Павел Чук
Первый среди равных
– Согласно приказу обязаны прибыть на место завтра вечером. Но идём шибко хорошо, может, и раньше прибудем.
Команда о привале и оборудовании ночлега застала меня на пределе сил. Это вам не в берцах, с удобной разгрузкой и РД-548 ходить. Амуниция, оружие и вдобавок столько ещё всякого нужного на одном солдате навешано, что сравнится с полной экипировкой в сорок килограмм перед боевым выходом. Но один существенный недостаток – неудобно!
– …Мирони, Владнес, Дрести – вторая смена охранения.
«Значит, не в самое тяжёлое время стоять на посту», – обрадовался я.
Организация дозора на стоянке была схожа и привычна по службе в армии, но с некоторыми отличиями, не влияющими на суть несения службы: предварительный инструктаж, осмотр внешнего вида, проверка исправности оружия; распределение по постам; в сопровождение старшего, развод на места несения службы. Вот только стояли в дозоре не по два часа, а четыре и без бодрствующей смены, что меня несколько удивило. Ведь за четыре часа вглядывания в однообразный пейзаж не столько сам устанешь, сколько глаз замылится и не заметишь изменение окружающей обстановки.
В размышлениях незаметно задремал.
– Вставай! – кто-то легонько потряс за плечо, – твоё время, – ходил разводящий, и будил тех, кому выпала честь стоять в дозоре.
До рассвета ещё долго, ночь непроглядная. По ощущениям, примерно два часа ночи. Не скажу, что по прибытию на планету сразу привык к местным реалиям. Всё-таки сутки здесь длились двадцать шесть часов, но пообвыкся. Человек такое существо, что привыкает ко всему, если это не потеря головы, конечно. Читал как-то об одном, живущем возле водопада племени, так они звук падающей воды совсем не замечают, разговаривают свободно, привыкли.
Вместе с разводящим дошёл до ограничивающей полянку кромки леса. Принял пост. Осмотрелся – темно, хоть глаза выколи. Света от тлеющих костров едва хватает, чтобы различить тени телег и установленных палаток, не говоря о том, чтобы рассмотреть силуэты солдат. Не скажу, что место для ночлега выбрали удачно: в районе видимости от дороги, ограниченная с трёх сторон лиственным лесом поляна, где уместился весь состав роты, но невдалеке, как говорили, ручей с водой, что оказалось несомненным плюсом.
– Доклад! – тихо подошёл разводящий.
К моему удивлению, проверка: пароль-отзыв в этом мире не применялась. Все друг друга должны знать в лицо, в особенности сержантский и офицерский состав. С одной стороны хорошо, но много всяких случаев случается, например, новобранец, не знает командира. В темноте не разобрал, кто следует, а по приказу, обязан если не открывать сразу огонь на поражение, то поднять тревогу, выстрелом в воздух. Несколько раз и я попадал в такую ситуацию, правда, ещё, будучи в гарнизоне. Стоишь такой на посту, охраняешь объект, а к тебе средь тёмной ночи идёт какой-то офицер, да без разводящего. Что делать? Приходилось поднимать тревогу, стреляя в воздух. Я-то первые дни не мог взять в толк, почему, почти каждую ночь раздаются редкие выстрелы. Думал, что ночные стрельбы, но потом Угнера объяснил.
– Без происшествий! – так же тихо, отрапортовал.
Меня сменили. Дошёл до своего отделения. Спать не хотелось. Через пару часов всё равно вставать и я привалился к телеге, и погрузился в медитативное состояние. Чем оно хорошо, что не отключаешься полностью, а находишься в пограничном состоянии. Чувствуешь всё происходящее вокруг, осознаёшь.
Раздался едва слышимый скрип металла и хруст веток. Рывком вернулся в сознание и схватился за оружие.
– Кто здесь?!
Глава 9
– Господин капитан, вы б отужинали, а то третий раз разогреваю.
– Не сейчас, Стиин, позже.
– Куда уж позже. Утро скоро. Всю ночь просидели: то с командирами, то дозоры проверяли, то думы военные думали. Нет бы, поспали, хоть чуток. С утра ж вновь в путь, господин капитан.
– Опять ворчишь! Вот отошлю, будешь знать!!!
– И отсылайте! Хоть повоюю на старости лет, а то совсем застоялся. Помните, лет десять назад, какие лихие времена были…
– Помню, помню. Ладно, неси, что там приготовил.
Под пристальным взглядом капитана, ординарец удалился. Понятно, что никуда гвардейца Стиина капитан отсылать не собирался. Да и не куда его отправлять.
Савэл Стиин – ветеран, прослуживший в гвардии с самого её основания, а это не много ни мало тридцать лет. Всего себя отдал армии и после окончания срока службы вместо того, чтобы окунуться в гражданскую жизнь, остался при капитане Нетрисе. Поставлен на довольствие и исполнял роль… нет, не няньки, а ординарца.
– Присаживайтесь, господин капитан. Стол накрыт.
– Благодарю. Присядь со мной. Одному неуютно.
– Не положено.
– А если прикажу?
– Не положено, а приказ ваш…
– Ладно. Оставь. Сколько мы с тобой знакомы?
– Лет двенадцать. Я как раз лейб-сержантом во взводе, что приняли под командование служил. Сколько за это время пережили, и не упомнишь.
– Помнишь офицера Лигонса?
– Как не помнить?! Он же моим взводом командовал. Помню, возле какого-то села прижали нас вольные стрелки. И сильно так прижали. Не ожидали мы нападения, шли походным маршем в место новой дислокации, а тут они налетели… На конях, да с саблями наперевес. Помните, в те годы банды на юге Империи уж больно в силу вошли, прям целые провинции под себя подминали. В тот раз еле успели развернуться в боевой порядок и… началось!
– Встречный бой?
– Извините, господин капитан, я военным наукам не обучен, не знаю, встречный он или не встречный, но рубка была знатная!!! Мне чуть саблей плечо не отсекли, но повезло… мушкет успел перед собой выставить. М-да. Много гвардейцев в тот день полегло и командир хороший… был.
– Почему был?
– Так говорили, что помер лейтенант Лигонса от ран. Не довезли. И командира, потом нам нового прислали.
– Не помер он. Выжил. Сейчас он в чине капитана командир полка. Как раз к нему на выручку идём.
– Во, как!!! Хорошая новость. Ладно, я пойду, приберусь. А вы отдохните. До рассвета всего ничего осталось.
– Сам бы отдохнул.
– Что мне отдыхать-то? Бессонница у меня. Час-два подремлю, а потом только мучаюсь. Лучше уж на ногах.
– Хорошо, ступай.
Ординарец вышел, аккуратно закрыв за собой полог палатки.
– Эх, вода закончилась, не уследил! – проверив большую походную флягу, произнёс Стиин. – Надо подумать, у кого в такую рань воды выпросить. Или пойти самому набрать, тут вроде недалеко.
Стараясь не шуметь, ординарец взял с собой ведро и осторожно зашагал к ручью. Предстояло пересечь спящий лагерь, так как ручей располагался на противоположной стороне, на опушке леса…
Едва слышимый скрип металла и хруст веток рывком вернул в сознание.
– Кто здесь?! – произнёс, схватившись за оружие.
– Это я – Стиин, ординарец капитана. Не шуми, дай служивым ещё поспать.
Я присмотрелся и в сумерках разглядел облачённого в форму гвардейца. Лицо показалось знакомо, видел его несколько раз возле капитана.
– Куда в такую рань?
– Бдишь, это хорошо. За водой иду, чтоб утром капитан спокойно умылся.
В руках у пожилого гвардейца пустое ведро, да на шее перевязь из десятка фляг.
– Может помочь? – спросил, опустив мушкет.
– Не спится? Тогда помоги. Всё быстрее обернёмся.
Нацепил на плечо мушкет и взял ведро.
– Правильно, что оружие не оставил, – одобрительно кивнул ординарец.
Как показалось, шли долго. Обходили спящих вповалку солдат, постояли с проснувшимися кашеварами и надолго остановились возле постовых, разговаривая. Каждому пожилой гвардеец находил что сказать, то подбодрил словом, то подсказывал, как скорее обустроить приготовление пищи, то интересовался ночными происшествиями, внимательно выслушивая ответ часовых.
Дошли до места, где бежал ручеёк чистой, прохладной воды. Окрестность знакомая, приходил за водой для взвода.
– Набирай, а я посторожу.
«Какой правильный гвардеец, – удивился опыту и прозорливости пожилого вояки, – и ведь верные советы давал сослуживцам. И сейчас правильно расставил приоритеты, что я быстрее справлюсь с задачей набрать воды, а он с охранением».
– Что застыл, набрал? Тогда пошли назад, но только внимательнее по сторонам смотри, – видя в моём взгляде непонимание, ординарец продолжил. – Слышишь?
Я прислушался, но ничего необычного не услышал, только почувствовал, как порыв ветра донёс лёгкие нотки костра.
– Нет. Тихо.
– То-то и оно, что тишина в лесу. А такое случается, если хищный зверь близко или кто другой спугнул мелкую живность.
Дальше шли молча. Часто останавливались, прислушивались, но, ни зверей, а тем более людей по дороге не встретили.
– Спасибо, помог, – возле командирской палатки остановились.
Наступало утро. То там, то здесь доносились редкие команды. Лагерь постепенно просыпался. Я, довольный, что сделал доброе дело – помог пожилому вояке, не спеша двигался к расположению своего взвода, но вдруг раздался громкий хлопок!!! Ещё один! Дымом заволокло и без того покрытое предрассветным туманом пространство поляны. Упал, спрятавшись за повозку. Крики, суета, нечленораздельные команды, всё потонуло в раскатистых разрывах.
Хлопки взрывов раздавались ещё пару минут, и вдруг всё стихло… Я лежал под повозкой, осматривая окрестности. Противника или вспышек огня из мушкетов не заметил, что было странно. В ночи вспышка выстрела из огнестрельного оружия видна на многие километры. Даже кроны деревьев не скрывают яркую вспышку, а тем более такого нетехнологического оружия, как здесь. Тут и о бездымном порохе ничего не слышали, не говоря о пламегасителях, глушителе и прочих достижениях военной промышленности моего времени. Как только волей судьбы попал в этот Мир, была у меня мысль заняться прогрессорством, но первый опыт с оптимизацией ремня для мушкета, привёл к выводу, что для начала необходимо достичь определённого веса в местном обществе. Сколько косых, осуждающих взглядов, пришлось пережить, доказывая свою правоту в удобстве нововведения. Хорошо, что ещё командир оказался на моей стороне, а то бы загремел куда-нибудь в местную Сибирь, или куда тут неугодных ссылают и ссылают ли вообще, может сразу вешают.
Над лагерем разнеслась команда: «Сбор!».
– Взвод! – построил личный состав лейтенант. – Личные вещи оставить здесь, пополнить боезапас и через минуту выступаем. Нам поручено догнать и уничтожить группу, совершившую налёт на лагерь. Она малочисленная, так что справимся. Двигаться по парам из вида друг друга не терять. Надо их догнать, чтобы не раскрыли нашего расположения основным силам.
«Странно, – возмущался, идя во второй паре за проводником, – никакой тактики! Может, противник уже отослал гонца с указанием нашего местоположения, может это отвлекающий манёвр, чтобы разбить единое подразделение и потом заманить на засаду и малыми группами уничтожить».
Особенности ведения здешней войны мне стали понятны ещё из пройденного курса обучения, но не думал, что информация, полученная из открытых источников, настолько соответствует реалиям военного дела. Рассказы былых вояк об участии в сражениях, когда противники выстраиваются в две-три шеренги друг напротив друга и палят, выстреливая полный боезапас, а только потом сходятся в рукопашной, напоминали сцены из просмотренного очень давно фильма «Война и Мир». Но во времена девятнадцатого века моего столетия на вооружении стояли пушки, а тут, ну, есть громоздкие такие сооружения, которые использовали в основном на стационарных оборонительных пунктах. Но ни о какой передвижной артиллерии и намёка не было, не говоря о фортификационных сооружениях, окопах и прочих земляных укреплениях. Надо отдать должное, что и сами мушкеты представляли собой, мягко сказать, уровень даже не девятнадцатого века, а скорее семнадцатого, самого начала массового распространения огнестрельного оружия. Убойная дальность шагов сто – сто пятьдесят, а прицельно вести огонь удавалось только на дальности до пятидесяти шагов. Расчёт строился на массированный огонь, а не на меткость. Хоть и в гвардии, куда волей судьбы и благодаря поручительству попал, делался упор на огневую подготовку, но всё же основное в этом мире была штыковая атака и рукопашная схватка.
– Валео, слышишь? – тихо произнёс шедший в паре Юнц.
Я остановился, прислушиваясь. Всё-таки я не лесной житель: и хожу громче других, и не разбираюсь в травах, не примечаю такие важные для местных особенности, что если бы существовала местная контрразведка, то меня сразу бы взяли на карандаш.
– Слева ветка хрустнула и шум, вроде, завозился кто, – не дожидаясь ответа, так же тихо произнёс Юнц.
Внимание на этого молодого парнишку я обратил сразу. И не из-за того, что он шабутной, вечно неунывающий, встречающий любое испытание или сложную ситуацию с весёлым пренебрежением, а что на удивление оказался непритворно справедливым человеком.
В один из первых дней нашего пребывания в гвардии его отправили в совместный наряд с солдатами гарнизона. Вернулся он с синяком. На вопросы лейб-сержанта и остальных гвардейцев он отвечал уклончиво. Только через пару дней выяснилось, что во время выполнения хозяйственных работ он заступился за одного из такого же новобранца, как и он. За что и получил синяк под глазом.
– Сами проверим? – не унимался Юнц.
Огляделся: наша пара чуть отстала, и бежать, звать кого в помощь, резона нет. Странно всё-таки. Команда же была не терять друг друга из виду. Помню, было такое во время КМБ9 упражнение: на пересечённой местности подразделение выстраивалась в шеренгу, и шли, делая вид, что прочёсываем местность. А командир кому-то из солдат приказывал отстать и спрятаться. Так только после пятого раза нам удалось пройти шеренгой никого не потеряв. «Внимательно смотрите по сторонам!», – говорил взводный после каждого неудачного выполнения упражнения. А тут, вот мы чуть отстали, потеряв визуальный контакт, а нас так никто и не кинулся искать. Может именно на нашем направлении засел противник, а подать сигнал тревоги или как-то дать знать о непредвиденной ситуации, у нас возможности не было.
Я кивнул, и знаками показал о соблюдении тишины. Шли молча, осторожно ступая, потому что утром в лесу звук ломающейся ветки слышен издалека, а если там, где предполагаем, прячется противник, то не хотелось его спугнуть раньше времени.
Юнц кивком головы указал на подозрительно свежий бугорок, выделяющийся на общем фоне лесной подстилки. Перехватил мушкет, поднял с земли небольшой камень и бросил в центр кучи. Размер её как раз подходил, чтобы спрятаться одному человеку. Камень с силой ударился о кучу падшей листвы, обломанных веток, кусков земли и… ничего не произошло. Ни вскрика, ни шевеления… тишина. Только приглушённый удар камня о мягкую поверхность.
– Показалось, наверно. Здесь никого. Надо своих догонять, а то далеко оторвались, – расслабившись, вымолвил Юнц, а я так и смотрел на этот бугорок, словно заколдованный. В нём было что-то слишком правильное. Я не перфекционист, стремящейся к совершенству, но заметил, что края бугорка правильной формы, пологие. Куски земли, обломки веток лежат чуть ли не в симметричном порядке.
Шагнул вперёд и споткнулся о выступающий корень. Сзади хрустнула ветка. Не успел обернуться, как со стороны, где стоял Юнц, раздался оглушительный выстрел…
Вышагивая перед строем, задумчиво прохаживался командир взвода. После выстрела, буквально через пять минут рядом с нами оказался весь личный состав взвода, но уже было поздно. Двое, облачённых в сенарскую форму, лежали бездыханные: один с простреленной грудью в районе сердца, а у другого из глаза торчал длинный клинок боевого штык-ножа.
– Значит, говорите, что заметили подозрительный шум и решили проверить, – ни к кому конкретно не обращаясь, говорил командир.
Наш доклад он выслушал спокойно, повторно осмотрел место схватки, досмотрел трупы и потом, витиевато ругнувшись, рассуждал сам с собой, – звать никого не стали. Хм. Двое против двоих – силы равны.
– Господин лейтенант! Местность прочесали – ничего! – подбежал с докладом гвардеец.
– Ладно. Потом разберёмся. Трупы прикопать, нашивки снять, оружие с собой. Выдвигаемся к месту сбора! Бегом!
Выбрались из леса и побежали. Весь путь меня мучал вопрос, что так сильно озадачило нашего командира. Вроде, ничего сверх неординарного не произошло. Наткнулись на замаскированную лёжку. Сенарцы, не надеясь убежать от преследователей, спрятались, используя естественный ландшафт. Один из них замаскировал другого, а потом взобрался на дерево с густой кроной и затаился.
Видя, что мы долго не уходим, второй не выдержал и спрыгнул вниз, но попал под меткий огонь напарника, а вы ещё умудритесь промахнуться с трёх шагов. Услышав шум, первый, кого укрыли внизу, встрепенулся, но получил штык-ножом прямо в глаз…
Впереди из-за холма доносился шум боя. Организованный залп сменялся беспорядочными выстрелами. Что сейчас происходит там, неизвестно, но по свежим следам на грунтовой дороге даже я понимал, что совсем недавно тут прошло много людей и не стоит гадать, кто именно тут прошёл.
«Вот и передовая», – промелькнуло в голове. – «Если рванём в бой с марша, то нам хана. Неизвестно, что там за холмом происходит. Может уже, и помогать некому».
Неожиданно оказался бегущим рядом с командиром. До вершины холма оставалось примерно три километра пологого подъёма.
– Господин лейтенант, разрешите сначала разведать! Я быстро. Заберусь осторожно на холм, посмотрю, что да как, и назад.
Лейтенант ничего не произнёс, только кивнул и я, ускорившись, обогнал авангард, и помчался, быстро взбегая по склону.
Здешняя военная подготовка оставляла желать лучшего. Мне, как прошедшему действительную военную службу не в простой воинской части, нагрузки казались ниже среднего. Пройдя крещение в учебке бешенными нагрузками, отсекающими лентяев, больных и хромых. Когда до завтрака – зарядка пять километров в форме одежды номер два, а потом перед отбоем ещё столько же, но уже в форме номер четыре. Каких-то десять километров в медленном для меня темпе – это просто сказка. Но в новом для себя Мире я старался не выделяться. Бегал, выполнял упражнения, стараясь держаться в основной группе: не лучше, не хуже других.
Вот и вершина. Сбросил с себя заплечный рюкзак, чтобы своим белым цветом не выдал меня и выполз на небольшую пологую площадку. Бой кипел. Численный перевес атакующих сенарцев давал преимущество. В центре, окружённая с трёх сторон, сдерживала одну атаку за другой, гвардия. На общем фоне сражения выделялась фигура капитана Нетриса. Он метался от одной линии к другой, организовывая заслон, затыкая брешь в казалось бы уже прорванной обороне.
– Что там? – подбежал один из гвардейцев авангарда.
– Плохо. Надо с лейтенантом посоветоваться, – ответил я, высматривая в приближающихся офицера, и не дождавшись, пока тот поднимется наверх, кинулся навстречу.
Распалённый долгим маршем, лейтенант Гонтисса не хотел слушать моё предложение. Грозился сначала расстрелять, а потом повесить, но осмотрев поле боя, согласился с моими доводами.
Глава 10
– Старый вояка прав. Надо отдохнуть, поспать немного, – оставшись в одиночестве, произнёс капитан Нетрис.
Быстрый сбор, марш по пересечённой местности, вымотал сильно и не столько физически, сколько морально. К запредельным физическим нагрузкам капитан готовил своих подчинённых, не зря ж они – гвардия. Но ответственность давила. Впервые, не зная диспозиции, не зная сил противника, по одному только приказу: «Вперёд!», спешил на помощь собратьям по оружию. Настораживало, что отправленный вперёд дозор не вернулся, хотя по времени, командиру группы подобало с докладом прибыть ещё пару часов назад.
– Стиин! Гвардеец Стиин! – позвал капитан, намереваясь отдать приказ, как только прибудет, кто из дозора, разбудить его, но ответа не последовало, – наверно, отдыхает, – подумал капитан.
Не спалось. Лёжа на жёсткой постели, он обдумывал план предстоящего дня, пока не провалился в сон. Спал чутко и при первом, разрывающем барабанные перепонки прозвучавшем взрыве, вскочил на ноги.
– Господин капитан, засада! – ворвался в палатку ординарец.
– Что случилось? Откуда атака, где противник? – схватив оружие и только обувшись, не дожидаясь ответа, капитан выскочил наружу.
С окраин северной стороны лагеря гремели редкие разрывы. Гулко ухало. Вспыхивали яркие всполохи, освещая местность ярким светом.
– Круговая оборона! Мушкеты, заряжай! Цель справа десять шагов от поста номер четыре! Залп по готовности! – выкрикнул капитан, но его команда потонула в очередном взрыве.
Взрывы прекратились так же неожиданно, как начались. Капитан немедленно собрал вокруг себя командиров:
– Всем сбор! Немедленно выступаем. Надо торопиться. Раненых в обоз, – ходя из стороны в сторону, отдавал команды капитан.
Неожиданная атака спутала все карты. Противник знает, что идут свежие силы и только Всевышнему известно, почему не последовало непосредственного контакта. Если бы капитану посчастливилось обнаружить расположившийся на ночлег лагерь противника, то он бы поступил по-другому. Тихо убрал часовых и, попарно, вырезал бы всё подразделение, если только имелись на такое поведение иные причины. Или противников мало и они случайно наткнулись на спящий лагерь, или у них другая задача.
– Лейтенант Гонтисса! Слушай приказ. Собери своих и прочеши лес по предполагаемому направлению отхода. Сильно в лес не углубляйся, но постарайся догнать сенарцев. Срок четыре часа, не больше. По истечению времени выбирайтесь на дорогу и следуйте по направлению на север. У вот этого, – капитан ткнул пальцем в неказистую карту, – населённого пункта будем ждать. Если что изменится, вышлю посыльного. Рассчитывай на свои силы, больше людей выделить не могу. Всё! Выполнять!
Рота выдвинулась по маршруту. Капитан ехал в ядре колонны, погрузившись в задумчивость. Неожиданный налёт привёл к незапланированным потерям. Разбиты, повреждены две обозные телеги. Их пришлось бросить и перегрузить поклажу на другие, но самое неприятное – это двое убитых и семеро раненых, двое из которых тяжело.
– Господин капитан, может чайку? У меня во фляге есть. Успел навести, – прервал размышления капитана ординарец.
– Не откажусь.
Маршем добираться до места назначения предстояло ещё примерно полдня, и делать привал капитан не собирался. Не хватало ещё вновь попасть под внезапную атаку.
– Лейб-сержант Ватор не появлялся? – принимая наполненную кружку, поинтересовался капитан.
– Не появлялся.
«Ещё одна задача. Куда-то запропастился авангард из пяти человек. Хорошо, что новый дозор отправили, усиленный».
Дорога медленно поднималась на пологий холм. Подбежал с докладом гвардеец, шедший в авангарде.
– Господин капитан, впереди, за холмом наши!
– Точнее.
– Докладываю! Как поднялись на холм, обозрели окрестность и обнаружили идущее маршем подразделение до полусотни человек.
– Точно? Не ошиблись? Может это сенарцы? – удивился капитан.
По первичным данным ему предстояло соединиться с подразделением под командованием Лигонса с противоположной стороны села, которое как раз находилось в низине, окружённое с двух сторон холмами.
– Ошибки быть не может, господин капитан. Форма, знаки различия, а главное развёрнутый штандарт гвардии Императора Страниса Первого виден издалека.
– Хорошо. Не снижать темп, идём на соединение!
Впоследствии, капитан корил себя за отданный приказ. Через несколько дней анализируя обстановку, офицер понял, что лучший вариант в сложившейся ситуации – это было отправить передовой отряд, как понятно, к отступающим войскам, узнать обстановку и дожидаться на превышающей высоте, а своими необдуманными действиями он загнал своих людей в невыгодное положение.
Через непродолжительное время, как только остатки отряда Лигонса соединились с ядром колонны капитана, на них напали. Капитан не успел выслушать и первоначального доклада, как со стороны села в их сторону понеслась конница. Открытое пространство, окружённое с двух сторон холмами, на одном из которых появились плотные шеренги сенарцев, и капитану стало понятно: назад пути нет. Придётся обороняться здесь, на открытом пространстве, в окружении. Вернуться назад, подняться на холм подразделение не успевало, да и под шквальным огнём с превышающей высоты, несущейся в бешенном темпе коннице, сделать это невозможно. И пусть дальность, кучность стрельбы мушкетов недостаточна для ведения шквального огня, но само наличие совсем рядом выстраивающегося в боевой порядок противника наводила на мысль, что это последний бой.
– В боевой порядок! Обозные телеги вперёд! Рота, в две шеренги, круговая оборона! Держать строй! Огонь по команде! Командиров взводов, ко мне! – разразился командами капитан.
Конница стремительно приближалась. До прямого контакта оставались считанные минуты. Раздав последние указания подчинённым, капитан кинулся в центр образованного конницей клина. Эх, не к прямому боестолкновению на открытой местности готовил он своё подразделение, но ситуация складывается так, как складывается. Придётся стоять, держать строй. Главное, чтобы первые шеренги не дрогнули, не побежали.
Каждый, стоявший в первой шеренге гвардеец, понимал, что от его решимости зависит судьба остальных сослуживцев. И шеренга не дрогнула. Огненным валом пронесся первый залп. Потом второй, а когда дымный туман немного рассеялся, на поле боя, всего в нескольких шагах от занявших оборону гвардейцев, проявилась бесформенная гора из трупов. Тела людей, лошадей, смешались, образовав непроходимый бруствер, чем прикрыл от второй волны конной лавины и атака захлебнулась. Набравшая ход вторая волна конницы резко повернула, закружив вокруг покрытого дымным туманом островка, откуда продолжали раздаваться залпы мушкетов…
Генерал Фок Генс мечтательно вздохнул. Корпус под его командованием, не встречая особого сопротивления, приближался к населённому пункту, помеченному на карте замысловатым названием: «Станица Прочноокская». Полученный от главнокомандующего Сенарской армии приказ, исполнялся в точности. Его корпусу оставалось всего несколько дневных переходов, чтобы достичь юга Канторийской Империи, славящегося приятным климатом, разнообразием продовольствия, стадами лошадей и большими просторами.
Генерал ухмыльнулся. Всего пара дней отделяет его от доклада о выполненном задании. Только эта станица оставалась на пути к главной цели стремительного марша, к центру транспортных путей и удобнейшему пункту дислокации – городу Сантории, откуда он – генерал Фок Генс, даже не запрашивая резерв, перекрыв дороги, выставив посты, мог всего лишь дивизией контролировать обширнейшую территорию Канторийской Империи.
– Господин полковник, впереди строй противника численностью до роты.
– Уничтожить! – не отрываясь от раздумий, отдал приказ генерал.
Передовой отряд конницы сорвался с места, ускорился, набирая темп. Генерал с удовольствием смотрел, как пылевое облако стремительно приближалось к нестройным рядам обороняющихся. И Канторийцы дрогнули, побежали к станице.
Узкие, петляющие меж невысоких домов, улочки, насторожили генерала.
«Не исключено, что это засада», и он отдал приказ: «Конница, обойти населённый пункт по дуге и ждать приказа!»
Стремительный рывок передовых пеших частей, и буквально через час остатки войск противника показались на противоположной стороне станицы. Они бежали, но не в беспорядке, как надеялся генерал, и он не спешил отдать приказ конным отрядам настигнуть проклятых Канторийцев. Фок Генс ждал пока все, оставшиеся в селении солдаты, покинут населённый пункт и тогда конница завершит начатое, а чтобы не разбежались, и не пришлось за ними гоняться поодиночке, послал резерв занять превышающие высоты, чтобы своим только видом пугали, направляя в нужную сторону, загоняя в ловушку разрозненные части противника.
Из-за холма, в клубах дорожной пыли показались солдаты, генерал сначала подумал, что его подчинённые проявили инициативу и окружили ненавистных Канторийцев, но нет, присмотревшись, различил знаки различия противника.
«Хм. Подкрепление, или основные части? Но так даже лучше», – подумал генерал и отдал приказ коннице: «Вперёд!»…
– Господин генерал, кофе?
– Да, Вистрельм, пожалуй.
С немногочисленной свитой, генерал расположился на холме, и разворачивающая внизу битва казалась как на ладони.
Атака конным клином – придумка именно Фок Генса. В бытность командования конным батальоном, как же давно это было! Именно капитан Фок Генс, сначала на свой страх и риск в лихом кавалерийском наскоке, опробовал такое необычное боевое построение, а потом применил конный клин, когда остриё врезается в плотный строй и рассекает шеренги пополам на глазах самого Императора Тонгисса Второго.
Вонзившиеся на бешеной скорости тяжёлые конники-кирасиры, разворачивали свой удар влево и вправо, вскрывая оборону, обнажая второй, третий, а иногда и четвёртый рубеж обороняющихся частей. Та битва под Сорнессом произвела впечатление на молодого Императора и Фок Генсу присвоили очередное звание – полковник. Всего за три года он стал генералом и зарекомендовал себя профессионалом высокого класса с уклоном на атакующие действия. И сейчас он сидел на разложенном походном стульчике, мирно попивая кофе из фарфоровой чашечки, и в уме составлял очередной доклад об успешно захваченном населённом пункте.
– Господин Фок Генс, смотрите.
«Что? Всё так быстро закончилось, неприятель сдаётся?!», – генерал мельком глянул на поле боя.
Сквозь рассеивающиеся клубы порохового облака опытным взглядом командира генерал заметил, что основная ударная волна кавалерии так и не достигла шеренг первых рядов и причиной тому не рваный ряд выдвинутых вперёд повозок, а слаженный залп.
Строй неприятеля стоял ровной шеренгой, перезаряжал мушкеты, относя раненных назад, заменяя потерянных бойцов солдатами третьей линией, а на пути второй волны конницы выросла непроходимая гора из тел.
– Второй волне, немедленно, трубить: «Обход!», – выпалил генерал, вставая с места. – Второму и третьему пешему батальону – выступить маршем. Второй – левый фланг, третий батальон – правый фланг. Центр – первый и пятый батальоны. Четвёртый – резерв. Коннице из второй волны – зайти в тыл! Господа офицеры, возьмём их в клещи и принесём нашему Императору голову их командира, завёрнутую в знамя!
Старшие офицеры, наперебой предлагавшие всевозможные виды казней, убыли в свои части, каждый из них поклялся, что именно он, именно его подразделение принесёт генералу голову поверженного командира. Суета меж ординарцев, посыльных прекратилась. На возвышенности, с изрядно поредевшей свитой, всматриваясь вдаль, остался генерал Фок Генс. Даже часть своей личной конной охраны он отослал принять участие в предстоящем победном сражении…
