«Как видишь, я не запрещаю тебе общаться с нашими детьми, ибо это было бы нелогично… И вот ещё что: тебе придется приходить к нам и чинить всякую технику, когда она будет ломаться, ведь у нас нет лишних денег, чтобы платить посторонним мужчинам, а сами мы ничего этого не умеем» – на лице Ларисы появилось выражение самой твёрдой решимости.
«Если ты на что обиделся из моего письма, то и пусть: я имею право быть не всегда приятной, как и всякая брошенная женщина. Но если ты решишь вернуться, мы тебя всё же примем назад. Только без всяких связей на стороне, заметь себе это сразу!!»
Лариса перечитала свое сочинение и, довольная, отправилась пить чай с пирожными. Чувствовалась усталость, и внутренний голос настоятельно советовал подкрепиться. Чай с лимоном в большом бокале уже оставался на самом донышке, второе пирожное выглядело так аппетитно, что можно было ненадолго забыть о фигуре. Но в этот момент пришла Нина с ревизией, и Ларисина стройность была спасена ровно настолько, насколько её ещё можно было спасти. Под строгим Нининым взглядом пирожное исчезло в недрах холодильника, а Лариса принесла на кухню свой эпистолярный труд, которым она теперь страшно гордилась.
Нина пробежала строчки глазами и изрекла:
– Дурища! После этого он от тебя сбежит окончательно. Чтобы больше уже не вернуться. Я же русским языком тебе сказала: на жалость нужно давить.
– Так я согласилась всё простить, если вернётся, – возразила Лариса. – Какого рожна ему ещё надо!
– Не забывайся, теперь уже не ты ему указываешь. Садись и пиши, что я продиктую, – распорядилась подруга. – «Не захотел ты меня выслушать, так хоть прочти эти строки. Бог тебе судья, конечно, за то, что ты поступил с нами так жестоко… (Пауза длинная, три точки значит). Никак не могу опомниться, даже сердце покалывать стало. И Коля переживает очень: две двойки уже принес из школы. Не знаю, можно ли его ругать в данной ситуации. А Толик простудился и теперь всё ещё болеет. Не уверена, удастся ли ему закончить учебный год без троек. А через год ведь выпускной класс… (Снова пауза). Даже кошка Мымра не ест свой вискас, а сидит целый день в прихожей и на дверь смотрит. На лоток сбегает – и снова смотрит».