-то так сделать, чтобы он тут не появлялся? Нет, я понимаю, что лабораторию создавали и на мои, и на его проекты, но он же ничего не делает!
Хак пожал плечами, скупо улыбнулся Евгению, намекая, что этот вопрос не в его компетенции, а потом обратился к Ирине.
– Я чего пришёл-то… За отчётом. Он готов?
– За каким ещё отчётом? – уточнил Евгений.
– По работе с Николаем, – пояснил Хантеров, понимая, что Женька, вошедший во вкус защиты понравившейся девушки, просто так не отстанет. – И правильно, и защищай, и интересуйся, а не только о кормах беспокойся! – подумал он.
– Да, всё готово, – кивнула Ирина. – Сейчас принесу.
Хантеров ловко подхватил краем мусорного пакета галстук, выглядящий так, словно его пожевала да и выплюнула какая-то крайне трудолюбивая и педантичная корова, присоединил его к пиджаку и довольно принюхался.
– Изумительная штука этот нейтрализатор! – констатировал он, покидая гостеприимный дворик с отчётом, полученным от Ирины. Нет, можно было бы в электронном виде запросить, но как тогда объяснить визит с целью «а понаблюдать»?
– Изумительная… не то слово! – пробормотал Женька, имея ввиду вовсе не нейтрализатор!
Женьке и в голову не пришло, что от его невыносимого брата можно так красиво отделаться!
– Зато Ирине пришло! И как элегантно всё сделала! – хохотали над незадачливым Николаем его отец и Хак.
Правда, это был единственный повод для смеха. Потом Пётр Иванович помрачнел и вопросительно покосился на друга.
– Что, всё плохо?
– Ну так скажем, не очень-то хорошо… Всё именно так, как я себе и представлял – Николай практически все средства, которые ты выделял на лабораторию, пустил налево. Ровно так же, как весьма значительные вливания на развитие его цехов. Марина отследила все маршруты, я переговорил с людьми и убедил их в том, что лучше не связываться, а вернуть деньги в первоисточник и пока помалкивать об этом. И, разумеется, вернуть не на счета Николая…
– То есть, ты оставил его без этих средств?
– Именно так. Они возвращены тебе. Нецелевое использование твоих денег в ваш с сыновьями договор никак не входило. Я только одного не смог понять… Почему он решил, что после той ситуации с Андреем ему всё сойдёт с рук?
– Пригласим и спросим! – решил Миронов – старший.
– Да, только не сегодня, а ещё лучше и не завтра, – посоветовал Хантеров, – Ароматец от Коли сейчас, знаешь ли… слабопереносимый. Пусть сначала хоть немного отмоется! Его-то Ирина Антоновна не обрабатывала нейтрализатором! Кстати, исключительно многообещающая штука!
Многообещающую штуку оценили не только Хантеров и Евгений Миронов.
Академику Вяземскому, вызванному в сад для демонстрации возможностей изобретения невестки и внучки, сначала пришлось заткнуть собственного сына, бубнящего что-то вроде:
– Да что там они могли придумать? Туалетную пшикалку? Вот уж дожили! Вяземские докатились до таких низкопробных занятий… Хотя чего ожидать от Марины, которая ушла из науки и занялась какой-то ерундой и КУРЯТНИКОМ, и Ирины, которая анализирует ингредиенты собачьей и кошачьей еды!
– Антон! – рыкнул на него академик.
– Что Антон? Отец! Разве ты не видишь, сам не замечаешь, что это просто невыносимый позор? Это же попахивает потерей репутации нашей семьи!
– Попахивает? Милый, ну что же… – зловещая улыбка супруги Антона почему-то не насторожила. – Раз ты так в этом уверен… значит, ты без сомнений согласишься принять участие в небольшом эксперименте!
Пока Антон собирался с мыслями и пытался отыскать логические предпосылки для такого вывода супруги, она, подмигнув дочери, откупорила флакончик АСД второй фракции и ловко плеснула его на домашний костюм Антона Игоревича.
Ирина вовремя уткнулась лицом в дедовское плечо и тем самым заглушила смех, заодно слегка нивелировав «дивный аромат» недавно использованного склепа, почему-то находящегося в давно не чищенном свинарнике.
Вадим, её старший брат, который оказался в тот день в дедовских владениях, сдавленно охнул и поспешно отступил назад, спасаясь от волны страшного смрада.
Сама Марина ловко прижала к лицу надушенный платочек, передав такой же золовке Софии.
Академик только носом повёл, озадаченно хмыкнув – всё-таки опыт и научное самообладание никуда не делось.
Зато «подопытный профессор» мог бы сейчас воплотить в жизнь мечты многих поколений студентов, нещадно им третируемых – он был в глубоком шоке, сменившимся пронзительным воем. Впрочем, вой быстро закончился – просто дыхание перехватило от ужасающей вони. Борясь с приступом тошноты, профессор, изумлённый таким поведением жены, проскрипел:
– Марррринаааа, что это? Ты ссссумммасшшшла?
– Нет, не сошла. Как запах, достаточно попахивает потерей репутации или добавить?
– Кхххыыыы… – содержательно отвечал профессор, судорожно сглатывая.
– Согласна, аромат тот ещё… Итак, все оценили, да? А теперь мы применяем то самое «позорно-туалетное средство»! Вадик, придержи отца, а то, если он сбежит, завоняет нам весь дом, и тогда я пущу по его следу козу! Полагаю, Сколопендра оценит аромат…
Вадим с сомнением покосился на отца, явно не имея сил приблизиться к эпицентру обонятельного кошмара. Правда, его содействие было и не нужно – Антон встал как вкопанный.
Марина, не отрывая платка от лица, быстро шагнула к мужу, зажмурившемуся в ожидании новых ужасов, и опрыскала его нейтрализатором.
Мгновенное исчезновение отвратительнейшей вони было сродни нажатию кнопки на невидимом пульте.
– Кххххыыыы… – профессор начал было выражать своё бесценное мнение и замер, поражённый неожиданным открытием – ничего больше не воняло! – Ыыыыыы? – вопросил он.
– Это не ыыыы, а нейтрализатор, который мы с Ирочкой изобрели на майских праздниках, – просветила недогаду супруга Марина. – Ну что, легче тебе?
– Ааагггаа, – ошеломлённо кивнул Антон, осторожно принюхиваясь к собственной персоне. Персона благоухала лёгким ароматом грейпфрута.
– Ни-че-го-се-бе! – изумился Вадим. – Да это же будет пользоваться безумным спросом! А на какие запахи действует?
– Все запахи, которые были в доступе, мы проверили, всё «выключается» на счёт раз. Короче, заранее не проверяли только вот этого безобразие, – Ирина кивнула на флакон, уже предусмотрительно опрысканный нейтрализатором, – Его проверили только что. Так что теперь могу заверить – убираются неприятные запахи любой органики – любого пропавшего продукта, любых отходов жизнедеятельности, даже свиные – я специально в деревню ходила!
– А кошачьи метки? – живо заинтересовался Вадим.
– На счёт раз! Я проверяла! – ответила ему младшая сестра. – Все запахи превращаются вот в такой ненавязчивый аромат!
– Но это же замечательно! – София, которая в собственном доме была вынуждена сталкиваться с готовкой и уборкой, и периодически, как и любая другая хозяйка, мечтала о таком вот средстве.
– Дорогие мои, а ведь это действительно прорыв! – резюмировал академик Вяземский.
– В туалетном направлении, – проскрипел его сын, всё ещё оскорблённый и крайне раздосадованный.
– Антон! – несмотря на девятый десяток, Игорь Вадимович Вяземский мог перекрыть шум от целой аудитории студентов, одним рыком призвав их всех к порядку, что ему один неразумный и высокомерный отпрыск? – Ты доиграешься! Мариночка, есть у тебя запасной флакон АСД? Есть? Вылей на Антона и не нейтрализуй, пусть бегает и благоухает!
Антон, крайне укоризненно глянув на отца, поспешил молча ретироваться, а академик от души поздравил невестку и внучку.
– Прямо сегодня я позвоню нашему юристу, чтобы он с вами связался и начал готовить документы для получения патента. Это средство имеет огромный потенциал! И… и я горжусь вами обеими!
К сожалению, далеко не у всех глав семейств был повод гордиться своими отпрысками… Вот, Пётр Иванович Миронов, например, крайне хмуро смотрел на старшего сына, доставленного Хантеровым для серьёзного разговора.
– Николай… ты ничего не хочешь мне сказать? – сухо уточнил Миронов.
– Смотря, что ты хочешь услышать, – абсолютно не смутившись ответил сын.
– Правду, желательно! Почему ты выводишь средства?
– Аааа, пронюхал? – Николай с отвращением покосился на Хантерова. – Ну ещё бы…
– Я жду ответ! – напомнил Миронов. – Как ты смел заниматься такими вещами?
– Какими такими? – спокойно уточнил Николай. – Это же и мои деньги… я – твой первенец, наследник, а ты… ты взял и вгрохал в Андрея гигантские суммы! Да, и это уже после того, как он попался! Ты… ты же тратишь по сути то, что должно отойти ко мне! И на кого? На этого никчёмного типа? На обоих никчёмных олухов! Ты снял Андрею коттеджи, ты нашёл ему невесту – наследницу богатейшей семьи, ты даже домину ему купил в подарок к свадьбе! А мне? Почему ты мне не дал эти деньги? Почему меня не познакомил с дочкой Брылёва? А? И да! Я не занимался никакими «такими» вещами! Я брал своё! То, на что я имею полное право, как твой старший сын!
Ошеломлённый Пётр Иванович перевёл взгляд на Хантерова, едва заметно пожавшего плечами.
– Погоди-ка… ты это сейчас всерьёз? – негромко спросил отец у «первенца и наследника».
– Конечно, всерьёз! – напыщенно ответил Николай.
– Нда… а дело-то зашло слишком далеко! – резюмировал Хантеров.
– Отец! Почему ты позволяешь этому типу тут сидеть и что-то высказывать? – возмутился Николай, с ненавистью глядя на Хака. – Он постоянно подыгрывает то Андрею, то никчемушнику-Женьке!
– Не то, чтобы тебя это касалось, но я отвечу на этот вопрос… – Пётр Иванович тяжёлым взглядом смерил сына. – Ты, видимо, никогда не смотрел список держателей акций нашей корпорации… Кириллу Харитоновичу принадлежит достаточно солидный пакет, что делает его крайне заинтересованным лицом, и да… человеком, которому я полностью доверяю! Ты в это никогда не вникал, но, когда был последний кризис, именно Кирилл спас нашу компанию от разорения. Именно поэтому я передал ему часть своих акций.
– Ну хорошо, ладно, – поморщился Николай, решивший отложить вопрос разбазаривания отцом его имущества на потом, – Как акционер и типа спаситель он имеет какие-то привилегии, но сейчас это семейное дело и только наш с тобой разговор! И я настаиваю, чтобы он ушёл!
– Нет, настаивать ты не можешь. Ты взял и украл деньги, которые выпросил у меня под совершенно определённые проекты. Ты изначально не собирался их туда вкладывать?
– Собирался, а потом… потом узнал, что ты тратишь столько на Андрея и решил, что имею право взять их себе! А на производство я могу запросить большие суммы! Я имею право!
Трудно что-либо объяснить человеку, полностью уверенному в своей правоте с самого детства.
Трудно, но, возможно, наверное… Ведь так?
Глава 6. Неблудный сын
Пётр Иванович потёр виски и поднял взгляд на сына.
– Ты мог бы мне объяснить, а с чего ты взял, что у тебя есть это право?
Вопрос был интересен, правда, сформулировать ответ у Николая сразу не вышло. Право же, как объяснить то, что вам кажется абсолютно естественным и неоспоримым фактом бытия, на котором стоит ваша вселенная?
Если бы Николай очень-очень внимательно проанализировал свои убеждения, перебрал бы их, припоминая, откуда что взялось, то, возможно, дошёл бы и до первоисточника, а, может, и нет… очень уж давно это было. Да и первоисточник был столь крохотным и незаметным, что вряд ли толком отпечатался в его памяти.
Да, было дело, когда к родителям приходили гости и видели малыша Колю, то говорили что-то вроде:
– Ну, Петька, какой у тебя наследник-то появился! Богатырь, умник! Теперь есть кому дело оставить!
Или так:
– Оооо, какой продолжатель рода! Серьёзный такой! Точно с бизнесом отцовским управится! Одной левой!
А, может, даже так:
– Ты ж глянь… прямо наследный принц – солидный такой, даром, что от горшка два вершка! Наследничек-то прям на загляденье!
Да, шутки, да, ничего серьёзного. Слова, о которых взрослые и солидные дяди и красивые тёти забывали через секунду, все эти слова оседали в жадном сознании Коленьки и впитывались им.
– Я – наследник! Я – продолжатель! Я – принц! Всё мне! Я буду владеть всем!
Если бы он был более добродушен по натуре, менее честолюбив и зациклен на себе, менее сдержан по характеру, менее замкнут и серьёзен, то, поиграв этими фантазиями, он или отбросил их в сторонку, приступив к новой забаве, или выдал бы родителям, которые аккуратно объяснили бы ему, что дяди и тёти вовсе не это имели ввиду, да и вообще так думать неправильно, но Коля был не таков… Что попадало в его «святая святых», то там оставалось, обрабатывалось, взращивалось, тщательно сберегаемое и лелеемое. Даже профи-психологи не сумели пробиться в эту «святую святых».
А тут ещё, как назло, родился Андрей…
Ну как наследник всея отцовского бизнеса мог его воспринимать? Правильно, как конкурента на его наследный трон!
Рождение Женьки и вовсе разочаровало Николая в разумности родителей. В самом-то деле, зачем родился ещё кто-то, если у них есть Коленька? Сразу понятно – глупые люди!
Потом были истории, которые Николай читал в сказках – «старший умный был детина», «старший королевич», «старший принц», всё это логично и красиво укладывалось на платформу из его железной веры под названием «всё мне и только мне». Причём факты, которые как-то мешали этой логике и крысотищщще, например то, что главным достижением «умного старшего детины» из сказки про Конька-Горбунка была кража коней у самого младшего брата, безжалостно отбрасывались.
Даже то, что Колин средний брат Андрей был признан музыкально одарённым ребёнком, если и поколебало уверенность Коли в том, что он самый-самый, то ненадолго – ровно до срыва у среднего брата.
– Да Андрюха просто псих со своими фобиями! – этот вывод вернул Коле веру в свою уникальность и предназначение наследника.
В самом-то деле… средний – чoкнyтый музыкашка, младший – управляемый дурачок! И кто остаётся – разумеется он, старший принц-наследник!
Когда отец начал выделять братьям деньги для пробного дела, Николай снисходительно фыркал на усилия братьев:
– Было бы желание дурью маяться… Только деньги тратит впустую! – думал он про отца.
Когда выяснилось, что Андрюха нахитрил и напакостничал в его бизнесе, то гнев Николая был гораздо сильнее, чем отцовский – мало того, что этот паразит нaгaдил, так ещё и деньги cпёр! Его деньги! Его будущее наследство!
Правда, даже этот гнев ни в какое сравнение не шёл с тем, что испытал Коля, когда узнал, что старый сентиментальный дyрaк – папаша, не знающий меры, влез в такие траты, чтобы Андрюхе невесту добыть! Да ещё какую невесту! От такой и сам Коля не отказался бы!
– Брылёву! Единственную наследницу отдать этому припадочному? Ну, отец, я от тебя этого не ожидал!
Он не был эмоционален, поэтому скандал не устроил, но решил, что если отец такие деньжищи вбухивает в никчемушного Андрюху, то и ему можно брать.
– Это мои деньги! – успокоил он себя, выводя финансирование на лабораторию и оборудование цехов. – Мои!
И вот теперь отец спрашивает у него, а почему, собственно, он так решил?
– Да потому, что так и есть! – содержательно ответил Николай. – Это моё наследство. А ты его на Андрея вбухиваешь! Денег сколько было потрачено, а ещё домина и земля в подарок!
– Коля, это моё дело, куда я трачу собственные средства, – устало произнёс отец, – И, кроме всего прочего, наследство – это, когда человек умер, а я, знаешь ли, жив. Мне пятьдесят восемь лет! Да, всякое бывает, конечно, поэтому, у меня есть завещание. Так вот, в нём вам троим выделены одинаковые доли имущества, а ещё завещание касается твоей матери.
Николай возмущённо воззрился на отца, хотел что-то сказать, но ему не позволили.
– А вот теперь я завещание изменю! И наследников останется не четверо, а трое! Твоя мать и двое братьев!
– Чтоооо? То есть ты меня всего лишаешь?
– Нет, не всего, а только своего личного собственного имущества… раз уж на тебя даже его ожидание так разрушительно действует, то это означает только то, что оно тебе неполезно!
– Ах, вот как… значит, этого придyркa-Андрюху, этого блудного сыночка, ты наследства не лишил, а меня, значит, лишаешь? – заорал Николай.
– А это интересная аналогия, кстати… – вздохнул Пётр Иванович. – В притче о блудном сыне почему-то чаще всего говорят именно о нём самом, забывая окончание этой притчи. Да, блудный сын потребовал себе денег в качестве части своего наследства, да, прокутил их, а потом, когда совсем прижало, вернулся к отцу. Но вернулся-то не с требованиями, а с мольбой о прощении. И он не на прошлое своё место метил, а в слуги наниматься пришёл. Зато старший сын был в полном возмущении. Он уже тоже распорядился состоянием отца, только мысленно, вот и возмутился, как тот смеет что-то тратить на брата.
– Но ведь это правильно! – гневно высказался Николай. – Родитель и был обязан обеспечить старшего сына, а не разбазаривать состояние.
– Это состояние отца… и куда его употребить, отец, пока жив, сам решает, – очень спокойно возразил Пётр Иванович. – И, кроме этого, есть ещё кое-что… раз уж ты такой знаток древних историй, то должен знать и такое: «Злословящий отца или мать смертью да умрёт». То есть, ни младший, ни старший сыновья ни имели права себя так вести, но младший что-то понял, прощения просил, а вот понял ли что-то старший – вопрос… Ну, ладно, вернёмся в наше время и к нашим делам. Ты, сынок, кое-что не учёл! Я сам буду решать, кому и что выделить… или не выделить вовсе ничего.
– Вот как ты заговорил… а ведь тебе-то наследство родители оставили! А меня ты собираешься безо всего оставить? – вне себя заорал Николай.
Нет бы ему заметить, как стремительно переглянулись отец с Хаком, нет бы вернуться к обычной своей невозмутимости, промолчать…
Но даже самый невозмутимый человек может сорваться, когда его жизненная опора колеблется, становится неустойчивой, а то и просто исчезает, тает под ногами. Вот и Николай сорвался. Орал он долго, припомнил все отцовские попущения братьям, даже то, что он был против их рождения, а его-то и не спросили, а теперь и вовсе законного имущества лишают!
– Коля, вот когда ты женишься, будет у тебя сын – первенец, ты будешь у него уточнять, делать тебе ещё детей или уже хватит? – жёстко прервал его отец, когда Николай собрался уже идти по второму заходу.
Николай аж поперхнулся, так ясно ему представилась абсурдность ситуации – вот он, взрослый мужчина идёт к мальчишке-сопляку, спрашивать подобные вещи.
– Аааа, не будешь, значит… А учитывать его фантазии при распоряжении собственным имуществом станешь? – Пётр Иванович хмуро осмотрел опасно покрасневшего сына и продолжил: – Я тебя услышал… Теперь твоя очередь. Нет, закрой рот и слушай! Твои желания и ожидания не лезут ни в какие ворота даже с точки зрения закона, а с моей личной точки зрения – так тем более. Поэтому завещание я изменю сегодня же, и упоминаний о тебе там больше не будет.
– Ты не имеешь права! – взвыл Николай.
– Имею. Если ты не инвалид-иждивенец или пенсионер, то я имею полнейшее право тебе ничего не оставлять. Предполагается, что взрослый дееспособный человек сам себя может обеспечивать.
– Ты не можешь так со мной поступить!
– Могу, конечно. И сделаю это.
– Но твои родители…
– Мои родители оставили мне дом во Владимирской области. А я тебе подарил трёхкомнатную квартиру в Москве, однокомнатную в Питере и бизнес там же. Это я у тебя отнимать не стану. Более того, то самое родительское наследство – дом во Владимирской области – я тебе дарю для ровного счёта.
– Да зачем мне эта рухлядь? – зло оскалился «наследный принц».
– Вовсе не рухлядь, а то, с чем я пришёл во взрослую жизнь. У тебя «стартовый капитал» будет не в пример больше моего! И да… очень рекомендую тебе именно туда, в тот дом, и отправиться…
– Да с чего бы это? – рыкнул Николай.
– С того, что тебя будут искать те деятели, через которых ты деньги у отца тырил… – равнодушно просветил его Хак. – Деньги-то мы перехватили и на счета Петра Ивановича вернули, а вот за процентами за множество перегонов они к тебе наведаются непременно.
Николай замолчал так резко, словно ему обухом по голове прилетело…
– Эээээ? Чччттттоооо? Ты не можешь… ты так не сделаешь!
– Коль, ты тут орал и разорялся, что я выжил из ума, что ты уже лучше во всём разбираешься и уже лучше всё знаешь и понимаешь. Ну ты же должен был соображать, раз такой взрослый, опытный и умный, что крaжa денег с помощью определённых кругов может закончиться печально? Нет? Не сообразил? Ты так привык, что тебя прикрываю я и Кирилл Харитонович, что не сознавал последствий? Хорошо, теперь-то у тебя будет множество возможностей их ощутить, так сказать, в реальности. Короче говоря, дарственную я тебе сейчас оформлю, ключи тебе передаст Кирилл Харитонович, с делами разбирайся, только не тяни – найдут, мало не покажется.
– И ты меня бросишь? Вот так просто бросишь на произвол судьбы?
– Ты же меня бросил на произвол судьбы, когда мне живому начал высказывать, что мне уже на тот свет пора! Что тебе от меня только собственность моя нужна! – холодно пожал плечами Миронов. – К матери не суйся, ей и так только-только по-настоящему со здоровьем получше стало после её воспалений лёгких… Кстати, я и не догадывался, почему ты был против покупки для неё того дома у моря, почему всё говорил, что это неразумная инвестиция…
– Да он же в цене падает, тот дом! Надо было в популярных туристических местах Италии покупать! – Николая до сих пор корёжило при упоминании и таком разбазаривании средств, как покупка по прихоти матери здоровенного запущенного имения на берегу моря.
– Да мне плевать! Главное, что моя жена может спокойно восстанавливать здоровье в том месте, которое ей нравится! – повысил голос Пётр Иванович. – И заниматься там тем, чем хочет! А тебе даже на мать денег было жалко, выходит? Ты их уже все себе посчитал? – Пётр Иванович только сейчас разозлился всерьёз. Как-то, пока шла речь о нём самом, его это не сильно зацепило, а сейчас аж в глазах потемнело! – Короче, через час ты получишь документы на дом, завтра тебе привезут ключи, а дальше – сам, как знаешь!
Взбешённый и потрясённый Николай оказался с документами на дом за дверями отцовского кабинета в его питерском филиале и даже не сразу вспомнил, где тут выход…
Сам не помнил, как в машине оказался, и поначалу мог только шипеть от ярости.
– Да как он смел? Как мог! Он же всё у меня… всё отнял!
То, что у него осталось значительно больше, чем было когда-то у отца, никак в расчёт не принималось – очень уж прихотливое у Колечки получилось сознание!
– И что теперь? Уезжать? Да нууу, ерунда! Ничего они со мной не сделают! Да и вообще, почему они деньги кому-то там отдали! Какие такие проценты я им должен! Обойдутся! – успокаивал себя Николай, швырнув дарственную на пол под переднее сидение. – Подачку кинул – дом развалюшный! – рычал он, добираясь до квартиры. – Деньги! Сколько денег отнял!
То, что это были деньги отца, Николай благополучно позабыл, ровно так же, как и то, что сама его фирма – тоже отцовский подарок. Очень уж он привык всё считать своим.
– А всё мeрзaвeц Андрей! Да и Женька – гaд недалеко ушёл! Это он что, к Ирине клинья подбивает? А она сама? Дyyyyрaaa! Но отец… да как он смел!
«Посмевший» отец тяжело откинулся на спинку кресла.
– Хак… ну, как же так, а? Что мы с женой не так делали? Мы никогда не обделяли одного в угоду другим, мы всегда уделяли им время… А потом, ты же знаешь, жена могла бы все на нянек перекинуть, так нет… была только Зина и то больше на младших – чтобы Коля не чувствовал себя заброшенным. А он… всё это время считал, что мы ему задолжали место наследного принца?
– Он закрытый, очень сдержанный и очень себе на уме. Помнишь, я тебе уже давно говорил, что в тихом омуте…
– Помню. Слушай, вызови здешнего нашего нотариуса. Срочно. Сердце прихватывает… не хочется не успеть, если что…
Хак мрачно покосился на шефа. Нотариус уже ждал в приёмной, правда, вперёд Хак пропустил не его, а вызванного загодя врача.
– Это ж какие нервы и силы нужны, чтобы такое выдержать… – рассудил он. – Лучше подстраховаться!
После кучи инъекций и строжайшего врачебного предписания не нервничать и дать себе отдохнуть, Хантеров в виде поблажки запустил нотариуса, а после подписания нового завещания, не обращая ни малейшего внимания на слабые возражения шефа, увёз его в сторону Карелии.
– Там новая земля куплена уже, дом «яхтсмена» чуть обновили, завезли туда твои вещи. И Виктора, твоего помощника по хозяйству, я туда уже вызвал, а он, ты же знаешь, по первому образованию медик. Так что отдохнёшь, ни о чём беспокоиться не будешь, а я всем займусь! А то у меня прямо-таки руки чешутся… – разглагольствовал Хантеров, увозя шефа прочь, подальше от города.
