Ольга Сергеевна Рузанова
Остаться друзьями
Глава 40.
– Где ты была?! – выкрикнул приближающийся ко мне стремительным шагом мутный силуэт.
– Гуляла…
– Гуляла?! – он приблизился, и я смогла рассмотреть черты его лица, он выглядел встревоженным и изможденным, – пойдем в машину, – уже тише произнес Ник.
Усадив меня на переднее сидение, он сразу включил нижний подогрев и печку. Но, отчего то, его забота не тронула меня.
Обхватив руль ладонями, Никита уставился вперед, как будто там шло интересное кино.
Никто из нас не заговаривал. Я сняла капюшон и попыталась собрать мокрые волосы в хвост. Руки мелко дрожали. Ничего не вышло.
После пятиминутного молчания, не выдержав, спросила:
– Приехал оригинал, и теперь во мне нет нужды?
– Что?.. – встрепенулся Ник и посмотрел на меня так, словно забыл о моем присутствии.
–О чем ты хотел поговорить? Ты бросаешь меня, да?
Он опустил взгляд и, достав из пачки сигарету, закурил.
Наблюдая за его неспешными действиями, вдыхая запах табака, кожи и его тела, я внутренне умирала, потому что черная тоска уже начала отравлять мое сердце.
– Она самый близкий мне человек, Камила, – заговорил он, выпустив первую затяжку, – ближе родителей и всех друзей вместе взятых. Сколько я себя помню, мы всегда были вместе. Она понимает и знает меня лучше других, – бросил на меня быстрый взгляд, – в общем, мы поговорили и решили попробовать все исправить…
– Ты любишь ее?.. – глотая слезы, я заставила себя произнести эти слова.
Ник легко пожал плечами и сделал вторую затяжку.
– Я не люблю это слово… Вернее, не знаю, что оно значит. Знаю только, что она значит для меня больше остальных.
– А как же я, Ник? – прошептала тихо, низко опустив голову.
– Прости меня, Мила… Я такой урод…
– Я люблю тебя, – произнесла, не поднимая взгляда.
– Это пройдет… – негромко сказал Никита после непродолжительной паузы.
А затем, повернувшись ко мне всем корпусом, взял в руки мою безвольную холодную ладонь и прижался к ней губами.
– И все-таки Майкл оказался прав, – качнула я головой, – ты использовал меня.
– Нет! Бл@дь! Это не так! – дернувшись, Ник выпустил мою руку и отвернулся к окну, – мне было хорошо с тобой, и Милана здесь ни при чем.
– Это она все испортила… Если б она не вернулась…
– Ее не впутывай! – рявкнул он, – виноват только я! Мой косяк!
– Не делай этого, Ник, – плечи мои затряслись от рыданий, – не смей бросать меня.
– Не говори так… я не бросаю… я… – судорожно выдохнул и спрятал лицо в сложенных на руле руках, – черт… ты думаешь, мне легко с тобой расставаться?!
– Так не расставайся…
– Не могу…
– Выбери меня, Ник!
– Я не могу, Мила… – глухо застонал он.
– Почему?
– Потому что ты не она…
На этом моя выдержка закончилась. Толкнув дверь, я едва ли не кубарем вывалилась на улицу прямо под проливной дождь.
– Мила!!! – донеслось до меня.
Не оборачиваясь, я побежала в сторону подъезда, но уже через пару секунд Ник догнал меня и, схватив за локоть, рванул мое тело на себя.
– Мила, детка, – сдавленным шепотом произнес он, сжимая в объятиях, – прости… прости меня…
– Отпусти…
В ответ он еще сильнее впечатал меня в себя, одной рукой накрыл затылок и впился в мои губы. Силой разжимая стиснутые зубы, его язык ворвался в рот, даря мне наш последний поцелуй.
– Мммм…
Преодолевая мое сопротивление, Ник продолжал жадно меня целовать, прерываясь лишь для того, что сделать глоток воздуха.
– Сладкая моя, прости… Мы все равно общаться будем… Мы останемся друзьями, так ведь?
– Ник, пожалуйста… Хватит!
– Она дала мне последний шанс! Я не могу его просрать, Мила!
– Ник, прошу, отпусти меня!!! – выкрикнула я, – не мучай! Дай уйти!
Скинув с себя его руки, сгорбившись, пошла к подъезду. Открыла дверь, но перед тем, как войти, бросила на него последний взгляд через плечо.
Он стоял, задрав голову, с закрытыми глазами, тяжело дыша и хватая открытым ртом воздух вперемешку с дождем.
Вот и все.
Это случилось. Меня скомкали и выбросили в мусорку, как использованную ксерокопию.
Его предложение остаться друзьями всего лишь банальная формальность. Теперь Ник всеми силами будет избегать меня, потому что его любимая вряд ли одобрит нашу дружбу.
Зайдя в квартиру и скинув насквозь промокшие кроссовки и толстовку, я упала на кровать лицом вниз.
Не думать. Не думать. Не думать и не плакать.
Обняв руками подушку, затянулась его запахом и с силой стиснула челюсти. Это невыносимо. Быть без него… Как я справлюсь?! Как не умирать каждый раз, видя его с другой?! Как не задыхаться от боли, вспоминая его руки и губы?!
Как жить, если даже дышать без него тяжело?!..
Мокрые джинсы и майка быстро пропитали влагой постельное белье. С тихим стоном я поднялась, чтобы раздеться и не смогла удержаться, чтобы не подойти к окну и не выглянуть во двор.
Ник все еще был там. Под проливным дождем он сидел на капоте своей Камаро, обхватив голову руками.
Сердце сжало в тисках. Прижав ладонь ко рту, я заплакала.
Что ты наделал, Ник?!
Задернула занавески и вернулась в постель.
Я еще долго рыдала в его подушку, пока не забылась тяжелым сном. А утром меня разбудил настойчивый стук в дверь.
Глава 41.
– Это все?
– Да.
К вечеру следующего дня я собрала все вещи Ника в большую спортивную сумку. Их, к моему удивлению, оказалось немало. Зарядник от телефона, полотенца, кожаный плетеный браслет, туалетная вода, гель для душа и шампунь, триммер, расчёска, майки, футболки, трусы и бесчисленное количество носков.
Их должен был забрать Сергей, надеюсь, и Вику тоже.
Она прочно обосновалась в моей квартире, и уходить, похоже, не планировала. Включила режим наседки, варила бульоны и кормила чуть ли не с ложки, будто я тяжелобольная.
– Давай порежем его одежду!
– Нет!
– Или хотя бы, выльем в сумку его шампунь! Скажем, что сам пролился.
– Мы не будем этого делать, – деланно равнодушным тоном произнесла я.
Я вообще старалась выглядеть и вести себя спокойно. Вся моя боль была запрятана глубоко внутри и терпеливо ждала своего часа, когда рядом со мной не будет посторонних глаз и ушей.
Сейчас же я находилась в каком-то трансе. Функционировала, как робот, выдавая механические фразы и производя отточенные движения.
Разговаривала с Викой и даже улыбалась ее шуткам, поглощала, приготовленную ею еду, совершенно не чувствуя вкуса.
В общем, мое тело существовало отдельно от души, которая медленно, но верно угасала, покрываясь пеплом разочарования.
В дверь позвонили. Вика выбежала в прихожую и впустила Серегу.
– Привет, – кивнул он мне.
– Привет… Что с твоим лицом?
На скуле красовалась гематома, а нижняя губа была покрыта засохшей кровяной корочкой.
– Так… Мелочи жизни…
Я перевела взгляд на Вику и удивилась ее спокойствию. Получается, она знала?
– Ты еще Кадарова не видела, – процедила она сквозь зубы, – на нем вообще живого места нет.
– Они подрались?!
– Вик… – предостерегающе зашипел Серега.
– Да его убить мало!
– Из-за меня подрались?!
Переводя ошалевший взгляд с одного на другого, я чувствовала, как начинаю терять контроль над своими эмоциями. Собравшись в болезненный ком, они подкатили к горлу.
Серега опустил глаза, подруга же, напротив, смотрела на меня с вызовом.
– Ты думала, я молчать буду?!
– Ты его видела?..
– Приезжал вчера вечером, просил за тобой приглядеть.
Развернувшись, я направилась на кухню. Сделала три глубоких вдоха и налила стакан воды.
Если разревусь сейчас при них, Вика останется еще на неопределенное время. Оно мне надо?! Правильно, нет!
Нацепив на лицо улыбку, я вернулась к ребятам.
– Только телефон не выключай, – крепко обняла подруга, – я через час позвоню, чтобы проверить…
– Не выключу. Я в порядке, Вик! Правда! – проговаривая это, я провожала глазами сумку с вещами Ника.
Вот и все. Как будто и не было его вовсе. Теперь о нем будут напоминать лишь дыра в душе, да тату на запястье.
На следующий день прямо с утра я отправилась в университет. Был уже конец августа, поэтому я надеялась застать руководство нашего деканата на рабочих местах.
– Здрасти… – стукнула в тяжелую дверь и, приоткрыв ее, сунула в кабинет голову.
– Петрова? – Антонина, секретарь нашего деканата, оторвалась из изучения каких-то бумаг и удивленно вздернула брови, – уже не терпится на учебу?
– Виктор Алексеевич у себя?
– Вышел куда-то. Да ты проходи, расскажи, как лето провела.
О, нет. Это то, о чем мне следует поскорее забыть, а не трепаться с кем не попадя.
– Спасибо. Я в коридоре подожду.
К счастью, долго ожидать мне не пришлось. Вскоре в конце коридора показалась его грузная фигура.
– О, Петрова! – взмахнул руками Виктор Алексеевич, – легка на помине! Я только тебя вспоминал…
Не останавливаясь, он прошел мимо меня. Подразумевалось, что я побегу следом.
– На первое сентября с тебя речь от лица пятого курса для первокурсников.
– Виктор Алексеевич…
– Еще нужно забрать из типографии методички для Оксаны Петровны…
– Виктор Алексеевич… – проследовала за ним в его кабинет и встала у двери, – я по поводу перевода в Новосибирск.
– Какого перевода?..
– Вы же обещали, – промямлила я, хватаясь за ворот кофты.
Мне он очень-очень нужен. Я за возможность этого перевода, как умирающий за последнюю надежду держалась. В прошлом году мне отказали, но посоветовали еще раз обратиться в конце лета.
– А! Что-то припоминаю…
– И? У меня получится перевестись?
– Вряд ли, Мила, – категорично заявил он, – курс укомплектован, а ты нам здесь нужна.
– Вы звонили?.. – робко спросила я, чувствуя, как задрожал подбородок.
– Мне и звонить не нужно, я и так знаю…
Не в силах сдержать слез, толкнула дверь спиной и, забыв об элементарных правилах приличия, стремительным шагом направилась прочь из деканата.
У меня не получилось!
Я так хотела сбежать отсюда. Оставаться здесь, в одном с ним городе, было мне не по силам. Ходить по улицам, рискуя встретиться с ним и его истинной, я не смогу.
– Петрова! – донесся до меня голос Антонины, когда я уже дошла до конца коридора, – вернись!
На ватных ногах я прошла обратно в кабинет декана и уселась на стул, на который он указал мне повелительным жестом, попутно набирая номер в своем телефоне.
– Здравствуй, Сергей Иваныч! Жигалов беспокоит!
После трех минут переговоров Виктор Алексеевич отключился и велел Антонине подготовить мои документы на перевод.
Я облегченно выдохнула и, пожалуй, первый раз за последние несколько дней, искренне улыбнулась.
Глава 42.
Никита.
Горький дым драл горло. Сигарета истлела до фильтра и начала жечь пальцы. Затушив бычок в пепельнице, прикурил следующую.
От лошадиной дозы никотина начинало тошнить. Но лучше чувствовать тошноту, чем то, как завязываются внутренности в узел от ужаса произошедшего.
Милана уже час не выходит из ванной. Подозреваю, что ревет. Раньше после секса она никогда не плакала, даже когда я лишил ее девственности. Да и мне до этого не хотелось сигануть с балкона девятого этажа.
Что с нами случилось?.. Куда все ушло?.. И почему, бл@дь, мы поняли это только сейчас?!
Разве не об этом я мечтал?! Об этом… И вот теперь она в моей квартире, и на душе то чувство, когда все дома…
Только вот ощущение, что это уже нихрена не мой дом…
Долбо@еб!.. Почему, когда увидел ее в квартире Миры, не сообразил, что как раньше уже не будет?
– Никита… – Мила неслышно подошла сзади и коснулась моего плеча холодными пальцами, – прости, я все испортила…
Не согласен. Это я все испортил. Уже дважды.
– Мы сильно поторопились… – глухим голосом ответил я, – надо было подождать.
Милана покачала головой и, закрыв лицо руками, всхлипнула.
– Я не смогу…
Я тоже. Потому что инцест это не мое. А на душе гадко так, будто трахнул сестру.
Это был самый убогий секс за всю мою жизнь. Мы оба нервничали, не могли расслабиться и возбудиться, а когда у меня, наконец, встал, пришлось представить Камилу, чтобы кончить.
– Ник, я Роберта люблю…
– А он тебя?
– Он тоже, – шмыгнула носом, – мы сильно поссорились, но… я, наверное, в Лондон вернусь.
– Надо как-то предкам сказать, пока они за нас заявление в ЗАГС не подали.
– Да… Никит, ты не обижаешься на меня?
– За что мне обижаться?
– Из-за той девушки.
От упоминания Камилы в глотке встал ком размером с булыжник. Я пока не готов был говорить о ней. Эта тема табу.
– Она что-то значит для тебя?
Бестактные вопросы Миланы подняли внутри меня волну раздражения. Впервые в жизни захотелось рявкнуть на нее с требованием даже имени Камилы не произносить. С чего вдруг она решила, что я стану обсуждать ее с ней?!
– У вас ведь отношения были?
– Уже не важно, – буркнул я, уходя с балкона.
– Ты вчера с Серегой из-за нее подрался? – не отставала она.
Воспоминания о вчерашнем дне окольцевали грудь спазмом. Перед мысленным взором встали глаза, полные слез и подрагивающие хрупкие плечи.
Молча я скрылся в ванной и запихал голову под кран с ледяной водой. Нужно было остудиться и унять непроходящий гул в башке. Иначе еще немного и я сорвусь…
– Я домой поеду… – раздалось тихое из-за спины.
– Если хочешь, оставайся, я уеду…
– Ник… Что ты чувствуешь?
Раньше мы часто задавали друг другу подобные вопросы. Отвечать на них было несложно, ведь у нас не было секретов.
Сейчас все по-другому. Я не знал, что ей сказать. Потому что нет таких слов, которыми можно было описать мое состояние. И рассказывать о нем кому бы то ни было, не собирался.
За грудиной вот уже сутки нестерпимо жгло. То и дело я растирал кулаком то место, где сходились ребра. А в голове, как заезженная пластинка звучали ее слова: «Не делай этого, Ник…»
Сука!!!
В порыве схватил первое, что попалось под руку, и с силой бросил в кафельную стену. От удара стеклянный флакон с лосьоном после бриться разлетелся на осколки, а сам лосьон окропил брызгами всю ванную комнату.
– Ник… – сдавленно прошептала Миланка, – что с тобой?!
Развернувшись, я схватил ее за плечи и заставил посмотреть себе в глаза.
– Езжай домой, о’кей? Давай позже все обсудим!
Да, так будет правильно. Нам необходимо поговорить и расставить все точки над i. Но потом… Потому что, сейчас вести задушевные беседы я был не в состоянии.
Едва за ней закрылась дверь, я схватил телефон. Мне нужно было услышать голос Камилы. Бл@дь… Просто услышать ее тихое «Ник…» и все!!! Как инъекция пенициллина умирающему от гангрены.
«Данный абонент вне зоны действия сети».
Твою мать!!!
Натянул футболку и выскочил из квартиры, попутно набирая ее подружке.
– Да! – гаркнула она в трубку.
– Где Мила?!
– Не твое дело!
– Почему у нее не доступен телефон?! Ты давно с ней разговаривала?!
– Не твое дело, Кадаров!
– Просто, бл@дь, скажи, что с ней все в порядке! – сорвался я, ревя на весь подъезд.
– Пошел ты!!!
В трубке послышался шум и вскоре я услышал голос Серого. Ну, конечно, как же без него?! Они же, как Тимон и Пумба – всегда вместе.
– Ник, отъебись от нее уже! Будь мужиком!
– С ней нормально все? – уже более спокойно спросил я.
– Нормально.
– Она дома?
– Я не понял, тебе вчера мало было, что ли?! Сказал же, отъебись!
Отбившись, прыгнул в тачку и поехал к ее дому.
Я не знал, что скажу ей. Как в глаза посмотрю. Как объясню, зачем приехал. Все, что мне нужно было, увидеть и услышать ее голос.
На очередном светофоре неосознанно бросил взгляд на пассажирское сидение и вспомнил, как она, сидя на нем и смотря на меня затравленным взглядом, просила выбрать ее.
А я не выбрал… Добровольно отказался от нее…
Еб@ть!!! Что я наделал?!
Слух уловил глухое рыдание, и я с удивлением понял, что идет оно из моего горла.
Вокруг на все лады сигналили клаксоны автомобилей, которым я перекрыл дорогу, но мне было на них похер.
Похер на весь мир. Похер на всех.
Какое дело мне до окружающих, если я собственными руками убил самое дорогое, что у меня было?!
Втопив тапку в пол, подрезая левый ряд и пересекая двойную сплошную, развернулся в обратную сторону и помчался, куда глаза глядят с желанием утопить себя в дерьме.
Через полчаса оказался в клубе «Гранада». Том самом, где впервые встретил Камилу.
Это был клуб Вано, деньги на покупку которого он занимал у меня. Которые, кстати, до сих пор не вернул. Поэтому я чувствовал здесь себя почти хозяином.
– О! Ник!
Оборачиваться я не стал. Плевать на всех. Но уже через секунду ладонь мою обхватила женская рука.
Лена.
– Не трогай, – раздраженно шипя, дернул плечом.
– Давно не виделись. Пойдем к нам…
– На х@й иди! – оттолкнул ее от себя.
Она отлетела от меня на пару метров, ошарашенно моргая, но, быстро опомнившись, взвизгнула:
– Псих! Идиот ненормальный!
Похер.
Не оглядываясь, поднялся наверх, прошел по коридору мимо випок и закрылся в кабинете. Том самом, где случился наш первый секс, и где первый раз я ее обидел.
Следующие два дня прошли как в тумане.
Много виски. Много сигарет. И глюки…
Мне слышался плач Камилы и ее вопрос: «Зачем ты так со мной, Ник?..»
Под вечер следующего дня я вышел из Гранады. Затяжной дождь прекратился, тучи рассеялись, открыв моему пьяному взору багряный закат.
Как вестник апокалипсического пиздеца…
Следующие три дня я вообще не помнил. Просто очнулся однажды утром в своей квартире с недовольной рожей Серого перед глазами.
– Какого хера?.. – прохрипел с трудом разлепляя слипшиеся губы.
– Живой?
– Не помню нихрена…
– Мы тебя с места аварии забрали, – хмурясь, проговорил друг.
– Какой аварии?
– Ты в бетонное ограждение на плотине залетел, не помнишь?..
– Неа…
Похер…
Морщась от тошноты и головной боли, я откинулся на подушку.
– Отвези меня к Милке.
– К какой именно? – не без ехидства в голосе уточнил Серый.
– За@бал… К Камиле…
С его губ медленно сползла усмешка. Подойдя ближе, он присел передо мной на корточки.
– Она уехала, Никитос… По ходу, насовсем…
Глава 43.
3 года спустя.
Я ехала на работу в приподнятом настроении. На то были веские основания. Я выспалась, поэтому прекрасно выглядела. Чудесная погода. И самое главное – это мой последний перед отпуском день.
Всего две недели, но какие они долгожданные!
– Привет, тебя Матильда к себе требует! – сообщила Алена, моя коллега, едва я вошла в кабинет.
– Она уже здесь?
Обычно начальница не появлялась раньше десяти.
– Да. Иди. Она уже два раза про тебя спрашивала.
Черт… Что могло случиться?! Пока переобувалась в офисные туфли и шла в ее кабинет, мысленно перебирала в голове возможные причины.
Я ведь нигде не накосячила?! Бронь прошла вовремя. Скидку на путевки зам. мэра посчитала ровно такую, какую велела сама Матильда.
– Доброе утро, – заглянула я в приоткрытую дверь.
Наша начальница – человек настроения. Иногда, в порыве благодушия, она могла приобнять и даже поцеловать в щеку при встрече, что случалось нередко.
Но, если она была не в духе, на глаза ей лучше было не попадаться.
Что меня ждало сейчас, я не знала, поэтому нацепила на лицо вежливую улыбку и, зайдя в кабинет, встала у порога.
– Доброе, – кивнула Матильда, – проходи, Камила.
Держа зеркальце перед лицом, она наносила на губы матовую светлую помаду. Никто точно не знал, сколько ей лет. Можно было дать и 30, и 45. Так же, как никто не знал, настоящее ли это имя или нет.
Ее личная жизнь была покрыта мраком, в то время, как она сама помнила дни рождения всех сотрудников на память. Странная она у нас, но в офисе ее уважали, за глаза называя Хозяйкой.
Стараясь не стучать каблуками, прошла вперед и уселась на краешек стула. По спине легким ознобом прошло недоброе предчувствие.
– Кофе? – поинтересовалась она, и я напряглась еще больше.
– Нет, спасибо…
– Ну, как хочешь.
Щелкнула несколько раз мышью и, не отрывая взгляда от экрана ноутбука, спросила:
– Какие планы на отпуск?
О, нет! Только не это!!! Пожалуйста! Нет – нет – нет… Только не говори мне, что мой отпуск отменяется!!!
– Эммм… Родителей навестить хочу. Год уже не виделись, а у папы со здоровьем проблемы… У него сахарный диабет. Я же говорила…
– В Иркутск, значит, поедешь? – расцвела она.
– Да-а… а что?..
– Видишь ли, Камила, появилась идея открыть там еще один филиал, и я подумала, что ты смогла бы пробить там почву, так сказать…
– В Иркутске?! – удивилась я, – ты же говорила, что если и расширяться, то только на запад!
– Насколько я знаю, за последний год там обанкротилась часть местных турфирм, поэтому наш проект может выстрелить.
Я вонзила ногти в ладони и затаила дыхание. Это ссылка?..
– Что от меня требуется?
– Осмотреть несколько вариантов площадей под офис, выбрать оптимальный, – воодушевленно затараторила она, – ну, и, собственно, взять на себя организацию по открытию филиала.
– Почему я? – меня очень интересовал этот вопрос, потому что в нашей фирме были сотрудники гораздо опытнее меня, за плечами которых были открытия не одного филиала в других городах, тогда как я проработала здесь всего два года.
– Потому что это твой родной город, – просто ответила Матильда, – кто, как не ты сможет подобрать самое удачное место для нового офиса?
Логично. Но за последние три года я была в Иркутске всего два раза, и при этом каждый мой визит длился не более двух дней. Мало ли что могло измениться в городе за это время.
– И еще… Камила, ты же догадываешься, что тебе может сулить этот проект?..
Я вскинула на нее недоверчивый взгляд. Она намекает на должность руководителя филиала?!
Словно прочитав мои мысли, начальница слегка кивнула.
О, Боже! Серьезно?!
– Я не уверена… – пробормотала тихо себе под нос.
– А я уверена, что ты справишься! Но ни в коем случае тебя не заставляю и не настаиваю…
Ее с вызовом взгляд говорил об обратном. Она настоятельно рекомендовала согласиться…
– Мне нужно поговорить с женихом.
– Да, конечно, – подняла руки ладонями ко мне, – думай до завтра.
В голове и груди были полный раздрай и сумятица. Я так и не смогла сосредоточиться на работе, а мне, между прочим, нужно было передать текущие дела Алене.
Кое-как дождавшись обеда, я, сославшись на срочные дела, сбежала с работы в кафе, которое находилось в паре кварталов от офиса.
Нужно было подумать.
Не о том, соглашаться или нет. Здесь, как раз, все предельно ясно. Мне сделали предложение, от которого невозможно отказаться. Моего отказа Матильда не примет.
И к тому же, зная ее, можно было с уверенностью сказать, что ее намек на мое назначение руководителем иркутского филиала был тщательно обдуманным решением. Она не тот человек, который будет бросать слова на ветер.
Мне однозначно придется заняться этим проектом.
Но есть одно большое «но»…
Как отреагирует на мое возвращение в Иркутск мой парень. Я понятия не имела, как сообщить обо всем Майклу. У него здесь бизнес, и не абы какой! Он заместитель управляющего филиала московского банка.
Просто так отказаться от этой должности и поехать со мной он не сможет, но и отпустить меня туда одну – тоже.
Мы с ним вместе уже полтора года, год из которых живем в его квартире. А месяц назад Майкл сделал мне предложение. И я согласилась, потому что ответить отказом в пятый раз было бы с моей стороны совсем уж некрасиво.
Рядом, прерывая мои мысли, материализовался официант с папкой меню в руках.
– Добрый день, Арсений, – приветственно кивнула я, – лапшу с курицей и овощной салат, пожалуйста.
За три года я выучила их меню наизусть.
Ходить стала сюда, когда распробовала невероятно вкусные пирожные, на которые прочно подсела сразу после переезда. Сладкое на завтрак, обед и ужин, малоподвижный образ жизни и… вуаля… плюс восемь килограммов за полгода!
А что еще мне оставалось делать? Я просиживала здесь все свое свободное время в компании учебников и пирожных, которые пусть и ненадолго, но помогали отвлечься от болезненных воспоминаний. Да и заниматься больше было негде.
В общежитии я делила комнату с двумя девчонками, на уме у которых были одни тусовки и парни. С утра до вечера они слушали музыку, обсуждали мужской контингент и всеми силами пытались затянуть меня в свою секту.
Я устояла. После Кадарова желание ходить в клубы и на свидания отпало раз и навсегда.
Это были самые тяжелые шесть месяцев в моей жизни. Одна в незнакомом городе с зияющей дырой в груди.
Даже с Викой тогда общаться почти перестала. Мне приносило боль все, что напоминало о нем. В беседах с ней ненароком проскакивали имена наших общих знакомых, и я каждый раз тряслась, боясь услышать его имя.
Однажды она начала свой разговор со слов «слушай, представляешь, Ник…», и я сорвалась… Отчитала ее, как девочку и сделала это довольно грубо. Она, понимая меня, конечно, не обиделась, но созваниваться мы тогда стали значительно реже.
Со временем я немного успокоилась, и наше общение вернулось в прежнее русло, потому что, как ни крути, она оставалась моей единственной подругой, которая, к тому же, согласилась взять к себе мою кошку.
Душевное состояние постепенно тоже стабилизировалось, но вот привычка поедать сладкое килограммами никуда не делась.
Все изменилось, когда однажды я пошла в магазин купить себе деловой костюм для собеседования в турфирму MARACAS, и продавец, окинув меня беглым взглядом, предложила мне симпатичную тройку 48 размера.
– Сорок восьмой?! – переспросила я глухим голосом и повернулась к зеркалу во весь рост.
Твою мать! Во что я себя превратила!!! В отражении на меня смотрела плотная тетка с небрежным пучком из посеченных волос на голове и черными кругами под глазами.
Я как будто проснулась тогда. Так ничего и не купив, вышла из магазина и удивленно огляделась вокруг себя.
Пришла весна, а я и не заметила…
Подняла лицо солнцу и подумала, что Кадаров не достоин того, чтобы из-за него я себя заживо хоронила. Несмело улыбнулась, втянула живот и бодро зашагала в общагу выбрасывать свои запасы конфет и профитролей.
К слову, собеседование я прошла, и меня взяли в MARACAS на преддипломную практику с последующим трудоустройством.
Это сильно воодушевило, поэтому я записалась в зал, бассейн и уже через два месяца вернула себе былую форму.
А Майкл… С ним мы встретились совершенно случайно в офисе турфирмы, куда он пришел за путевкой во Вьетнам.
В тот день вечером он встретил меня на выходе из офиса с предложением сходить куда-нибудь вместе. Я вежливо отказалась. И на следующий день тоже.
Потом в течение месяца мы просто переписывались в мессенджере. Болтали обо всем и ни о чем. Как прошел день, какие планы на завтра, понравилась ли очередная киноновинка или даже: «как тебе этот ливень?!».
Я настолько привыкла к нашему виртуальному общению, что когда Майкл снова предложил встретиться, мне стало реально страшно, что в случае отказа, он перестанет со мной общаться, и я снова останусь в этом городе совсем одна.
Естественно, я согласилась.
Первый наш поцелуй случился спустя полгода после того свидания. А первый секс еще спустя два месяца.
Да, я тормоз. Но, зато мне достался парень, который любит меня, а не чье-то там во мне отражение.
Глава 44.
Вернувшись вечером в нашу с Майклом квартиру, я принялась за ужин. Такие новости нужно сообщать на сытый желудок.
Ближе к восьми, услышав звук открываемой двери, вышла в прихожую.
– Привет, – Майкл склонился, чтобы поцеловать меня в губы, – ммм… на ужин мясо приготовила?
– Да… отбивные… Надеюсь, ты голоден.
– Даже не сомневайся!
Выбор блюда на ужин был, конечно, неслучайным. Майкл обожал все мясное.
– Как прошел последний перед отпуском день? – спросил он, с аппетитом уплетая уже вторую отбивную.
Я судорожно выдохнула и, скрестив под столом пальцы, заговорила:
– Майкл, слушай, Матильда предложила мне заняться одним проектом…
– Серьезно? – поднял на меня заинтересованный взгляд, – каким?
– Она хочет открыть еще один филиал…
– И поставить тебя руководителем?.. – улыбаясь, договорил он, – это после отпуска?
– В том то и дело, что нет… – проговорила я, тщательно подбирая слова.
– В смысле?
– Речь идет о филиале в Иркутске.
Майкл на мгновение замер, глядя на меня из-под опущенных век, а затем снова принялся сосредоточенно резать мясо ножом.
Он никогда не повышал на меня голоса и не устраивал скандалы. За все время мы с ним ни разу не поругались, потому что он прирожденный дипломат. Каждое его слово взвешенно, каждый поступок – тщательно продуман.
И сейчас, глядя на то, как его нож кромсает свинину на идеально прямоугольные кусочки, я знала, что в его голове уже начался анализ полученной информации и формируется список аргументов, призванных доказать мне нецелесообразность принятия предложения Матильды.
– Она ждет моего решения до завтра.
– Ты веришь ей? – поинтересовался Майкл, не поднимая взгляда от тарелки, – не думаешь, что после того, как ты все там подготовишь, на место руководителя найдется более подходящий человек?..
– Ты считаешь, что я недостойна этой должности?
– Нет, Камила, я как раз считаю, что ты давно до нее доросла, – отпил из стакана воды и посмотрел на меня, – я опасаюсь, что твоя Матильда собирается тобой воспользоваться.
– Нет! Что ты! Она человек слова! – вырвалось у меня.
Пусть начальница была человеком неоднозначным, иногда сложным, но вот интриганкой или треплом ее назвать точно было нельзя.
– Уверена?
– Конечно!
Он молча качнул головой и подпер кулаком подбородок.
– А как же я, Камила?
Я не знала, что сказать ему. У меня бы язык не повернулся требовать его переезда в Иркутск ради моего сомнительного, на его взгляд, проекта.
– Ты хочешь бросить меня?
– Что?.. – беззвучно спросила я, – о, боже… конечно, нет!
Соскочив со своего стула, обогнула стол и, подбежав к нему, прижала его голову к своей груди.
Его предположение подняло во мне волну паники. Оставить Майкла… Это последнее, что я смогу сделать… Это было бы верхом цинизма и эгоизма с моей стороны после того, что он для меня сделал!
Обхватив мои бедра, он усадил меня на колени лицом к себе. Прижавшись к его губам в коротком поцелуе, я прошептала:
– Прости… Я никуда не поеду…
– Останешься здесь со мной?
– Да. Хочешь, прямо сейчас позвоню и откажусь?
Вместо ответа Майкл накрыл мои губы своими, сразу же проникая языком в рот. Закинув руки ему на плечи, я с готовностью ответила на поцелуй.
Мне нравилось с ним целоваться. Он не кусал мои губы, не кололся щетиной и не сдавливал затылок пальцами словно тисками. Полный контраст с поцелуями Кадарова. Поэтому и нравилось…
Проникнув под тонкую хлопковую кофту руками, Майкл быстро расстегнул застежку лифчика и, сдвинув его в сторону, накрыл груди ладонями.
– Пойдем в кровать, – подхватив на руки, он понес меня в спальню.
Торопливо раздев друг друга, мы оказались в постели. Оба, дрожа от нетерпения. Он – заняться со мной сексом, я – доказать свою преданность, верность и любовь.
– Люблю тебя, – шепнул мне на ухо, прежде чем толкнуться в меня.
– И я… и я люблю тебя…
Майкл брал нежно, часто прерываясь на ласки груди и кожи внутренней поверхности бедер, которая, как выяснилось, была у меня очень чувствительной.
Ставил в различные позы, пока я не задрожала от наслаждения, и не успокоился, пока не довел меня до оргазма.
