Вадим Панов
Поводыри на распутье
– Ты права, Фатима, – после короткого раздумья кивнула Эмира. – Им до нас не добраться.
– А если Болото полыхнет? – несмело спросил Муса, один из самых молодых бойцов взвода.
– Болото полностью соответствует своему названию – на нем тихо, – усмехнулась Фатима. – Бунтуют окраины. Но прорваться в центр им не позволяют.
– Как правило, не позволяют, – уточнила Эмира.
– Согласна. Иногда СБА ошибается.
Они имели в виду знаменитую Февральскую Неделю, кровавую семидневку, случившуюся девять лет назад. И Эмира, и Фатима в те годы служили вдали от Москвы, но им рассказали, как полыхнули одновременно Урус, Занзибар и Кришна, как бегали по центру Анклава толпы погромщиков, как не справлялись безы, и окаэровцам пришлось сутки сдерживать натиск в одиночку. К счастью, бригада комплектовалась умелыми солдатами, с обязательным опытом ведения уличных боев, так что Федеральный Центр удержался. Тридцать шесть погибших, сто восемьдесят раненых. Для той недели – очень неплохой результат. На полыхнувших территориях счет убитых шел на тысячи: наводя порядок, Мертвый не церемонился.
– Карнавал приближается, – проворчал Шифер. – Безы не позволят сорвать Бал Королевы Осени.
Дельное замечание.
Тем временем блок новостей закончился, Эмира жестом приказала выключить коммуникатор и негромко произнесла:
– Я только что с совещания. В течение получаса генерал Кравцов издаст приказ по бригаде, а вкратце ситуация такая: усиление и уж тем более военное положение пока не объявляем, но увольнительные запрещены. Покидать казармы только с моего разрешения.
– Так полыхнет или нет? – спросил Муса.
Судя по всему, он с кем-то поспорил и теперь нервничал.
– Бунты в Анклавах обычное дело, – пожала плечами Го. – Слишком много недовольных.
– Просто – слишком много, – тихо добавила Фатима. И, перехватив удивленный взгляд Эмиры, пояснила: – Людей слишком много.
* * *
Анклав: Цюрих
Территория: Альпийская Поляна
«Замок Ван Глоссинга»
Умный идет до конца
Главное в любом деле – определиться со стратегией. Понять, что тебе действительно нужно и как далеко ты готов зайти ради достижения цели. А когда ключевое решение принято, когда раздумья остались позади, когда ты занят тактикой, реализацией идеи, ты начинаешь смотреть на мир по-другому. Руководствуясь поставленной целью, ты совершаешь поступки, которые когда-то казались тебе рискованными, опасными или просто неправильными, – ведь теперь они не вырваны из контекста, а занимают свое законное место в последовательной цепочке действий.
Твоих действий.
Тебе нужен результат.
В ходе разговора с Дрогасом Моратти окончательно убедил себя в том, что Кауфмана необходимо вывести из игры. Любым способом, любыми средствами. И применять эти самые средства нужно не последовательно, а параллельно – какое-нибудь да сработает.
Комиссия, которая свалится на голову Мертвому через пару дней, – затея лично президента, признанного мастера подковерных интриг. Отобранные им люди вряд ли добьются главной цели – не соберут весомый компромат на Кауфмана, но нервы ему попортят и руки хоть чуть-чуть свяжут. Комиссия – вспомогательный удар.
Тайная операция Дрогаса уже серьезнее. Беспорядки в Анклавах не редкость, однако по-настоящему кровавых бунтов не было давно. Если Стефан сумеет устроить заварушку хотя бы на два-три дня, можно будет ставить вопрос о профессиональных качествах Мертвого. Если же Кауфман оперативно пресечет беспорядки, придется раздувать скандал с помощью журналистов. Вариант, конечно, не лучший, но при определенном развитии событий способный стать выигрышным: именно так, раздув до немыслимых масштабов заурядную потасовку между китайцами и арабами, Моратти удалось снять норовистого директора СБА Сингапура.
Однако и этот вариант не гарантировал успеха.
Об интересном пути напомнили китайцы – поиск Петры Кронцл. Если отыскать девчонку, и не просто отыскать, а увязать ее исчезновение с Кауфманом, случится настоящая виктория. При благоприятном стечении обстоятельств Мертвый даже отставкой не отделается. Африка, Африка! – вот куда следует упечь проклятого коротышку. Но и здесь было не все гладко. Во-первых, в свое время девчонку не смогли отыскать лучшие сыщики СБА – следы Кауфман замел великолепно; во-вторых, даже отыскав Петру, надо еще доказать, что к ее исчезновению причастен Мертвый; а в-третьих, фигура исполнителя вызывала у Моратти подозрения. Слишком уж загадочным человеком показался президенту Хасим Банум.
Впрочем, решение, которое Ник принял после ухода странного калеки, могло перевесить все минусы спланированных операций и навсегда решить проблему Кауфмана. Решение это было нехарактерным для интригана и карьериста, но вполне в духе человека, вытащившего из иркутской мясорубки сотни людей. Вполне в духе настоящего бойца, казалось, навсегда похороненного под лощеным кителем штабной крысы.
А боец рассуждал просто: пока Кауфман жив, он представляет угрозу. Африка, будем откровенны, ему вряд ли грозит, отставка… Московские корпорации приложат все усилия, чтобы посадить на место Максимилиана послушную марионетку, а если придет верный Цюриху варяг, то сколько времени ему потребуется, чтобы взять ситуацию под контроль? Да и сможет ли? Осведомители докладывали, что авторитет Мертвого в московской СБА едва ли не божественный. Никто из руководителей Службы не имеет такого уровня доверия среди подчиненных, как Кауфман. Против варяга выступит до девяноста процентов личного состава, включая высших офицеров филиала. Начнется скрытый саботаж, а то и прямые акты устранения чужаков: на что уж значимый пост занимал Чинча, а убрали его, глазом не моргнув. И люди, которые его пристрелили, до сих пор служат в СБА и прекрасно понимают, что с ними будет, если Мертвый потеряет власть. Попробуй удержись в такой ситуации. Если же филиал возглавит верный наследник, Кауфман сохранит все рычаги влияния.
Вот и получается, что решить проблему можно только одним способом.
* * *
Анклав: Цюрих
Территория: Maerchenstadt
Сделки с дьяволом интересны тем, что не всегда понятно, с какой он стороны – дьявол
С точки зрения безопасности Цюрих выгодно отличался от остальных Анклавов. И не только потому, что в нем располагалась штаб-квартира всемогущей СБА. Исторически сложилось так, что большую часть Цюриха занимали корпоративные территории, жители которых имели значительный численный перевес над остальными обитателями самого маленького на Земле Анклава. В Цюрихе, и только в нем, СБА контролировала сто процентов территорий, насаждая удобные каперам правила. Швейцария вообще считалась самой безопасной провинцией Баварского султаната, и Цюрих, плоть от плоти ее, полностью перенял дух чинного горного захолустья. И даже Maerchenstadt, швейцарский аналог знаменитого московского Болота, казался районом тихим и буржуазным.
За тишину Цюрих любили все: и каперы, и предприниматели, и простые работяги. И те, кому мешали даже мягкие законы Анклавов. Зарабатывать деньги теневые дельцы предпочитали в других местах, а в Швейцарию приезжали, чтобы провести совещание, обсудить дальнейшие планы, легализовать капиталы с помощью традиционно дружелюбных финансовых структур альпийской провинции или просто отсидеться, насладиться покоем. Люди определенных профессий весьма ценят возможность пожить в безопасности, а в Цюрихе количество убийств, не только заказных, но и вообще – любых, было самым низким во всем цивилизованном мире.
Безмятежный уголок, радушно встречающий бизнесменов любого профиля.
И мало кого волновало, что именно обсуждали пятеро предпринимателей, собравшихся в одном из частных домов Maerchenstadt.
– Господа, на мой взгляд, вложение чересчур велико. Сто миллионов евродинов сейчас и первая прибыль лишь через полгода – это крайне рискованный проект.
– Зато мы получим бесперебойный источник комплектующих.
– Если получим, – уточнил скептик. – У нас слишком много недоброжелателей.
– Вы предлагаете прекратить нашу деятельность? – учтиво осведомился собеседник.
Присутствующие, включая скептика, вежливо посмеялись над шуткой.
Деятельность никто из них сворачивать не собирался независимо от количества недоброжелателей – слишком большую прибыль она приносила.
Всемирная Ассоциация Поставщиков Биоресурсов являлась самым крупным игроком на рынке живого товара: нелегальная иммиграция, торговля натуральными донорскими органами – клонированные считались недостаточно качественными, к тому же были запрещены в некоторых странах, – поставки рабов и похищения с целью выкупа. Ее эмблему – улыбающийся глобус – знали все, а верхолазам она снилась в самых страшных кошмарах.
– Ну что ж, давайте скажем так: проект недостаточно проработан, но перспективы есть, – рассудительно произнес один из собравшихся. – Пусть менеджеры еще раз утрясут детали, и через три дня мы вернемся к его рассмотрению.
Предложение устроило всех.
– Но прежде чем мы расстанемся, я бы хотел затронуть одну неприятную тему. Поговорить о московской неудаче и гибели уважаемого Посредника.
Тема действительно была неприятной – собравшиеся помрачнели.
Ассоциация, несмотря на приложенные усилия, до сих пор не выяснила, почему провалился тщательно разработанный план похищения Петры Кронцл и кто стоял за убийством регионального менеджера.
– Мы до сих пор не наказали виновных.
– Мы до сих пор их не знаем, – пробурчал посерьезневший весельчак.
– Это показатель, – холодно улыбнулся рассудительный.
– В первую очередь это показатель того, что искать виновных опасно, – произнес скептик.
– Что вы имеете в виду?
Лидеры Ассоциации давно не поднимали на совещаниях этот вопрос, и теперь рассудительный желал выяснить, какие мысли бродят в головах коллег.
– Посредник был прекрасным менеджером, умелым и осторожным. Его прикрывали не только ум и опыт, не только наши солдаты, но и страх, который мы внушаем всему миру. Все знают, что людей Ассоциации трогать нельзя. Но его убили, значит, мы имеем дело с очень серьезным противником.
– Или с очень самонадеянным. – Весельчак покачал головой.
– Смерть Посредника – это пятно на всю организацию.
– Мы до сих пор не выяснили, кто в ней виноват, – повторил скептик. – Все молчат, все боятся. С такими же трудностями сталкивается СБА при расследовании наших дел. Так что косвенные признаки указывают на мою правоту.
– А если мы доподлинно узнаем, кто сыграл против нас? – неожиданно спросил рассудительный.
– Каким образом?
– Есть человек, который тоже проводил расследование. У него имеются кое-какие мысли, которыми он готов поделиться. – Рассудительный помолчал. – Сейчас он ожидает в соседней комнате. Приглашать?
Присутствующие переглянулись и после короткой паузы закивали головами:
– Пусть входит.
– У нашего гостя профессиональная память на лица, не забудьте надеть наномаски.
Моратти сопровождали трое наиболее доверенных телохранителей, но в дом их не пустили, велели ждать шефа на улице, в неприметном мобиле. «Балалайку» пришлось вытащить – случись что, даже сигнал о помощи не подать, но Ник знал, на что шел. Ему нужна эта встреча, и он готов рисковать. А чего в этой жизни можно добиться без риска? Миски благотворительного супа?
В комнате, в которую его провели, находились пятеро. Четверо мужчин. Одна женщина. На всех безликие наномаски.
«Боятся…»
– Добрый вечер. – Моратти присел в кресло и уверенно улыбнулся. – Вы знаете, кто я, я знаю, кто вы. Не по именам, не беспокойтесь. Поэтому предлагаю обойтись без долгих вступлений. Поговорим о вашем московском провале.
– Мы слушаем.
Голос прозвучал почти естественно. Почти. Обладавший тонким слухом Ник понял, что как минимум один из лидеров Ассоциации нацепил изменитель голоса.
«Боятся!»
– Вы спланировали прекрасную операцию, господа, но вы поторопились. Или опоздали. Как вам будет угодно. В то самое время, которое вы выбрали для похищения, шла война за «Фадеев Групп». На самом верху планировали завладеть корпорацией, и, чтобы надавить на Романа, было принято решение взять Петру. Вы вмешались в крупную игру.
– Верхолазы планировали похищение?
– Да.
– Верится с трудом.
– Я не гуру и не уличный проповедник, – уверенно отрезал Ник. – Вопросы веры меня не касаются. Проанализируйте, подумайте, и вы поймете, что я прав. Кто еще, кроме СБА, не побоялся бы выступить против вас?
– Вы играли против нас? – уточнила женщина.
– Тогда что я здесь делаю?
– Людям свойственно совершать необдуманные поступки.
– Против вас сыграли те, кто в настоящее время контролирует «Фадеев Групп». Московские верхолазы. Они получили все, что хотели, а надавить на Железного Рома можно было только через Петру. – Моратти оглядел маски. – Непосредственно операцией руководил Мертвый. Он отдал приказ на устранение Посредника.
– В таком случае почему вы его не прижали?
– Нет никаких улик, – не стал скрывать президент.
– То есть вы поделились с нами своими фантазиями?
– Результатами работы аналитического отдела, – отрубил Ник. – А данных для работы у моих людей гораздо больше, чем вы можете себе представить.
– Господин президент не тот человек, чтобы приходить к нам без веских оснований, – успокаивающим тоном произнес один из лидеров Ассоциации. – Господин президент хочет договориться. О чем?
– Мертвый стал опасен для СБА, – просто сказал Моратти, – и я хочу, чтобы он стал мертвым.
Слово вылетело, и обратного пути нет. Но Ник оставался тверд и спокоен.
На некоторое время в комнате повисла тишина. Спрятавшиеся за наномасками лидеры Ассоциации думали. Прикидывали. Просчитывали.
Существовала небольшая вероятность провокации, вероятность того, что Моратти решил одним ударом избавиться от двух противников сразу: устранить ненавистного Кауфмана и получить повод для широкомасштабной охоты на Ассоциацию. Преследование работорговцев со стороны Службы оживлялось после каждого удачного похищения, но наглое убийство высшего офицера СБА могло иметь самые непредсказуемые последствия, в том числе невиданное расширение прав Службы и многократное усиление ее, и без того не маленького, влияния.
Эти рассуждения лежали на одной чаше весов. А на другой находился Моратти, который прекрасно понимал, что провокатора не простят. Сами в крови захлебнутся, но до него дотянутся. Готов ли Ник пойти на такую жертву?
– Я бы не хотела воевать с СБА, – произнесла женщина.
– Как я уже говорил – смерть Мертвого станет услугой СБА.
– Услугой лично вам.
– Я – президент СБА. – Ник усмехнулся. – И расследование будут проводить мои люди.
– Расследование будет проводить московский филиал.
– Сразу после смерти Мертвого его сотрудникам придется писать много докладов и служебных записок. Их будет ждать масса встреч с проверяющими из Цюриха. Я выкорчую из СБА всех птенцов Кауфмана.
– А на кого мы повесим преступление?
– Пусть это будут высококлассные исполнители, которые затем навсегда исчезнут, или мои ребята ликвидируют их при задержании, – предложил Моратти. – Люди будут знать, что их нанял кто-то серьезный, но кто именно – пусть гадают.
Теоретически президент СБА мог сам организовать убийство непокорного директора, но всегда существует вероятность провала, пусть даже мизерная, и сотрудничество с Ассоциацией должно было обезопасить Моратти от этой вероятности. Вскроются детали преступления – виновной окажется Ассоциация. И даже мотивов придумывать не надо – у нее зуб на всех директоров СБА. Причем в этом случае работорговцы не смогут предъявить Нику претензии – ответственность за проведение операции ложится на них.
– Ваше предложение понятно, – кивнула женщина. – Теперь хотелось бы знать, что получим мы. Помимо морального удовлетворения, естественно.
– Мы договоримся, – пообещал Моратти. – К примеру, я знаю, что СБА Рио сильно мешает вашим делам с лидерами Католического Вуду…
– Давайте отложим этот вопрос до принятия нами решения, – произнес пугливый работорговец. Тот, с изменителем голоса во рту. – Предложение заманчивое, но требует обсуждения.
– Обсуждайте. – Ник поднялся на ноги. – Но времени у вас не так уж много. Операция должна быть проведена в указанные мною сроки. В противном случае сделка отменяется.
* * *
Анклав: Москва
Территория: Кришна
Около часа ночи
Время неприятных сюрпризов
Как правило, границы территорий внутри Анклава выверялись очень тщательно. Долгие переговоры между уважаемыми людьми соседствующих общин заканчивались проведением четких линий, закрепленных на официальной бумаге, которую визировали представители СБА. Все понимали, что в условиях перенаселенного мегаполиса ценен каждый метр, и все хотели пресечь возможные претензии. Или делали вид, что хотят пресечь.
Несмотря на столь титанические усилия, спорные участки оставались. Не покушались горячие головы разве что на корпоративные районы и на владения Мутабор: первые защищала СБА, вторые имели устойчивую репутацию психов, с которыми лучше не связываться. Между всеми остальными общинами нет-нет да и вспыхивали локальные конфликты. Наблюдатели, прекрасно изучившие характер Мертвого, долгое время не могли понять, почему он не решит проблему раз и навсегда. В духе Кауфмана было бы сровнять спорные участки с землей, после чего честно поделить получившийся пустырь пополам. Но он ничего не предпринимал. Не вмешивался. Наблюдатели сочли, что директор СБА внял советам демократических и правозащитных организаций и старается избегать силовых решений, а тот в свою очередь, получив информацию, что в той или иной общине наплодилось слишком много опасного и непредсказуемого молодняка, запускал на территорию провокаторов, которые напоминали горячим головам о старых обидах. Вспыхивал небольшой бунт, локализуя который головорезы Кауфмана уменьшали количество неспокойных граждан до безопасного уровня.
Мертвый хорошо усвоил уроки Февральской Недели.
Однако очень скоро умные люди усвоили уроки самого Мертвого и стали использовать тактику Кауфмана в своих интересах.
– Не ждали, собаки?
Бутылка с зажигательной смесью полетела в витрину небольшого магазинчика.
– Получите!
Последовало еще несколько снарядов, и лавка занялась. Группа подростков встретила языки пламени одобрительными воплями.
– Мы вам покажем, суки, где границы Аравии!
– Гаси кришнов!
– Кашмир! Кашмир!!
Последнее слово было признанным девизом при нападении на индусскую территорию. Разногласия между Индией и Омарским эмиратом были давным-давно разрешены, однако вычеркнуть многолетнее противостояние из народной памяти оказалось непростым делом.
– Кашмир!
Название далекого штата, написанное черной краской на стенах домов, показывало обитателям Кришны, что приближается новая война.
Разбилась еще одна витрина, потом еще одна. Запылали мобили, неосмотрительно оставленные владельцами ночевать на улице. Прозвучали первые выстрелы: жители окрестных домов открыли огонь из окон.
– Огрызаетесь?! – Вожак расхохотался и продемонстрировал неприличный жест. – Вот вам, уроды!!
Однако, несмотря на картинную демонстрацию, нападавшие стали вести себя осторожнее: на открытые и освещенные участки не выбегали, старались держаться в тени и очень скоро, опередив подоспевших мстителей на какие-то минуты, отступили, растворившись на улицах Аравии.
Люди, спланировавшие вылазку, не желали доводить ее до серьезного столкновения.
Глава 2
Люди на Земле
Читающая Время
Главный зал спиритического салона выглядел именно так, как рассказывали побывавшие в нем люди. Стены большой, почти квадратной комнаты задрапированы багровыми портьерами, за некоторыми из которых прятались двери в другие помещения. Полумрак. Несмотря на то что в эту часть Парижа давно провели электричество, хозяйка пренебрегла и лампочками, и газовыми рожками – зал освещался свечами. Потолок высокий, теряется во мраке, пол темного дерева. Мебели мало, практически нет, лишь большой круглый стол в центре и два стула. На черной скатерти резко выделялся хрустальный шар на бронзовой подставке.
– Месье Паскаль?
Она произнесла имя сильным, глубоким голосом. Приятным.
– Да.
– Я ждала вас позже.
– Извините.
– Не стоит.
Хозяйка тоже соответствовала описанию. Невысокая полная женщина. Лицо немного грубовато, черты чуть резче, чем следовало бы, зато глаза – большие, красивые. Умные. Закрытое темное платье, подол касается пола. На голове – маленькая шляпка, не очень-то гармонирующая с одеждой.
«Для чего она ее напялила?»
– Я признателен вам, мадам Усоцкая, за то, что вы согласились уделить мне время.
– Полноте, месье Паскаль, вас рекомендовали мои хорошие друзья. Этого достаточно. – Медиум опустилась на стул и жестом предложила гостю последовать ее примеру. – Мне сказали, вы в отчаянии.
– Близок.
Паскаль принял довольно свободную позу: чуть боком к мадам Усоцкой, одна рука на спинке стула, другая лежит на бедре, стол мешает медиуму увидеть кисть.
– Постараюсь помочь, – с располагающей улыбкой произнесла женщина.
– О вас рассказывают настоящие чудеса.
– Рассказы полны преувеличений. Но могу я действительно много.
За ее спиной – портрет в полный рост, единственное украшение в комнате. Работа известнейшего парижского художника. Благодарного клиента.
Мадам Усоцкая, загадочная женщина из далекой России, появилась в Париже менее года назад и с легкостью овладела умами высшего общества. О ее способностях к ясновидению складывали легенды, у нее спрашивали совета министры и финансовые магнаты, ее боготворили. Паскаль добивался аудиенции месяц, с тех самых пор, как, вернувшись во Францию, узнал о появлении выдающегося медиума.
– Каково ваше дело?
– Хочу знать будущее.
– Вы думаете, знание поможет?
– Я не вижу иного выхода.
– Не желаете посвятить меня в подробности?
Мужчина глубоко вздохнул, на мгновение отвел взгляд:
– Это очень личные переживания. Поверьте, мадам Усоцкая, мне необычайно важно знать, что случится в течение ближайших часов.
– Ближайших часов?
– Зная о нашей встрече, я устроил дела так, что развязка произойдет сегодня. И от того, что я услышу, зависит то, как я себя поведу. – Паскаль выдержал короткую паузу. – Или вы предсказываете только на годы вперед?
Легчайший, едва заметный оттенок иронии прозвучал в его голосе. Посетитель осмелился высказать недоверие, ведь нагадать появление высокого брюнета с ясным взором в течение предстоящих десяти лет гораздо проще, чем рассказать, что ждет человека вечером.
Но мадам Усоцкая не обиделась.
– Вижу, вам доводилось общаться с шарлатанами.
– Я искал помощи.
– Поверьте, месье Паскаль, удовлетворить вашу просьбу не составит для меня никакого труда.
– Надеюсь.
Медиум положила руки на шар. Закрыла глаза.
– Какой отрезок времени? Точнее?
– С этой минуты и до полуночи.
– Теперь молчите.
Паскаль облизнул губы. Подумал и сменил позу, сел прямо, положив руки на стол, благо закрывшая глаза женщина не могла их видеть, не могла обратить внимание на безжизненность спрятавшихся под черными перчатками кистей.
Женщина перестала видеть окружающее.
Мадам Усоцкая не играла в медиума, она им была. И сейчас, выполняя просьбу гостя, смотрела в будущее. Взгляд ее был направлен далеко внутрь и далеко вовне. Взгляд ее покинул пределы комнаты и остался в ней, замурованный в хрустальном шаре. Взгляд ее охватил весь мир и поставил под сомнение его реальность. Взгляд ее…
Паскаль вздрогнул: пальцы женщины погрузились в стеклянную сферу. Мадам Усоцкая хрипло вскрикнула, и сразу же погасли шесть из девяти свечей.
И послышался каркающий голос:
– Кровь!
Паскаль широко улыбнулся.
– Кровь, – продолжила женщина. – Кровь на твоих руках… Ты… – Она задрожала, грубоватое лицо исказилось, черты стали резкими, отталкивающими. – Ты не Паскаль! Ты… – Она не могла открыть глаза, не могла выйти из транса, извлечь из хрусталя руки. Но увиденное потрясло ее настолько, что из-под опущенных век потекли слезы. – Ты… кровь. Ты убийца! Ты зверь! Проклятый зверь!
– Урзак, – громко произнес Паскаль. – Ты же знаешь, что меня зовут Урзак.
И резким движением смахнул со стола шар.
Мадам Усоцкая с криком упала на пол, но почти сразу же вскочила, слепо заметалась по комнате, попыталась обхватить руками раскалывающуюся голову и закричала еще сильнее, поранив себя застывшими на пальцах стеклянными иглами:
– Зверь!
Она снова упала на пол, наступив коленями на осколки шара. Застонала и наконец сумела открыть глаза.
– Я долго искал тебя, Читающая Время, – произнес Урзак, глядя на испачканное кровью и слезами, на искаженное болью и ужасом лицо женщины. – Расскажи, кто еще спасся?
Она промычала что-то невразумительное. Урзак подался вперед.
– А самое главное: как смогла спастись ты? Я ведь помню, как убивал тебя!
И женщина увидела, что стоит за вопросом, – страх.
Урзак не мог понять, что нарушило его планы. Непонимание рождает неуверенность в себе, неуверенность рождает страх, страх питает врагов.
Мадам Усоцкая успокоилась и даже сумела высокомерно улыбнуться.
– Что ты знаешь о смерти, зверь?
И уверенной рукой вонзила стеклянные иглы себе в шею.
* * *
Анклав: Москва
Транспортный Узел «Шереметьево»
Слабая облачность, приятный свежий ветерок
Чей-то след, чей-то взгляд
– Внимание! До окончания регистрации пассажиров дирижабля «Семен Дежнев» осталось десять минут. Посадка осуществляется на башне А-4.
Судьба цеппелинов – небо. Подобно альбатросам, они никогда не опускаются на землю, проводя под облаками всю жизнь, с рождения до смерти. Только там.
Огромные серебристые сигары величественно покачивались над посадочными башнями, бросали тени на бетонные полосы Шарика и всем своим видом показывали, что только они, медлительные и неповоротливые, имеют право называться «королями воздуха». Они, а не суетливые крылатые железяки, низкородные и пошлые.
– Внимание! Закончена посадка на рейс 2121 Анклав Москва – Анклав Франкфурт…
Большинство европейских маршрутов обслуживали обычные реактивные самолеты, гонять на короткие рейсы «сверхзвуковики» бессмысленно и невыгодно даже при заоблачных ценах на билеты. Узконосые потомки «Конкордов» и «Ту-144» летали дальше, самое близкое их направление – Эдинбург. Однако элитой пассажирской авиации считались не они, а обслуживающие межконтинентальные рейсы «страты» – ракетные самолеты, выходящие за пределы атмосферы. На полях Шарика они группировались отдельно: классические «Боинг Star 90», изящные А-7000 «Дилижанс» и знаменитые китайские «Куай Цзянь».
– Внимание! Экспресс «Красная Стрела», следующий по маршруту Санкт-Петербург – Анклав Москва, прибудет с двухминутным опозданием. Генеральная Компания Наземного Транспорта приносит извинения…
Вокзал скоростных поездов находился на минус втором уровне, однако информация о рейсах шла по всей территории узла.
– Внимание…
Объявления не сливались, но следовали друг за другом с такой частотой, что вычленить из потока нужную информацию казалось неразрешимой задачей. Большинство пассажиров и посетителей Шарика подключались к серверу Транспортного Узла напрямую, через «балалайку», маркировали нужный рейс и получали на чип весь необходимый пакет: время отправления и регистрации, место посадки и схему прохода к нему. Однако традиционные объявления по громкой связи руководство Шарика не отменяло. Не видело необходимости. Гигантский транспортный узел был переполнен людьми в любое время суток. Пассажиры и получатели грузов, представители транспортных компаний и лоточники, грузчики, встречающие, провожающие, жулики всех мастей, охранники, попрошайки – тысячи людей на тысячах гектаров. Тысячи людей, способных превратить в хаос самую продуманную и отлаженную систему. И голос диктора, проникающий в каждый уголок транспортного узла, объединял их, заставлял ощущать муравейник Шарика единым организмом, живущим по строгим и четким законам.
– Внимание! Регистрация пассажиров на рейс 2914 Анклав Москва – Анклав Эдинбург начнется через двадцать минут…
Мишенька остановился перед витриной сувенирной лавки, посмотрел на свое отражение, поправил белую фуражку, улыбнулся и не спеша направился к нужным воротам.
– Ничего запрещенного.
– Вас это смущает?
– Разумеется, господин Банум. – Без одарил Урзака белозубой улыбкой. – Мне платят за то, чтобы я находил преступников.
Натягивающий пиджак Хасим молча скроил ответную усмешку.
– Господин Банум, позвольте принести официальные извинения за причиненные неудобства. Дополнительная проверка…
– Оставьте, офицер, я знаю правила.
– Благодарю за понимание.
Еще одна дружелюбная улыбка. Но глаза у беза холодные, совсем не дружелюбные. Мимика отработана до мелочей, на лице морщинки, что появляются от многочисленных, ничего не значащих улыбок, а глаза – профессионала. Органические наноскопы. И извинения прозвучали безразлично, официально. Впрочем, лебезить перед пассажирами безов не учили, они делали свою работу, и точка, когда ошибались – так и говорили. Если досматриваемые начинали скандалить, им полагались еще несколько бессмысленных улыбок и дополнительные, но столь же холодные слова извинений. В крайнем случае вызывался начальник смены.
Правила.
Впрочем, Хасим привык к тому, что вызывает пристальный интерес у таможенников, и не собирался обвинять безов в ненужном рвении. Искусственные кисти, которые трансплантировали Бануму в «NanMed», действовали как настоящие: так же быстро, так же послушно. Они отличали горячее от холодного, тупое от острого, мягкое от твердого – посылали нужный сигнал в мозг… точнее, не в мозг – в «балалайку», а уж затем, благодаря дополнительным соединениям, – в мозг. Наноскопы, стоявшие на таможенных пунктах, реагировали на нестандартный разъем, и Бануму частенько приходилось отправляться в специальную комнату для дополнительной проверки.
– Прибыли с деловым визитом?
– У меня неплохо идут дела в Анклаве Цюрих, думаю открыть филиал фирмы и здесь.
– В Анклаве Москва прекрасно относятся к честным бизнесменам.
– Наслышан.
– Всего хорошего, господин Банум.
– Прощайте.
Урзак вышел в зал ожидания, остановился, прислонил трость к стене и стал медленно натягивать кожаные перчатки. Тонкие черные перчатки. Внешне искусственные руки ничем не отличались от настоящих: поры и волоски на коже, небольшой шрам между большим и указательным пальцами правой руки, не совсем идеальные ногти. Руки были теплыми, искусственная кожа даже краснела при пощипывании – в свое время Хасим не поскупился, заставив специалистов из «NanMed» сотворить подлинное чудо. Мертвые руки были живыми насколько это возможно.
Тем не менее Урзак предпочитал прятать их под перчатками.
Он восстановил прерванное во время досмотра подключение к информационной сети Шарика и негромко произнес:
– Такси.
Через мгновение в правом верхнем углу напыленного на глаза наноэкрана появилась схема кратчайшего пути к стоянке.
