Фаза мертвого сна – Ольга Птицева

У меня осталось много вопросов к этому произведению. Но не тех, которые нацелены раскрыть, разгадать, погрузиться в смыслы и посмаковать. Скорее «что это вообще такое и главное – зачем?»

Я знаю, автор умеет вглубь, умеет подобрать философский контекст, все это я у нее встречала (имею ввиду Полынь). Но видимо, она так и останется автором одного романа.Сначала о хорошем. Я в восторге, как удалось передать всю боль одиночества тревожной матери, которая печется о сыночке. И показать, какой сыночка вырастает, с какими трудностями от вины сталкивается. Этот момент очень остр и точен, как по мне.Ну почему бы не идти дальше в этом контексте, не раскрывать психологизм? Повернуть можно и в хэппи-энд, и погубить своего героя, очень зрелищно, так, чтоб читатель всплакнул даже. Но нет, автор где-то сворачивает не туда. Интересный ход событий, когда ты ожидаешь, что сейчас будешь наблюдать развитие личности, сепарацию, или их отсутствие, – тебе внезапно подсовывают грязь ради грязи: секс во сне, нерешительные свидания с коллегой, почти секс с ней, потом почти секс с бабкой, потом ее же голую со всеми описаниями, потом кровь, кровь, кровь. Мне реально интересно: а автор не видит противоречия в том, что сначала герой предстает весь такой нерешительный, мнущийся, забитый,спойлера потом вдруг – ррраз! – и смелый, возвращающийся в дом, откуда бежал, сверкая пятками, потом собственными руками убивающий монстра? свернутьОсобое недоумение вызвало вписывание автором себя же в тексте и наличие простых ошибок в словах. В целом, все выглядит будто черновик или наброски для будущего романа. Но зачем это выпускать в таком виде – до сих пор для меня загадка.Возможно, зайдет истинным фанатам автора. Но для меня, пожалуй, Ольги Птицевой достаточно.Я капал ей в стакан успокоительное, заваривал крепкий чай и трусливо отмалчивался. Мне казалось, что стоит начать ее успокаивать, как она потребует от меня остаться. И я соглашусь, прогнусь под ее беспомощностью, сломаю обе ноги, чтобы стать негодным к армейской службе, зато очень даже годным для круглосуточного материнского надзора.Берет ли на себя ответственность тот, кто шагает во тьму, лишь бы не испытывать боли, гнева и одиночества? Выбираем ли мы, кем стать – тьмой или тонущим во тьме? Или каждый тонущий сам себе тьма?

Кому нужен ты дом, если не мне? Видишь, я снова вернулся. Я снова здесь. Но это в последний раз. Я клянусь, что больше ты меня не увидишь. А я не увижу тебя. Я никогда больше тебя не увижу.Я не знаю, что пошло в этот раз не так. Не знаю, почему кредит доверия, выданный мною Пряше почти сразу после знакомства с ее стишьем и прозой, здесь ни капельки не помог. Вернее, кредит-то на месте, что ж с ним станется, и ставить жирный крест на авторе я отнюдь не собираюсь – но конкретно «Фаза мертвого сна» оказалась лично для меня не самым приятным чтивом.В чем же проблема? В мрачности? Пффф, так ведь «Полынь», в которой внутренняя тьма так же переливается через край, оказалась вполне себе замечательной книгой. Там я пищала от восторга, советовала друзьям – и уже трое повелись! – и до сих пор отчаянно жду продолжения. Наверное, дело в том, что в Полыни было что-то еще, кроме этой тьмы. Какой-то смысл, мотивация противостоять негативу, тогда как «Фаза мертвого сна» показалась мне, ну… Не сказать, чтобы бессмысленной – слишком громкое это слово, – но просто чернухой ради чернухи, как если бы крутость текста исчислялась одними лишь мерзкими подробностями, желтыми унитазами и старушечьими сиськами.То есть это все, конечно, можно было бы простить, но только если бы в конце обнаружилось что-то, что оправдало бы весь предыдущий бред. Но этого не оказалось. Повесть про мальчика, который драит туалеты и трахается с девчонкой во сне оказалась именно такой повестью, а сами по себе эти действия оказались лично мне ну никак не интересны. И как-то не затянула на дно та тьма – только вызвала отвращение и желание отложить книжечку на год-другой, а еще лучше – совсем навсегда, потому что ну мерзко же!В общем – вкусовщина и субъективщина. Повесть, которая должна была стать очередным «Вау», обернулась для меня самой душным ночным кошмаром. Все раздражало – и этот гадкий менеджер, и повторяющиеся из абзаца в абзац эпитеты, и редкие речевые ошибки, кричащие о том, что книгу в глаза не видел нормальный редактор. Даже пошловатое впихивание в текст себя самой показалось мне здесь каким-то неуместным и бесполезным, ведь нет ничего хуже тех сюжетных нитей, что обрываются на середине и оказываются ни за чем.

Осторожно! В повести возможны упоминания домогательств и секса с мертвыми девками.

А в отзыве странные спойлеры, которые и спойлерами не назовешь, наверное.Я очень редко пишу отзывы. Только когда пульс истории совпадает с моим, только когда дыхание героев – мое дыхание, только когда их тьма – моя тьма. В общем, не очень часто. Да и не похоже это на отзывы, честно.Что такое внутренняя тьма? Что делать, если тьма внутренняя так же непроглядна, как тьма наружняя? Поди разбери, которая из них не дает тебе вздохнуть. А что ты скажешь, если сам создал эту тьму? Что, если ты и есть тьма?

Что, если ты и есть дом, в котором безглазая Олли, сумасшедшая Рута, мертвые сестры, давно истлевшая Нэнни и черный ворон. Там непослушная, убегающая в сад Китти снова умирает. Там твоя Нора просит о помощи – и ее обязательно надо спасти, но успеешь ли до того, как по ее душу прилетит ворон? Там хозяйка не выходит из комнаты, там хозяин висит в темноте.

А кто же ты сам по ту сторону холодной стены? Кем ты становишься, когда запутавшись в тонком шерстяном одеяле, замерев на грани болезни и бреда, сжавшись на тахте в квартире безумной тетки, наконец закрываешь глаза? И важно ли это, если тебя окружает тьма дома, чьи половицы скрипят, чьи коридоры пахнут пылью, а двери открываются сами собой? По этому дому ходить упоительнее, чем по настоящей Москве. Да и что в конце концов настоящее: явь или сон? Сон или явь? Ты или дом? Безумная тетка или… Или…

Только вот свеча в твоей руке умирает, обжигая слезами пальцы. Когда ее не станет, примешь ли вино из рук мертвых сестер? Скажешь ли черному ворону правду, которая не придется ему по вкусу? Отыщешь ли нужную дверь? Успеешь ли до рассвета? Или тебя обгонит запах ладана и дыма?

Дым – это волосы Норы, кожа ее – сахар и соль. Где она, когда ее нет в доме?

Дым, сахар и соль.

И… Приготовься, боль разольётся по телу с новым глотком воздуха.

Чуешь? Это ладан.

И тьма. Снаружи и внутри. Вокруг тьма, в тебе тьма, ты тьма. Или наоборот. Или как хочешь.

Только тьма притягательнее Москвы. Даже если во тьме живые, мертвые и замершие на грани. Даже если двери открываются сами собой. Даже если хозяин суров и одинок, а хозяйку видишь впервые, прощаясь. Даже если мертвые сестры омываются вином, и за потоками ледяного огня следуют прикосновения неживых пальцев. Даже если холодные бедра покрыты следами гнили.

Тьма все равно влечет больше.

Потому что в ней есть Нора.

Или потому что ты и сам уже безумен.

Это ни в коем случае не отзыв, не полноценное описание всей истории. Тут нет ни слова о настоящем, потому что меня утянула на самое дно тьма дома по ту сторону холодной стены, по ту сторону закрытых глаз. Потому что я шла по нему, замирая от скрипов и шорохов.

Потому что настоящее можно описать словами, а тьму нет. Потому что не ясно уже, что сон, а что явь. Потому что рассвет уже наступает, потому что ворон встает на крыло и целится когтями в ее душу и тело, потому что тебя обгоняет ладан, а свеча гаснет.

Потому что ты угодил в фазу мертвого сна. Разве возможно спасение? Разве ты его ищешь? Разве хочешь его найти?

И если тебе прошепчут на ухо: «Убегай», – и оттолкнут, сдвинешься ли с места?