Осинцев Петр
Шадринский драматический. 1861-2021
Предисловие
Осенью 2021 года Шадринский драматический театр открыл свой юбилейный 125-й сезон. Фактически же история театра в нашем городе началась несколько раньше, чем 125 лет назад, именно поэтому отсчет ведется с 1861 года. За все это время в ШДТ произошло много интересного: менялись времена, уходили и приходили директора и главрежи, на сцену выходили замечательные артисты, спектакли ставили режиссеры и оформляли художники, чьи имена золотыми буквами вписаны в историю Шадринского драматического…
Идея написания, а, вернее, завершения этой книги пришла мне в голову, когда в фондах Государственного архива в г. Шадринске я случайно обнаружил машинопись под названием «Шадринский драматический. 1861-1950», подготовленную в 1984 году моим покойным отцом, краеведом РФ Осинцевым Леонидом Петровичем. Это один из немногих трудов, который так и не был опубликован при его жизни в виде книги, как большая часть исследований, посвященных истории и фольклору Шадринска и Шадринского района.
Доведением столь масштабной работы до логического конца я и озадачился, предложив идею руководству Шадринского драмтеатра. После того, как были улажены некоторые технические и организационные моменты, приступил к работе. Сбор материалов в Госархиве г. Шадринска занял чуть более трех месяцев, остальное время ушло на литературную обработку материалов, дизайн и верстку.
Интересная особенность – десять из двенадцати глав книги называются так же, как спектакли, когда-либо поставленные на сцене Шадринского драматического театра. Первые пять глав вышли из-под руки Осинцева Л.П., остальные семь – авторства П.Л. Осинцева.
Еще один важный момент. Издание ни в коем случае не претендует ни на научность, ни на академичность, поэтому в нем отсутствует список использованной литературы. Исходные материалы для второй части (1951-2021 гг.) – фонд Р-327 «Шадринский государственный драматический театр» (оп. 3), газеты «Шадринская правда», «Шадринский рабочий», «Шадринская новь», «Исеть», «Авангард», «Шадринский курьер», «Автоагрегат», «Ваша Выгода», «Шадринск Сити», «Советское Зауралье», «Новый мир» с начала 1950-х гг. и до наших дней, хранящиеся в Госархиве г. Шадринска, а также фонд Р-91 «Коллекция театральных афиш и программ» Шадринского краеведческого музея.
Авторы этой книги, каждый в свое время, естественно, постарались как можно более подробно рассказать обо всем, что показалось им интересным. Однако нужно понимать, что охватить все аспекты более чем полуторавековой истории театрального искусства в Шадринске невозможно. Но вынесение окончательного вердикта оставим за читателями, каждый из которых наверняка найдет в этой книге что-то интересное для себя.
С уважением к читателям, Петр Осинцев.
Глава 1. На земской ниве (1861-1918)
Прошлое шадринского театра конца XIX и начала XX вв. в историко-краеведческой литературе освещено довольно-таки слабо. Поэтому теперь, в силу отсутствия капитальных материалов по этому далекому прошлому, мы хватаемся за всякий фрагмент, за всякую случайно попавшуюся на глаза строку или фотографию, а тем более афишу.
Вот любопытный документ 1861 года.
Оказывается, уже тогда Шадринск знал бродячих актеров, да не простых, а заграничных. Так, двое странствовавших, называвших себя артистами «из города Берлина Гендрихом Кроссо и из города Гамбурга Дикертом», удивляли шадринскую публику «выставкой панорамы», то есть подвижной декорации, на фоне которой и являли свое лицедейство.
А чтобы привлечь публику, придумали номер с выдачею добровольного сюрприза. Но так как сюрпризов выдали порядочное количество, то купцы в городской думе забеспокоились: уж не завели ли немцы, не дай бог, торговлю?! Но доклад шадринского городничего успокоил купцов: прусские подданные торговли не заводили, а сюрпризы выдавали бесплатно.
А посему артистам было милостиво разрешено лицедействовать и дальше (Госархив в г. Шадринске, ф. 474, Городская дума, оп. 1, д. 870, л. 141).
Вот письма русского художника, профессора исторической живописи Ф.А. Бронникова из Рима своему племяннику, купцу Д.Е. Прусову, в Шадринск. В этих посланиях маэстро проявлял трепетный интерес не только к экономике и быту, но и к вопросам культуры города.
«Приятно слышать, – пишет художник 5 мая 1889 года, – что просвещение надвигается и в ваш далекий край. Была у вас выставка (Сибирско-Уральская научно-промышленная выставка, учрежденная Уральским обществом любителей естествознания в 1887 г.) в Екатеринбурге, а тут и хор Славянского (Славянский (Агренев) Дмитрий Александрович – русский певец, пропагандист национальной и славянской песни. Создал в Праге небольшой хор, с которым выступал в России, на Балканах, в Германии, Франции, Англии, США) побывал у вас, а потом и театр заведется скоро у вас, вот только бы устроилась железная дорога (письма Ф.А. Бронникова из Рима хранятся в фондах Шадринского городского краеведческого музея)».
Эти строки для нас чрезвычайно важны уж тем, что теперь не приходится сомневаться: на исходе восьмидесятых годов театра в городе не было…
Хотя здание, где потом разместится так называемый «старый театр», уже стояло. Его построил просвещенный купец Фетисов (пионер пчеловодства в Зауралье, завез в Исеть раков; общественный деятель своего времени. В здании «старого театра», построенного им, вначале размещалась гарнизонная больница) на берегу Исети еще в 1829 году.
Но пока не было постоянного театра, приходилось довольствоваться гастролирующими труппами. Гастроли были не так уж редки, хотя Шадринск и не имел железной дороги. Кроме «кочующих» трупп, в город приезжали и актеры-одиночки. Так, около 1888 года в Шадринск из Петербурга приезжал артист Владимиров. В частности, в его репертуаре была песенка умирающего нищего «Я стар, я дряхл, я истомился…», которую из-за ее острой социальной направленности уездный исправник исключил было из программы концерта, но благодаря настойчивости столичного гостя, в конце концов, разрешил ее исполнение. Текст песни списал в феврале 1963 г. фольклорист В.П. Бирюков от бывшего литографа-печатника шадринской частной типографии Е.В. Бархатова, который познакомился с Владимировым, когда певец приходил заказывать в типографию афиши. Юноша-печатник попросил артиста списать текст песни нищего, что тот быстро и исполнил. Надо сказать, позднее Бархатов выучил ее не только сам, но и его родные.
А теперь предоставим слово актрисе Элеоноре Светловой-Канунниковой (урожденной Шорнинг; родилась в 1862 г., а ко времени знакомства о Ольхиным ей было около 20 лет. Будучи, видимо, уже на профессиональной сцене, она вышла замуж за актера и режиссера А.А. Светлова-Канунникова), чей взволнованный рассказ о ссыльном поэте записал в 1945 году все тот же неутомимый Бирюков:
«Вы спрашиваете, знаю ли я Ольхина… Александра Александровича?.. Господи, да как же не знать Александра Александровича. Да ведь это же мой крестный! Не такой, как обычно, а по театру.У моих родителей в доме давались спектакли, конечно, любительские. Ну, и я участвовала. Я тогда еще девушкой была, и Александр Александрович тоже участвовал. Он ведь, вы знаете, был сослан к нам в Шадринск. И вот, видимо, заметил у меня какое-то дарование и однажды давай убеждать меня:– Вам, голубушка, надо настоящей артисткой быть.– Как, спрашиваю, настоящей артисткой?– Ну, говорит, учиться этому делу и сделаться профессиональной артисткой, так как у вас, знаете, не только призвание, но и талант есть. Да, да, талант!И вот уговаривал, уговаривал – и уговорил. Так я и сделалась артисткой» (цитируется по книге М.Д. Янко «Литературное Зауралье». Курган. 1960, стр. 18-19).
До революции на территории Шадринского уезда находилась известная на всю Россию Крестовско-Ивановская ярмарка. Она собирала торговых людей из Москвы, Нижнего Новгорода, Перми, Ирбита, Тюмени, Томска, Красноярска, Семипалатинска, Бухары и Тифлиса (Тбилиси). Ярмарка длилась месяц и в период ее расцвета здесь продавали товаров на сумму до 6 миллионов рублей.
Писатель Д.Н. Мамин-Сибиряк, описывая ярмарку в рассказе «Крупичатая», упоминает в нем и о «деревянном ярмарочном театре». А по нашим данным, театр на Крестовско-Ивановской ярмарке работал уже в восьмидесятых годах позапрошлого столетия, и руководил им небезызвестный на Урале и в Сибири антрепренер С.Г. Бобош-Королев.
Так, например, 31 июля 1889 года «труппою русских драматических артистов под управлением С.Г. Бобош-Королева», в бенефис артиста М.А. Михайлова, была поставлена драма «Кручина» Шпажинского, а в заключение вечера – пьеса-шутка в одном действии «Продается квартира». Афиша сообщала также, что в театре работает оркестр под управлением С.И. Хазана.
Так как Шадринск считал Крестовско-Ивановскую ярмарку своей, то, естественно, что в ней принимали участие большинство городских купцов и лавочников; приезжало сюда много и не торгующих горожан, так как ярмарка была вообще интересным явлением, особенно в этнографическом отношении. Поэтому посещение театра со стороны шадринцев было интенсивным. Кроме того, Бобош-Королев после ярмарки не упускал случая играть спектакли и в самом городе.
Так, например, сохранилась афиша, рассказывающая о выступлении С.Г. Бобош-Королева в воскресенье, 5 февраля (год не указан), в доме Фетисова, напротив каланчи. Артист давал вечер комических и сатирических куплетов.
В Госархиве в г. Шадринске хранится фотокопия театральной афиши, которой шадринская публика оповещалась, что 29 ноября в городе, с дозволения начальства, идет спектакль «На земской ниве». Эта драма Е.П. Карпова впервые была поставлена в русском драматическом театре Ф.А. Корта и одобрена театрально-литературным комитетом для представления на сцене. А в Шадринске эту пьесу играла труппа С.Г. Бобош-Королева.
Интересно сообщение афиши о том, что это был уже восемнадцатый спектакль сезона. И это позволяет сделать вывод, что на частных театральных подмостках в конце прошлого века уже вовсю кипела театральная жизнь. Это подтверждается информацией из афиши о том, что готовятся к постановке «Ревизор», «Наши ведьмы», «Царская невеста», «Светит, да не греет», «Сыщик» и другие спектакли.
Как видно из репертуара, наряду с малоизвестными ныне произведениями, труппа Бобош-Королева ставила и классические. Приноравливаясь ко вкусам местной публики, артисты, по обыкновению, после основного спектакля давали водевили. Так, на 29 ноября обещался водевиль «Школьная пара».
При ярмарочном театре работал буфет, оборудована дамская уборная и комната для курящих. Есть сведения и о ценах на места. Так, цены в ложах на 5 персон по 5 рублей; 1 и 2 ряды – по 2 рубля; 3, 4 и 5 ряды – по 1 рублю 50 коп.; 6-9 ряды – 1 руб. 25 коп.; 10-13 ряды – 1 руб.; остальные в партере – 75 коп., балкон – 50 коп., галерка – 25 коп.
Труппа снимала частный «аристократический» театр О.А. Ушаковой. Это была весьма деятельная особа, видимо, купечествующая вдова. Кроме театра, она содержала также номера для приезжих.
В 1896 году Общество попечительства о народной трезвости открыло постоянно действующий театр (Д.В. Гаврилов. Шадринск в период промышленного капитализма (1861-1900), стр. 59-60), в котором предполагались постановки спектаклей как самодеятельной, так и профессиональных трупп. Сначала общество не располагало подходящим помещением для спектаклей, но через два года народный театр уже имел постоянное пристанище в здании на улице Веселой (старый городской театр находился на современной ул. К. Либкнехта, на берегу р. Исети, недалеко от городской поликлиники. Разобран в 1924 г.), которое в дореволюционных документах называется «старый театр».
Из спектаклей, сыгранных на сцене старого театра на первых порах его существования, нужно, прежде всего, отметить «Бедность не порок» и «Не все коту масленница» А.Н. Островского.
В одном из дел, хранящихся в документальном фонде Шадринской городской управы, сосредоточены интересные документы о старом городском театре, которые позволяют полнее представить это дореволюционное учреждение культуры (Госархив в г. Шадринске, Шадринская городская управа, ф. 473, оп. 1, д. 1711).
Сохранилось подробное описание старого театра и, судя по этому документу, он был не так уж мал. Так, зрительный зал мог вместить до четырехсот человек. В партере находилось 25 крашеных скамеек, рассчитанных на 272 места, а галерка вмещала приблизительно 100 человек.
Ширина сцены – около 6 метров, глубина – около 5 метров. В здании, кроме сцены, зала и уборных для артистов, имелись еще две комнаты для чайного и винного буфетов, причем, городская управа сдавала буфеты не антрепренерам, а местным торговцам и брала за их эксплуатацию дополнительные арендные сборы, помимо сборов с антрепренеров. Так, на сезон 1910-1911 гг. помещения для буфетов арендовала Ю.П. Петровская с платой в доход город по 6 руб. 60 коп. за вечер с отоплением и освещением комнат буфета за счет арендаторши.
Время от времени в театре появлялся и оркестр бальной музыки, который содержался на средства городского и общественного собрания (городское общественное собрание – клуб). Состав оркестра обычно в зимнее время был 7 человек, а в летнее – 11.
Из описи движимого имуществе городского театра и из переписки городского самоуправления с антрепренерами видно, что театр имел 6-7 перемен декораций. В частности, здесь имелась садовая решетка для сцены, а также садовая скамейка, павильон шоколадного цвета, две арки и два картонных кустика. Кроме того, были арки боярские и домик деревянный в русском стиле, занавеси парусиновые с изображением горы и монастырской стены, занавес с изображением летнего леса, а с обратной стороны – зимнего леса. Падуг (часть сценической декорации, состоящая из полос холста или другой ткани, подвешенных на штанге к верху сцены для скрытия верхних пролетов над декорациями) лесных – две, кулис лесных – восемь, а также полотняные половики с изображением скалистого берега. В театре также находились готический и каменный домики, колоннадный зал, римская комната, два деревянных декоративных кресла, декоративные стенные часы, зеркало и книжный шкаф. В описи числилась также занавесь парадная с объявлениями.
А как же освещался этот театр? Снаружи горело два уличных фонаря, а внутри – две подвесные люстры в 4 отделения на 4 лампы каждое без резервуаров (абажуров?), две лампы с белыми стеклянными резервуарами и три мощных подвесных молнии.
Старый городской театр исполнял свои функции исправно: он нередко принимал гастролировавшие труппы. Так, примерно в 1907 году в Шадринск приезжала труппа антрепренера А.А. Прозорова, сразу же завоевавшая симпатии местного зрителя. Спектакли проходили при полном сборе и театр покидал город «со значительной прибылью».
В фототеке Государственного архива в г. Шадринске хранится редкая фотография-монтаж, на которой запечатлен А.А. Светлов-Канунников, известный нам как муж Элеоноры Конрадовны Светловой-Канунниковой, которую благословил на профессиональную сцену ссыльный поэт Александр Ольхин. Связанный с Шадринском кровными узами, артист любил этот город, и его имя до революции нередко можно было встретить на городских афишах. Он был антрепренером товарищества драматических артистов и провел в нашем городе несколько театральных сезонов. Так, например, товарищество Светлова-Канунникова работало в Шадринске в сезоны 1909-1910 и 1912-1913 гг.
Так вот, на фотографии, хранящейся в архиве, А.А. Светлов запечатлен дважды: в молодые годы и зрелом возрасте. Здесь же цифра XXV и годы – 1835-1910 с изображением лиры. А на обратной стороне фотографии – программа юбилейного спектакля, который ставило товарищество 24 февраля 1910 года «по случаю 25-летней деятельности артиста Александра Александровича Светлова».
К постановке была подготовлена комедия А.И. Островского «Праздничный сон до обеда», в которой юбиляр играл роль Михаила Дмитриевича Бальзаминова. В спектакле были заняты артисты: Ильинская – Ничкина, Ангарова – Капочка, Скорева – сваха, Скорев – Неуеденов, Мишин – Юна, Шерри – Маланья.
В тот же вечер А..А. Светлов играл крестьянина в инсценированном рассказе А.П. Чехова «Злоумышленник».
На фотографии не указан город, где отмечался юбилей Светлова, но из документов Шадринской городской управы известно, что весной и летом 1910 года он проживал в Перми, и вел переписку с Шадринском о предстоящем сезоне. Вообще-то, небезынтересно полистать переписку городской управы по театральной части.
На каждый театральный сезон обычно поступало несколько заявок. Конкретно, весной 1910 года в городскую управу из Надеждинского завода (теперь город Серов Свердловской области – прим. авт.) пришла открытка от К.Л. Кармелюка-Каменского, в которой он просил отдать в аренду здание городского театра на пасху украинской труппе в 35 человек. Шадринцы решили было его принять, но пришла вторая открытка, в которой антрепренер уведомлял, что он «уже порешил» с тюменским текутьевским (Текутьев – тюменский миллионер и меценат – прим. авт.) театром, а в Шадринск приедет, возможно, в другое время.
Далее, хорошо известный шадринской публике антрепренер А.А. Светлов-Канунников написал в городскую управу несколько писем с просьбой отдать ему театр на предстоящий сезон 1910 и 1911 годов. В собрании от 13 июля городская дума решила отдать ему в аренду здание театра за арендную плату 200 рублей в месяц, причем город оставлял за собой 5 вечеров для устройства маскарадов и других развлекательных мероприятий.
Но почему-то Светлов замолчал, хотя из переписки видно, что городу была желательна именно драматическая и опереточная труппа Светлова-Канунникова. Так, уже 15 сентября 1910 года городской голова В.Я. Мокеев отбивает артисту срочную телеграмму: «Когда рассчитываете прибыть с труппой?» Но со Светловым, видимо, дело не выгорело, так как вскоре городскую управу заинтересовало предложение антрепренера Каневского из Екатеринбурга, руководившего украинской опереточно-драматической труппой.
А Светлов, видимо, нашел более подходящее место. Стоило Шадринскому городскому управлению немного замешкать с решением вопроса о приеме труппы, и антрепренер уже соглашается на более оперативное приглашение из другого города. Ведь от разворотливости и предприимчивости антрепренера зависело благосостояние целого театра, поэтому дремать не приходилось. Ни о каких государственных дотациях труппам тогда не могло быть и речи.
Каневский был согласен проработать в Шадринске только месяц – с 21 октября по 22 ноября. Городская управа ответила согласием. Труппа принималась с условием аренды театра за 10 рублей в вечер, причем арендатор должен был поддерживать температуру в театре не ниже 10 градусов тепла; ему же отдавался и доход от платной вешалки.
Но труппа Каневского пришлась не ко двору. Сборы были малы, и нам кажется, из-за того, что в это время уже начал действовать театр общества приказчиков. Антрепренер, потерпев за первые спектакли убыток в 270 рублей, просил город снизить ему арендную плату до 5 рублей за вечер, но твердолобые купцы, заседавшие в городской думе, не уступили двух рублей и снизили плату только до 7 рублей. Поэтому Каневский решил покинуть Шадринск, не окончив гастроли в оговоренный срок. Он заранее отправил на новое место управляющего афишами. Труппа, по слухам, уехала в Курган.
После труппы Каневского, в начале 1911 года в городском театре работало товарищество оперных артистов П.П. Кузнецова.
С вводом в действие театра общества приказчиков, построенного по последнему слову техники, городская управа снизила плату за аренду старого театра до 5 рублей за вечер. И в дальнейшем, в переписке с антрепренерами управа всегда оговаривалась, что, кроме городского театра, в Шадринске работает также и театр общества приказчиков.
На новый театральный сезон поступили предложения от артистов М.А. Макарова и С.А. Ярославцева-Сибиряка, находившихся в городе Ишиме Тобольской губернии, но договор не состоялся. Затем началась переписка о антрепренером Снегиревым из Самары, В.Я. Вронским из города Обояни Курской губернии, но, наконец договорились, со Снегиревым.
А теперь несколько слов о строительстве театра общества приказчиков. Шадринское общество взаимопомощи приказчиков организовано в период первой русской революции, с разрешения властей, в 1906 г. А уже через 4 года после организации общества, в чрезвычайно короткий срок было построено здание театра общества, называвшегося на первых порах «зрительным залом».
В одном из дел Шадринской городской управы за 1910-1913 годы сосредоточены документы о строительстве этого здания (Госархив в г. Шадринске, ф. 473, Шадринская городская управа, оп. 1, д. 1721). Обращает на себя внимание его прекрасно выполненный план. Небезынтересно познакомиться с этим планом. Так, в полуподвальном этаже планировалось сосредоточить контору театра, кухню и буфет, биллиард, раздевальные, туалеты, кладовки, трюм и электрическую станцию с нефтяным двигателем. На плане первого этажа значатся вестибюль, фойе, здесь же гостиная, чайная и читальня, партер, сцена, кулисы и уборные. Далее идут балкон, галерея и раздевальня при них. Этот факт говорил о том, что бедную публику не допускали раздеваться с «господами». Всего зрительный зал рассчитан на 700 человек.
Так как общество приказчиков было еще сравнительно молодым, то оно почти не имело капиталов. Поэтому правление общества было вынуждено для завершения строительства здания театра делать крупные займы, чтобы быстрее окупить затраты и начать зарабатывать. В частности, Шадринскому городскому общественному имени Д.Д. Пономарева (богатый дворянин, в 1863 г. основал Шадринский городской общественный банк – прим. авт.) банку оно задолжало 21 тысячу рублей, да по ручательным векселям 7,5 тысяч. Были сделаны займы по векселям и счетам у частных лиц на сумму 7 тысяч рублей и, наконец, у членов общества – 16 тысяч. А всего правление общества приказчиков задолжало разным лицам и банку 51 тысячу 500 рублей.
Построив здание, правление сразу же обратилось в правительственные учреждения и, в частности, к министру финансов с просьбой о выдаче ему долгосрочной ссуды из государственной казны в сумме 50 тысяч рублей и с рассрочкой платежей на 30 лет. А так как сумма была достаточно крупной, то министр финансов не рискнул сам решить этот вопрос и доложил Николаю II. 8 октября 1912 года царь «высочайше повелеть соизволил» разрешить Шадринскому обществу приказчиков ссуду в сумме 30 тысяч рублей на покрытие долгов, произведенных обществом при постройке здания театра. Причем, ссуда давалась с рассрочкой платежей на 15 лет, а деньги должны быть возвращены равным ежегодными платежами, кроме того платилось 5 процентов годовых займа, а это значило, что только по процентам общество должно было заплатить приличную сумму.
С вводом в эксплуатацию театра общества приказчиков Шадринск, как театральный город, стал котироваться высоко. Развивалась его экономика и культура. Так, в 1913 году город был соединен железной дорогой с Екатеринбургом, а это сразу же приблизило его к театральным центрам. В дореволюционный период в Шадринске работало 3 средних учебных заведения: учительская семинария, женская гимназия и реальное училище, неполная средняя школа – городское четырехклассное училище, а также несколько начальных школ. Здесь действовало 2 кинематографа, городской общественный сад, был открыт педагогический музей им. А.С. Пушкина. Кроме того, город стал обладателем коллекции произведений художника Ф.А. Бронникова. Была и публичная библиотека (библиотека открыта в 1876 году, в основу ее легли книги, подаренные просветителем А.Н. Зыряновым – прим. авт.).
Летом 1913 года в Шадринске стала выходить газета «Исеть», и она сразу же становится ревностным летописцем и ценителем театра.
«Едва заглянула к нам железная дорога, – писала «Исеть» 22 августа,– как Шадринск стал театральным городом. На протяжении нескольких дней сменили одна другую две драматические труппы гастролеров».
Сначала здесь была труппа Богдановского, ранее находившаяся под управлением артиста и драматурга Г.Г. Ге, широко известного по гастролям в Сибири. И, по словам рецензента «Исети», это были «настоящие артисты, каких Шадринску приходилось видеть чуть ли не впервые».
Здесь блистали имена Агазаровой и Богдановского, но судьба была несправедлива к этому высокому театру. Несмотря на хорошие, а порой и захватывающие спектакли, зал пустовал. Поэтому, из-за небольших сборов, артисты вскоре вынуждены были свернуть свои гастроли.
Но вот на шадринскую сцену является, в буквальном смысле слова, скандально известная труппа Осипа Комиссаржевского, которая беззастенчиво и с большой помпой объявила себя – ни много, ни мало – как «театром Веры Федоровны Комиссаржевской». Громкое имя покойной актрисы подействовало магически: публика повалила. Но расчет на простачков не удался: интеллигентный зритель на первом же спектакле был полностью разочарован, так как в труппе однофамильца великой актрисы «любовников играли какие-то бумажные попрыгунчики, героинь – семипудовые особы, а героев – рычащие господа Комиссаржевские».
Хотя рецензии на спектакли этой труппы были крайне уничтожающими, горожане все же их посещали, может быть, даже из любопытства: уж слишком много шума вызвали в городке эти незадачливые «артисты». Но долго Комиссаржевский продержаться уже не мог, так как был «разделан под орех» уничтожающими рецензиями журналиста Коляко (псевдоним Н.В. Здобнова – основателя газеты «Исеть», выдающегося советского библиографа, автора классического труда «История русской библиографии», ученого с мировым именем – прим. авт.).
Зимний сезон 1913-1914 годов начала труппа Курдина. Хотя в ней и попадались более-менее подготовленные актеры, однако этот театр был так же далек от желаемого ансамбля в спектаклях, как и ранее приезжавшие труппы «господ Комиссаржевских».
Но начнем по порядку. Так, в бенефис (спектакль или концерт, сбор с которых полностью либо частично поступает в пользу актера или служителя театра – бенефицианта – прим. авт.) артиста Набатова ставили «Горе от ума» А.С. Грибоедова и, надо сказать, бенефициант сыграл роль Чацкого с немалым успехом, несмотря на то, что уже ранее шадринских приверженцев храма Мельпомены полностью и безоговорочно в роли основного героя Грибоедова покорил выдающийся мастер сцены артист Санин. Чацкий Набатова был куда проще Чацкого Санина: он не обладал «высоким пламенем души», не было у него и испепеляющего сарказма но, все-таки, такой не воинственный, а скромный и благородный Чацкий, глубоко страдающий, сумел завоевать симпатии зрителя.
Нурдин неплохо играл князя Тугоуховского, а Тамаровская – Лизу. К недостаткам спектакля нужно отнести явную неслаженность и слабость игры других исполнителей в целом. А бал у Фамусова можно назвать «сплошным курьезом: колонный зал смешон, а светское общество карикатурно (выдержка из рецензии, опубликованной в газете «Исеть»)».
В бенефис Тамаровской дали «Даму из Торжка» Беляева. Спектакль был интересен уж тем, что декорации были оживлены, и, кажется, впервые в Шадринске, натуральной полевой травой и цветами. «Верилось в запах поля, – писал рецензент, – в прелесть лунной ночи (газета «Исеть» от 24 января 1914 года)».
Все шло более-менее сносно, пока режиссер и труппа брали посильные вещи. Но как дело доходило до классической литературы, тут взваливалась на плечи непосильная ноша.
В частности, Нурдин рискнул поставить «Недоросль» Д.И. Фонвизина. И что же? Играли «плоско и грубо», «старались смешить вовсю». И действительно, в зале смеялись… только младшие школьники», а серьезной же публике «было нестерпимо скучно – скучно на «Недоросле («Исеть», 28 января 1914 года)!»
Режиссеры, конечно, понимали, что, кроме серьезных спектаклей, зрителю нужна и разрядка, поэтому наряду с малозначащими комедиями, в ход шли и «Недоросль», и «Ревизор», но беда в том, что выдающиеся произведения русской литературы понимались и ставились весьма примитивно. Однако бессмертные комедии даже в примитивной постановке вызывали немало смеха, особенно «Ревизор» Н.В. Гоголя, но такова уж эта пьеса («Исеть», 5 февраля 1914 года)».
Терпение газеты « Исеть» лопнуло, когда был поставлен «Борис Годунов» А.С. Пушкина.
«По общей постановке «Бориса Годунова, – писала газета,– можно подумать, что вместо артистов на сцену забралась шайка футуристов, задавшаяся целью затоптать в грязь святые имена родной литературы («Исеть», 14 февраля 1914 года)».
Городу был нужен хороший театр – этот «могучий двигатель культуры, великий воспитатель». Но вся беда состояла в том, что театральными подмостками заправляли люди, зачастую не имевшие даже элементарного представления об этом сложном механизме искусства. Поэтому не удивляет, что приказчики – эти профессора торгашества – но и только, приглашали в свой театр случайных гастролеров, беззастенчивых проходимцев, не имея ни малейшего представления об их способностях, дарованиях, профессиональном мастерстве. Для приказчиков главным в подборе артистов был вопрос – а сколько надо заплатить?
Усмотрев в театре не столько храм искусства или культурное учреждение, сколько «доходное место», приказчики, мобилизовав всю свою изворотливость и предприимчивость, не останавливаясь ни перед чем, даже перед ходатайством в высшие правительственные сферы, в чрезвычайно короткий срок добились завершения строительства театра, чтобы он немедленно стал приносить обществу доход.
Вот эта торопливость и неразборчивость и мешали делу. Поэтому в труппах, за исключением нескольких профессионалов, мы не найдем стоящих работников, не найдем и слаженного ансамбля, а какой-то «странный винегрет».
Но зато апломба и «беззастенчивой дерзости» – хоть отбавляй. Чем же назвать еще постановку таких вещей, как «Анна Каренина», «Борис Годунов» и «Царь Эдип», как не аферой. Ведь даже зрелые театральные коллективы берутся за их сценическое воплощение с определенной опаской. И не случайно, что руководство средними учебными заведениями города запрещало гимназисткам и реалистам посещать эти спектакли – дабы они не приобрели превратного представления о замечательных произведениях русской и мировой литературы, о классических образах.
Рецензент Н.В. Здобнов образно сравнил шадринский балаган с карикатурными спектаклями на арене цирка (Коляко. Наше общество приказчиков – «Исеть», 21 февраля 1914 года).
Но, несмотря на все недоработки режиссеров и актеров, театр был любим, он являлся неотъемлемой частью духовной жизни горожан, и уже сам факт, что в Шадринске в предреволюционное время работало иногда сразу два театра – у общества приказчиков и старый городской, на берегу Исети – говорит сам за себя.