Оскар Уайльд
Саломея
Иродиада. Что тебе до того, что она будет танцевать в крови? Сам ты давно уже погряз в ней, ты…
Ирод. Что мне до этого? Ах, посмотрите на луну! Она стала красной. Она стала красной, как кровь. Ах, пророк это правильно предсказал. Он предсказал, что луна станет красной, как кровь. Разве он не предсказывал этого? Вы все его слышали. Луна стала красной, как кровь. Разве вы не видите этого?
Иродиада. Я прекрасно это вижу, и звезды падают, будто зеленые смоквы, не так ли? И солнце почернело, как власяница, и цари земные преисполнились страха. По крайней мере это видно. Один раз в жизни пророк оказался прав. Цари земные преисполнились страха…Словом, вернемся во дворец. Вы больны. В Риме скажут, что вы безумны. Пойдемте во дворец, говорю вам.
Голос Иоканаана. Кто тот, что приидет из Эдома, кто приидет из Босры в одежде, окрашенной в пурпур, кто сияет в красе своих одеяний, кто идет во всемогущей силе своей? Отчего твои одеяния окрашены багрянцем?
Иродиада. Пойдемте во дворец. Голос этого человека раздражает меня. Я не хочу, чтобы моя дочь танцевала, когда он так кричит. Я не хочу, чтобы она танцевала, когда вы так смотрите на нее. Словом, я не хочу, чтобы она танцевала.
Ирод. Не надо подниматься, супруга моя; это бесполезно, царица моя. Я не вернусь, пока она не станцует. Танцуйте, Саломея, танцуйте для меня.
Иродиада. Не танцуй, дочь моя.
Саломея. Я готова, тетрарх.
Саломея танцует танец семи покрывал.
Ирод. Ах! Это великолепно, это великолепно! Видите, она станцевала для меня, ваша дочь. Подойдите, Саломея! Подойдите, чтобы я мог дать вам ваше вознаграждение. Ах! Я хорошо плачу танцовщицам. Тебе – я хорошо заплачу тебе. Я дам тебе все, чего ты ни пожелаешь. Чего ты хочешь, говори?
Саломея (опускаясь на колени). Я хочу, чтобы мне сейчас принесли на серебряном блюде…
Ирод (сияя). На серебряном блюде? Ну да, на серебряном блюде, конечно. Она прелестна, не так ли? И что же вы хотите, чтобы вам принесли на серебряном блюде, дорогая и прекрасная моя Саломея, вы, что прекраснее всех девушек в Иудее? Что вы хотите, чтобы вам принесли на серебряном блюде? Скажите мне. Что бы это ни было, вы это получите. Мои сокровища принадлежат вам. Что это, Саломея?
Саломея (вставая). Голова Иоканаана.
Иродиада. Ах! Хорошо сказано, дочь моя.
Ирод. Нет, нет.
Иродиада. Хорошо сказано, дочь моя.
Ирод. Нет, нет, Саломея. Не требуйте от меня этого. Не слушайте вашу мать. Она всегда дает вам дурные советы. Не надо ее слушать.
Саломея. Я не слушаю свою мать. Это для своего собственного удовольствия я прошу принести на серебряном блюде голову Иоканаана. Вы поклялись, Ирод. Не забывайте, что вы поклялись.
Ирод. Я это знаю. Я поклялся своими богами. Я прекрасно это знаю. Но я умоляю вас, Саломея, попросите у меня что-нибудь другое. Потребуйте от меня половину моего царства, и я вам его дам. Но не требуйте от меня того, чего вы потребовали.
Саломея. Я прошу у вас голову Иоканаана.
Ирод. Нет, нет, я не хочу.
Саломея. Вы поклялись, Ирод.
Иродиада. Да, вы поклялись. Все слышали. Вы поклялись перед всеми.
Ирод. Замолчите. Я не с вами говорю.
Иродиада. Моя дочь с полным основанием потребовала голову этого человека. Он изрыгал мне в лицо оскорбительные слова. Он говорил обо мне чудовищные вещи. Люди видят, что она очень любит свою мать. Не сдавайтесь, дочь моя. Он поклялся, он поклялся.
Ирод. Замолчите. Не говорите со мной… Послушайте, Саломея, надо быть благоразумной, не так ли? Не правда ли, нужно быть благоразумной? Я никогда не был строг с вами. Я всегда любил вас. Быть может, я слишком любил вас. Так не просите от меня этого. Это ужасно, это чудовищно просить это у меня. В глубине души я думаю, что вы говорите несерьезно. Голова обезглавленного человека – безобразная вещь, не правда ли? Это не то, на что подобает глядеть девственнице. Что за радость может она вам доставить? Никакой. Нет, нет, вы не хотите этого… Послушайте меня минутку. У меня есть изумруд, огромный круглый изумруд, который прислал мне фаворит Цезаря. Если посмотреть в этот изумруд, можно увидеть, что происходит далеко-далеко. Сам Цезарь берет с собой такой изумруд, когда отправляется в цирк. Только мой больше. Это самый большой изумруд на свете. Вам ведь хочется получить его, не правда ли? Просите его у меня, и я дам его вам.
Саломея. Я требую голову Иоканаана.
Ирод. Вы не слушаете меня, вы не слушаете меня. Позвольте же мне наконец сказать, Саломея.
Саломея. Голову Иоканаана.
Ирод. Нет, нет, вы не хотите этого. Вы говорите мне это лишь затем, чтобы причинить мне боль, потому что я так смотрел на вас весь вечер. Ну что ж, да, я смотрел на вас весь вечер. Ваша красота взволновала меня. Ваша красота ужасно взволновала меня. Но я больше никогда не буду этого делать. Не надо смотреть ни на людей, ни на вещи. Надо смотреть только в зеркала, потому что зеркала показывают нам только маски… О! О! Вина! Я хочу пить… Саломея, Саломея, будем друзьями. Словом, посмотрите… Что я хотел сказать? Что это было? А! Вспомнил!.. Саломея! Нет, подойдите поближе. Я боюсь, что вы меня не слышите… Саломея, вы знаете моих белых павлинов, моих прекрасных белых павлинов, что гуляют в саду под миртами и высокими кипарисами. У них позолоченные клювы, и зерно, которое они клюют, тоже позолоченное, а их лапки окрашены в пурпур. Когда они кричат, приходит дождь, и луна выходит на небо, когда они распускают хвосты. Они прохаживаются парами под кипарисами и черными миртами, и к каждому приставлен раб, чтобы ухаживать за ним. Иногда они перелетают через деревья и опускаются на траву или вокруг прудов. В мире нет других таких дивных птиц. Ни у одного царя на свете нет таких прекрасных птиц. Я уверен, что даже у Цезаря нет таких прекрасных птиц. Ну хорошо! Я дам вам пятьдесят моих павлинов. Они будут повсюду следовать за вами, и вы будете среди них словно луна, окутанная большим белым облаком… Я дам вам их всех. У меня их только сто, и ни у одного царя на свете нет таких павлинов, как мои, но я отдам вам их всех. Только освободите меня от моего слова и не просите у меня того, что попросили. (Осушает кубок с вином.)
Саломея. Дайте мне голову Иоканаана!
Иродиада. Хорошо сказано, дочь моя! Вы, вы смешны с вашими павлинами.
Ирод. Замолчите. Вечно вы кричите. Кричите, точно хищный зверь. Нельзя так кричать. Ваш голос раздражает меня. Замолчите, говорю вам… Саломея, подумайте о том, что вы делаете. Может, этот человек пришел от Бога. Я уверен, что он пришел от Бога. Это святой человек. Перст Божий прикоснулся к нему. Бог вложил в его уста ужасные слова. Во дворце, как и в пустыне, Бог всегда пребывает с ним… Во всяком случае, это возможно. Никто не знает, но это возможно, что Бог с ним и за ним. Возможно также, что, если он умрет, со мной случится несчастье. В конце концов он сказал, что в тот день, когда он умрет, с кем-то случится несчастье. С кем, как не со мной? Вспомните, я поскользнулся в луже крови, когда вышел сюда. К тому же я слышал в воздухе шум крыльев, шум громадных крыльев. Это очень плохие предзнаменования. А были и другие. Я уверен, что были другие, хотя я их и не видел. Ну хорошо! Саломея, вы ведь не хотите, чтобы со мной случилось несчастье? Вы не хотите этого. Послушайте же меня.
Саломея. Дайте мне голову Иоканаана.
Ирод. Видите, вы не слушаете меня. Но – спокойствие. Вот я… я так совершенно спокоен. Я очень спокоен. Послушайте. У меня здесь спрятаны драгоценности, которых никогда не видела даже ваша мать. Совершенно изумительные драгоценности. У меня есть ожерелье из жемчугов в четыре нитки. Можно подумать, будто это серебряные луны, нанизанные на серебряные лучи. Можно подумать, будто это пятьдесят лун, пойманных в золотую сеть. Одна царица носила его на своей груди, белой, как слоновая кость. Ты станешь прекрасна, как царица, когда наденешь его. У меня есть аметисты двух видов. Один черный, как вино. Другой красный, как вино, разбавленное водой. У меня есть топазы, желтые, как глаза тигра, и розовые, как лапки голубей, и зеленые, как кошачьи глаза. У меня есть опалы, что всегда сверкают очень холодным огнем, опалы, что печалят дух и боятся теней. У меня есть ониксы, подобные зрачкам умершей женщины. У меня есть селениты, что меняются с каждой фазой луны и бледнеют, когда встречаются с солнцем. У меня есть сапфиры, огромные, величиной с яйцо, и синие, как васильки. В них играет море, и луна никогда не тревожит синеву их волн. У меня есть хризолиты и бериллы, хризопразы и рубины, сардониксы, и гиацинты, и халцедоны, и я отдам тебе их все, все, и еще прибавлю. Царь индийский только что прислал мне четыре веера из перьев попугая, а царь нумидийский – платье из страусовых перьев. У меня есть кристалл, в который запрещено смотреть женщинам, и даже молодые мужчины могут созерцать его лишь после того, как их высекут розгами. В перламутровом ларце у меня есть три изумительные бирюзы. Если носить их на лбу, можно вообразить вещи, которых не существует, а если в руке – можно сделать женщину бесплодной. Это очень ценные сокровища. Этим сокровищам нет цены. И это не все. В эбеновом ларце у меня есть две янтарные чаши, похожие на золотые яблоки. Если враг вольет яд в эти чаши, они станут словно серебряные яблоки. В ларце, инкрустированном янтарем, у меня есть сандалии, украшенные стеклом. У меня есть мантии, привезенные из страны серов, и браслеты, отделанные яшмой и карбункулами, привезенные из города Евфрата… Так чего же хочешь ты, Саломея? Скажи мне, чего ты хочешь, и я дам тебе это. Я дам тебе все, чего ты ни попросишь, кроме одной жизни. Я дам тебе плащ верховного жреца. Я дам тебе плащаницу Святилища.
Евреи. О! О!
Саломея. Дай мне голову Иоканаана!
Ирод (опускается на свое ложе). Дайте ей то, чего она требует! Воистину дочь своей матери! (Первый солдат подходит. Иродиада снимает с руки тетрарха перстень смерти и отдает его солдату, который тотчас же относит его палачу. У палача испуганный вид.) Кто взял мой перстень? У меня на правой руке был перстень. Кто выпил мое вино? У меня в кубке было вино. Он был полон до краев. Кто выпил его? О! Я уверен, что с кем-то случится несчастье. (Палач спускается в колодец.) Ах, зачем я дал клятву? Цари никогда не должны давать клятву. Если они не держат ее, это ужасно. Если держат – тоже ужасно…
Иродиада. Я считаю, что моя дочь поступила хорошо.
