Паша Киста
Барвиха
Если не брать в расчёт то, что водители иногда оккупировали кухню, то, в целом, там было неплохо: стол, стулья, холодильник, микроволновка, чайник, столовые предметы, кулер с водой. В общем, всё самое необходимое. Единственное, не всегда были пластиковые стаканчики, потому что водители их активно расходовали. Ну и конечно, сахар тоже пользовался популярностью. Водители очень любят пить кофе с большим количеством сахара. Потом мы догадались прятать всё это добро у себя на складе, чтобы этим пузатым пидорасам ничего не доставалось. Хотя когда они просили, мы, конечно, делились.
Водители вообще отдельная история. Те, кого я описал, никакого отношения к нашей работе не имели. Это были типа водители-курьеры, которых вызывали продавцы, если нужно было срочно отвезти какую-то вещь клиенту на дом. Они ездили на белых машинах, на которых было написано «VIP Shopping». Но также были водители транзитного склада, наши, которые на Форд Тразите ездили. У них есть определённый ежедневный маршрут. Но об этом позже.
Думаю, я вполне развёрнуто описал общую обстановку. В дальнейшем это всё наполнится различными деталями, которые создадут моё видение царившей там атмосферы, я постараюсь с помощью слов приблизить эти детали так, что будут видны даже пиксели, то есть так, что их будет сложно даже узнать на фоне общей пикчи. Вот это я пафосно, конечно, загнул… Читается красиво, возвышенно… но ведь бред на самом деле. Да? Нет?
На самом деле, я думал, что первый день пройдёт хуже, и настраивался я на то, что мне весь день придётся ебашить, и лучше бы было так. Меня пугали тем, что бывает так много работы, что некогда поссать сходить и поесть, но всё было довольно спокойно. То есть со стороны спокойно, понятно, что внутри я всё равно испытывал сильное напряжение.
Как вообще всё началось. Мы загрузили одну машину, затем вторую. Одна ехала в ЦУМ. Водителя ЦУМа звали Саня, по-моему. Из их разговора с Серёгой, я понял, что Саня ходит в зал тягать железо, однако по внешнему виду этого не скажешь. У него висело пузо почти до колена, а сиськи были почти как у женщины или как у Руслана Гительмана. Говорил он о своём посещении зала очень уверенно и хвастливо, при этом добавлял, что пьёт протеин, от которого у него хуй стоит колом. Якобы невозможно заниматься, стоит увидеть какую-нибудь тёлку, которая качает жопу, возникает неловкий момент. Неловкий момент в виде выпирающего стручка из спортивных штанов. А жена у него, типо, в роддоме, рожает двойню, поэтому приходится дрочить. Так он и сказал, ага.
Саня постоянно был потный, в грязной серой футболке и, на самом деле, немного мерзкий. Некоторым мужчинам просто необходима рядом женщина, чтобы заменить им мать, иначе они совсем отбиваются от рук: жрут только лапшу быстрого приготовления, не могут найти свои носки, не стирают вещи и забывают помыться. Всё это может показаться полной фигнёй, и, конечно, есть мужчины, которые способны о себе позаботиться, но не стоит отрицать, что также есть и вот такие бытовые инвалиды.
Другая машина ехала в несколько площадок по очереди, зависимо от того, что находилось ближе к Барвихе. Сначала в Крокус, затем в ТДМ, потом в Славянку, затем в Якиманку, а потом уже в Арку. Соответственно, грузили мы всё в обратном порядке. Сначала Арку – в конец машины, затем ТДМ – в начало, а между ними мелочь: Крокус, Славянка, Якиманка. Водителя звали Миша. Миша был смуглым, очень суетным, тревожным и активным, ходил, не снимая кепки, потому что прятал за ней лысину (забавно, что и фамилия у него была Лысиков. Наверное, имеют место быть по этому поводу комплексы). Однако он был очень отзывчивым, какими зачастую и бывают тревожные люди. Он сразу познакомился со мной, стал показывать, что да как, рассказывать про работу и, что мне очень понравилось, не задавал много личных вопросов. Миша называл меня «Павлик». Даже не так, а громко, звонко, радостно, с затянутой буквой «в»: «ПАВВВЛИК! Я приехал. 60 мест привёз». Места – это пакеты. Впрочем, в Барвихе никто не лез в душу. На удивление, там работают воспитанные в этом плане люди. Ну, или просто всем было поебать. Безразличие в этом плане граничит с воспитанностью.
Когда мы загрузили Мишу, стали сортировать вчерашний товар по полкам. Миша не торопился уезжать, он увлечённо, раскачиваясь, как на пружинах, разговаривал с нами в это время, и, кажется, немного увлёкся, потому что ему надо было уже уезжать. Он пил растворимый кофе из своего личного покоричневевшего прозрачного стаканчика, который всегда носил с собой.
Миша мне, в общем, понравился. Неплохой мужик. Несмотря на то, что он плевался, когда говорил, и несмотря на то, что у него пахло из беззубого рта гнилью и крепкими сигаретами. Потом он вскрикнул своим голосом, в котором осел львиный от многолетнего стажа курения рык: «Ой. Сколько времени уже?! Всё! Я поехал! Удачи вам!» И убежал. Кирилл подогнал тележку и стал быстро закидывать туда товар. Серёга же вальяжно расположился за компом и включил сериал, я сел рядом на стуле и наблюдал за Кириллом. Потом обратился к Серёге:
– А мы будем работать?
– Ну, щас он уедет, – ответил Серёга немного раздражённо, показав движением головы на Кирилла.
– Что за сериал?
– Американская история ужасов.
Я услышал английскую речь и ахуел.
– Ты в оригинале, что ли, смотришь?
Серёга немного не понял моего вопроса и ответил что-то невнятное.
Я так удивился и немного расстроился, ведь я английский не знаю. Будет скучно смотреть с ним. Я стал думать, типо, какая же несправедливость вокруг. Человек смотрит сериал в оригинале, значит, знает язык, а работает при этом на складе. Ну как так? Может быть, у него и образование даже есть какое-нибудь лингвистическое, а он вынужден находиться тут из-за того, что не смог реализоваться в своей профессии из-за беспощадной конкуренции или из-за лени… Но потом закончилось вступление со сценами из прошлых серий, начался сам сериал, и я услышал русский язык. Блять)))) Неловко вышло. Видимо, решили не переводить вступление.
Кирилл уехал, и Серёга неторопливо встал и косолапо зашагал, держа спину прямо. Из-за этого он был похож на медвежонка. Серёга стал складывать пакеты с товаром в тележку. Такой контраст был между его работой и работой Кирилла. Тот просто как в жопу ужаленный сайгак прыгал вокруг тележки и стеллажей, быстро кидал пакеты, быстро записывал всё в планшетку, а Серёга такой чисто ленивец. Мне, на самом деле, больше по духу то, как работал Кирилл. Поэтому меня немного бесила эта медлительность.
– Кирилл тебе уже рассказал про стороны?
– Нет. Вернее, чё-то я не понял…
– Вот он долбаёб. Даже не рассказал ничего. Кароче. Мы с тобой работаем по ЦУМу. Это все бутики, которые находятся по левую сторону от склада.
– А почему она называется ЦУМовской?
– Ну, потому что туда приезжает очень много товара из ЦУМа. Смотри, – Серёга взял планшетку с двумя листками и стал показывать то, что находилось на первом листке. Там была таблица из трёх столбцов: с наименованием бренда, с пустым столбцом для записи количества привезённого товара для этого бутика и с пустым столбцом для подписи кладовщика этого бутика. – Вот в самом низу наши бутики. Мультибренд Женский, Мультибренд Детский, Бальман, Сан Лоран и Маквин, у них один склад, Секция 100 и Валентино.
– И сейчас мы будем отвозить туда товар?
– Да. И забирать то, что поедет со следующей машиной.
Ну и мы пошли работать. Серёга рассказывал без видного энтузиазма о своей карьере в Барвихе. Изначально он работал в Ralph Lauren кладовщиком, но потом открылся транзитный склад, и он перевёлся, потому что тут на то время было мало работы. Он рассказывал это, как сказку, что они смотрели целыми днями фильмы, машины приезжали почти пустые, они разносили и собирали товар по всей площадке минут за 15, а потом продолжали тупа чиллить. До открытия транзитки товар развозили водители сами. Они складывали товар в машине по брендам, а затем заносили кладовщикам. Со временем это стало неудобно, потому что товара становилось больше. А теперь тут вообще пиздец, но он не стал рассказывать почему. Но потом я и сам всё понял. Также Серёга сказал, что зарплата у меня будет не 33к, а 37, потому что им ещё доплачивают за обслуживание интернет магазина. Это как раз часть товара, который приезжает из ЦУМа.
Где-то за полчаса мы обошли все наши бутики и вернулись на склад. По сути, мы просто заносили на склады сортированный по бутикам товар из тележки, затем Серёга записывал на втором листке количество и назначение товара (то есть куда пакет едет: в Арку, ТДМ, в ЦУМ и т.д), который мы забираем, едем на следующий склад, и так до тех пор, пока не объедем все нужные нам склады. Затем возвращались на склад. Работа несложная, не требовала какого-то интеллектуального напряжения, тем не менее, я всё равно нихуя не понимал. Всё было в новинку, и мне было на самом деле сложно запоминать всё. Но при этом я понимал, что в принципе должен быстро адаптироваться.
Ну, вот так и прошёл весь день. Мы разнесли товар, смотрели сериал, потом приехала машина, разгрузили, загрузили, разнесли, смотрели сериал, потом опять приехала машина, разгрузили, загрузили, разнесли… Ну и так много раз. Тогда я не понял даже сколько. Всё смешивалось. Я работал машинально, хаотично, не вникая в детали, иначе можно было бы ёбнуться. За первый день я для себя понял, что смогу тут работать, что лучше принести сюда сменную обувь, что тут можно в перерывах спокойно читать книги и что лучше носить еду с собой, потому что питаться в столовке дорого. Рабочий день закончился в 22. Электричка была в 22:27. Мы с Серёгой пошли к сбшникам относить ключи от склада. На обратном пути нам встречались другие кладовщики. На парковке стало тихо, и царила атмосфера законченного рабочего дня. Атмосфера свободы. Я шёл медленно до станции, курил сигарету и был доволен собой. Наконец-то я устроился на работу.
Второй день прошёл похожим образом, как и первый. Даже смена водителей была та же. Только уже я ходил с планшеткой и записывал товар, а не Серёга. Времени у меня на это уходило много. Серёга успевал обсудить все возможные темы с кладовщиками, пока я считал товар, сбивался от волнения или забывал количество, пересчитывал и записывал.
Ещё я узнал, что транзитный склад делится на самом деле на два склада. Одни кладовщики, например Кирилл и Серёга, занимаются перемещением привезённого товара из ЦУМа и площадок, которые я уже перечислял. А другие занимаются перемещением товара, который приезжает из огромного склада, который находится в Коптево. На товаре из Коптево в смене один человек, который развозит поставки на электромопеде. Когда я приходил на собеседование, я видел парня в кепке «Левайс» с козырьком назад – это короче Ваня. Все называли его Лысым, потому что он был лысым. Как хорошо, что эта кличка уже закрепилась за ним, иначе так бы прозвали меня, потому что я тоже лысый. Вот он и работал на Коптево, только почему-то, когда я приходил на собеседование, он был на транзитке. Видимо, это потому что Кирилл тогда был в отпуске. То, что я сейчас описал, на второй день работы я, конечно же, не до конца понимал. Для меня «Коптево» было большой загадкой. Я даже понятия не имел, как там всё устроено, куда вообще подъезжает машина. Знал только, что машин приезжает в два раза больше наших, транзитных. Так что «Коптево» казалось не просто загадкой, но и каким-то ужасом. Отчасти, это было напрасно. А что насчёт Лысого. Так как он работал на Коптево, мне не так часто приходилось с ним пересекаться. Он в основном гонял на мопеде по парковке или торчал в курилке, но в те моменты, когда Ваня заходил на склад, я испытывал напряжение. Он был высоким и крепким, лет 20, с узким разрезом глаз и серьёзным выражением лица. Походка у него была уверенная и размашистая. В общем, он давил своим тестостероном. Иногда у него сдавали нервы от работы, и он кричал, дёргался, пинал коробки, откидывал пакеты, но делал это с теневым рофлом. Это было забавно и вызывало у всех только смех. Лысый это понимал, поэтому так и делал. Ему нравилось привлекать внимание. Он всегда принимал расслабленные позы, когда ел, не стесняясь, рыгал и чавкал. И всё это почему-то не вызывало отвращения. Наверное, потому что в Ване была какая-то своя комичная харизма, которая затмевала мерзость этих проявлений. Лысый был прям чисто пацан. Жил от зарплаты до зарплаты, постоянно проёбывая куда-то деньги. Он не парился и просто кайфовал от жизни. Рассказывал о своих движухах, о том, как он пиздится, о том, как бухает с пацанами. И это всё звучало не по-быдлятски, а с этакой пацанской благородной романтикой. Мне нравилось это слушать, потому что со мной тоже подобные истории случались, и я улавливал в них флёр, который он вкладывал. Так что со временем я поменял своё отношение к Лысому и даже понял для себя, что он достаточно близок мне по духу среди остальных коллег, хоть близко я с ним не общался.
Как я провёл два своих выходных тогда, я уже не помню, но, вероятно, что тупо провалялся дома. Я испытывал волнение перед предстоящими рабочими днями, ведь я уже должен был работать без Серёги. Серёга, кстати, отрабатывал последний месяц на транзитном складе, после чего должен был перевестись на склад Секции 100. Я типо пришёл на его место. Хотя на транзитке и без того не хватало сотрудников. Поэтому параллельно со мной стажировался ещё один парень. Его, как и Лысого, звали Ваня. После выходных я с ним впервые и встретился. Кирилл сообщил нам, что мы сегодня работаем вместе с Ваней. Ваня работал вроде второй день, а я, получается, третий. Меня это сначала не волновало, но потом я понял, что всё это как-то неправильно. Дело в том, что Кирилл уходил домой после 18 часов, якобы потому что у него график 5/2, хотя он работал вообще каждый день, потому что ставил себе подработки, чтоб больше поднять денег. Так что после шести вечера мы с Ваней остались вообще вдвоём, а Лысый, который работал на Коптево, тоже съебался пораньше, потому что раздал весь товар. Днём мы работали нормально под контролем Кирилла, но скорость, конечно, у нас ещё была так себе. А вот последние две вечерние машины мы разгружали с трудом, потому что из ЦУМа приехало очень много товара, да и с площадок немало. Мы успели только разгрузить и отвезти товар в пару бутиков.
Ваня мне не понравился. Он был худощавым, высоким, с бледной кожей и редкими маленькими красными прыщиками на лице. Ему было 19 лет. Он буквально недавно вернулся из армии, что для меня было удивлением. Выглядел он просто как калич. Хотя вроде как служил в Росгвардии. Может быть, оно даже и логично. Ваня всем своим видом мне напоминал дождевого червя. Не знаю, почему у меня возникла такая ассоциация. Так что я у себя в голове прозвал его Червь, но мне показалось, этого мало, и поэтому я добавил презрительное «этот». Этот Червь. Так я его и прозвал у себя в голове, так я его и называл, когда рассказывал своим знакомым что-то про работу. В дальнейшем я так и буду его называть тут, чтобы не возникало путаницы с Ваней Лысым. Этот Червь был необщительным, скрытным и медлительным. Его размеренная походка и неторопливость в работе меня сильно раздражали. Он не брал с собой сменную одежду и поначалу на работе не питался, потом он стал носить еду. На самом деле он всем казался очень странным. За спиной над ним подшучивали, а некоторые – в лицо. Я бы к нему относился нормально, но Этот Червь сам породил презрительное отношение к себе. Вечером я достал из рюкзака две груши, которые привезли бабушка с дедом с дачи, и решил одной угостить Этого Червя.
– Будешь грушу?
– Ну да, можно.
– Держи.
– Но это яблоко…
– Нет. Это, блять, груша. Просто такой формы.
Ну не пиздец ли? Как же меня это вывело из себя. Я подумал сразу: «А не ахуел ли ты вообще, когда я, блять, предлагаю тебе грушу, ещё сомневаться в том, что я не отличаю её яблока?»
Ещё во время работы был случай. Мы загружали машину товаром. Этот Червь подавал мне товар, пока я находился в кузове и укладывал всё компактно, чтобы поместилось. В процессе он у меня спросил:
– А ты пересчитываешь?
– Нет. А зачем? Там же Кирилл считает количество.
– Ты ленив…
И тут у меня сгорело очко. Я остановился, посмотрел ему в глаза и гневно сказал: «Я просто не вижу смысл считать всё по два раза». Я продолжил молча укладывать товар. Этот Червь тоже затих и как-то даже поник. Мне показалось, что я поставил его на место. Больше он не позволял себе какие-либо критические замечания в мою сторону.
Отработав ещё два дня, я понял, что хочу напиться. И в свой выходной я поехал в Одинцово с Юрцом и Виктором пить пиво. Мы сидели на поваленном дереве. В качестве стола у нас был огромный пень, на который мы поставили бутылки с пивом, положили пачки чипсов и сухарики. Как обычно, мы просто нахуяривались, курили сигареты и играли в «Угадай кто». Это такая игра с бумажками на лоб. Бумажек у нас не было, поэтому мы по двое отходили и загадывали слово третьему. Главное было не забыть, кто и что кому загадал, а мы иногда забывали. Сначала были простые слова, такие как хуй, пизда, сперма и так далее. Некоторым удавалось отгадать даже с первого раза своё слово. Потом были слова сложнее, типа плевок, кишлак, математика. По мере выпитого правила этой игры стали стираться. Там же можно загадывать лишь существительные, но нам стало похуй. Уже были и прилагательные, и знаки препинания, и местоимения, и просто, блять, буквы. Из-за абсурдности это было значительно интереснее, чем угадывать лишь существительные. Хотя, возможно, мне так кажется из-за того, что я был пьян. Когда мы всё выпили – а каждый взял себе где-то по три бутылки пива – мы отправились за добавкой. Взяли пару бутылок «Алко», это 12-градусный коктейль. Лютая штука. Когда мы разобрались и с ним, то уже на ногах стояли пошатываясь. Поэтому решили двинуть по домам.
Утром я проснулся с дикой головной болью. Так ещё я и бухой спал в одной кровати с матерью. Ремонт же ещё продолжался. Думаю, ей тоже было неприятно. Я валялся с похмелья, как щас помню, это было 1 сентября. Ещё думал: «Сейчас пиздюки в школу пиздуют, а я дома валяюсь. Как ахуено». Но тут закралась тревожная мысль. Я начал думать, что я сегодня работаю. Не перепутал ли я ничего? Да нет. Не может же быть такого, чтобы был один выходной ведь? Кирилл говорил, что я работаю 2 числа… Или 1… Когда я начал об этом думать, время было уже за час дня. Да Кирилл бы мне позвонил уже, если бы я должен был быть на работе. Я успокоился и дальше стал залипать в телефон, пока Владимир заливал пол в моей комнате. Быстрее бы уже закончился этот ремонт ебучий.
С тревогой я шёл на работу. Было чувство почему-то, будто я вчера всё-таки должен был выйти. Спал от этого плохо, + снилась работа. Она мне ещё долго будет сниться. Как я швыряю пакеты, перекладываю их туда-сюда. Это отвратительно. На работе – работаешь, во сне – работаешь. Невозможно выспаться и полноценно восстановиться. Так ещё и подолгу заснуть я не мог от напряжения перед рабочим днём. Когда я зашёл на склад, Кирилл посмотрел на меня диким взглядом и сказал: «И почему это ты вчера не пришёл?» Я побледнел и оцепенел. Я стал бубнить и заикаться.
– П-подожди. В-в с-смысле?
– Я же тебе сказал. Мы первого сентября с тобой вдвоём работаем на транзитке.
– Что-то я как-то не правильно понял тебя, я думал сегодня… Извини.
– Я один тут ебашил вчера, ахуевал вообще.
– А почему ты не позвонил?
– Так у меня твоего номера нет.
Я стоял в недоумении. Остальные парни: Серёга, Никита и Лысый – переговаривались, не обращая на нас внимания, смотрели в монитор компьютера. У Кирилла же был мой номер в телефоне. Я же ему звонил в первый рабочий день. Почему он не записал меня? Почему не нашёл мой номер?
– Ладно, не парься, – сказал Кирилл. – Ничего страшного. Потом отработаешь. Сегодня тогда будешь работать с Серёгой по Габбановской стороне, заодно изучишь её.
Мы с Серёгой загрузили товар в тележку. Я вдумчиво следовал за ним. Мне было так стыдно за то, что Кириллу вчера пришлось работать в одного. Так сильно его подвёл. Во мне скопилось такое отчаяние, и я сказал Серёге:
– Так неловко, конечно, вышло с Кириллом. Мне так стыдно.
– Бля, Паш, вообще не парься. Он тебя столько раз подставит ещё. И вообще это он сам виноват. Он, блять, начальник или кто? У него должен был быть твой телефон. Да и вообще у нас должен быть чат в Вотсапе, как у всех остальных.
– А у вас даже чата нет?
– Нет.
– Мда.
И на самом деле меня Серёга успокоил, но, правда, и напряг, сказав, что Кирилл ещё отыграется. Мною явно была совершена ошибка, я неправильно понял Кирилла, был невнимателен, но и он тоже в этой ситуации проебался как начальник. Он был обязан записать мой номер телефона.
Вот Никита, кстати. Про него я не рассказал. Я с ним в тот день познакомился. Он работал на Коптево. Каждый раз, когда он ждал машину, он сидел за компом и играл в ферму. Тыкал чё-то, собирал ресурсы, кормил свиней и коров. Он делал это с таким энтузиазмом, как будто играл в кс. Матерился, быстро водил мышкой, быстро кликал и проговаривал: «Во бля, и тебя ща нахуй накормлю, и тебя, коровка, и курочек, и вот этому нахуй сторожу ща дам денег. Бля, надо ещё морковь посадить нахуй ща». Никита был короткострижен по-армейски, немного смугловат от загара. Вообще он очень был похож на деревенского паренька, и даже говор у него был такой деревенский. Я с ним очень редко пересекался, и вскоре он вообще уволился. А парень он был неплохой такой, дружелюбный и душевный. И называл меня «Пашец». Ко мне так никогда и никто не обращался. Так что его оригинальность тоже добавила моей симпатии к нему.
А так тот день прошёл в остальном спокойно, насколько я помню. Мы работали с Серёгой по Габбановской стороне. Она так нами именовалась, потому что самым крупным бутиком там был Dolce&Gabbana. Помимо Дольче, там ещё были: TOD`S, Tom Ford Женский, Loro Piana, Zilli, Burberry, Zegna. Эта сторона была отчасти легче ЦУМовской. Дело в том, что, хоть на ЦУМовской стороне бутики не так далеко находятся от нашего склада, там много складов, которые расположены на втором этаже. Например, в Сан Лоран и Маквин приходилось вообще подниматься по лестнице, потому что он находился между -1 этажом и 1. Было очень заёбано туда относить много товара, как и забирать. А товара туда приезжало немало, потому что всё-таки там был один склад на два бутика. Там работали две полные женщины лет 50, и обе Валентины. А в другую смену работал молодой парень Женя с кем-то из Валентин. Он был небольшого роста, худенький, но со спокойным голосом. Женя очень расстраивался, когда я приносил ему дохуя товара, и каждый раз говорил мне: «Опять ты?… Ну, зачем…» и печально вздыхал. Хоть я с ним и не общался близко, но отношения у нас были дружеские, мы сопереживали друг другу. Склад Сан Лорана и Маквина был маленьким, душным и тесным. Это было целое испытание – доставить туда товар и забрать. Пока ты идёшь по этой лестнице с навешанными на свои кисти пакетами (а там частенько были пакеты с обувью) держишь ещё эту дурацкую планшетку. Потом спускаешься по лестнице, подходишь к двери, нажимаешь кое-как на звонок, роняя планшетку на пол. Вылетает пишущая ручка, дверь размагничивается, ты её открываешь, роняешь планшетку нахуй. Берёшь специальную деревяшку, чтобы подпереть дверь. Идёшь по узенькому коридору склада, заходишь на сам склад и скидываешь товар. Ещё так скидываешь, чтобы он не мешал кладовщикам, а места там очень мало свободного было между их столами с компами и напольным вешалками с товаром и стеллажами. Потом возвращаешься за планшеткой и ищешь, куда укатилась ручка. Забираешь и возвращаешься записывать товар, который нужно забрать. Даёшь расписываться кладовщикам, которые заняты там своей работой, забираешь товар, снова идёшь по этому коридору, поднимаешься по лестнице, затем спускаешься и кидаешь товар в телегу. Бля. В общем, пока всё это сделаешь, дико заебёшься. Так потом ещё на лифте подниматься на 2 этаж в Мультибренд Женский, где обычно дохуища товара и большая часть – обувь.
Даже не буду говорить о Мультибренде Детском, потому что там аж два этажа, и если с первого забирать и относить товар несложно, то, работая на втором, сталкиваешься с такой же ёбаной волокитой, что и в Сан Лоране с Маквином. Только в Детском приходилось ещё проходить через зал, глядя на расслабленных продавщиц. Они валялись на диване и залипали в свои здоровые айфоны последних моделей. А ты думаешь ещё, пока стоишь на эскалаторе, поднимаясь на второй этаж, с этими пакетами ебучими: «Вот суки. Развалились, бля. А МНЕ ЕЩЁ В САН ЛОРАН И МУЛЬТИБРЕНД ЖЕНСКИЙ ЕЩЁ ПОДНИМАТЬСЯ». Просто я первый делом всегда вёз товар в Детский, чтобы сразу от него отделаться. Товара в Детском было много, поэтому забивалась почти вся телега. Место оставалась только на по соседству располагавшийся Balmain, где товара было не очень много, но это, конечно, не всегда. Раз на раз не приходится. Периодически любой бутик так выстреливал, что все ахуевали от количества товара туда или оттуда.
Так что Габбановская сторона была правда легче, потому что там все бутики были без лестниц по крайне мере. Единственная трудность была в том, что, так как эта сторона находилась за парковочными местами, иногда было сложно туда попасть. Когда машин было много, приходилось выискивать лазейки, где можно проехать. Таким образом, можно было пропустить очень много бутиков. Это было очень неудобно. Ну и ещё эта сторона, как и третья сторона, о которой я расскажу позже, была ооочень длинной. От нашего склада и на все 150 метров. Я редко работал по Габбановской стороне, потому что как-то не привык и мне там не нравились кладовщики. Не все, конечно, но многие были из них противными. В Габбане и Том Форде Женском, например, могли вообще нахамить. В Зене (так мы называли Zegna) тоже, но как-то по-доброму. В Зилли сидел необщительный пухлый парень. Он носил перчатки и маску строго по правилам. Хотя вот его сменщица была ничего, добрая женщина. В Бёрберри тоже были милые женщины в одной и другой сменах. В Лоре были все заёбанные. Туда тоже приезжало очень много товара. Наравне с Габбаной. В Тодсе было немного товара, но блядская тяжёлая обувь. Работал там какой-то педиковатый парень, который на самом деле нихуя не работал, так, проёбывался весь день, а в другую смену – полная женщина, навроде Валентины из Сан Лорана. Она была добрая, но дотошная. Как-то не сложились у нас отношения. В общем, у меня начинало складываться первое впечатление о бутиках и о моих коллегах. Я начинал уже привыкать, хотя на полную адаптацию мне понадобилось месяца три.
В тот же день, когда я работал с Серёгой по Габбановской стороне, Кирилл подошёл ко мне и сказал, что нам нужно сходить в отдел кадров и сделать отпечаток пальца, чтобы я мог отмечаться на работе. Мы пошли и сделали. На обратном пути он мне сказал, что хочет меня сразу перевести в кладовщики. В трудовой книжке у меня в любом случае будет написано «кладовщик», но формально я типа «курьер». Эта должность, вероятно, искусственно введена, чтобы мотивировать сотрудников. В общем, я сразу стану кладовщиком, и моя зп станет на 1к больше. Этого Червя он решил оставить за бортом повышения и выбрал меня. Я поинтересовался: почему? На что Кирилл мне сказал, что я активнее всё-таки работаю, чем Этот Червь. Для меня это было удивлением, потому что я ведь буквально день назад подставил Кирилла. Ему пришлось работать в одного. Потом я понял, что он, наверное, подумал, что я могу уйти, и решил меня промотивировать сказанным. Потому что в итоге-то Этот Червь тоже стал кладовщиком. Я это увидел позже в программе, где были написаны наши должности. А вот Славик оставался курьером. Ооо, Славик. Он же ещё тогда не появился, но скоро появится. Для него нужно выделить отдельную главу.
Раз уж речь зашла о Славике, то надо бы рассказать про него сразу. Его привёл к нам Илья Новолокин, это какой-то кудрявый хуй с начальства. Работал я только вторую неделю. На первый взгляд Славик мне показался ничем не примечательным мужичком. На вид ему было лет 30, хотя если внимательно посмотреть в глаза, то к ощущению прибавлялось ещё 10. Да ему и было вроде 45 лет. Как моему отцу, бля. Славик выглядел моложе своих лет. Смуглая кожа, невысокий рост, крепкое телосложение, мужские руки, грубые.
Мы сидели на складе, а Кирилл рассказывал фронт работы Славику. Из разговора я понял, что Славик уже работал в Барвихе и что он знает, где расположены склады многих бутиков. Это очень хорошо, потому что самое сложное в нашей работе – это, наверное, как раз запомнить расположение всех складов бутиков и в какие ячейки стеллажей какой мы кладём товар. Ну, я уже говорил, что наша работа не требует особой интеллектуальной эрудированности.
Я помню, как Славик, когда он вышел в первый день на работу, ходил по складу, подошёл к столу и взял мою книгу. Моэма. И стал разглядывать. Меня это взбесило, я смотрел на него, но сидел тихо. Я думал: «Пиздец. Даже не спросил, можно ли взять или чья книга. Просто взял и стал смотреть. Ахуеть! Вот это наглость». Но нет. Оказалось, никакой наглости в Славике не было. Как же её легко перепутать с простотой. Славик оказался очень весёлым, активным, добрым, бескорыстным, но суетным и тревожным человеком. Его движения были резки, его взгляд цепким и бешеным в стрессовые моменты, а такие у нас на работе тоже были. Он любил закидывать насвай и пить зелёный чай. Слава Богу, не одновременно. Макс, о котором я расскажу позже, называл Славу киборгом, потому что у Славика был слуховой аппарат, да и из-за резких движений с последующим замиранием Славик реально напоминал робота. В день, когда Славик пришёл в футболке сборной России по футболу, я узнал, что он родился в Узбекистане. Хотя так и не скажешь на самом деле. Говорил Славик по-русски хорошо, но с лёгким акцентом, который почти его не выдавал. Ещё Славик немного заикался. Да и по факту Славик был русским, потому что получил гражданство. Он рассказывал о процессе получения, и ему дико повезло с этим. Не помню подробностей, но бюрократия дала слабину и он смог проскочить в щель этой ебучей системы. И это было именно везение, а не хитрость.
Жизнь Славика – это балансирование среди вечного хаоса между везением и невезением, между магией жизни и её обыденностью. Сейчас объясню почему.
Лысый курил айкос, и Славик у него активно интересовался, что это за тема. Лысый показал ему и даже дал попробовать покурить. Славик сказал, что кидает только насвай, сигареты бросил курить давно, а вот в этих новых электронных хуёвинах он не разбирается. Тем не менее, после пробы Славик даже подумал о том, чтоб приобрести себе айкос. И что, блять, произошло? На следующий день Славик пришёл с айкосом. Я говорю ему: «О, купил всё-таки?» А он мне ответил: «Ага. Т-бля (Славик всегда говорил вместо «бля» – «т-бля», я хз почему, это особенность его речи). Купил! Нашёл в электричке, прикинь. Зашёл в вагон, и, т-бля, буквально сел на него! Ха-ха-ха! А не знаешь, т-бля, Ваня (имеется в виду Лысый) работает сегодня?» А Лысый работал в этот день, они зарядили найденный айкос, проверили его работу. И он работал! Славик покурил его один день, но вскоре продал своему знакомому из дворовой службы. Бля, мне казалось, что Славик просто всех знал в Барвихе. Каждый раз, проходя мимо кого-то из дворников, плотников, сотрудников ресторана и даже некоторых кладовщиков, водителей, он здоровался за руку, спрашивал, как дела, шутил, по-доброму подъёбывал. У него было очень много знакомых. Отчасти потому что Славик в Барвихе работал много лет, а отчасти из-за того, что он сам по себе такой общительный и располагающий к себе человек.
