Остин Сигмунд-Брока
Навеки не твоя
Глава 4
Ромео:
Да мира нет за стенами Вероны!
Чистилище за ними, пытки, ад!
Я сталкиваюсь с Энтони на выходе из театрального класса, когда закончилась репетиция. Все, о чем я мечтаю, – это выбраться из головы Джульетты, даже если для этого придется есть ужасную пиццу в совершенно не аутентичном ресторане. Я больше не попадала впросак после происшествия с Билли Кейном, но и не то чтобы была неотразимой Джульеттой.
– Ты идешь в «Верону» на свою смену, да? – Я игриво толкаю Энтони локтем. – Эта репетиция меня вымотала.
– Не знаю, на что ты жалуешься, – негодует он. – Я потратил три часа, чтобы выучить свой монолог о королеве Маб, и мы даже не добрались до моей сцены сегодня!
– Ну, по крайней мере тебе не пришлось терпеть поцелуи Тайлера Даннинга, – отвечаю я.
Энтони вскидывает бровь:
– Да прям уж терпеть…
Я шлепаю его по плечу.
– Да, я иду в «Верону», – говорит он, перехватив мою руку. – Но ты уверена ли, что не хочешь задержаться здесь? – Он кивает куда-то за мою спину, я поворачиваюсь, чтобы проследить за его взглядом, и вижу Билли Кейна, сосредоточенно беседующего с Оуэном.
– Ты заметил? – сухо спрашиваю я.
– Меган. Все заметили. Думаю, сам Уильям Шекспир почувствовал это в своей могиле. – Теперь его очередь пихать меня локтем. – Давно пора тебе пуститься в новое бурное романтическое приключение.
Мой взгляд на секунду задерживается на узких джинсах Билли.
– Встретимся в «Вероне» через двадцать минут.
Я направляюсь к тому месту, где разговаривают Билли и Оуэн, и улавливаю обрывок разговора. Похоже, они обсуждают поэзию. Билли хвалит «образы леса», но говорит, что внутренние рифмы требуют доработки.
– Обожаю, когда парни говорят о внутренних рифмах, – замечаю я, подходя к ним. – Привет, Оуэн. Привет, Билли, – улыбаюсь я.
Оуэн встревает:
– Э-э, теперь он Уилл.
Билли закатывает глаза, и я перевожу взгляд с него на Оуэна.
– Кажется, я что-то пропустила.
– Да ничего такого, – говорит Билли – то есть Уилл. – Я просто решил, что буду теперь зваться Уиллом.
Да. Да. Нам больше нравится Уилл. Все в нем прекрасно гармонирует. Светлые волосы, облегающая одежда, простое и элегантное имя. Кажется, я сейчас просто умру.
– Круто, – говорю я вместо этого.
Уилл демонстрирует ослепительную улыбку.
– Эй, мне очень понравилась твоя оригинальная трактовка Джульетты. Эта сцена тебе отлично удалась.
– Ну, – я стараюсь, чтобы это прозвучало небрежно, – мне как-то нужно было сделать ее интересной. Мне сложно вжиться в образ такой робкой недотроги. – Я вижу, как брови Оуэна взлетают вверх, но я сконцентрирована на улыбке Уилла – она становится шире.
– Могло быть и хуже. Если бы тебе пришлось пытаться влюбить в себя парня, когда ты сама притворяешься парнем. – Он скрещивает руки, бросая мне вызов – пойму ли я намек?
– «Двенадцатая ночь, или Что угодно». Да, пожалуй, это лучше, чем когда твоему персонажу отрубают руки два брата-психопата, – говорю я, включаясь в игру.
Уилл поднимает бровь.
– Мне нравится «Тит Андроник»! Знаешь ли, это точно лучше, чем обжиматься с ослом.
– Ну, Тайлер как раз осел, – бормочу я себе под нос, поняв, что он ссылается на «Сон в летнюю ночь».
– Это все очень мило, – встревает Оуэн, – но, Уилл, ты же собирался мне отдать комментарии к тексту песни?
– Текст песни? – Я поворачиваюсь к Оуэну. Я бы рассердилась за то, что он помешал моему откровенному флирту, если бы не была заинтригована.
– Оуэн пишет тексты для моей группы, – говорит Уилл с притворной небрежностью парня, который явно привык говорить девушкам, что играет в группе.
Мои глаза расширяются.
– Ты в группе? – спрашивают я Оуэна. Уиллу я легко верю, но скромный Оуэн?..
Уши его краснеют.
– Я – нет. Я просто пишу слова.
– Я не знала, что ты писатель. – Это объясняет вечные ручку и блокнот.
– Ты что, шутишь? – говорит Уилл, и я снова перевожу взгляд на него. Учитывая его обходительную улыбку и потрясающие волосы, я вообще не верю, что отводила от него глаза. – Этот парень только и делает, что пишет. Я с ним не могу толком поговорить, чтобы он во время разговора не записал идею для одной из своих пьес.
– Уилл, текст? – Оуэн протягивает руку, выглядя явно смущенным.
Уилл передает Оуэну сложенный листок бумаги из кармана, и я понимаю, что пора действовать. Я не хочу, чтобы Уилл ушел, не дав мне номер телефона.
– Эй, ребят, хотите в «Верону» на недожаренную пиццу?
– К сожалению, – говорит Уилл, – мне нужно пройтись по схеме декораций с Джоди. Но мы увидимся в среду.
– А что будет в среду? – Не то чтобы это имело значение.
– Первый прогон твоей сцены на балконе. Я возглавляю техническую команду, так что должен присутствовать. Кроме того, – он улыбается такой улыбкой, которая слишком хороша для этого мира, – я бы не хотел ее пропустить.
Я морщу нос:
– Поверь, ты не хочешь это видеть…
– Поверь, хочу. – Он смотрит мне прямо в глаза, и я клянусь, мои колени сейчас подкосятся. Пожалуй, мне не придется сегодня перебирать возможные кандидатуры на роль моего парня. Может быть, Уилл – тот, кто мне нужен. Даже если мне придется повторить сцену на балконе тысячу раз, внезапно я не могу дождаться, когда же наступит среда.
Уилл уходит, открывая мне обзор на еще одну свою привлекательную сторону.
– Что ж, э-э… Пицца? – голос Оуэна возвращает меня с небес на землю.
У меня уходит секунда на то, чтобы осознать, что его я тоже звала.
– А, да. Пойдем.
* * *
Самый краткий путь от школы до «Вероны» пролегает через лесок. Не то чтобы Стиллмонт был окружен деревьями – они скорее рассеяны по всему городу и иногда занимают удивительно большие участки. Мне нравится гулять по лесам. Не сказала бы, что я фанат трансцендентализма[7], Bon Iver[8] и всего такого, но меня стало тянуть к тишине. Особенно когда появилась Эрин.
Я веду Оуэна по едва заметной тропинке, пересеченной толстыми корнями деревьев.
– Я не знала, что вы друзья с Уиллом, – говорю я.
– А мы и не друзья, – отвечает Оуэн, а потом поправляется: – Ну, мы не близкие друзья. Я дружу с Джорданом, и он дружил с Джорданом. Но теперь Джордан живет в Чикаго, а он был…
– Связующим звеном, – заканчиваю я его предложение. Я очень хорошо понимаю, что он имеет в виду. Я пыталась проводить время с друзьями Энтони по математическим олимпиадам в его отсутствие, и это прошло не очень успешно. Они на меня свирепо смотрели, когда я перепутала названия «Звездный путь: Новое поколение» и «Звездные войны: Новая надежда».
– Да… Точно так, – Оуэн произнес задумчиво, с удивлением. – Но да, мы с Уиллом общаемся. Я ему пишу тексты, а он меня упоминает как автора песен в своих несуществующих записях.
Я ухмыляюсь.
– Он выглядит… другим, – осторожно говорю я. – Что с ним такое?
– Другим? – Я слышу едва различимое раздражение в голосе Оуэна. Насколько мне нравятся эти изменения в Уилле, настолько Оуэну, судя по всему, нет. – Билли поехал этим летом в песенный лагерь. А вернулся из него Уилл. Он вроде как переосмыслил себя.
Я медлю, подтягивая сумку на плече.
– Он стал таким красавчиком.
Оуэн издает смешок.
– Ну, только ему об этом не говори. Он стал невыносим с тех пор, как вернулся.
– Я очень даже собираюсь ему об этом сказать! – Я оборачиваюсь через плечо и вижу, что Оуэн смотрит на меня скептически.
– Ты собираешься приударить за этим парнем после одного разговора, в котором вы обменялись парой шуток про Шекспира и посмотрели друг другу в глаза?
– А то! Говорю же, он красавчик.
Я поворачиваюсь обратно к тропинке и слышу, как Оуэн смеется за моей спиной.
– Пожалуй, если это любовь, то одного разговора вполне достаточно. Ты – настоящая Джульетта.
– Любовь? – Я хмыкаю, пиная камушек на дороге. – Я разве говорила что-то о любви? Я просто думаю, что это было бы весело. Я не из тех, кто любит все эти вещи вроде «любви с первого взгляда», «долгих прогулок по пляжу» и «сцен на балконе». Я бы и любила их, но только если бы верила, что они – не просто красивые сказки. Я так же, как и все, о них мечтаю. Просто я не слишком тешу себя надеждами.
– Что ты имеешь в виду? – Судя по голосу Оуэна, ему действительно интересно.
Обычно я не говорю о моей уникальной череде расставаний, но в Оуэне есть что-то, что дает мне ощущение, будто он поймет.
– Помнишь, что я тебе рассказывала о Тайлере? Он бросил меня ради моей лучшей подруги Маделайн, и теперь они типа идеальная пара. Штука в том, что не в первый раз парень оставил меня ради своей настоящей любви. Это отчетливая тенденция: с кем бы я ни начала встречаться, они вскоре встречают своих Единственных.
Оуэн молчит. Я не оглядываюсь, беспокоясь, что он теперь сочтет меня параноиком, полным жалости к себе. Но его слова звучат сочувственно, когда он произносит:
– Ужасно, когда тебя бросают.
– Меня не бросают, – быстро отвечаю я, в голос мой прокрадывается защитный инстинкт. – Парни оставляют меня не из-за меня. Дело не в том, что я их отпугиваю, – добавляю я, желая это прояснить. – Я просто… Предыдущая девушка.
– Ты – Розалина, – говорит Оуэн, и я останавливаюсь. Он стоит посреди тропинки, руки в карманах, и смотрит в лес, будто в глубокой задумчивости.
– Девушка, которую Ромео оставил ради Джульетты? Это не очень-то лестное сравнение, – бормочу я. Но в душе знаю, что оно верно.
И тогда он смотрит на меня, уже не в задумчивости – он видит меня, он весь внимание. Я осознаю, что такого ни разу еще не случалось за последние пару дней с тех пор, как мы познакомились. Когда бы я ни встретила Оуэна, он наполовину был в своем блокноте или в размышлениях.
Он мотает головой.
– Мне кажется, Розалина действительно интересная. Она – неисследованная часть пьесы. Во многом ее история наверняка более интересна, чем Джульетты. По крайней мере, я так считаю.
Серьезность в его голосе и его взгляд заставляют меня снова повернуться лицом к тропинке. Не могу отделаться от ощущения, что он видит во мне что-то, чего нет.
– Сначала ты говоришь, что я – настоящая Джульетта, а теперь – что я – Розалина, – смеюсь я, стараясь вернуть разговор в легкомысленное русло, – мне стоит быть аккуратнее. Если я продолжу говорить, то превращусь в Тибальта.
Я жду ответа Оуэна. Не услышав его шагов за спиной, я оглядываюсь. Он залез на валун и поднял свой телефон к верхушкам деревьев в универсальном для всего человечества жесте поиска сигнала мобильной связи.
– Зачем тебе связь? – спрашиваю я. – Мы в пяти минутах от ресторана.
– Козима хочет мне позвонить по FaceTime, – говорит он так, будто это очевидно.
– Козима? – Я подавляю смешок, глядя на лесную акробатику Оуэна.
– Моя девушка.
У Оуэна есть девушка? Интересно.
– Что это за имя? – спрашиваю я, потому что мне на самом деле любопытно.
– Итальянское, – отвечает он, спускаясь с камня в поисках новой позиции. – Ну, она живет в Италии. Мы в таких далеких часовых поясах, что приходится делать видеозвонки при любой возможности.
Итальянка? Оуэн полон сюрпризов. Я делаю вычисления в уме.
– Разве в Италии сейчас не глубокая ночь?
– Да, поздно. – Теперь он стоит между двух гигантских сосен. Его лицо ничего не выражает, он машет телефоном контролируемыми, неспешными движениями. Для кого-то, кто внезапно прервал свой путь, чтобы вскарабкаться на валун, он выглядит абсолютно спокойным относительно своей неудачи. – Я пытаюсь поймать ее перед тем, как она пойдет спать, но тут телефон не ловит.
– Мы, знаешь ли, в лесу, – замечаю я беспомощно. Оуэн не отвечает, и тогда я продолжаю: – Ну, я хочу пиццу. Скажи чао Козиме, своей итальянской девушке. – Прежде чем я продолжаю путь по тропинке, успеваю заметить на губах Оуэна улыбку.
* * *
В «Вероне» я встречаю Дженну Чоу и пару благородных синьор из сегодняшней сцены, которые сидят в кабинке у стойки с газировкой. Слава богу, Тайлера и Алиссу не видать. Я была бы не против передышки от его высокомерия и ее постоянного осуждения. Я юркаю на сиденье, Энтони подходит, чтобы принять наши заказы.
– Ух ты, Энтони! – Я стараюсь сдержать смех. – Ты выглядишь восхитительно.
На нем футболка, рисунок ткани которой напоминает средневековую рубаху, и на его тугих черных кудряшках – шляпа как у Робин Гуда, только на пару размеров меньше. Это ужасно и прекрасно.
– Меган, никакие твои слова не умалят мое достоинство, – говорит он с вызовом. Он осматривает комнату за моей спиной: – Эй, а где Билли?
– Он теперь Уилл, – поправляю я. – Он не придет, но Оуэн скоро будет тут. Он сейчас со своей девушкой говорит.
– С Козимой? – спрашивает Дженна с понимающей улыбкой. Все остальные за столом хихикают.
Я чувствую, что я чего-то не знаю.
– Да, а что?
– Ты же понимаешь, что она ненастоящая, да? – Кортни Грин отвечает с заговорщицкой ухмылкой. – Оуэн точно ее придумал. Никаких доказательств нет.
Энтони кашлянул.
– Ребят, у меня еще другие столы есть. Вы будете заказывать-то? – Он вытягивает из кармана перо. Не в силах сдержаться, я начинаю хохотать. Мы заказываем пару порций пиццы под названием «Банкет Бенволио» (пепперони, колбаса, перец, что кажется весьма вольной трактовкой оригинального текста), и Энтони бросает на меня последний строгий взгляд.
Оуэн является спустя пару минут, явно не в духе. Он садится в кабинку напротив меня. Не медля, я с улыбкой спрашиваю:
– Как там Козима?
– В пикселях, – бурчит он. Компания переглядывается. Я знаю, что Оуэн это заметил, потому что он устало поворачивается к Дженне.
– Ты же не думаешь до сих пор, что она ненастоящая, правда?
– Доказательств нет, – повторяет Кортни.
– Это нормальное поведение для труппы? – спрашивает меня Оуэн полушутливо раздраженным тоном. – Они меня допрашивают с первого дня, как я пришел в театральный класс, о моей настоящей, – он бросает взгляд на Кортни, – истинно реальной девушке.
– Привыкай лучше, – отвечаю я твердо. Уголки его губ загибаются вверх. – У нее есть Facebook? – Я пытаюсь дать ему шанс реабилитироваться. Я вытаскиваю из кармана телефон и открываю приложение.
Оуэн хмурится, будто слышал уже этот вопрос раньше.
– Козима считает социальные сети ерундой, – бормочет он.
Теперь и я улыбаюсь.
– Ужасно удобно. – Но прежде чем он успевает ответить, я вижу непрочитанное письмо в почте. Тема письма – «Ваше предстоящее собеседование в Театральный институт Южного Орегона»! Я теряю нить разговора о Козиме, пока мои глаза бегут по строчкам письма. Я откладывала мысли о собеседовании, но теперь до него осталось всего несколько дней, и я ни о чем не могу думать, кроме него. Мой живот скручивает еще сильнее, когда Энтони приносит масляную пиццу.
– Эй, э-э, Меган, – слышу я его тихий голос рядом. – Можно с тобой поговорить минутку?
Радуясь возможности отвлечься, я вскакиваю и следую за ним к стойке с салатами, где народу сильно меньше, чем в любой другой части ресторана.
– Что? Хочешь, чтобы я тебе принесла смену одежды? – спрашиваю я, когда мы останавливаемся.
Энтони склоняет голову набок, не оценив шутку.
– К твоему сведению, я собираюсь так одеться на твою свадьбу. И твою вторую свадьбу. И третью.
Я скрещиваю руки на груди, сдерживая улыбку.
– Ладно. Чую, пятая свадьба наконец удастся.
Он смеется.
– А вообще, – он понижает голос, – мне нужен твой мудрый совет.
– Насчет парней?
– Ну конечно.
– Тогда ты обратился по адресу. – Я облокачиваюсь на стойку. – Что такое?
– Эрик пригласил меня на вечеринку, – объясняет Энтони. – Но я не уверен, обычное ли это дружеское приглашение или что-то большее.
– Ну, а ты вообще уверен, что Эрик… – Я осекаюсь, когда замечаю, что мимо идет хостес и ведет за собой к столу семью из пяти человек. Ориентация Энтони вряд ли для кого-то тайна – все в школе точно знают, что он гей. Но, может, он не хочет, чтобы о его личной жизни знали коллеги и случайные соседи. – Ты уверен, что Эрик… – я пытаюсь снова, – …любит пиццу с колбасой? – заканчиваю я, морщась, и глаза Энтони раскрываются шире.
– Это было ужасно, – укоряет он.
– Да, – корчу я гримасу. – Но… все же?
Энтони делает глубокий вдох, будто ему нужно подготовиться, прежде чем выговорить следующие слова.
– Я не знаю, Меган. Я никогда не видел, чтобы он… Ее заказывал. Но я не знаю, любит ли он ее втайне. Если бы ему подали ее, может, он бы и не отказался. – Энтони закатывает глаза, уже почти ухмыляясь. – Я просто хочу понять, что такого рода приглашение значит для парней. Это точно дружеское? Или точно приглашение на свидание?
– Зависит от ситуации, – начинаю я. – Со мной бывало и так, и так. Когда Чарли пригласил меня на день рождения Кортни, я знала, что это свидание, потому что перед этим он настойчиво за мной ухаживал пару недель. А когда я пошла в кино с Крисом, то не знала, что думать. Ты же знаешь Криса. У него вообще мимика отсутствует на лице. А вот Дин…
– Ясно все с тобой, – вздыхает Энтони расстроенно, затем смотрит за мою спину. – Эй, Окита, подойди на секунду.
Я оборачиваюсь и вижу Оуэна у стойки с салатами, по понятным причинам пицца ему не понравилась. Его плечи напрягаются – ему не нравится, что его выделили.
– Мне нужно мнение парня-натурала, – продолжает Энтони. – Парень, который мне нравится, пригласил меня на вечеринку. Это свидание или просто нормальная вещь для ребят-натуралов?
В ту же секунду Оуэн становится очаровательно задумчивым. Его брови поднимаются, глаза осматривают комнату, яркие, как две лампочки.
– Я бы взвесил несколько факторов, – в итоге произносит он. – Насколько хорошо он к тебе расположен? Пригласил ли он кого-то еще из коллег? Каков был его тон?
– Эрик не особо общается с коллегами тут, – говорит Энтони, и я слышу, что он старательно подавляет радость в голосе. – Не думаю, что он еще кого-то позвал.
– Хороший знак, – предполагаю я.
Волнение Энтони все-таки прорывается.
– Отлично, тогда мне надо надеть тот синий пиджак?
– Ух. – Я кладу руку ему на плечо. – Мне кажется, для синего пиджака пока рановато.
– Я его надевал на наше второе свидание, – отстреливается Энтони. – Помнишь? Я нам приготовил карне асада[9] – и насколько я помню, все прошло отлично.
И правда отлично, я помню это. Я тогда впервые по-настоящему поцеловалась с парнем, а Энтони – в последний раз поцеловался с девушкой. Готовит он просто великолепно. Пожалуй, абсолютно невозможно парню, который понравился Энтони (или девушке, как в случае с вашей покорной слугой), угоститься карне асада его приготовления и не влюбиться в него.
– Ты прав, – говорю я. – Это было превосходное свидание.
Я замечаю удивление на лице Оуэна. Он переводит взгляд с меня на Энтони, медленно складывая картинку в голове. Он скептически прищуривается.
– Погодите-ка… Вы встречались?
– Это было давно, – объясняю я, наблюдая за Энтони, который выглядит веселым. – Это было до того, как Энтони признал, что предпочитает пиццу с колбасой. – Энтони начинает хохотать, чуть не валясь на стойку с салатами.
– Ничего себе. – Оуэн снова внимательно смотрит на меня, как смотрел в лесу. В его темных глазах бесконечная глубина. – То есть то, что ты мне рассказала раньше, все-таки правда.
– О да, это правда, – говорю я.
– То есть мы согласны, – объявляет Энтони, не обращая внимания на нас с Оуэном. Он отлепляется от стойки. – Все-таки пиджак.
Женщина, сидящая в кабинке за его спиной, выразительно покашливает, глядя в его сторону.
– Черт, – бормочет Энтони, оглядываясь через плечо. – Мне нужно обслужить три стола, – он убегает, выхватывая на ходу свою шариковую ручку в виде пера.
Я иду вместе с Оуэном обратно к нашей кабинке и сажусь, вытаскивая телефон, чтобы подтвердить собеседование. Стоит только открыть это письмо, и на меня накатывает новая волна тошноты. Я не самая лучшая ученица – мой средний балл ниже 4.0, а резюме не набито внешкольной деятельностью. Я не Маделайн, у которой углубленная программа и общественная работа, и не Тайлер, к которому на бейсбольные игры с девятого класса приходят скауты.
Единственное, что меня действительно интересует в школе, – это режиссирование, и когда я думаю о колледже или вообще о будущем, ТИЮО – это для меня все. Я бы иначе не участвовала в постановке «Ромео и Джульетты». Я знаю, что мои режиссерские заслуги поставили меня в один ряд с лучшими кандидатами, но собеседование – это совсем другое дело: я не блещу красноречием и лоском в разговорах.
– Кому ты пишешь? – голос Кейт Доусон прерывает меня, а когда я поднимаю взгляд, она подмигивает.
– Наверняка Тайлеру. – Кортни многозначительно улыбается.
– Это точно Сексуальный Техник Уилл, – присоединяется Дженна.
– Если я кому-то пишу, то это необязательно парень. У меня и дела тоже есть, – огрызаюсь я прежде, чем успеваю себя одернуть. Все за столом замолкают, и я сразу же чувствую вину. Не то чтобы они сказали что-то злобное, и я действительно все время болтаю о парнях. Я бы просто хотела, чтобы они не предполагали, что я только это и делаю.
Я чувствую, что все ждут моего объяснения, но я никогда не была той, кто говорит о реальной жизни вроде колледжа или будущего. Куда легче быть Меган, к которой все привыкли, а свои разочарования переживать в одиночестве.
– Я напишу Уиллу попозже, – говорю я, растягивая губы в ухмылке.
Я вижу, как они переглядываются, все еще слишком напряженные, чтобы рассмеяться. Я опускаю взгляд на телефон и старательно делаю вид, что не замечаю их молчания.
– Что, если я организую групповой звонок по FaceTime с Козимой? Тогда вы мне поверите? – вставляет Оуэн.
Глаза всей компании загораются. Я облегченно выдыхаю, довольная, что разговор продолжается. Понимая, что Оуэн заговорил на неприятную для себя тему, чтобы отвести грозу от меня, я благодарно улыбаюсь ему, а затем отправляю электронное письмо.
