Павел Сергеевич Почикаев
Проект Мантикора
Детектив вернулся к осмотру трупа. Несколько выжженных полос заканчивались на голове несчастного, от которой осталась разве что деформированная черепная коробка. Щеки, нос, прочие мягкие ткани были оплавлены, глазницы были заполнены кровавой субстанцией, борода и волосы торчали лишь в тех местах, где не проходили красные полосы. Мертвец лежал на спине, облокотившись плечами на радиаторную решётку батареи, его потерявшее привычные очертания лицо было устремлено прямо на дверь, он словно ждал, когда полицейские разгадают причину его смерти.
Одежда, бывшая на Антуане этим роковым утром, превратилась в лохмотья, рубашка с закатанными рукавами, майка и старые джинсы расползлись на отдельные куски с обугленными краями. То, что оставило следы на теле, в первую очередь прожгло одежду, а уже потом принялось за кожу.
Эрза на два шага приблизился к покойнику, край рубашки прикрывал живот, он был пропитан кровью и от того прилипал к телу, пряча под собой глубокое ранение.
– Мне кажется в том месте, его прожгло насквозь. – Вновь подал голос полицейский с носовым платком. – А у бедра с внутренней стороны выходное отверстие…
Эрза уже заметил подробности этой сцены. Выправленная рубашка по большей части скрывала раны на животе и внутренней поверхности бедра, но с новой позиции Генрику были видны выступающие вперёд кости и кровоподтёк возле ног жертвы.
Генрик собирался повнимательнее рассмотреть увечье, но внезапно его остановил голос сержанта:
– Осторожно, детектив! Не наступите!
Сержант указывал на расплывающуюся лужу воды. Детектив заметил её, как только очутился на кухне, но потом всё его внимание сосредоточилось исключительно на трупе. Он так увлёкся телом, что напрочь забыл про осмотр места преступления, нужно было незамедлительно исправить этот недочёт.
Лужа вытекала из перевёрнутой сумки-холодильника, лежащей возле мусорного ведра под раковиной. Несколько холодильных элементов лежали в глубине сумки, большая часть льда давно растаяла и превратилась в воду.
– Вы что-нибудь делали с сумкой? – Строго поинтересовался детектив.
– Нет. Мы здесь ни к чему не прикасались. – Заверил его сержант. – Сумка так и лежала в углу, когда мы пришли. Единственно, льда в ней было побольше.
– Очень неуместный предмет. – Сказал детектив, кивая в сторону сумки. – Особенно с учётом того, что его собственный холодильник вполне работоспособен. – Теперь он указал на серую махину холодильника, занимавшую специальную нишу. Рефрижератор исправно гудел. – Зачем ему в таком случае мог понадобиться ещё один? К тому же крышка с него снята и положена на стол. Заметьте, что она не задела ни одного стакана или тарелки. Её абсолютно целенаправленно и весьма осторожно сняли, чего нельзя сказать о самой сумке. Переносной холодильник нужно было пнуть, чтобы он занял теперешнее положение.
Эрза вполне мог и продолжить делиться своими соображениями по поводу судьбы сумки-холодильника, но в следующий миг его взгляд выхватил кое-что, ранее от него ускользнувшее. Он наклонился над столешницей, усыпанной мелким мусором и крошками, как и прочие горизонтальные поверхности квартиры, она была заставлена кружками, завалена чайными ложками и фантиками от конфет…Затянутыми в латекс пальцами детектив подцепил что-то и поднёс поближе к глазам, чтобы иметь возможность разглядеть.
На его ладони лежал виток металлической стружки, и всё больше подобных витков попадались ему в поле зрения. Они были рассыпаны по столешнице, и вскоре детектив обнаружил небольшой пакет, заполненный отработанным материалом. Он обернулся к полицейским, но те лишь пожимали плечами, показывая, что не имеют никаких мыслей на этот счёт.
А стружка тем временем повсеместно обнаруживала себя на территории кухни: несколько витков валялись в луже, большая часть находилась на столе, возле кистей мертвеца и на его одежде были замечены металлические чешуйки. Генрику вспомнились разобранные компьютерные корпуса, которые он видел в первой комнате, может они как-то связаны со стружкой? Может Антуан занимался какими-то ремонтными работами, это могло хоть в какой-то степени оправдать появление стружки, но почему тогда она находилась на кухне? Зачем её понадобилось собирать в пакет? Слишком много неясного, а ведь он только приступил к этому делу!
Эрза понимал, что нахождение на кухне в непосредственной близости от трупа переносного холодильника и стружки в должной мере должны прояснять произошедшее здесь всего несколько часов назад, но в данный момент эти предметы стояли вне логики, детектив не видел между ними ни малейшей связи.
Он не спешил строить никаких догадок по дороге сюда, ему нужно было своими глазами увидеть тело и его окружение, однако в данный момент находился в замешательстве. Обычно осмотр тела давал хоть какие-нибудь намётки возможной версии, но дело не подходило под определение «обычного», о чём можно было говорить, если ему до сих пор не было известно, был ли труп следствием убийства или результатом изуверской попытки самоубийства? Единственное не вызывающее сомнений предположение заключалось в том, что смерть Антуана Сапожина не имела ничего общего с естественными причинами.
И всё же Эрза попытался представить события, имевшие место на кухне за некоторое время до появления полицейских. Одинокий мужчина появляется на своей кухне, одетый в джинсы и рубашку, что является весьма странным выбором для утра. Чем мог быть обусловлен такой гардероб? Генрик решил сконцентрироваться на этом обстоятельстве, временно игнорируя сумку-холодильник и разбросанную стружку.
Было часов восемь, когда соседи услышали первые крики Антуана. Часов восемь воскресного утра, зачем же в такую рань одеваться? Может, у него были какие-то срочные дела, и он готовился выйти из квартиры, а может… Мелькнувшая догадка поразила Генрика простотой и очевидностью. Может быть, Антуан ждал кого-то и не хотел встречать его в одних трусах? Это согласуется с тем фактом, что в квартире побывал кто-то ещё до появления полиции. Да, определённо в этом предположении что-то было, Антуан решил задержаться на нём и попытаться вписать в эту версию остальные неизвестные члены.
Во-первых, сумка-холодильник, кроме льда и морозильных элементов в ней ничего не было. Такую картину застали уже полицейские, но значит ли, что и до этого всё было именно так? В этом детектив сомневался, Антуан не просто так снял крышку, соответственно, он хотел достать что-то из сумки, либо же положить в неё какой-либо предмет. Но на кухне не было ничего подходящего для этой цели. Ни банок пива, ни мяса, ни мороженного – ничего, что следовало бы упаковать в холод. С другой стороны, достать из сумки Антуан тоже мог всё, что угодно. Содержимое сумки могло в некоторой степени сдвинуть их с мёртвой точки, но касаемо него не было никаких зацепок.
Во-вторых, металлическая стружка. Безработный программист меньше всех походил на человека, у которого должна водиться стружка, но кто вообще в здравом уме станет заниматься сбором стружки? Кому она может понадобиться и с какой целью? Её появление на месте преступления выглядело тупиковой ветвью, по крайней мере, в холодильнике Генрик видел хоть какой-то смысл, а вот стружка была свободна от его гипотез.
Детектив обдумывал связь между взломанной дверью и пустой сумкой-холодильником. Антуану была назначена встреча, по этой ли причине он появился на кухне с переносным холодильником? Могли ли пришедшие к нему знать о том, что нужный им предмет находится в холодильнике или каким-то образом с ним связан? Судя по тому, что их совершенно не затронула судьба умирающего в мучениях человека, они преследовали определённую цель и могли позволить себе жертвы. Если это и так, то что в таком случае было причиной их встречи, что они должны были обнаружить в квартире Антуана? Получается, их не смутили крики умирающего, «гости» совершенно осознанно взломали дверь в его квартиру. Это говорило в пользу их осведомлённости в происходящем, а ещё о том, что они не хотели допустить того, чтобы некий объект стал достоянием полиции.
Туманная, неясная картина всё же начала прорисовываться в воображении Генрика, он медленно нащупывал связи между событиями, но то были лишь шаги в темноте, окружённой пропастью. Из задумчивости его вывел оклик одного из полицейских:
– Эй, детектив! Взгляните-ка! Это закатилось под шкаф!
Эрза моментально вернулся в действительность, полицейский стоял на коленях, брюки и рукава его формы были испачканы пылью, а в протянутой руке он сжимал стеклянную ёмкость. Поспешивший на его зов детектив бережно принял находку и сразу поразился её немалому весу. Ёмкость напоминала обыкновенную банку цилиндрической формы и примерно литрового объёма, толщина стенок превышала десять миллиметров, а материал, хоть внешне и напоминал стекло, таковым не являлся. Внутренняя поверхность «банки» была покрыта переливчатыми разводами и сильно пахла химией.
– Тут сбоку, посмотрите!
Совершивший открытие полицейский подсказывал Генрику, но тот и сам уже заметил небольшую табличку, размещённую у основания ёмкости, надпись на ней гласила: «Научно-производственный Отдел». Поверх неё размещалось символическое изображение человека с поднятыми вверх руками и раскрытой книгой, расположенной между ними.
А ниже скотчем крепился обрывок бумажки, на котором рукой было выведено: «Образец №4».
Сделка на честном слове
Весна в этом году выходила неоднозначной. Едва начавшийся апрель никак не радовал погодным постоянством, каждый день преподнося новые сюрпризы. Затяжные, холодные дожди проливались на город ночами, утро встречало пешеходов промозглой сыростью и мокрыми ботинками, в обед на короткое время выглядывало по-настоящему греющее солнце, но его редкие появления были мимолётными и практически сразу сменялись задевающими крыши домов свинцовыми тучами – предвестниками очередной грозы.
Вылезающий из машины Эрза Генрик оказался совершенно не готов к тёплой погоде. Поверх рубашки он был одет в свитер и длинное пальто. Буквально полчаса назад, когда он выезжал с парковки следственного управления, моросил противный дождик, сейчас же небо над ним было голубым и безоблачным, а лицо обдувал приятный ветерок. Погода менялась быстрее, чем капризы испорченного ребёнка.
Он выбрался на асфальт, после недолгого колебания решил не оставлять пальто в машине и захлопнул дверцу. Генрик пользовался устаревшей моделью «ЛарсМоторс» неприметного сероватого цвета, машина была покрыта слоем грязи, не было заметно даже выступающей эмблемы производителя, обычно отливающего хромированным металлом. Детектив задумался над тем, что неплохо было бы загнать машину на мойку, но эта мысль моментально вылетела у него из головы, когда он заставил себя отвлечься от суетных мыслей и сосредоточиться на своей работе.
По правую руку от него наблюдалось двухэтажное строение казначейства, над входом которого реял флаг, а на ступеньках стояли люди с недовольными лицами и дымили сигаретами. Эрза не обратил на них, как и на казначейство ни малейшего внимания, он был полностью сосредоточен на здании, стоявшем с другой стороны узенького переулка. Массивные стены Университета из красных кирпичей, были уложены ещё два столетия назад. Во внешнем облике этого здания чувствовалась архаика, от него веяло исторической ценностью, у Университета имелся свой собственный стиль, придающий ему больше весомости. Убогое казначейство попросту терялось на фоне статного и доминирующего образовательного учреждения.
Эрза специально не стал пользоваться главным входом, у него не было желания встречаться с огромным количеством студентов и к тому же интересующее его место располагалось в восточном крыле и имело свой собственный вход. Прямо перед собой детектив видел современную пристройку, примыкающую к восточной стене Университета, металлическая лесенка вела на крытое крыльцо, которое упиралось в запертую дверь. Сбоку от дверного проёма располагался знакомый детективу символ: стилизованный человек с книгой. Прямо над щелью для магнитного замка размещалась кнопка звонка.
Ни задав ни единого вопроса, его впустили внутрь. Дверь с противным писком открылась, детектив перешагнул порог, но не успел как следует оглядеться, как перед ним возникла низкорослая женщина с длинными чёрными волосами. Несмотря на возраст, у неё были большие ребяческие глаза, картонная улыбка, приклеившаяся к лицу, и густо напомаженные губы. Эрза сразу смекнул, что в её обязанности входит приём гостей, вот только к его визиту она точна не была готова.
– Доброго дня. Вы к кому? – Её голос звучал сбивчивой скороговоркой, словно ей не терпелось поскорее разобраться с прибывшим и вернуться к своим делам. – Вы поводу партии заготовок или на собеседование?
Ни тот, ни другой вариант не подходил Генрику, поэтому он достал своё удостоверение и показал женщине. На её лице сразу появилось кислое выражение, а в глазах блеснула неприязнь, Эрзе не раз приходилось сталкиваться с таким, он давно привык к негативному восприятию своего появления.
– Мне нужно пообщаться с начальником лаборатории. – Ответил он деловым тоном. – По важному делу. – Добавил детектив, видя, что женщина не трогается с места.
– Да? – Она оценивающе глядела на него, градус её доброжелательности упал до отрицательного значения в тот момент, когда он показал своё удостоверение. – Это вам нужен профессор Скуратович, я сейчас приведу его к вам. Подождите, пожалуйста.
Она резко развернулась на высоких каблуках и скрылась за ближайшим поворотом. В её реакции Генрик не заметил ничего подозрительного, конечно, он смутил её своим появлением, видимо, она ожидала кого-то совершенно другого. В его присутствии она проявила настороженность, но не испуг или панику. Сомнительно, чтобы она находилась в курсе происходящего.
Оставленный в коридоре детектив принялся осматриваться. На территории производственного отдела всё время происходили какие-то движения, это место не напоминало сонную обитель, как могло показаться с самого начала. По коридорам без конца проходили люди, при этом практически не обращая внимания на детектива. Лишь некоторые уделяли ему внимание и кивали, другие просто шествовали мимо, спеша по своим делам и пребывая в личных заботах. Гости не были в этом месте чем-то из ряда выходящим, сотрудники давно уже к такому привыкли, а потому присутствие Генрика ни в коей мере не нарушало течения их жизней.
Интересно было бы посмотреть, как они стали бы реагировать на его визит, если бы узнали, с какой целью он прибыл в их учреждение. Хотя за этим дело явно не встанет, черноволосая женщина производит впечатление любительницы поболтать, скорее всего, сразу побежит трепать языком со своими подружками. Такие просто не умеют держать информацию при себе.
А вот, кстати, и она. Низкорослая фигурка выплыла из-за поворота и первым делом кивнула в сторону Генрика. За ней следовал высокий мужчина в возрасте весьма внушительной комплекции. Как здание казначейства терялось на фоне Университета, так и женщина была едва заметна рядом с появившемся мужчиной. Её голова едва ли доставала до его плеча, да и сам Генрик вынужден был признать, что по росту проигрывает начальнику лаборатории. Каким же он был в юности, если сейчас его широкие плечи были по-стариковски ссутулены? Куда сильнее ему подошла бы роль дровосека, трудно было представить человека столь могучего телосложения, занимающегося наукой, сутками просиживающего за микроскопом или нудными расчётами. При слове «профессор» Генрик рисовал себе совершенно иной портрет.
Мужчина двигался размеренными шагами, его ноги не волочились по полу, в нём вообще не наблюдалось неуклюжести, свойственной людям его возраста. По прикидкам детектива начальнику лаборатории было около семидесяти лет, но выглядел тот на удивление хорошо. Общее впечатление портило только лицо, подавленное выражение которого успел заметить детектив. Мужчина был опечален, и Эрзе хотелось думать, что это верный знак правильности выводов, приведших его в это место.
– Благодарю вас. – На удивление тихим голосом, идущим в разрез с его габаритами, сказал мужчина. Эти слова обращались к женщине, которая, одарив последним взглядом Генрика, нырнула за дверь. – Мне сказали, что вы меня спрашивали. Профессор Скуратович. А вы?
Он протянул вперёд широкую ладонь, которую до этого предварительно вытер о край некогда белого халата.
– Детектив Генрик. Мне необходимо переговорить с вами по поводу одного дела. Наедине. – Эрза ответил на крепкое рукопожатие. Глаза профессора чуть сощурились, тот не отводил взгляда от лица детектива.
– Да? Ну что ж, в таком случае проследуйте в мой кабинет, где мы сможем с вами переговорить наедине. – Профессор сделал приглашающий жест и повёл гостя за собой вглубь научно-производственного отдела и его тайн.
Скуратович спрятал кисти рук в обширные карманы лабораторного халата, на его груди у левого кармана рубашки Эрза заметил какой-то приколотый значок, но не успел его разглядеть, халат профессора укрывал изображение. А ещё при виде этого человека в голове детектива шевельнулось какое-то воспоминание. Эта фамилия, он где-то её слышал, она была ему знакома, вот только Генрику не как не удавалось вспомнить, с чем она связана.
Они миновали широкую дверь, из-за которой доносился гул механических станков, сквозь небольшую щель детектив мог наблюдать людей в комбинезонах, управляющих работающими механизмами. Профессор оказался совершенно невосприимчивым к звукам, доносящимся из цеха, в то время как Эрза испытал дискомфорт, шум станков резал его непривычные к производственному фону уши.
Скуратович распахнул следующую дверь, обозначенную табличкой «Лаборатория».
– Там находится цех механической обработки. – Он указал в сторону раздвижных створок. – Шум стоит постоянный, но рано или поздно все к нему привыкают. Вписывают в рабочую атмосферу и перестают замечать его. Не переживайте, он не помешает нашему общению.
Профессор первым прошёл внутрь лаборатории, детективу оставалось только следовать за ним. На этот раз они оказались в маленьком помещении, где в большой тесноте было установлено семь или восемь столов, при чём располагались они так близко друг к другу, что между ними едва оставалось место для узенького прохода. Четыре головы оторвались от экранов и бумажек, чтобы осмотреть посетителей. Генрик обратил внимание, что ближайшее окружение профессора состоит из возрастных людей, здесь не было молодёжи, самому юному работнику лаборатории было никак не меньше пятидесяти лет. Видимо, Скуратович был консервативным учёным, со старыми взглядами на науку и по большей части полагался на опыт и проверенные знания.
