Папа Добрый
Проект «Мышинария»
– Решай сам, тут я тебе не советчик.
Ящер вновь задумался на несколько минут. Взгляд не добрый, словно у мясника, перед разделом туши. Подцепил меня когтями за одежду и поволок по полу, не обращая внимания, на мои возражения. Поднял, и крайне небрежно, уложил на что-то большое и плоское.
– Препарировать будете? – с ехидством спросил я.
– Рот закрой! Точнее открой. – приказал ящер. – Позвоночник у тебя сломан, мы вас сейчас, лечить будем.
– Стой, вивисектор. – остановил его я, пытаясь удовлетворить интерес и окончательно убедиться, что у меня поехала крыша. – А ты, правда, дракон?
– А ты не веришь?
– Честно? Нет.
Ящер щёлкнул когтистой лапой, и в помещении, по колоннам и стенам, зажглись факелы, осветившие пространство. Факелы не горели, а просто светились, ярким, голубым светом. При таком освещении можно было разглядеть абсолютно всё, даже замысловатые узоры сводчатого потолка, до которого было, надо заметить, метров десять. Ящер поднялся на задние лапы, опираясь на массивный хвост, задрал вверх шею, увеличивая и без того немалые габариты, после чего, развернул крылья. Теперь я разглядел всё. Чёрные, перепончатые, как у летучей мыши. Матовые, бархатистые на вид, с тонкими каркасными прожилками костей, выступающих наружу острыми зубцами. Чёрная, лоснящаяся мелкими чешуйками кожа, отливающая синеватым светом факелов. Множество роговых наростов и зазубрин, острых, как бритва. Янтарные глаза, с чёрными, как смоль, вертикальными зрачками.
Ящер склонился, разодрав когтем правой лапы, свою левую ладонь, из которой тут же мне в рот, закапала чёрная драконья кровь.
– Пей, – велел дракон. – будет больно.
Никогда меня не пытали калёным железом, но то, что я испытал, вкусив кровь дракона, ни как иначе описать не возможно. Густая, горькая, горячая кровь, не просто обжигала, она расплавленным свинцом растекалась по всему телу. Жилы скукожились от жара, от чего моё тело буквально стянуло в узел. Всё что могло вскипеть в организме, моментально нагрелось до состояния пара. Казалось, мышцы отстают от костей, а кожа слезает с меня ошмётками. Наступил болевой шок, и я провалился в бездну.
Глава 2
Чувствую, как грудь резко вздувается, будто в неё качнули воздух компрессором. Резкая и острая боль по всей спине, вспышка в глазах, что-то большое и тёмное, стремительно приближается в мою сторону. От меня отдаляется женское лицо, точнее лицо девушки. Вижу его словно через туман, но оно безумно красивое. Девушка только что целовала меня, скорее всего в щёку, а теперь отпрянула, что-то говоря. Голоса не слышу, но чётко вижу её губы. Две тонкие влажные, чуть припухлые линии, с острыми, поддёрнутыми вверх уголками. Потом опять туман. Девушка оборачивается влево и снова что-то говорит. И снова темнота.
Проснулся я озадаченный. Ни когда мне не снились подобные сны. И сколько я не пытался вспомнить какие-нибудь подробности, ничего, кроме изящных бровей и губ девушки, припомнить так и не смог. Её лицо, словно в дымке, незнакомое, но в то же время, такое родное и самое прекрасное.
Потёр лицо руками.
Руки! Они работают! Я не просто шевелю пальцами, у меня нормально функционируют руки.
Вспоминаю, что было накануне. Темнота, дракон… Какой ещё дракон? Да что вообще происходит?
– Эй! Живой кто есть?
– Да как же ты достал. – слышу раздражённый гулкий бас.
Стоп, этот голос я уже слышал. Так это правда? Не привиделось? Пытаюсь подняться, но тщетно. Руки шевелятся, шею поднять могу. Бах, затылок ударился о что-то твёрдое, после попытки поднять голову.
– Дракон, ты здесь? – кричу в пустоту полумрака, разглядывая узоры на потолке.
Эти узоры я помню. Письмена какие-то, местами картинки. Далеко не вижу, темно, но то, что прямо передо мной, разобрать могу.
– Ты не сдох ещё, что ли? – раздалось слева.
– Ёбушки воробушки! – мог бы вздрогнуть, вздрогнул бы всем телом, но в текущем положении, только руки да глаз дёрнулись. – Дракон. Настоящий. Не привиделось выходит.
– Ой дурной. – протянул дракон. – Я вот всё думаю, может ты от бродячих скоморохов отбился? Жрать хочешь?
– Да вроде, нет.
– Это хорошо. Не хватало мне, что бы ты тут ещё обделался, как давеча.
– Да не было такого. Я не помню. – хотя помню, но усиленно делаю вид, что не было ни чего такого, за что мне должно быть стыдно.
– Пасть закрой, а рот открой.
– У тебя папа, мама есть? Чего злой такой, как собака?
– Рот открой, говорю. – цыкнул на меня дракон.
– Слушай, может не надо? Я ещё от предыдущего раза не отошёл.
– Давай не надо. Только не жалуйся потом, что остаток жизни, будешь овощем лежать. – дракон занёс надо мной свою лапищу.
– Звать тебя как, мучитель?
– Гор. – дракон резанул себя когтем, и в мой рот потекла тонкая струйка крови.
Да что ж такое, неужели всегда такая мука будет? Вновь драконья кровь растеклась по телу, прожигая его расплавленным металлом. Руки вспыхнули синим пламенем, глаза вскипели и взорвались, кровь запеклась в камень, а лёгкие лопнули, под натиском перегретого воздуха.
Снова чувствую вздутие груди. Опять пронзительная боль в спине, вспышка в глазах, что-то тёмное приближается в мою сторону. От меня отдаляется девичье лицо. Девушка что-то говорит, но я опять её не слышу. Снова меня околдовывают две тонкие, острые линии, её бровей. Девушка оборачивается влево и опять что-то беззвучно говорит. Я вижу её изящное, небольшое, заострённое ушко. Она снова поворачивается в мою сторону, и зачем-то прикрывает ушко волосами. И опять темно.
Проснулся. Краем глаза вижу, что в этот раз лежу значительно ниже, чем при прошлом пробуждении. Не на полу, конечно, но опять на чём-то жёстком, и судя по ощущениям, не на камнях.
Протёр глаза руками, пошевелил головой. Попробовал приподняться. В этот раз удалось опереться на локти и осмотреться, как следует.
Меня перенесли в какой-то закуток, небольшой коридорчик, с полукруглой тыльной стеной и арочным потолком. Горит один факел. Реальный такой факел, как в средневековье, только вместо горящей тряпки, у него чаша с углями, по которым перекатывается невысокое голубое пламя. Яркое и жаркое. Тепло его, даже здесь чувствую.
Лежу на двух, сдвинутых друг к другу, скамьях. Абсолютно голый. Под лавкой и вокруг меня, на полу сырое пятно, указывающее на то, что здесь была лужа. В оправдание тому, что я не мог наделать такую, ну или, по крайней мере не всю, начинаю искать глазами причину сырости. В углу, на полу ушат, в нём пустое деревянное ведро, через край которого свисает вехотка.
Ну, всё. Помыли, теперь точно сожрут.
– Горыныч, ты здесь? Отзовись, друг любезный, я соскучился.
Ответом была тишина, продолжавшаяся ещё пару часов. Начал испытывать дискомфорт от своего положения. Как-то не привычен я, лежать абсолютно голым, словно на витрине.
Пытался вспомнить ещё что-нибудь о себе и о прошлой жизни, но по какой-то причине, все попытки стекались к той девушке, что вижу во сне. Ушко у неё красивое, хоть и необычное. Остренькое, как у эльфийки, но… Стоп, кто такие эльфы? Слово знаю, понимаю, что с людьми связано, а дальше пропасть. И почему Гора, Горынычем назвал? Ведь само же как-то вырвалось. Видать есть что-то такое в прошлой жизни, которую я не помню, что проявляется здесь, и я подсознательно выдаю это на гора. Чую, прошлое моё, с девахой этой связано. Кто же ты такая, красота ненаглядная?
Раздались шаги по каменному полу. Нормальные такие шаги, не так, как Гор елозит, а как обыяные люди ходят.
В мою конурку вошёл мальчишка, лет двенадцати. Странно так одет. На ногах кожаная, но шитая через край обувь, больше похожая на кожаные носки. Темные трико, непонятного цвета, с вытянутыми коленями. Сверху поношенный коричневый кафтан, с красной, вертикальной полосой-вставкой. Подпоясан красным кушаком, на котором висят ножны, сантиметров сорока длиной. Что именно в ножнах не знаю, мне не демонстрировали. Для ножа, великоват предмет, для меча, маловат. Хотя, если принять во внимание размеры владельца, то может и в самый раз. На голове у пацана смешной берет, с птичьим пером.
– Ты, чьих будешь, малец?
– Не чьих. Вольные мы. – как-то обыденно, словно так и нужно, ответил пацан.
– Звать как?
– Самсон.
– И как ты тут оказался?
– Так понятно ж как, Гор велел накормить тебя, помыть. Говорит, ты воняешь страшно, после тебя неделю проветривать нужно будет.
– Выходит, это ты меня раздел и помыл?
– Выходит. – мальчишка смутился.
– Одежда моя где?
– Так это, – пацан замялся. – Гор велел в деревню снести. Там Афка постирает, да починит, Гор же её порвал изрядно. Вот возьми, я покушать принёс.
Малец протянул мне тряпичный узел, набитый какой-то снедью.
– Слышь, Самсон, помоги Тимофей Сергеичу вертикальное положение занять.
– Чего надо изладить? – удивился малой.
– Сесть мне помоги, будь другом.
Самсон мне помог поднять спину, и пододвинутся к стене. Я расположил на ногах узел и начал разворачивать. Вот и хлебушек, пресная лепёшка, но мягкая и видно, что свежая. Я отломил край и сунул кусок себе в рот.
– Утром испекли, аккурат когда радуга всходила. – будто прочитал мои мысли пацан.
– Ночью дождь, что ли был?
– Не, дождя давно не было.
– А откуда тогда радуга? – не то, что бы мне было всё прям так интересно, просто хотелось пообщаться, хоть с кем-нибудь.
– Странный ты, – отмахнулся мальчишка. – не зря Гор сказал, что у тебя голова болеет.
– Ну ладно-ладно. – согласился я сквозь набитый рот, доставая ломоть сыра. – Мммм, вкусно-то как.
– Козий. – улыбнулся мальчишка, наблюдая как я поглощаю принесённую им еду.
– Так ты, выходит, деревенский?
– Не-е. Я с батей в лесу живу. Он у меня охотник. А я из деревни коз в горы гоняю, тут трава сочнее и вода чище. От того и сыр такой вкусный. К нам за сыром даже из города приезжают, сам повар барона.
Болтун, находка для шпиона, но мне это и нужно. Из Горыныча двух слов не вытянуть. Да и не говорим мы с ним, я ж всегда под его пытками. Хотя помогают издевательства безусловно, вон, почти самостоятельно пополам согнулся.
– Далеко до деревни?
– Ну, – малец задумался. – если отсюда в деревню, то часа за три дойти можно, а если обратно, то за четыре.
– О, а чего это так, почему обратно длиннее?
– Ты чего? – Самсон глянул на меня как на балаганного дурачка. – Обратно же в гору, а это тяжелее.
