Ольга Сергеевна Рузанова
Бывший муж
Глава 16.
Подорвавшись в кровати, хватаюсь руками за лицо.
О, черт… только не это!
Откидываю одеяло в сторону и босиком бегу в ванную. Включаю кран с холодной водой и начинаю яростно умываться.
– Маша! Что?! – кричит из своей комнаты папа.
– Ничего! Спи!
Я снова плакала во сне. Во сне, мать вашу! Даже во сне он причиняет мне боль!
Я так не могу… Не могу больше!.. Нет больше сил. Это невыносимо!.. Я скучаю! Я задыхаюсь без него!.. Мне его не хватает. Не хватает рук, тепла, голоса. Наших совместных вечеров, тихих разговоров… ночей. Мне не хватает даже той неуютной квартиры.
Мне не хватает той жизни!.. Того ложного счастья, эмоций, что он дарил.
И ненавижу!!! Господи, кто бы знал, как я его ненавижу! За то, что с пьедестала сошел. За то, что предал. За то, что я столько лет любила подонка!
Как он мог?! Он же убил меня! Походя сердце выдрал! Разве не понимает, что для меня это смерть?! Разве не догадывается, что я теперь в агонии горю?.. Неужели не чувствует?
Уткнувшись лицом в холодное мокрое полотенце, скатываюсь спиной по кафельной стене на пол.
Принудительно гоняю воздух через легкие, медленно считая до ста.
Нельзя мне сейчас реветь. Утром собеседование в DP. Вчера вечером Света позвонила, чтобы сообщить, что у них есть вакансия. Если мои веки будут выглядеть как два вареника, шансы устроиться в этот храм пиара ничтожно малы, потому что после таких ночей я напоминаю спившуюся даму неопределенного возраста.
А послезавтра нас с Русланом разведут. Я хочу, чтобы он запомнил меня красивой.
– Дочка, – осторожный стук в дверь и папин голос за ней, – все в порядке?
– Да, папуль, – отзываюсь хрипло, – иди спать, пожалуйста.
Ох… как я хочу эту работу!.. Во-первых, я не привыкла к ничего неделанью, а во-вторых, я очень хочу жить отдельно. Так сильно, что если завтра меня примут, я сразу же сниму себе квартиру. А потом, отработав положенный срок – возьму ипотеку на собственное жилье.
Удивительно, но после чая с ромашкой мне удается поспать несколько часов до того, как зазвенит будильник. Проснувшись, я первым делом проверяю лицо.
Не айс, но могло быть хуже.
Заставляю себя позавтракать и выпить чашку кофе. Затем собираю волосы в низкий пучок, в уши вставляю серебряные гвоздики с фианитами, особое внимание уделяю макияжу. На веки наношу бежевые тени, подкручиваю и подкрашиваю ресницы. Замазываю круги под глазами и наношу на щеки слой румян.
Папа, собираясь на работу, поглядывает на меня с затаенной улыбкой. Впервые с тех пор, как я вернулась сюда, кручусь у зеркала так долго.
– Нормально? – поворачиваюсь к нему.
– Красавица.
Он всегда так говорит, как и положено отцу. Я для него и с распухшим носом и красными глазами красавица.
Чмокнув его в щеку у порога, иду в комнату переодеваться.
Для собеседования я выбрала строгий брючный костюм и туфли – лодочки. Под жакетом не видно, что в поясе брюки мне велики.
Наношу на запястья по капельке духов и посылаю взгляд своему отражению в зеркале. Вполне пристойно, учитывая мое душевное состояние.
Улыбаюсь, примеряя на лицо наиболее подходящую на сегодня маску.
Фух!..
Если мне повезет, я восприму это как начало моей новой жизни.
До офисного здания в центре города добираюсь без пробок и в этом тоже вижу хороший знак. На стоянке нахожу единственное свободное место и мысленно усмехаюсь.
Сегодня мой день?
Волнения почти нет. На него не осталось внутренних резервов. Я готова к любому исходу.
Без пяти девять я вхожу в здание, поднимаюсь на лифте на пятый этаж и оказываюсь в просторном овальном холле, отделанном белым деревом. Очень необычно.
– Доброе утро, меня зовут Мария…
– Да, Сергей Константинович предупреждал, – быстро кивает хорошенькая шатенка, – я вас провожу.
Иду за ней по одному из коридоров, расходящихся лучами от овального холла, и попадаю в приемную, на одной из дверей которой указано имя брата Светы.
Волков Сергей Константинович.
Пока ехала сюда, рылась в памяти, собирая по крупицам все, что я о нем знаю. Света рассказывала, пока мы гуляли по магазинам или сидели в кафе, но у меня в одно ухо влетало, а в другое вылетало, потому что я никогда его не видела и лично знакома не была.
Кажется, он старше нас со Светланкой лет на пять, не так давно развелся, детей не имеет. Агентство это открывал со своим старшим братом, который два года назад погиб в автокатастрофе и теперь часть прибыли ежемесячно переводит его вдове и двум маленьким племянникам.
– Проходите.
Дверь передо мной открывается, и я ступаю в продолговатый, прямоугольной формы кабинет, заканчивающийся полукруглой стеной с панорамными окнами. Темно-коричневые стены в горизонтальную волнистую бежевую полоску, переходящие в точно такой же потолок неожиданно удачно гармонируют с белой глянцевой офисной мебелью и светлыми плафонами низко висящих светильников.
– Доброе утро, – проникает в уши мужской насмешливый голос.
– Ой!.. Здравствуйте! – резко оборачиваюсь и замечаю сидящего на кожаном диване молодого мужчину.
Закинув ногу на ногу, держит в руке чашку с кофе и внимательно меня рассматривает.
Это и есть брат Светы?.. Владелец крупного бизнеса?
Хм… совсем не похож. Вернее, я представляла его себе совсем иначе. Думала, меня встретит представительный мужчина в деловом костюме, а увидела парня с озорными глазами и смешливым ртом. И вместо костюма на нем голубые джинсы и белая футболка.
– Мария…
Поднявшись на ноги, он подходит и протягивает мне руку.
– Сергей… без отчества, – смотрит при этом с любопытством, словно до этого много слышал обо мне, но ни разу не видел.
– Я по поводу вакансии, – вкладываю ладонь в его руку и чувствую деликатное пожатие.
– Да, я понял, – кивает в сторону стоящего у стола стула, – присаживайся.
Сам обходит стол и усаживается в молочного цвета кожаное кресло.
– У меня опыт четыре года в Стелле, – быстро вынимаю из сумки портфолио и протягиваю Сергею.
Берет. Кладет перед собой и начинает листать. На некоторых моих логотипах останавливает взгляд.
Я скребу ногтями ладони.
– Эта Буренка тоже твоя? – усмехается мужчина, указывая глазами в папку.
– Да.
Это наш местный молочный бренд. Мне немало времени пришлось потратить на то, чтобы доказать, что именно черно-белая корова ассоциируется у покупателя с натуральным молоком.
– Молодец.
Кивая сам себе, Сергей долистывает альбом и, закрыв его, подпирает подбородок кулаком. Я, ожидая вердикта, смотрю в его лицо.
Страха перед ним нет. То ли чувства мои притупились, то ли он мне его не внушает.
– Ты от мужа недавно ушла, – произносит Сергей задумчиво.
Его слова ставят в тупик. Продолжая смотреть ему в глаза, заливаюсь краской.
– Какое это имеет значение?..
– Стелла принадлежит ему, насколько я знаю.
Отлично. Об этом, оказывается, каждая собака в городе знает. Все, кроме меня.
– Я там больше не работаю.
Прочистив горло, Сергей, откидывается в кресле и закидывает ногу на ногу. Открыто глядя на меня, почесывает подбородок. На губах гуляет хитрая улыбка.
– Видишь ли… Мэри. Твой муж…
– Бывший, – вставляю я.
– …твой муж достаточно влиятелен для того, чтобы обеспечить мне неприятности.
– Что это значит?
В мозг прохладной струйкой втекает страшная догадка. Неужели Руслан исполнил свою угрозу, и меня теперь нигде не примут?
– Это значит, что я рискую, принимая тебя на работу.
Встает с кресла, я тоже подрываюсь. Сердце колотится в горле.
– Пойдем, я тебе рабочее место покажу, – проговаривает Сергей с усмешкой.
– Что?..
Он идет к двери, я спешу за ним, не веря собственному счастью.
– Я принята? А как же… мой муж?..
– Люблю пощекотать себе нервишки, – расплывается Сергей в широкой улыбке.
Глава 17.
Руслан.
Я привык, что мой телефон порой раскаляется докрасна. За*бывает так, что иногда хочется разбить его о стену.
Но не сегодня. Аврал в офисе отвлекает от черных мыслей. Непрекращающиеся с утра звонки держат на плаву, спасая от отчаяния.
Сегодня наш с Машей развод. Она наотрез отказалась встречаться с адвокатом и категорически против раздела имущества. А мне тупо некогда уговаривать ее поменять решение.
– Мне пойти с вами, Руслан Андреевич? – спрашивает с переднего сидения охранник, когда машина плавно останавливается у зданий районного суда.
– Нет.
Охрану все же пришлось нанять. После того, как на нас с Женькой попытались наехать люди Емельянова. Не столько ради безопасности, сколько ради статуса. За*бало, что смотрят на меня как на выскочку.
Со мной идет только юрист по семейным делам. Не для меня. Для Маши. Я хочу, чтобы он попробовал убедить ее не отказываться хотя бы от части того, что ей положено по закону.
Заходим внутрь и идем туда, куда указывает охранник. Сворачиваем в коридор, и в этот момент я чувствую удар под дых.
Там, совершенно одна, на пластиковом стуле сидит Маша. Держа спину неестественно ровно, смотрит на сцепленные в замок руки.
Я неосознанно сбавляю шаг. Тороплюсь насладиться светлым образом прежде, чем увижу ненависть в ее глазах.
Но вскоре она нас замечает. Повернув голову, застывает на мне взглядом.
И я дышать перестаю. Подвиснув, жадно пожираю ее глазами.
Красивая такая. Но тоненькая совсем, похудела размера на два. Скулы заострились, а глаза стали на пол лица.
Сглотнув лезущую наружу горечь, прочищаю горло.
– Здравствуй, Маша.
– Здравствуй, – отвечает глухо.
В кармане надрывается телефон, но я сбрасываю вызов и отключаю звук.
– Познакомься, это Вадим, – указываю головой на стоящего рядом юриста, – он проконсультирует тебя…
– Зачем? – спрашивает, поднимаясь на ноги и приветственно кивая Вадиму.
– Мария Сергеевна, – вступает тот, – Руслан Андреевич намерен переписать на вас квартиру и…
– Я отказываюсь. Мне ничего не нужно, и… Руслан Андреевич об этом знает.
– Но вы имеете полное право…
– Я взрослый самодостаточный человек, Вадим, – проговаривает Маша с достоинством, – у меня есть образование и профессия, и я в состоянии сама себя обеспечить.
– Но ведь…
– От Руслана Андреевича мне ничего не нужно, – это она произносит, уже глядя мне в лицо.
Меня бросает в жар от закипающей в венах ярости. На Машу.
На нее, суку! На дурость ее и недальновидность. Идиотка сопливая, она как жить без меня собралась, если мозгов как у курицы?!
– Иди, – подаю знак Вадиму.
Тот, извинившись, и скомкано попрощавшись с моей женой, быстро уходит по коридору. Маша, прислонившись спиной к стене, исподлобья смотрит на дверь напротив.
Вентилируя воздух, подавляю приступ злости. Дышу, глядя на ее профиль, давлю взглядом, но она не реагирует. Делает вид, будто меня здесь нет.
– Маша… у тебя нет ощущения, что мы совершаем большую ошибку?
– Нет, – усмехается тихо, – ошибку я совершила, когда замуж за тебя пошла. Сейчас все правильно.
Заложив руки в карманы, молчу. Спорить с ней не собираюсь. Рано. Слишком остра еще ее обида, да я и сам понимаю, что лучше нам сейчас порознь.
Затянувшееся молчание прерывает секретарь, что приглашает нас пройти в зал.
Разводят быстро, всего после нескольких обычных вопросов.
«Причина расторжения брака?»
«Отсутствие симпатии»
«Вы можете взять время, если сомневаетесь»
«Мы не сомневаемся»
Маша собрана, серьезна и удивительно уверенна. Волнение выдают лишь огромные блестящие глаза, да подрагивающие пальцы.
Через двадцать минут все заканчивается. В коридор мы выходим уже разведенными.
Жена… бывшая жена, отбивая такт каблуками, идет впереди. Я чуть поодаль.
Идем, как совершенно чужие друг другу люди. Вместе выходим на улицу, только она поворачивает направо, а мне нужно налево.
– Маша…
Остановившись, оборачивается. Молча смотрит на меня, а в глазах слезы стоят, и тот же вопрос читается: «Что ты наделал, Руслан?»
Сжимаю челюсти до скрипа зубов, но в планы свои пока посвящать ее не готов.
Это еще не конец, девочка. Я от своего никогда не отказываюсь. Но время дам. И себе, и тебе.
– Звонить тебе можно будет?
– Звони, – улыбается одним уголком губ, – буду рада увидеть пропущенные.
А потом разворачивает и идет в сторону стоянки, где, очевидно оставила свою машину.
Я стою, пока не теряю из виду ее светлую макушку.
Правильно, Машенька. Точи зубки, наращивай броню, раны свои душевные залечивай, но… не смей меня забывать!
Ты мой самый важный проект в жизни. Но я его отложу до лучших времен.
– Руслан Андреевич, – раздается позади голос Миши, – вам не могут дозвониться.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, быстрым шагом иду к машине. На ходу включаю телефон и снова с головой ныряю в работу.
Только не выходит ничего. Как ни стараюсь, мыслями откидывает туда, на ту стоянку у здания суда. Ровная спина Маши, холодный взгляд, жестокие слова.
И в груди змеи копошатся, давят, ядом своим травят.
Не про*бал ведь?.. Нет?..
Не-е-ет… Я у Емельянова завод из-под носа увел, бабки отцовские десять раз уже обернул, в Департамент двери ногой открываю.
Неужели обиженную девчонку не верну?
Верну, конечно. Из-под другого мужика достану, но верну.
– Ты меня слушаешь, Руслан? – просачивается в сознание недовольный голос Амелии, – Васильев на связи… трубку возьми.
– Завтра.
– В смысле? Я два дня его догоняла!
– Еще два дня побегаешь, – бросаю, поднимаясь с кресла, – я домой.
– Руслан!
Решительно выхожу из кабинета, но Амелия не отстает.
– Что с тобой сегодня? – спрашивает, пытаясь заглянуть в глаза, – ты из-за развода расстроился?
– А что?.. Недостаточно веский повод?
– Нет, конечно… прости…
– Завтра увидимся. Васильеву объясни.
– Хорошо. Отдыхай, – говорит она тихо, но продолжает идти за мной, – Руслан, я могу приехать… скрасить твою тоску.
– Работай, – усмехаюсь я, – тебе бы только трахаться.
Сажусь в машину и понимаю, что и домой я не хочу тоже. Квартира эта без Маши точно склеп. Громоздкая, неуютная, холодная.
Но еду.
Прохожусь по пустым комнатам, снова ища в них призрак Маши, и останавливаюсь в нашей спальне. Здесь ее больше всего, поэтому и не спится здесь. Но тянет.
Сжав правую ладонь в кулак, смотрю на свое обручальное кольцо. Привык к нему, но… пора избавляться.
Снимаю и кладу в шкаф на полку под стопку белья, ближе к Машиному. Его я все же нашел тогда под шкафом.
Расслабляю галстук, снимаю и бросаю в кресло пиджак. Сам падаю спиной на кровать и вынимаю из кармана брюк телефон. Открываю телефонную книгу и после секунды раздумий нажимаю вызов.
– Руслан? – тут же раздается в трубке встревоженный голос матери, – что случилось?
– Здравствуй, мама. Почему сразу случилось?
– Потому что ты мне звонишь только, когда у тебя что-то случается, – проговаривает она с укоризной, но в то же время шутливо.
– Прости, мам… Работа… Как твои дела?
– Что случилось, сынок?
Мысленно усмехаюсь. Мама… она такая мама. Никогда не умел ей врать и сейчас, дожив до 35 лет, не научился.
– Мам, мы с Машей развелись.
Слышу ее приглушенный вздох, а потом тишина.
– Мам…
– Что ты натворил?
– Изменил.
О, черт… ну, нахрена?! Зачем я ей это рассказываю? Понимаю ведь, что боль причиняю, раны старые вскрываю… Зачем?!
– Руслан…
– Прости, мама. Я… не надо было тебе говорить. Прости.
Только сейчас меня сносит волной осознания, как цунами. Бьет, не щадя о скалы так, что кости трещат.
Я все-таки, такой же, как он. Мой ублюдочный отец. Тот бросил нас, когда мне не было и восьми. Променял на молодую бл*дь.
Мама так и не смогла его простить, а он за это не простил ее. Вышвырнул нас из своего дома, а вспомнил, только когда подыхать собрался.
Я ненавидел его за это всю свою сознательную жизнь, а теперь что получается?.. Постепенно превращаюсь в него?
Глава 18.
Сдуваюсь, едва оказываюсь в салоне автомобиля. Скукоживаюсь внутренне и на две минуты полностью себя отпускаю. Погружаюсь в чан кипящей боли и терплю.
Но потом, когда вижу, как мимо по дороге прокатывается черный джип с тонированными стеклами, беру себя в руки.
Самое страшное позади. Ампутация пережита, впереди лечение и реабилитация.
Активировав экран телефона, обнаруживаю в нем больше десяти пропущенных от Тани, Светы, Иры и папы. Перезваниваю только ему. На девчонок меня сейчас не хватит.
– Папуль, я к тебе еду, в магазине купить что-нибудь?
– Маша, дочка, как все прошло?
– Прошло?.. – запинаюсь я, – отлично, папа. Все… решилось.
– Вас развели? С первого раза?
– Да. Купить что-нибудь?
– Шампанского купи, – смеется хрипло, – такое дело отметить надо.
Тоже изображаю смех, хотя веселья его не разделяю.
С первого раза, да. Так стыдно признаться себе, что именно это и ранит сильнее всего. Он не боролся. Предал меня при первой же возможности, а потом так же легко отказался.
Как ни больно это признавать, но Руслан никогда не любил меня. Не было ничего настоящего ни тогда, четыре года назад, ни сейчас.
Помню, однажды я стала свидетельницей разговора мужа и Глеба о работе. Последний поинтересовался, почему Руслан, вложив деньги в одну из фирм, так быстро избавился от нее. На что мой муж ответил: «Я не трачу время на бесперспективный проект. Отдачи нет, проще скинуть его и вложить бабки в другое дело».
Сейчас я чувствую себя этой фирмой. Появились трудности – он слил меня, отряхнулся и пошел дальше.
Ну, что ж. Значит, мне следует сделать то же самое. Подлатать сердце и жить дальше.
Заезжаю в супермаркет за продуктами, а потом еду загород на дачу, куда папа перебирается на каждое лето. Там хорошо, почти деревня. Небольшой домик, тепличка и огород. А за забором тихая мелкая речка и березовая роща.
Добираюсь за час, потом еще несколько минут сижу в машине, чтобы настроиться на разговор с папой. Сегодня я хочу сообщить ему, что намерена съехать от него. Благо, и повод достойный нашелся. Ездить на работу действительно далеко.
– Ну, как ты? – спрашивает, внимательно всматриваясь в мое лицо.
– Нормально, – тяну губы, – все хорошо, пап… правда.
– Да? Он не грубил?.. Не угрожал?
– Нет, ничего такого.
Быстро отворачиваюсь, пряча за суетой дрожащую нижнюю губу. Все-таки, до исцеления мне еще очень далеко, раз при одном только упоминании о муже, ком к горлу подкатывает.
БЫВШЕМ муже. Бывшем!
Боже…
– Пап, можно я на речку схожу? Сегодня тепло.
Он, чувствуя мое настроение, лишь мрачно кивает. А я, быстро переодевшись в шорты и майку, беру старый плед, бутылку воды, шляпу и огородом выхожу к реке.
Прохожу вдоль берега метров двести и, выбрав место в тени берез, ложусь на спину и закрываю лицо шляпой.
Прикрыв глаза, пытаюсь отключить мысли. Концентрируюсь на ощущениях и ловлю подаваемые рецепторами сигналы.
Теплый ветерок на коже. Тихое журчание воды. Шелест листьев над головой. Жужжание пчел. Стрекот кузнечиков.
Не выходит. Не очищается сознание. Тянет под грузом отчаяния вниз. Окунает в грязь и кислотой насквозь пропитывает.
О каком умиротворении может идти речь, если я внутри заживо сгораю? Если мыслями все время с ним, с предателем?..
Картинки в голове рисую и представляю, как он с ней. Стоны их, как наяву, слышу, запахи чувствую…
Почему он решился на это?.. Почему?! Сколько бы я ни думала над этим, ответа не приходит.
Что было у нас не так?.. Чем я плоха, если у него на другую встал?.. Я ведь не ханжа, в постели многое ему позволяла, более того, сама от этого удовольствие получала. Да и похолодания никакого у нас не было.
Брал меня часто, жадно. Заводился с полуоборота.
Зачем ему она?! Что такого она ему дает, чего не смогла дать я?..
Любовь?.. Влюбился в нее?
Но ведь и мне говорил, что любит…
Ладно. К чему ворошить прошлое? Отпустить. Пусть живет, как знает и любит, кого хочет. А мне… мне бы времени немного, а там, глядишь, и наладится все.
Тяжело вздохнув, принимаю сидячее положение и решаюсь сообщить девочкам, что отныне я снова Мария Сокульская.
– Ну, наконец-то! – выпаливает в трубку Таня, – почему так долго?
– Можешь поздравить, я официально разведенка!
– Ну и что? Я тоже. Жить это не мешает, – усмехается она, – как все прошло?
– Буднично. Поставили свои росписи и разошлись в разные стороны, – проговариваю на высокой ноте, но на последнем слове срываюсь на писк.
– Поревела уже? Или ночи ждешь?..
– Я больше не хочу, Таня. У меня грудь болит от этого, и горло, как при ангине.
Это правда. Слез стало меньше в последние дни, несмотря на то, что боль не притупилась – просто стала уже привычной. Но сегодня ночью я, наверное, закачу прощальный гала – концерт.
– Я могу приехать, – проговаривает она тихо, – приехать?
– Я у папы на даче.
Сейчас жалею, надо было в городе остаться. Позвать Таню к себе и напиться. А может, в клуб пойти и танцевать до утра.
– Ясно… – вздыхает разочарованно, – но развод твой мы все равно обмоем, потому что ты молодец!
– Я?
– Ты! Не каждая на твоем месте смогла бы вот так, одним махом, разрубить.
Разрубить-то разрубила, только одним концом так ударило, что рубец на всю жизнь останется.
– Тань, а давай в следующие выходные встретимся. И работу мою новую обмоем и… развод… Ты как?..
– Я только за!
Потом звоню Свете, чтобы поблагодарить ее за помощь в трудоустройстве и мой новый статус упоминаю. Она сильно расстроена, но поддержать меня пытается. Зовет в гости, а я откровенно боюсь, потому что Руслан часто у них бывает, поэтому ничего конкретного не обещаю.
Ире пишу сообщение только потому, что она просила это сделать. С ней мы никогда не были особо близки, и дружескими наши отношения назвать нельзя. Мы, скорее, приятельницы. И факт измены нам наших мужей нас не сблизил. Более того – немного отдалил друг от друга.
Она считает, что я поступаю глупо. Уйти вот так, в никуда и с пустыми руками, но что-то мне подсказывает, что моему безрассудству она завидует.
Возвращаюсь только вечером, когда от воды начинает тянуть прохладой, а из высокой травы на охоту выходят комары.
Иду, не спеша, обмахиваясь березовой веточкой и вижу, что у калитки уже стоит папа. Волнуется за меня.
– Голодная? – спрашивает, обнимая за плечи, – совсем не ела ничего сегодня.
– Голодная, – вру я, – что у нас на ужин?
– Курочку пожарил, – отзывается ласково, – будешь?
– Ммм…
Пока вместе с папой накрываем на стол, я решаю, что пора.
– Пап, ты знаешь, я, наверное, квартиру себе сниму…
– Зачем? – тут же настораживается он, – разве я тебе мешаю?
– Господи, конечно нет! Просто… очень далеко до работы ездить…
– Сорок минут.
– По пробкам полтора часа, – поправляю я, – и потом… я бы хотела… отдельно. Самостоятельно.
– Не понимаю, – ерошит седые волосы, – я тебя стесняю? Или что?..
– Не обижайся, пожалуйста, но я хочу отдельно…
– А если этот твой, – брезгливо кривит губы, – станет тебя там донимать… кто тебя защитит?
Блин… папа такой наивный. Неужели думает, что смог бы остановить Лебедева, если бы тот решил меня «донимать»?..
– Он не приедет, папа, – смеюсь я, – он дал мне развод, и у него другая женщина. Зачем ему ко мне ездить?..
Насупившись, он молча нарезает хлеб и заправляет маслом овощной салат. Я тоже молчу, на попятный идти не собираюсь, поэтому терпеливо жду, когда папа смирится с моим решением.
– У тебя есть какие-нибудь сбережения? – вдруг спрашивает он.
– Эмм… есть немного, а что?
Есть сумма, которую я хочу внести в качестве первоначального взноса на ипотеку. Но это только после того, как отработаю положенные шесть месяцев на новом месте работы.
– Может, лучше тогда купить квартиру?..
– Мне не хватит.
– Я добавлю. У меня тоже немного есть.
