Ольга Сергеевна Рузанова
Измена.ru
Глава 25. Наташа
За огромными панорамными окнами ресторана отеля чистое голубое небо и яркое солнце. День обещает быть прекрасным и принести новую порцию впечатлений, а я не могу расслабиться и настроиться на позитив. За грудиной тонкими, острыми когтями скребут кошки.
Рома вчера вернулся далеко за полночь уставшим и раздраженным, поэтому я так и не решилась сказать ему о том, что рыжая певичка внесла меня в черный список.
– Не выспалась? —комментирует Березовский мое хмурое лицо.
–Нет. Сложно выспаться, когда твой муж пропадает ночами неизвестно где и неизвестно, с кем.
–Почему же неизвестно? —спрашивает, почесав кончик носа, —в ресторане неподалеку отсюда с Арчи и рекламодателями. Я же этого и не скрывал.
–Все отлично? Получилось заключить контракт?
–Мы озвучили свои условия, они думают два дня, – отвечает терпеливо.
–Ммм… – киваю, намазывая на тост вишневый конфитюр.
На языке так и вертится спросить про Ильяну. Вывалить на него свое негодование и узнать, какого черта она заблокировала меня. Но откуда он может знать? Снова спросит, зачем я ходила на ее страницу и разозлится.
Поэтому… Лучше вернусь домой и заведу второй аккаунт, чтобы проверить все самой.
К вишневому конфитюру добавляю ложку клубничного. Жую, глядя на Рому в упор и неожиданно для себя спрашиваю:
–А что рекламировать предлагают? Случайно не клип какой-нибудь наиталантливейшей певицы?
Заводится с полуоборота. Откинувшись на спинку стула, сужает глаза и проводит языком по верхним зубам. Я же с запоздалым сожалением опускаю взгляд в чашку с кофе. Сдержанность не мой конек.
–Нет, не клип, Наташа. Еще вопросы будут?
Ощущая невыносимое жжение на коже щек, делаю вид, что увлечена размешиванием сахара в кофе и вдруг чувствую, что фокус внимания Березовского с меня исчезает – даже дышать легче становится.
Прослеживаю за взглядом Ромы и вижу, как к нашему столу направляется Арчи. Едва не подавившись тостом, застываю в изумлении. В его руках букет из нежных гипсофил. Для кого, интересно?
Сделав глоток кофе, я быстро облизываю губы и негромко здороваюсь.
–Наташ, это тебе! —огорошивает торжественным тоном и кладет букет передо мной.
Ожидая реакции Ромы, смотрю на него во все глаза.
–Неожиданно, – отвечает за меня муж с усмешкой, – успел солнечный удар получить, Арчи?
–Да иди ты! —отмахивается продюсер и добавляет к цветам коробочку из прозрачного пластика с крохотным пирожным внутри.
–Что это?.. —спрашиваю ошеломленно, —Зачем?
–Это мой комплимент и самые искренние извинения за вчерашний инцидент, Наташенька. Неловко вышло. Прости.
–Да ты что?.. – спохватываюсь, хватаясь рукой за горло, – за что?!
–Роман рассказал, что я испортил самый замечательный день вашего отпуска. Я не хотел, правда.
–Ро-о-ом… – выстанываю тихо, моля о поддержке.
Но Березовский лишь пожимает плечами и, взяв букет со стола, подносит цветы к носу.
–Красивый.
–Отдай, это не тебе, —шутливо ворчит Арчи и, забрав цветы, всовывает их в мои руки.
–Спасибо большое! —восклицаю осипшим от волнения голосом, – Мне так приятно!
Коснувшись моего плеча ребром ладони, он улыбается и отходит от нашего стола.
–Арчи, —окликаю я, —позавтракай с нами!
–Отдыхайте, ребят, —бросает, удаляясь, —Ром, я наберу!..
Дождавшись, когда продюсер исчезнет за двухстворчатой белоснежной дверью, я вскидываю взгляд на мужа.
–Что это было?
–Комплимент и самые искренние извинения, – повторяет он слова Арчи.
Сунув нос в пуговки цветов, пытаюсь распознать аромат, но его почти нет, хотя букет безумно красивый.
Отметка на шкале моего настроения прибавляет два уверенных пункта. В то же время начинает грызть чувство вины за то, что полночи я мысленно ругала продюсера.
Вздыхаю и, отложив цветы, вскрываю упаковку с десертом. Рома, наблюдая за мной, улыбается.
–Итак, чем сегодня займемся? —интересуюсь бодро, —может, в зоопарк? Ты обещал.
–В следующий раз, Гайка.
–Почему? —не успеваю даже огорчиться, как на меня сваливается второе потрясение за день.
–Потому что у меня для тебя сюрприз, —проговаривает, поворачивая вокруг оси свою чашку с кофе.
–Сюрприз?! Для меня?.. Что происходит, Ром? – смеюсь, начиная ерзать на стуле, – я что, про какую-то нашу дату забыла?
– Нет. Не накручивай.
–Что тогда? Сначала Арчи с цветами, теперь ты с сюрпризом. Я чего-то не знаю?..
Ощущения и эмоции странные, и я никак не могу понять почему. То ли оттого, что их слишком много, то ли, потому что, они для меня непривычные. Меня одолевают азарт, нетерпение и предвкушение, но в то же время доставляет дискомфорт еле различимая тревога. Словно все эти приятности достались мне по ошибке.
Думаю об этом и сама себя ругаю.
Дурочка ты, Наташка!.. Привыкай к новой жизни. Пора уже!
После обеда мы с Ромой выезжаем. Нервно потирая руки и часто приглаживая волосы, я посматриваю на него. Однако Березовский невозмутим и собран, и не единым взглядом, жестом или намеком не выдает того, куда мы едем и что меня там ждет.
–Ну, я хотя бы оделась нормально? —спрашиваю, подхватывая кончиками пальцев подол светлого платья, – ты же не везешь меня на джампинг?
–А ты хотела бы? —бросает на меня быстрый взгляд, —можно устроить.
–Нет! Это была шутка, Ром! —едва не поперхиваюсь воздухом, —Шутка! Ты же знаешь, как я боюсь высоты!..
– Ну, мало ли…
Шутливо толкнув его в плечо, демонстративно надуваю губы. Его эта моя привычка почему-то всегда веселит. Но не сегодня —ему будто не до смеха.
Неужели волнуется, понравится мне сюрприз или нет?
Проехав по мосту, какое-то время двигаемся вдоль набережной залива, а затем поднимаемся в гору по круговой дороге и въезжаем на территорию шикарного отеля. Остановившись на парковке, Березовский берет телефон с консоли и выходит из машины.
–Подожди немного, я быстро.
Зажав ладони между коленей, я наблюдаю, как Рома переговаривается с кем-то по телефону, а потом обходит капот и открывает для меня дверь.
–Идем, Гайка.
Мы шагаем через увитые зеленью арки вдоль отеля и выходим на просторную круглую площадку с видом на залив.
–Как красиво! —шепчу восторженно.
–Будь здесь, Наташ, окей?..
Я киваю, а Березовский направляется в противоположную сторону площадки, где вдруг я замечаю грузовик. Приближаясь к нему, он поднимает руку, и из кабины выпрыгивает водитель. Вместе они ловко открывают задний борт кузова, и я вижу, что он под завязку забит… алыми розами!
В шоке цепенею. Хватаюсь руками за лицо, потом, пытаясь удержать рвущееся наружу сердце, за грудь.
Не может быть!..
Боже!.. Он сумасшедший!.. Он сошел с ума!
Кто-то начинает аплодировать, а в следующее мгновение, откуда ни возьмись, появляется Арчи. Подмигнув мне, он останавливается за спиной Ромы и фотографирует, как медленно поднимающийся кузов грузовика, вываливает к его ногам тонну роз.
Я глухо вскрикиваю, не сдержав эмоций, начинаю плакать и бросаюсь к мужу.
Глава 26. Наташа
– Не знала, что такое бывает, – посматриваю украдкой на известного певца, дрыхнущего в кресле наискосок. Он в смешной сетке для сохранения прически и подобии слюнявчика, а на сцене обычно изображает из себя мачо.
– Что, Наташ не знала?
– Ну… Я думала, частные самолеты только полностью арендовать можно.
– А, нет, – отвечает Арчи, постукивая пальцами по натуральному дереву на подлокотнике. – Это называется джеткресинг. Покресельная аренда мест. Выгодно получается.
– Выгодно? – усмехаюсь и, качая головой, отворачиваюсь к окну.
Те еще экономщики!
Видимо, у нас все же разное понимание выгоды. Удобное сидение из белой кожи, на котором я ерзаю от негодования, обошлось почти в пятьсот тысяч рублей. Многие обычные семьи целый год на эту сумму живут, а Арчи просто хотелось повыделываться, и Рома его поддержал.
Это ужасно стыдно, больно и страшно, но наша связь с Березовским разрушается кирпичик за кирпичиком. Я каждую долбаную минуту это чувствую.
Весь этот месяц, отдыхая в пятизвездочном люксовом отеле, конечно, наслаждалась. Солнцем, теплом, жизнью. Безбашенными сюрпризами от мужа. Дубай, как ультрасовременный мегаполис, произвел на меня колоссальнейшее впечатление. Я очарована этим городом и его жителями.
По вечерам мы с мужем валялись на огромном диване, установленном на нашей террасе, и смотрели на слепящие, ночные огни. Рома ложился ко мне на колени, я ласково гладила его волосы и слушала, как он общается с кураторами. Дает им указания, ставит задачи, иногда ругает, но чаще хвалит. Он хороший руководитель.
Мы рано ложились спать. Занимались неспешным, нежным сексом перед тем, как отрубиться. Мы любили друг друга на берегу Персидского залива, забыв, что в Москве продолжается обычная жизнь. И проблемы наши никуда не исчезли…
А еще я все чаще вспоминала, как мы начинали. Ни детский дом, нет. Позже.
Когда Рома каждый день записывал видео. Постоянно пробовал что-то новое, искал темы, за которые можно зацепиться. Где-то спустя полгода к нему на рекламу пришел известный бренд – магазин электроники. Коллаборация зашла. И мы впервые увидели сумму с шестью нулями на счете.
Шок. Неверие. Прошибающая горло радость.
Получилось. Сработало.
Сейчас даже смешно над тем, какими мы были тогда наивными, потому что после первого, головокружительного успеха прошел еще целый год нашей жизни в долг и… поиска новых форм.
У Ромы была мечта, а у меня был Рома.
Даже в безденежье мы были счастливы. И ровно так, как я понимала его тогда, не могу понять сейчас. Он делает карьеру, чтобы получить узнаваемость и стать политиком. Хочет создать фонд помощи бывшим воспитанникам детских домов. И он же тратит полтора миллиона, чтобы выпендриться? Диссонанс от его благих целей и глупых методов их реализации впечатляет.
– Ха-ха, – смеется Арчи.
– Что? – спрашивает Рома, убирая наушник.
– Слышал про Яну Смелую?
– Нет.
– Налоговая до нее доебалась. Задержали до выяснения. Дома обыск проводят. Видимо, опять начали нашего брата шерстить.
– У вас по бухгалтерии все в порядке? – я вдруг начинаю беспокоиться. Интуиция, что ли.
– Пф-ф, – закатывает глаза Арчи. – Конечно. Я лично слежу за этим.
– Если нужна помощь, зовите, – говорю, снова отворачиваясь.
– Ой, Наташ. Не вникай. Кстати, Ром, тут предложение поступило. В следующем городу «Лужники» собрать! Ты как?
– «Лужники»? – усмехается Березовский. – Я как-то не думал об этом.
– А ты подумай, – важно произносит продюсер. – Это новый уровень.
Я пропускаю их треп мимо ушей.
Как-то привыкла и уже устала. За новым уровнем у них обоих вырастает еще один поновее. А затем – другой. Грустно. Потому что меня не покидает ощущение, что каждый такой уровень – это очередное дно.
В наших отношениях.
*
На следующий день я с самого утра на такси еду к Машке. Просто, потому что соскучилась и хочется поговорить с кем-то родным и близким.
Вздрагиваю от этой мысли.
Ведь никого ближе и роднее Березовского у меня нет? Тереблю кулон, осознавая, что мне впервые не хочется делиться наболевшим с мужем.
Грузовик прямо перед нами резко останавливается, и водитель, пытаясь избежать столкновения, дергает за ручник. Моя рука соскальзывает с шеи вместе с кулоном. Не-е-ет. Цепочка рвется.
Я задумчиво смотрю на свою «половинку сердца» на ладони. В голову закрадываются предательские мысли о знаках судьбы или чем-то подобном. Слезы на глаза наворачиваются.
– Все в порядке? – спрашивает таксист.
– Порвалась, – шепчу я, показывая ему украшение.
– Прошу прощения.
– Что вы? – успокаиваю его. – Вы не виноваты. Она старая была. Я только чуть потянула и все…
– Как удавку сняли, – смеется таксист.
Закусив нижнюю губу, стараюсь не разреветься.
Когда доезжаю до общежития, достаю из багажника сумку с надписью Дубай Молл и, уткнувшись в воротник зимнего пуховика, иду к подъезду.
– Привет, – здороваюсь с порога, скидывая ботинки.
Вдыхаю аромат творожной запеканки. Точь-в-точь как в детском доме по утрам.
– Привет, Наташка. Какая ты загорелая! – округляет глаза Маша. Артемка тут же кидается ко мне обниматься.
Теперь дышу сладким, ближе к карамельному, ароматом его светлой макушки. Смачно целую мальчугана в щеку и смеюсь, когда он заливисто хохочет.
– Я вам тут подарочков привезла, – тащу пакет в гостиную и озираюсь. – А где мебель?
– А вот, – загадочно улыбается подруга. – У нас тут событие произошло, Нат! Соседи съехали, и комендантша нам третью комнату в секции выделила! Представляешь? У нас сейчас будто бы трехкомнатная квартира! Мы здесь будем детскую обставлять, а в новой комнате свою спальню сделали.
– Поздравляю, – искренне улыбаюсь.
Молодцы они! Иван-да-Марья! Все как-то по уму, постепенно. И деток вот рожают, и, несмотря на простые профессии, стремятся к чему-то.
– Это вот Артемке, – достаю пакет с разноцветными костюмчиками.
– Ой, Наташка. Какой все красивое, – хлопает в ладоши Маша. – Я сейчас умру от счастья!
– А это вот… – смущаюсь. – Девочке вашей.
С легкой завистью наблюдаю, как она распечатывает коробку и с благоговейным восхищением достает из нее белоснежный, кружевной комплект на выписку и такой же комбинезон.
– Ох, Натка. До слез меня растрогала.
Плачет.
– Это ж такая красота! Нам в жизни не купить было бы… Наташ, как я тебя люблю! Ты моя лучшая подруга!
Мы обнимаемся, стираем непрошеные слезы, и я весело произношу:
– А Артемке еще вот. Машина!..
Пока он верещит, отдаю сумку и договариваю:
– Там еще вам подарочки от нас с Ромкой. Он тоже выбирал, просто работает, как всегда.
– Спасибо!
– Пойдемте пить чай с дубайским шоколадом, – загадочно произношу.
– Ой, а это что? Какой-то особенный?
– Ну даешь. Сейчас все только о нем и говорят. Неужели не видела?
– Да у меня и времени-то в интернете сидеть нет. Здесь недавно вот только зарегистрировалась, чтобы акции в Детском мире не пропустить.
Тело холодный пот прошибает. Трясет сильно. В голове вспышками наш отпуск. Сразу все. Отель, Арчи, золотой стейк, наши недопонимания. Мои сомнения. Даже злость.
Ромино «верь мне».
И сорванный кулон…
Верить тебе, любимый?..
– Зарегистрировалась, говоришь? – спрашиваю, уже приняв решение. – А можно твой телефон ненадолго?
Глава 27. Наташа
После дубайского солнца и высокой влажности в промозглой осенней Москве моя терморегуляция дает сбой. Срываюсь на дрожь и покрываюсь мурашками при малейшем дуновении прохладного ветра. Накинув на голову капюшон куртки, быстро шагаю к машине и, упав на переднее пассажирское, пожимаю руку Антона.
– Как отдохнули? – спрашивает он, тут же заводя мотор, – Как там город-сказка, город-мечта? Ждет меня?
– Да, обычно. Стоит на месте.
– Тоже планирую как-нибудь слетать? Потом дашь координаты отеля?
Я мысленно усмехаюсь. Давно заметил, что Тоха наш натура впечатлительная и немного наивная. Но трудолюбия, ответственности и стремления к лучшему ему не занимать, поэтому и взял его однажды к себе в штат.
– Разумеется, – отзываюсь, смахивая пальцем с экрана непрочитанные сообщения, – Как в целом? Как впечатления от курса?
– Бля!.. Ромыч, спасибо огромное! – восклицает он восторженно, – Я не знаю, как ты это делаешь, но мои мозги после него вверх тормашками перевернулись! Каждое занятие как открытие!
– Серьезно? – поглядываю на то, как он, эмоционально рассказывая, машет рукой.
Рассчитывая согреться побыстрее, включаю подогрев сидения на максимум.
– Теперь я не удивляюсь, почему большинство из нас просто молекулы огромной серой массы! Потому что они как свиньи, видят солнце только в луже!
– Эй, притормози! Этого нет в моем курсе, – смеюсь негромко.
– Это мои мысли! Ром, но ведь это же так?.. Люди просто не умеют ставить цели и мечтать.
– Не совсем…
– Я лично для себя понял, что все, хватит! Я начинаю жизнь заново, – не слыша меня, говорит так, словно не раз репетировал эту речь. – Я давно перерос тот уровень, в котором сейчас нахожусь, пора идти дальше!
– Куда дальше, Тох?
– Я увольняюсь, Ромыч. Арчи твоему утром уже сказал. Заява на столе.
– Вот как? И куда дальше? Какие планы?
Дерзко подрезав едущего в правой полосе, Антон перестраивается и самоуверенно усмехается. Постукивает пальцами по рулю в такт негромкой музыки.
– Я же тоже канал завел. Буду собирать свою аудиторию. Мне есть что сказать людям.
– Ну, окей, – искренне недоумеваю, – увольняться-то зачем?
– Я на Бали улетаю, – проваривает торжественно и, ожидая реакции, перехватывает мой взгляд, – буду делать там контент. Потом сестру туда перевезу. Вместе заживем!
– На Бали? На что ты там жить собираешься?
– Есть небольшие накопления, на первое время хватит, а потом, думаю, развернусь.
– Как развернешься?.. У тебя рекламный контракт уже есть? Стратегия?
– Разберусь по ходу дела, – отмахивается он, – я же у тебя столько проработал. Считай, всю кухню изнутри знаю.
– Тох, ты упускаешь главное: процесс достижения цели должен быть поэтапным. Нельзя добраться от нижней ступени к высшей одним скачком.
– Да я не говорю об одном скачке. Сначала Бали, осмотрюсь там, выберу направление, начну снимать потихоньку… Ты ведь так же начинал? Я видел твои первые ролики – ничего серьезного. А сейчас? Арчи сказал, вы «Лужники» собираете!
«Лужники», блядь. Сколько еще таких «Лужников» мне надо собрать, чтобы подняться на следующий уровень и забыть об этой клоунаде раз и навсегда?
– Может, для начала выучишься? Я много учился. Университет, десятки разных курсов.
– Конечно, выучусь со временем.
– Параллельно работал на заводе и писал курсовые и дипломы на заказ. Мой путь до того, кем я являюсь сейчас, составил семь лет. Я не стал известным только потому, что сильно захотел этого.
– Ромыч, – хмурится Антон, – не пытайся переубедить меня. Я уже билет купил!
– Я не переубеждаю, но ты сильно торопишься, я бы на твоем месте…
– Ладно, забей, – вынимает пачку сигарет из кармана, но, помешкав, убирает ее обратно.
В служебной машине нельзя курить.
Я замолкаю и отворачиваюсь к окну. Если он уже принял решение, я не в праве его отменять. Пусть пробует, хотя я более, чем уверен, что через пару месяцев он снова попросится ко мне на работу.
– Звони, не забывай, – говорю на прощание, – делись успехами.
– Не вопрос, Ромыч! Я всегда на связи.
Выхожу из машины и, содрогнувшись всем телом от скользнувшего под одежду холодного воздуха, прячу руки в карманах и иду к подъезду быстрым шагом. Морщась от запаха кошачьих испражнений, миную четыре лестничных пролета, толкаю незапертую дверь и оказываюсь в нашей квартире.
Первое, что слышу – тихий всхлип.
– Наташа! – скидываю обувь и заглядываю в комнату.
Она там. Яростно трамбует вещи в чемодан, который распаковала только сегодня утром. Полоснув по моему лицу диковатым взглядом, вытирает слезы рукавом кофты. Одежда из шкафа свалена на пол большой кучей.
– Что случилось? – спрашиваю, на самом деле догадываясь.
– Я ухожу от тебя. Вот что случилось! – выкрикивает осипшим голосом.
Хватает дорожную сумку с кровати и кидает в нее все, что попадается на глаза. В моем животе сосущий вакуум образуется. Ступор полнейший.
– Что случилось?.. Ты с ума сошла?
– Я все знаю, Ром! Я видела все своими глазами!
– Что видела?
– На странице Ильяны… Дубай… ресторан… платье… – бросает отрывисто, повышая тон с каждым словом.
– Я тут при чем?
– Только не делай из меня дуру!!! – взвизгивает, запуская в меня блокнот, – Я целый месяц ею была! Идиотка!.. Думала, это все для меня!
– Это все для тебя!
– У нее есть фото с того же самого ресторана, где мы ели это гребаный золотой стейк! У нее фото с ним есть! Такие же, как у тебя! И платье!.. Боже!.. Это одно и то же?
У Гайки натуральная истерика. Я не помню, чтобы видел ее когда-то в таком состоянии.
– Нет.
Она застывает, смотрит на меня так, что я вдоха сделать не могу. Делаю шаг вперед, но в меня тут же летит что-то еще. Уворачиваюсь в последний момент.
– Ты даже не отрицаешь этого!!! Ты!.. Ты конченный, Березовский! Не приближайся ко мне! – срывает голос, закашливается, сильно краснея, но продолжает бросаться в меня вещами.
– Угомонись, Наташ… Дай объяснить!
– Что объяснить? Что, Ром?.. У нее там фото с той же самой яхты и подпись: «Только мы и море».
– Какое это отношение имеет ко мне? – отбиваю я, – Меня с ней на той яхте не было!
– А розы?! Это издевательство какое-то! Как ты мог?! Они были для нее, да?! Я такая дура!!!
– Розы для тебя! Яхта для тебя!.. Я был с тобой все время! Ты че гонишь?!
– У нее два десятка фото с этими сраными розами!!!
– Сраными?!
– «Наша любовь – миллион алых роз. Спасибо, милый!» – кривляется, коверкая голос. – Полная ванна роз! Весь номер отеля в розах, заваленная розами кровать!.. Это те самые розы, Рома!..
– Да ты их подписала, что ли? Хватит орать, Наташ!..
– Я ору?! Да я убить тебя готова! Я тебя видеть не хочу! И никаких объяснений мне от тебя не надо! Можешь валить к своей рыжей!
Мой мозг рискует вот-вот взорваться. От ее визга звенит в ушах. Поэтому, сделав рывок вперед, роняю ее на кровать и прижимаю к ней своим телом. Гайка кричит, извивается подо мной, как змея, царапает шею и лицо.
– Уходи!.. Вали к ней!
– Свалю! – рычу, отбиваясь, – Только сначала ты закроешь свой рот и выслушаешь меня!
