Пока один серый китель держал его, второй быстро обшаривал карманы. У него забрали пистолет, отстегнули пояс с гранатами, вытащили оставшиеся обоймы. Кабинет уже ломился от серых солдат, на каждого мятежника приходилось трое гвардейцев, никто не сопротивлялся. Солдаты отбирали оружие, скручивали руки за спину и выводили бойцов из комнаты. Старик продолжал держать перо в одном положении.
Когда Опадоса подняли и уверенными толчками стали направлять в сторону двери, ему удалось изловчиться и оглянуться на старика. Он заметил, что теперь перед ним лежит листок с чёрной рамкой по краям. Вроде как по этому поводу стоило волноваться, но Миколе не как мог удержать в голове произошедшего.
Писарь перехватил его взгляд.
– Стоит ли говорить, товарищ революционер, что вашу последующую судьбу решит суд. А в данный момент вас отведут в тюрьму, где вы будете дожидаться вердикта. Хотя, учитывая тяжесть вашего преступления, я бы не сильно обнадёживался.
– Подождите! Я так и не понял! Ответьте! Кто… – Конец фразы прозвучал уже в коридоре. Ворс глушил удаляющиеся шаги.
Старик посмотрел на только что написанный приказ, улыбнулся самому себе. В конце концов его совесть была совершенно чиста, ведь не он же вынес и подписал приговор.
В последнем кабинете вновь послышался шелест бумаги и скрип пера.