Павел Кравченко
Мир православный (национальная идея многовекового развития России)
И в христианстве мы наблюдаем абсолютно то же самое, потому что это естественный факт откровения. Христианство, с одной стороны, сохраняя чистый монотеизм, утверждает, что Бог един, и в то же время утверждает Его Троичность.
Поразительным образом из одной этой точки вдруг раскрывается картина: да, монотеизм и вдруг – триипостасность. До этого самое большее, что мы знали, монотеизм сопряжен с моноипостасностью, коли монотеизм – значит моноипостасность. Здесь же открывается удивительная бездна: Отец, вечно рождающийся Сын, вечно исходящий Дух Святой. Причем мы никогда не знаем, что значит «вечно рождающийся» или «вечно рожденный». Не знаю. А что такое «исходящий»? Не знаю. А какая разница между этим? Не знаю. Знаю только одно, что тут что-то разное. Указывается различие, хотя то, что происходит, мы не знаем. Как вечно рождается и как вечно исходит, знать не можем. Это поистине нетривиальное утверждение. Я думаю, что Н. Бор, если бы немножко вдумался в это, он был бы просто в восторге потрясающем, а впрочем, возможно, что он говорил и об этом.
Любопытно, что когда говорят об истории Церкви (как научной и учебной дисциплине), то речь почти всё время идет об истории ересей. В чём тут дело? А дело в том, что постоянно хочется исправить христианство. Ведь то, что оно говорит, ни в какие ворота не лезет, а потому и начинают исправлять… Как это Бог мог воплотиться на самом деле? И начинают придумывать… да нет, это только казалось, что Он воплотился, это только казалось, что Он страдал, ничего подобного. На самом деле вовсе Бог не воплощался, Он не может воплотиться, что вы. Так возникает ересь докетизма. Потом приходит другое исправление христианства: нет-нет, родился человек Иисус, конечно, как положено, так и родился, но в Него, за Его добродетели, за Его святость вселился Бог – Логос, который в Нём пребывал. Иногда пребывал, а иногда уходил. Помните ересь несторианскую? Всё, кажется, «разумно», однако отцы восставали – ересь! Почему ересь? По очень простой причине: это не соответствовало фактам, которые изложены в Евангелии. На этом основании отвергались различные еретические точки зрения. Видите, язычество постоянно пыталось и до сих пор пытается «исправить» христианство, поместить его в прокрустово ложе нашей логики, нашего мышления, философских представлений. Отсюда – ересь за ересью. Ересь – это попытки «исправления» христианства.
Да что же это были за мудрецы, которые могли придумать такие истины, что все философы мира с ними справиться не могут? Рыбаки – и этим всё сказано, больше ничего говорить не надо. Итак, рыбаки – и такие потрясающие глубины. Что же, они сами до всего этого додумались? Разумеется нет. Не их это учение, это люди простые, не книжные, они только передали то, что слышали… Они передали, как свидетели: «То, что мы слышали, то, что мы осязали, – пишет Иоанн Богослов, – о слове, жизни повествуем вам». Скажите, неужели это не серьезный аргумент? Откуда же могло возникнуть такое учение? Из уст таких простых людей, да у них один только Павел и был образованный, да он и не был в числе двенадцати. Откуда же это всё? Одного этого рассуждения достаточно, чтобы признать сверхъестественное происхождение христианства.
Я бы еще остановился на научно-философском аргументе. Он сводится к тому, что истинность христианства, как и другой любой религии, как и любой научной теории, может быть подтверждена двумя вещами.
1. Необходимо наличие фактов, которые подтверждают ее основные установки.
2. Должна быть предусмотрена возможность проверки этих утверждений. Это так называемый принцип верифицируемости.
К примеру, многие элементарные частицы были открыты за десятки лет до того, как они были признаны, в конце концов, научным фактом. Точнее, делались теоретические предсказания об их существовании, однако вопрос считался окончательно решенным только тогда, когда эти предсказания получали экспериментальное подтверждение.
Так вот, если формально рассматривать христианство с чисто научной точки зрения, то открывается очень интересная картина. Имеется огромное, никакому исчислению не поддающееся множество фактов, свидетельствующих об его сверхъестественности. Вспомним имена Иоанна Кронштадтского, Ксении Петербургской, Амвросия Оптинского и зададимся вопросом: те огромные горы фактов, свидетельств очевидцев о совершенных ими чудесах – действительно имели место или нет? Или, может быть, лучше их просто отрицать?
А есть ли возможность самому убедиться в том, что Бог есть, есть этот сверхъестественный мир, как самому убедиться, что Царствие Божие есть внутри нас, как убедиться в том, что Дух, тот Бог, о котором говорит христианство, преображает человека, т. е. из алчного, завистливого, тщеславного, гордого обжоры и пьяницы делает человека чистым, милосердным, кротким, воздержанным и т. д.? Есть ли возможность пережить самому человеку в себе ту радость, о которой говорит христианство? Да, такая возможность есть. Христианство говорит, что есть реальный путь, путь не чисто умозрительный и не теоретический, а путь, который был проверен, апробирован огромным числом людей. Многие известные нам святые показали потрясающие факты этого преображающего действия Божия на человека в самих себе. Это преображение касалось всего: их ума, сердца, тела, даже тела. То есть если подходить с чисто формальной точки зрения, то христианство как научная теория удовлетворяет двум основным требованиям, предъявляемым ко всякой научной теории. Оказывается, эти факты есть, я повторяю, есть бесспорные факты.
Обратим внимание и на другой момент, также относящийся к научно-философскому аргументу. Христианство, несмотря на несомненный факт своего сверхъестественного происхождения, вовсе не уводит человека от всех жизненных проблем, в царство иллюзий и мира идеального. Христианство как раз открывает человеку возможности правильного подхода к этим проблемам. Оно дает ясный ответ на все самые фундаментальные и жизненно важные вопросы человеческого существования. Христианство дает цельное мировоззрение человеку, причем такое мировоззрение, которое не отвлекает человека от всех жизненно необходимых проблем и задач этой жизни; оно дает человеку необычайное мужество, радость и силу. Вы только вдумайтесь в эту идею: «Бог есть любовь» – что это значит? Это значит, что всё то, что совершается со мной (я не говорю о том положительном, что совершается, – это мы с удовольствием принимаем, – я говорю о том отрицательном, когда нас ругают, обижают, оскорбляют и т. д.), всё это совершается не потому, что этот человек, эти люди такие злодеи, им Бог Судья, для меня это совершается потому, что мне это полезно. Всё это совершается по премудрому и любвеобильному промыслу Божьему, т. е. для меня совершается какое-то благо; то, что я принимаю как очень неприятное, нехорошее, тяжелое, скорбное, страдательное, на самом деле – благо. Например, мы подчас не знаем, что болеем, т. е. что у нас есть какая-то болезнь, мы не знаем, но на осмотре врач говорит: «Знаете, извините, но вот тут вам надо кое-что сделать. Это совершенно необходимо, иначе могут быть последствия необратимого порядка и тяжелого». «Ну что ж, согласен. Отдаюсь в руки». И меня, знаете ли, начинают мучить; какие-то уколы, процедуры, горькие таблетки, пилюли, а то еще, глядишь, объявляют: «Извините, но срочную операцию надо сделать». «Да я здоров, я хорош, да лучше меня нет на свете!» «Нет, срочно на операционный стол, и немедленно!»
Как мы это оцениваем?.. Потом мы часто бываем благодарны врачу, что он принудил нас к лечению. Христианская вера дает нам, я бы сказал, потрясающую радость, радость во всех наших жизненных неприятностях, скорбях и страданиях. Христианство утверждает: всё, что с нами совершается, – совершается по любви, по той любви, которой никто из нас не имеет по отношению даже к самому близкому человеку, ибо это не просто великая любовь, а любовь истинная, т. е. премудрая, которая не ошибается, а мы часто ошибаемся, когда думаем, что любим других. Здесь же – безошибочная любовь.
Христианство поэтому является удивительной религией радости, оптимизма! Представьте, что вас лечит зубной врач, или представьте, что вам зуб будет сверлить палач, – есть разница? Наверное… Когда нам хирург разрезает живот – или какой-нибудь бандит, есть разница? Наверное… Итак, все наши неприятели, враги, оскорбители и ненавистники – это только слепые орудия в руках премудрой и всеблагой, любвеобильной воли Божией. Вот что такое христианство! Какая радость!
Cтоит также отметить, что с чисто формальной точки зрения христианство не содержит в себе никаких положений в учении, которые противоречили бы совести человеческой или разумному отношению к жизни человеческой, напротив, христианство призывает именно к жизни по совести, более того, возводит нравственное начало в человеке на такой высокий уровень, что даже люди очень далекие от христианства сознаются в том, что более замечательного образа в истории, более совершенного образа, нежели образ Евангельского Иисуса, не встречали нигде. Это образ совершенного человека. Вот Он какой, христианский идеал, вот на Кого мы ориентируемся. Иисус – идеал потрясающий: и любви, и мужества, и заботы о элементарных нуждах. Вспомните: свадьба, видно, у бедных людей, вина не хватило. Для них какая скорбь это, какое расстройство, какое поношение со стороны окружающих. Что же Он делает? Воду в вино претворяет, подумайте, какие заботы даже о самых простых вещах. Нет-нет, христианство не отвлекает, не мешает жить. Христианские заповеди – это не помеха к вольной жизни, совсем нет, Христос заботится даже о самых элементарных человеческих нуждах. Христианство не содержит в себе никаких положений, повторяю еще раз, которые бы противоречили разумному отношению к жизни, началам совести, началам нравственности, нет этого в христианстве. Это аргумент, скорее, этический, аргумент, который прямо говорит о том, что христианство – религия, против которой мы ничего не можем сказать дурного. А как оно проявляло себя в истории и как оно осуществляло и осуществляет себя в конкретных людях, это вопрос уже другой. Тут мы видим разное, от потрясающих вершин святости и любви до иуд и им подобных. Но это вопрос уже другого порядка. Само же христианство действительно удивляет каждого, кто бесстрастно начинает с ним знакомиться, своим величием и нравственным, и умозрительным, просто величием как таковым.
Истоки жизни
Перед нами стоит вопрос: каковы основания доверять христианству и почему оно истинно? Есть ли какие-либо факты, которые подтверждают веру, предложена ли какая-то безусловная аргументация, положены ли действительно серьезные основания? Мне кажется, что есть несколько фактов, которые, безусловно, заставят задуматься каждого человека, ищущего (хотя сейчас это и несколько старомодно) истину, человека, который не может относиться к христианству так, как, например, относятся очень многие простые верующие.
Начну с самых простых. Как происходили и развивались мировые религии? Например, буддизм. Его основатель – царевич высокого происхождения, пользующийся авторитетом, влиянием. Этот образованнейший человек, окруженный уважением и почетом, получает некое озарение. За редчайшими, может быть, исключениями его встречают в том достоинстве, в котором он родился. Он умирает, окруженный любовью, благоговением, стремлением к подражанию и распространению учения. Налицо почет, уважение и – определенная слава.
Или ислам, другая мировая религия. Как он возник и как распространился? Очень драматическая история. По крайней мере, там сила оружия имела огромнейшее, если не первостепенное значение в его, как говорят, «популярности в мире». Возьмем так называемые естественные религии. Они возникали спонтанно у разных народов. Выявляли в различных мифах и сказаниях свое интуитивное ощущение иного мира или Бога. Опять-таки, это был процесс естественный и спокойный.
Присмотритесь на этом фоне к христианству. Мы видим картину не только уникальную в истории религиозных движений, но картину, в которую, если бы не остались достоверные свидетельства, невозможно было бы поверить. С самого начала его возникновения, начиная с проповеди Христа, – непрерывные заговоры против Него, в конце концов заканчивающиеся страшной казнью, затем издание в Римской империи закона(!), по которому предается смертной казни каждый, кто будет исповедовать эту религию. Многие бы сейчас остались христианами, если бы вдруг такой закон издали в нашей стране? Вдумайтесь: каждый, кто будет исповедовать христианство, предается смертной казни и не какой-нибудь… Почитайте Тацита, когда он пишет, что в садах Нерона христиан привязывали к столбам, осмаливали их и зажигали в виде факела! Какое развлечение! «Христиан – ко львам!», и это продолжалось в течение 300 лет, если не считать некоторых передышек.
Скажите, как могло христианство в таких условиях существовать?! Вообще, как оно могло даже просто сохраниться, как оно не было уничтожено тут же? Вспомните Книгу Деяний Апостолов: ученики сидели в доме, «страха ради иудейского» закрыв замки и двери. Вот в каком они находились состоянии. Но что видим потом? Совершенно поразительное явление: эти робкие люди, которые еще недавно пребывали в страхе, а один из них (Петр) даже отрекся («Нет, нет, я Его не знаю!»), вдруг выходят и начинают проповедовать. И не один – все! А когда их арестовывают, они сами заявляют: «Скажите вы сами, что вы считаете справедливым: кого больше слушаться – людей или Бога?» Смотрят на них люди и удивляются: рыбаки, простецкие люди – и такая смелость!
Потрясающее явление – в самом факте распространения христианства. По всем законам социальной жизни (я настаиваю на этом) оно должно было быть уничтожено в корне. 300 лет – это не малость. А христианство не только становится государственной религией, но и распространяется на другие страны. За счет чего? Вот тут давайте подумаем. Ведь в естественном порядке невозможно предположить подобное. В настоящее время историческая наука, независимо от ее мировоззренческой направленности, признает факт историчности Христа и историчность многих документально подтвержденных совершенно необычайных событий. Это то, с чего мы начали наш разговор. Я не утверждаю, что первые христиане проходили через закрытые двери, но они творили такие чудеса, которые поражали всех.
Могут сказать: это сказки двухтысячелетней давности. Давайте обратимся к нашему столетию. Еще, наверное, живы люди, которые видели многочисленные чудеса святого праведного Иоанна Кронштадтского. Это уже не мифическая фигура, это реальная личность нашего времени. Осталась масса свидетельств, горы книг: ведь не писали же о «чудесах» Распутина, не писали же о Толстом, что он чудеса творил. Писали об Иоанне Кронштадтском и писали поразительные вещи. А преподобный Амвросий Оптинский? Какие мыслители, какие писатели, какие деятели науки и искусства шли к нему! Причем не просто шли. Почитайте, что совершалось при этом. Оказывается, сквозь двери проходили не только две тысячи лет тому назад, а на протяжении всей истории христианства, более того, и до настоящего времени.
Это действительно факты, а не фантазии. Как мы должны к ним относиться? Во всяком случае не так, как относились известные академики бессмертной Французской академии наук. Ведь один из них прямо заявил: «Если даже метеорит упадет у меня перед глазами, я лучше буду отвергать этот факт, нежели верить». Почему, вы спросите? Причина была простая. В конце ХVII века все были убеждены, что камни с неба может бросать только Бог, а поскольку Бога нет, метеоритов быть не может! Очень логично, ничего не скажешь. Так как мы должны относиться к этим фактам?
Первое, что нужно комментировать, – чудо распространения христианства. Я другого слова не нахожу – чудо!
Второе. Поразительные факты чудес, которые совершались в течение всей двухтысячелетней истории христианства.
Третье. Я бы хотел обратить внимание и на факты духовного изменения людей, искренне принимавших христианство. Я утверждаю это не потому, что я родился православным и меня повела в церковь бабушка. Я говорю о людях, которые выстрадали христианство, которые прошли даже через отрицание (как Достоевский – «через горнило сомнений» прошла его вера, как современник американец Евгений Роуз, которые впоследствии стал иеромонахом Серафимом. Человек, который проклинал Бога, который прошел через изучение индийских, китайских философских и религиозных систем, который искал, а не просто рассуждал!).
Я полагаю, что даже только что приведенные факты ставят человека перед серьезнейшим вопросом: может быть, христианство указывает на реальности, которых мы не замечаем? Может быть, христианство говорит о том, о чём мы обычно не думаем – ведь христианство не могло возникнуть естественным путем. Даже Энгельс это понимал, когда говорил, что возникшее христианство вступило в резкое противоречие со всеми окружающими религиями. И верно: разве не безумие – проповедовать Спасителя мира, распятого как разбойника, как негодяя, среди двух негодяев? Апостол Павел великолепно это понимал, когда сказал, что «мы проповедуем Христа распятого – иудеям соблазн…» Почему соблазн? Они ждали Мессию, покорителя мира. «…А эллинам – безумие». Еще бы: преступник – Спаситель мира!
Христианство не выросло, оказывается, естественным путем из естественных надежд, стремлений, религиозных исканий. Нет, оно утвердило что-то такое, что являлось для людского взора безумием, абсурдом. И победа христианства могла иметь место только в одном случае: если было дано действительно сверхъестественное откровение. Для многих это остается безумием до сих пор. Почему Христос не родился императором, тогда бы все в Него поверили? Какой это Спаситель мира? Что Он сделал, скажите: от смерти освободил? Но все умирают. Накормил? Пять тысяч – и только. А всех прочих? Исцелил бесноватых? Так лучше бы создал систему здравоохранения мирового масштаба. Может, Он кого-то освободил от социальной несправедливости? Даже свой народ еврейский оставил и в каком положении – в покоренном положении у Рима! Рабства даже не отменил, и это – Спаситель?! Я сомневаюсь, что кто-то может говорить о естественном происхождении христианства перед лицом таких вопиющих фактов.
Вопрос, по-моему, ясен. Источник его происхождения совершенно иной. Только как понять это иное? Почему Он не император и почему Он Спаситель, если никого не накормил и не освободил – это отдельный вопрос. Я сейчас не об этом говорю, я говорю о другом: естественное происхождение христианства немыслимо в рамках логики, которой мы оперируем. Но лишь поняв источник происхождения христианства, можно понять и источники жизни, о которой мы сегодня говорим. Жизнь, конечно, это не просто существование. Какая же это жизнь, когда человек страдает. Он говорит: нет, скорее я лучше умру. Жизнь – это некое целостное восприятие и переживание блага. Нет блага – нет жизни! Прочее не жизнь, а форма существования.
Поэтому вопрос заключается в том, что такое это благо. Во-первых, если мы говорим по существу, оно должно быть непрекращающимся благом. А если оно то дается, то отбирается, извините, это только в Средневековье у католиков была такая пытка надеждой. Узник вдруг замечает, после того как ему принесли кусок хлеба и кружку воды, – дверь камеры осталась незакрытой. Выходит, идет по коридору, никого нет. Видит щель, открывает дверь – сад! Входит крадучись – никого нет. Подходит к стене – стоит, оказывается, лестница. Всё, ступил! И вдруг: «Сын, куда же ты уходишь от спасения души своей?» В последнюю минуту этого сына блудного «спасают». Говорят, эта пытка была самая жуткая из всех.
Жизнь – это благо. Благо, конечно же, непрекращающееся. Иначе какое же это благо? Конфетка перед смертной казнью – благо? Едва ли кто согласится с этим. Благо также должно быть всецелым, охватывать всё существо человеческое – и духовное, и телесное. Нельзя же, сидя на колу, слушать ораторию «Сотворение мира» Гайдна! Так где оно, это всецелое, непрекращающееся, вечное? Христиане говорят: «Не има мы зде пребывающего града, но грядущего взыскуем». Это не идеализм, не фантазерство. Перед лицом того, что я сказал о христианстве, это реальность. Да, христианство говорит, что нынешняя жизнь дана как возможность воспитания, духовного роста, а главное, самоопределения человека. Жизнь скоротечна: корабль наш тонет, это я начинаю подозревать, как только я родился. А что, пока он тонет, я захвачу у кого-нибудь побольше богатства? Захватил – и (как у Тургенева, помните, в «Записках охотника») «наша лодка торжественно пошла ко дну».
Благо возможно только при условии, что личность имеет возможность вечного существования, если она не прекращает свое бытие. Более того, не растворяется и не умирает. Христианство говорит именно о том, что смерть – это не конец существования человека, это момент, когда из куколки вдруг появляется необыкновенный махаон. Человеческая личность бессмертна. Бог есть благо величайшее, и единение с Ним, Источником этого блага, дает человеку жизнь.
Почему Христос сказал о себе: «Я есть Путь, Истина и Жизнь»? Именно по причине возможного единения человека с Богом. Но обратите особое внимание на отличие христианской от многих других точек зрения: какое единение с Богом? В 451 году состоялся Собор епископов всех Православных Церквей. На нём была выработана уникальная формула понимания того, что же произошло с явлением Христа. Было сказано, что произошло единение Божества и человечества. Какое?
Во-первых, неслитное: две природы – Божественная и человеческая не слились в нечто среднее. Во-вторых, неизменное: остался человек. Неслитно, неизменно, нераздельно отныне и неразлучно. То есть произошло такое единение Бога с человеком, которое явило собой вершину возможного единения для каждой человеческой личности, при котором она приобретает полноценное развитие и раскрытие. То есть наступает полноценная жизнь. В программе написано: «Истоки жизни». По христианскому учению, истоки жизни представляют собой совсем не философию, совсем не мнения (за мнения никто бы не пошел на костер и в пасть ко львам). Конечно, и у приверженцев других вер всегда найдутся отдельные единицы. Но у христианства – масштабы, превосходящие человеческое разумение!
Я помню, при посещении римских катакомб мне говорили: здесь погребено около пяти миллионов. Видимо, свозили со всей империи. Но важно по существу: миллионы и миллионы людей шли на смерть, когда было достаточно сказать: «Ни в какого я Христа не верю!» Всё – иди, живи спокойно, процветай! Нет. Не за мнения страдали люди, не за предположения, а за веру, проистекающую из непосредственного видения человека, переживания человеком того блага, к которому он стремился. При этом вера во Христа – каким делала человека? Эти христиане были действительно светочами, к ним шли люди, от них получали духовное утешение, они оздоровляли общество вокруг себя, были очагами здоровья и света. Это были не мечтатели и фантазеры, не сумасшедшие, которые на одной идее застряли. Нет, это были здравые люди, подчас широчайше образованные, но которые своей святостью засвидетельствовали, что они прикоснулись к Истоку жизни.
