Павел Мельников-Печерский
В Чудове
– Что ж тут нехорошего? – спросил старик, немножко насупившись. – Молод еще ты, сударь, так рассуждать!.. Над этим делом работали умы государственные.
– Черта с два!.. Государственные умы!.. Еще здешний, а не знаете, что туг Аракчеев всем ворочает.
– Так Аракчеев, по-твоему, не государственный человек? – глухо и как бы с одышкой прогнусил старик.
– Далеко кулику до Петрова дня!.. Да что об этом дьяволе толковать! Налейте-ка лучше еще стаканчик. А я вас за то отличной пуляркой угощу. Вот только Ицку кликну.
– Не суетись, мой друг. Подожди – успеешь. Ведь нам с тобой торопиться некуда. Потолкуем пока.
– Зачем же из пустого в порожнее переливать да время даром терять? Закусим и марш: вы в деревню, а я в Москву белокаменную.
– А что ж, Иван Кондратьич, в вашей-то губернии, без Аракчеева, разве легче житье-то?
– У нас, батюшка, свои Аракчеевы есть… Чинами только не выше, а то б и почище его были.
– Кто ж это такие?
– А хоть исправники, например… Что они теперь творят!.. У мертвого волос дыбом станет.
– Что ж такое?
– Да хотя бы насчет березок. Какому-то черту пришло в голову березками дороги обсаживать.
– Эта мысль тоже графа Аракчеева!
– Должно быть, что так… Хорошему человеку придет ли на ум такая штука? Теперь мужик летом, чем бы на пашне работать, береги каждую березку, окапывай ее, очищай; подсохнет – новую сади… Лист на которой чуть пожелтеет – поливай ее, либо новую сади. Одна покормка земской полиции чего станет?.. Березки-то, известно дело, не вырастут, а по двадцати копеек с дерева уж собрано.
– Куда же?
– Известно куда! Не нам с вами.
– Земска полиция?
– А то кто же?
– Гм! Сильно берут?
– Да как же и не брать-то?.. Свет на том стоит. Все берут.
– Неужли все?
– Да кто ж враг себе, кто откажется? В Петербурге сам царь живет, да с меня взяли же; а у нас вдалеке и бог простит.
– Гм! Так ты, друг мой Иван Кондратьич, давеча сказал, что у вас в губернии свои Аракчеевы есть. Значит, по-твоему, и Аракчеев взятки берет?
– Взяток не берет, зато с мужиков по три шкуры дерет.
– Гм! Не хочешь ли еще чайку-то?
– Нет. Я вот за пуляркой схожу. Спит мой жид, должно быть.
Накинул я шинель, шапки не взял: оставил ее на столе, возле старика. Вышел я из комнаты, сошел вниз.
– Где, – говорю, – смотритель?
– Здесь, ваше благородие, – отвечает он.
Смотрю: подле тележки стоит. А в тележку лошади заложены отличнейшие.
– Что ж лошадей?
– Сейчас, ваше благородие. Позвольте только графа отправить.
– Какого графа?
