Перец Ю
Век короткой вражды
– Ιητερηετ? – ошалела Кси.
– Адаптированный к здешнему уровню технологий, разумеется! – воскликнул я, натирая сыр. – Я уверен, что пара крепких рабов с вполне сносной скоростью сможет доставлять несколько κιλοβαγτου глиняных табличек. Всё равно что играть в κνακυ по старенькому μοδεμυ. Или управлять с земли μαρσοχοδομ, примерно то же самое… Есть только одна проблема.
– Какая?
– Зона покрытия ограничена длиной кнута надсмотрщика! – захихикал я.
Ковш с грохотом полетел в груду посуды.
– А я тебе не кухонная рабыня похлёбки кашеварить! В обмен на твои шуточки! Тебе сложно было зайти в таверну, взять на ужин готовый окорок?! И это не вопрос!
– Готовые закончились, – развёл руками я. – Взял что было – немного ветчины, сливок, яиц, лапши ещё. Сейчас приготовлю вкусняшку, чуть-чуть осталось!
– Зато ром у них не закончился! – Кси сделала глубокий вдох. – Причём хороший, судя по запаху. Вот так у тебя всегда!
– Но я же выпил совсем чуть-чуть! – запротестовал я.
Кси нервно затопала кругами по комнате, не зная, куда выплеснуть закипающий внутри вулкан эмоций. Я примирительно поднял руки вверх, мол, сдаюсь.
– Прости, о, моя королева. Но смотри, всё уже готово! – Я смешал лапшу с содержимым сковороды, залил сливочно-яичной смесью и посыпал сверху тёртым сыром. – Лучшая в мире παστα для самой лучшей женщины!
Попутно я приговаривал всё, что мог вспомнить по-итальянски (хотя в голову почему-то лезла упорная фраза про синьора Панталоне) и рассылал воздушные поцелуи от собранных в щепотку пальцев. Но мой наигранный вид итальянского повара, расхваливающего свою самую лучшую пасту на всём побережье, не вызвал у жены даже намёка на улыбку.
– Ладно, давай сюда, – проворчала Кси, ухватила миску и принялась наворачивать пасту за обе щеки. – М-м-м, вкусно.
Пока супруга ела, я, обрадованный семейным перемирием, накинул фартук и принялся разгребать кухонные завалы. К счастью, бак с горячей водой оказался почти полон, так что засохшую еду достаточно ловко удавалось оттереть. И даже наглухо закопченный бок кофейника под моими ожесточёнными руками постепенно обретал полированный блеск, и в нём начала отражаться моя перекошенная физиономия. В конце концов, Кси в чём-то была права. Негоже ведь взваливать на женщину все домашние обязанности, даже если она работает намного меньше меня или не работает вовсе. Я ведь её люблю, и хочу, чтобы она была счастлива…
– Ненавижу тебя! – рявкнула Кси, грохнув предо мною пустой чугунок из-под только что приготовленной пасты, которую супруга смолотила в одно лицо. – Ты специально это делаешь, назло мне!
– Что именно? – ошалел я.
– Ты специально меня раскармливаешь, чтобы я стала жирной! – рявкнула Кси. – И теперь на мне не сходится любимая кольчуга. Всё из-за тебя! Ты гад, сволочь, домашний тиран! А ещё этот… как там его…
– Ну прости, – смутился я. – В следующий раз будем питаться чем-то растительным. Хочешь, я куплю тебе арбуз?
Арбузы в королевстве не росли и стоили баснословных денег, но ради любимой я готов был потратиться. Но не пришлось.
– Вот именно, арбуз! – возликовала Кси. – Ты – арбузер!
– Да перестань, дорогая, – я на минутку отвлёкся от мойки и попытался обнять супругу. – Кстати, я знаю отличную разновидность физических упражнений, помогающую сбросить лишние килограммы… Как говорится, секс костей не ломит!
– Ты жалок! Шут.– Как-то устало почти прошипела Кси и молнией выскочила во двор, постаравшись как можно громче хлопнуть дверью.
Со двора донёсся звон стали под ожесточённое рычание супруги. Не получилось разрядить обстановку «пфу-пфу-пфу». Уже без настроения, просто механически продолжил расставлять посуду по своим местам. Редкий семейный вечер обходился без нравоучений жены о том, что мужчина «должен» и каким я просто обязан быть для неё. Мои-то глазки видели, что ручки брали. Не ожидал я от неё больших свершений в ведении хозяйства, да и от служанки она отказалась сама. Но, Кси? Почему у неё столько претензий к моей «немужественности», как она говорит. И как давно всё это началось? Да почти сразу после медового месяца. Сложно поверить, что всех женщин так радикально меняет простая печать в документе «замужем». Ю-ю вон, расцвела рядом с Его Кофейшеством. Может Кси права, и не настолько я мужик? Тугая пружина вины за неоправданное доверие любимой сжалась ещё больше, разжигая внутри огонь обиды и бессилия. Захотелось надавать самому себе пощёчин, разрубить крепкий узел, стягивающий меня в комок и расправить плечи. Хотелось бы понять, что со мной не так. Хотя… может быть, с нею что-то не так? Или, что ещё хуже, с нею всё так, потому что она такая же точно, как и все остальные? Пытается на уздечке вины привязать меня в стойле?
Я бросил взгляд на стройный ряд вымытой посуды и едва не вскрикнул. Ибо мне показалось, что с полированного бока кофейника на меня взглянула физиономия Теда.
Искривила губы в своей фирменной ехидной улыбке. И дружески подмигнула.
Глава 3
Дом бывшего министра Кайе явно строился человеком, уверенным в безупречной незыблемости своей карьеры. Мало того, что он оказался огромен, занимая добрую половину городского квартала, где свободно поместился бы с десяток обычных домов. Но и выглядел он весьма необычно. Вторую половину квартала, кстати, занимал парк, в котором росла дюжина чахлых деревьев, а пространство между ними поросло сорняками высотой с человеческий рост. К счастью, нам не пришлось сквозь них протискиваться – к дому вела дорога, посыпанная гравием, неприятно скрипевшим под ногами.
Мы – это я с супругой, а также следователи Пёс, Вьюн и Воробей – скрипя камнями, приближались к дому министра. И чем лучше удавалось рассмотреть дом, тем он казался всё страньше и страньше. Судя по всему, изначально в нём планировалось три этажа, однако третий этаж оказался построен менее чем наполовину. Аккуратное убранство первых этажей решительно контрастировало с грудами кирпича и наполовину возведёнными стенами с намёками на окна третьего этажа. Куда им столько места….
Дорога вильнула, подводя нас прямо к парадной двери, перед которой обнаружилось неожиданное препятствие. У дверей красовались стражи в полном боевом доспехе и с алебардами в руках, вызвавшими у меня короткий, но острый приступ ностальгии. Именно такой алебардой орудовал Король Вампиров, пытаясь нашинковать меня на десяток Борисов поменьше… и у него почти получилось. Что, быть может, оказалось бы и к лучшему…
Я тряхнул головой, освобождаясь от неприятных воспоминаний. И вовремя – идя первым, я едва не наступил на какого-то бедолагу, восседавшего на дороге с видом тупого терпения. Таких, как он у входа, обнаружилось ещё с десяток персон. Парочка из них ещё бросали на стражей ожидающие взгляды, но остальные покорно смотрели куда-то вдаль.
– Эй, аккуратнее! – огрызнулся на меня бедолага, едва не познакомившийся с моими сапогами. – Ходят тут всякие!
– А нечего сидеть на пути уважаемых людей, – из-за моего плеча выглянул Пёс и гаркнул на бедолагу, прежде чем я придумал достойный ответ. – С дороги, живо!
– Тут вообще-то очередь! – заволновались остальные. – Не смейте лезть без очереди!
– Нам только спросить, – не очень убедительно сказал я.
– Нам всем только спросить! – возмутились ожидающие.
– Да мы с утра занимали! – зарычал на них Пёс.
– Вас тут не стояло! – не остались в долгу бедолаги.
– А мы по сети записывались! – наконец-то придумал достойный ответ я. – Через γοσυσλυγι!
Очередь заволновалась ещё сильнее, но как-то без энтузиазма. Видимо, незнакомое слово лишило их уверенности. И мы этим воспользовались сполна, ловко преодолев заслон из ожидающих, и подойдя вплотную к стражам у заветной двери.
Но стражей это не обрадовало. Они взяли алебарды наизготовку и синхронно рявкнули «проход закрыт!»
– Вы знаете, кто я? – вкрадчиво поинтересовался я.
– Так точно, ваше королевское племянничество! – молодцевато гаркнули стражи. – Но проход закрыт для всех, включая самого короля. Приказ босса!
В полированных доспехах стражей отражалась моя обескураженная физиономия. Но, что хуже всего, затылком я ощущал, что Кси наблюдает за мной. И если я поступлю, как обычно, то есть отступлю и попытаюсь сыскать обходной маневр – укреплю её во мнении о моей слабости, и тем самым окончательно упаду в её глазах. Следовало действовать иначе. Как бы поступил Тед на моём месте? А вот как!
– Неправильный ответ, – злорадно проговорил я. – Я следователь по особым поручениям при особе самого короля. А вы пытаетесь препятствовать королевскому следствию? Вы арестованы. Приказываю сдать оружие!
– А то что? – прогудели стражи.
– А не то придётся вас немножко проучить, – проворчал я. – Короля они собрались не пускать. Совсем страх потеряли?
Отражение в доспехах изменилось, обретя фирменную усмешку моего бывшего заклятого врага, и я перешёл от слов к делу. Пара быстрых шагов, пинок по ноге – и один из стражей теряет равновесие, какой-то миг балансирует, а потом с металлическим грохотом рушится наземь. Второй страж пытается проткнуть меня алебардой. Ха-ха, смешной человечек, смешной и медленный, с тем же успехом он мог бы пытаться пронзить ветер. Я легко уклоняюсь, сокращаю дистанцию и бью стража по шлему. Бом-м-м! – шлем звенит как колокол, и страж, закатив глаза, оседает. Победа! Чистая победа!
Бедолаги встретили исход драки восторженными аплодисментами. Видимо, стражники успели достать и их тоже.
– Неплохо, – Вьюн, склонив голову, профессионально оценил учинённую мною расправу. – С голыми руками против двух алебард – снимаю шляпу.
– А почему вы меч не использовали? – Воробей указал на крестовину двуручника, висящего у меня за спиной. – Меч-то вам зачем?
– Меч нужен для серьёзных дел, – ответил я. – Неохота его тупить об эти неуклюжие железяки. А теперь пора входить.
Однако дверь оказалась заперта. Ни робкие удары дверного молотка, ни аккуратный стук рукою, ни даже наглые удары ногою не помогли ей открыться. Это меня окончательно разозлило, и я выхватил клинок.
– Вот и пригодился, – буркнул я, когда от удара бренные обломки запора осыпались на землю. – Прошу входить.
– Вы кто такие?! – седовласый дворецкий, облаченный в элегантнейший фрак и в целом словно сошедший с киноэкрана, плавным движением ринулся нам наперерез. – Как вы посмели вломиться в дом столь высокопоставленной особы?
– Кто смел, тот и посмел, – ответил я. – Следственная управа! Нам нужен владелец дома.
– Вы записаны? – высокомерно осведомился дворецкий, замерев в паре шагов от меня. – Назовите время приёма, номер записи и цель визита.
– А цель рождения, случайно, не надо назвать? – осведомился я. – Мы не записаны. Но интересы королевского следствия требуют…
– Хозяин не принимает, – отрезал дворецкий. – Он изволит кушать яйцо и будет занят до послезавтрашней недели.
– Придётся испортить ему аппетит, – пригрозил я. – С дороги, дедуля!
– Что этот сыщик себе позволяет?! – возмущённо выкрикнул дворецкий. – Назад, или умрёте вы!
После чего совершил довольно странный, на первый взгляд, поступок. Ухватил тяжёлый подсвечник и запустил им прямо в мою физиономию! Я, разумеется, поймал его на лету и отшвырнул в сторону. После чего в меня полетели и другие предметы – ложки, запонки, карманные часы и даже стоптанный башмак. Последний умудрился меня задеть – не в прямом, разумеется, смысле. Но прикосновение к грязному башмаку оказалось очень даже неприятным, и я решил действовать. Лезвие двуручника чиркнуло дворецкого по ноге, и я буквально представил, как тот с воплем валится наземь. Но не тут-то было. Клинок прошёл сквозь его тело, не встретив ни малейшего сопротивления.
Дворецкий гаденько усмехнулся и принялся швырять в меня мелом, в изобилии сложенном у полного аналога школьной доски, зачем-то стоящей в холле. Впрочем, судя по толстому слою пыли, ею давно уже не пользовались.
Я ударил ещё раз, потом ещё и ещё. Без толку. Меч не наносил дворецкому никакого вреда.
– Что ты такое? – ошарашено пробормотал я. – Γολογραμμα, что ли?
– Обычный дух, – с ехидством произнёс Вьюн за моей спиной.
– О них вообще-то в школах рассказывают, – поддержал его Пёс. – Они способны двигать предметы силой своей личной веры…
– Наверное, он прогуливал уроки духовной культуры, – страшным шёпотом предположил Воробей. – Потому и не знает ничего!
Наверное, следовало спросить, как их в школах учат бороться с буйными призраками. Однако меня сильно задели пренебрежительные высказывания обо мне этой троицы, и желание хоть как-то с ними общаться тут же исчезло. И я решил справиться своими силами.
– А, так ты привидение! – заявил я дворецкому, ухватив особо увесистый кусок мела. – Давай я буду звать тебя Каспер, если ты не против. Хотя ты не особо дружелюбный почему-то. Не похож сам на себя. Неужели ты так сильно изменился за лето, Каспер?
– Я против! – завопил дворецкий.
– Отлично! – обрадовался я. – Выходит, ты, Каспер, не такой уж и неуязвимый. Потому мы сделаем вот так…
Прежде чем дворецкий успел опомниться, я метнулся к нему и обвёл мелом на полу большой круг.
– Отсюда тебе не вырваться! – удовлетворённо заявил я. – Эта преграда удержала под сотню упырей с вурдалаками, и ещё одну ведьму! А уж одного полудохлого призрака – удержит тем более.
– Врёшь! – выкрикнул дворецкий, всмотрелся в меня – и побледнел, отшатнувшись.
– Да чтоб мне провалиться! – клятвенно пообещал я. – Лично это видел, своими собственными глазами. И в книгах об этом читал у Гоголя.
– А-а-а! – дворецкий ринулся ко мне, но налетел на невидимую стену, и принялся метаться внутри пленившего его цилиндра, словно диаграмма осциллографа. – Ты не врёшь!
– Счастливо оставаться, Каспер, – я шуточно отсалютовал дворецкому мечом. – Мы пойдём, пообщаемся с твоим хозяином, а ты пока тут посиди и подумай о своём поведении!
– Как тебе это удалось? – негромко спросил Вьюн, догнав меня посреди лестницы, ведущей на второй этаж. – Справиться с призраком очень непросто. Обзавестись личным призраком удаётся крайне редко, но уж если удалось… Нет стражи надежнее призрака. Его нельзя подкупить, запугать или убить. Он не спит, не ест и не отвлекается. Чтобы от него избавиться, нужно приглашать специально обученного экзорциста, заламывающего за свои услуги адские деньги! А ты сам справился. Неужели ты ещё и колдун?
– Вера, – тихо ответил я. – Вы же сами сказали – призрак бросает предметы, потому что верит в свою способность их швырять. Но именно поэтому он не может пересечь круг, если верит, что круг его не пропустит. Вера призрака обращена против него самого.
– Толково придумано! – хором восхитились стражники.
А Кси промолчала.
Хотя я так надеялся получить от неё хоть малейший знак, хотя бы намёк, или даже тень одобрения и гордости за мою сообразительность… зря надеялся? С чего я вдруг решил, что в этот раз всё выйдет иначе? Почему я так был уверен, что она меня любит… и что я вообще в принципе достоин любви? Да откуда я взял, что любовь вообще существует?
Мне послышался удаляющийся хохоток, и я завертел головой, пытаясь отыскать его источник. Но, судя по удивлённым лицам стражников и недовольной физиономии Кси, смех услышал только я. Разозлившись сам на себя, я ускорил шаг и едва не столкнулся с прыщавым подростком со стопкой листов пергамента, выскочившим из-за одной из множества дверей. Подросток ойкнул, и, роняя листы, врубил заднюю, резко захлопнув дверь перед самым моим носом. По носу же меня едва не стукнул свёрнутый в трубочку лист, отброшенный беглецом. Это не добавило мне хорошего настроения, но я решил оставить подростка на закуску, спрятав свёрнутый пергамент за пазуху. А сейчас моего пинка ожидала дверь из драгоценного красного дерева, в изобилии инкрустированная кристалликами сапфиров, за которой очевидно и прятался тот, кто нам нужен. Ждала – и дождалась.
Дворецкий почти не соврал. Хозяин дома находился в комнате и определённо был занят. Только кушал он не яйцо, а поздний завтрак или ранний обед из двенадцати блюд, поданных на позолоченной посуде. Увидев нас, хозяин побледнел, сделал мимолётное движение, выдававшее стремление спрятаться под стол, но понял бесполезность этого и потому ограничился попыткой запахнуть свой изукрашенный узорами халат.
– Вы кто такие? – его баритон вялым тенорком взвился в верхнюю октаву и безнадёжно пал в регистр нижних басов. – Как вы посмели? Что вам нужно?
– Пётр Кайенович, он же Петя, он же Петря, он же Петруха, он же Петюн, он же Петрик – здесь проживает? – осведомился я.
– Никак нет! – с надеждой ответил хозяин. – Вы ошиблись. Или обознались, тут нет никаких Петюнов. Меня зовут Первак! И я спрашиваю! По какому праву! Вы! Сюда! Вломились?! Да ещё и в такую рань!!!
По мере того, как хозяин по имени Первак успокаивался, его голос набирал мощь и силу, напоминая раскаты грома приближающейся грозы.
– По праву королевского следствия, – ответил я. – Я пришёл к тебе с рассветом, рассказать, что всё пропало… Плохи твои дела, гражданин Первак.
– Почему это? – побледнел тот.
– Потому что тебя назвали в честь алкогольного напитка, что не могло не нанести тебе глубочайшей морально-психологической травмы, – выдал я заготовленную тираду. – Думаю, именно это толкнуло тебя на преступный путь порока. В частности, на путь отоваривания героического папаши чем-то тяжёлым по башке?
– Это не так! – вскинулся Первак. – Я любил своего папеньку!
– Любил? – я выделил тоном окончание. – То есть теперь уже не любишь? Действительно, чего это я. Теперь он в коме лежит и денег не даёт. Ну как такого любить?
– Я с ним не из-за денег! – возмутился Первак. – То есть я не то хотел сказать! Я люблю своего батю, несмотря ни на что!
– На что именно? – тут же уцепился я. – Что тебя не устраивало? Или это ты просто так ляпнул, а папенька на самом деле тебя обожал и на руках носил? Учти, я ещё и слуг опрошу, так что врать не советую.
– Хорошо, – внезапно охрипшим голосом ответил Первак. – Мой папа не был особо нравственным человеком. Его прозвали Забияка Кайе, а просто так этакие прозвища не дают. Он был жёсткий, как удар молотом, и резкий, словно удар серпом по… впрочем, неважно. Главное, что он моментально вспыхивал и очертя голову кидался в битву. И это отразилось на воспитании детей. Чуть что не так – прилетало наказание! Раз за разом, год за годом. Из таких вот кирпичиков и складывалась стена отчуждения между нами. Только это, ничего боле.
– Думаешь? – усомнился я. – Хорошо, допустим. Но тогда что же привело тебя на порочный путь преступлений?
– Меня так назвали, потому что я первый сын моего горячо любимого родителя, – разъяснил Первак. – И ни на какой путь преступлений я не становился!
– Да неужели? – саркастически спросил я. – А кем ты, мой друг, работаешь?
– Я помощник письмоводителя в министерстве, – понурился Первак. – Второй помощник… точнее, скоро буду, пост мне твёрдо обещан…
– А чья это карета стоит во дворе? – вкрадчиво поинтересовался я. – Эльфийской работы, позолоченная, с закруглёнными уголками по недавней моде? Уж не твоя ли?
– Ну, моя, и что?
– А за какие шиши она куплена? – мой голос стал ещё более вкрадчивым, а тело напряглось – я ожидал, что после этих слов Первак на меня бросится. – Подарили, небось? Или, всё-таки, она появилась благодаря деньгам папаши? Который пребывает в коме, а злодей, которому выгодно было пристукнуть министра, так и не найден…
Я ошибся. Первак, вместо попытки к бегству или намерения поколотить меня, явно расслабился и даже заулыбался. В его шкафу явно прятался не один десяток скелетов с отчётливым криминальным душком – но мои обвинения определённо не задели ни одного из них.
– А я не распоряжаюсь его деньгами, – пожал плечами Первак. – Это прерогатива Дамы Кайе.
– Кого-кого? – подалась вперёд Кси. – Так я же… Так она же…
– Нынешней супруги моего дражайшего предка, – усмехнулся Первак. – Именно она распоряжается всеми деньгами, и мне их не даёт. Потому что знает, как я отношусь к их браку. Она ведь моложе даже меня!
– Откуда тогда карета? – я внимательно осмотрел стол и заметил кое-что интересное. Ухватил лист пергамента и принялся читать:
МОЩНЕЙШИЙ ПРИЛЁТ ДРАКОНА!
ПРОРЫВ В РАЙОНЕ ПЕЛЕНОРСКОЙ КРЕПОСТИ ГАРНИЗОН СМЕЛИ МГНОВЕННО!
РИЧАРД, ГДЕ СТРЕЛЫ?
СРОЧНЫЙ СБОР НА ДОСПЕХИ НАШИМ ПАРНЯМ НЕ ВЫЖИТЬ БЕЗ ВАШИХ ПОЖЕРТВОВАНИЙ!
– Это что? – строго спросил я.
– Это мой вклад в защиту королевства от гномов! – надулся от важности Первак. – Мы собираем деньги на вооружение и экипировку наших защитников!
– Наверное, и станковые арбалеты вы им поставляли? – доверительно спросил я.
– А как же! – с гордостью заявил Первак. – Вся оборона королевства на нас держится, пока король утирается красными линиями…
– И ещё один вопрос, последний, – совсем елейно сказал я. – К чему это заявление о прорыве? Крепость выстояла, и более того – надрала гномам за… витые бороды!
– Надо смотреть в будущее, – не моргнув глазом, ответил Первак. – Сегодня выстояла, а завтра падёт. Потому что…
Первак сообразил, что ляпнул что-то не то, и моментально заткнулся, подавившись словом. Но было уже поздно.
– Напрасно ты замолчал, дорогой друг, – обратился я к Перваку после драматической паузы. – Продолжай. Потому что никаких арбалетов и доспехов ты никуда не поставлял, а вместо этого дорогую карету себе купил. Более того, военное ведомство, обманутое твоими реляциями о поставках, им тоже ничего не поставляло. То есть из-за тебя крепость осталась беззащитна. Смекаешь, чем пахнет, Петюнь?
– Государственную измену шьёшь, начальник? – побледневший Первак судорожно пытался сглотнуть, но у него не получалось.
– Это ты, Петруха, верно заметил, – хохотнул я. – Знаешь загадку про два трона? Ой, неужто не знаешь? Ну, тогда тебе не повезло. Непросто тебе придётся в самом ближайшем будущем. Стража! Взять его!
Пёс, Вьюн и Воробей подступили к Перваку и столь крепко ухватили его за все выступающие части тела, что он не сумел бы даже дёрнуться. Но он и не попытался. Наоборот, его ноги словно отказали, и он буквально повис на руках стражников.
– Что здесь происходит? – увлекшись процессом ареста Первака, я перестал следить за обстановкой вокруг, за что и поплатился. В дверях появилось пятеро громил в ливреях, перед которыми красовалась некая дама, больше всего похожая на Пайпер Перри на фоне пяти негров. Дама взмахнула рукавами, отчего по кабинету пронёсся аромат цветочных духов с мускусной ноткой, и негромко приказала: – Немедленно отпустите моего пасынка!
– Немедленно прекратите его отпускать, – потребовал я, наблюдая, как стражники разжимают руки и Первак, судорожно хватающий ртом воздух, падает в кресло. – В буцыгарню его, живо!
– Видишь ли, Борис, – протянул Пёс. – Тут такое дело…
– В таких делах нельзя пороть горячку и решать с кондачка, – поддержал его Вьюн. – Тут не всё так однозначно…
– Надо аккуратно взвесить все «но» и «если», – добавил Воробей. – Посовещаться, желательно с народом…
– Тебе лишь бы сажать! – обрушилась на меня Кси. – Стоишь и спокойно смотришь, как фронтовику руки крутят? А вдруг у него жена, дети, торт в духовке и ручная канарейка? Я и не знала, что ты настолько жестокий и бессердечный тип!
– Спокойно, дамочка! – я повернулся к новоприбывшей, игнорируя протесты соратников. – Простите, как ваше имя-отчество? А? Как зовут?
– Я Дама Кайе, – заявила дама, выделяя интонацией заглавные буквы в этих словах. – И я не потерплю, чтобы в моём доме…
– Придётся всё-таки потерпеть, – невежливо прервал её я. – Королевское следствие! Вы-то мне и нужны.
– Я Дама Кайе! – Зачем-то повторила мадам. – Я Очень Важная Персона! Не побоюсь этого слова, Фигура! Как смеете вы вламываться в мой дом и оскорблять меня своими грязными подозрениями?
– Простите, нас, госпожа! – стражники уставились на неё, словно свора преданных псов на любимого хозяина, и наперебой принялись вещать, торопясь и перебивая друг друга:
– Вы прекрасны, как цветок лотоса…
– К которому не липнет никакая грязь!
– Мы уверены в вашей полной невиновности!
– В полнейшей!
– Столь невинной особы, как вы, наш мир не видывал!
– И другие миры!
– Вы – нагляднейший эталон эталоннейшей ненаглядности!
Следовало принимать решительные меры, иначе эти славословия могли затянуться до утра. Хотя я внезапно поймал себя на мысли, что когда-то давно, в прошедшей жизни прошлого мира, я точно так же осыпал комплиментами понравившихся мне дам, не замечая, что у них на лице буквально написано большими буквами «Да что ты несёшь такое?» Подобные славословия никак не помогали сближению, да и не могли помочь. Но удивительнее всего, что сейчас я не ощущал ни тени из тех эмоций, которые буквально переполняли сыщиков. Да, Дама Кайе выглядела достаточно миловидной и тщательно следящей за собой женщиной слегка за тридцать, что сдвигало её реальный возраст ближе к сорока. Но её выдавали глаза. Холодный взгляд не содержал ни одного доброго чувства. И потому у меня она вызывала лишь неприязнь. Да и Кси на неё зыркала с едва сдерживаемым гневом.
Я выхватил меч и обрушил его на небольшой туалетный столик в углу кабинета. Результат превзошёл самые смелые ожидания – столик разлетелся в щепки, склянки вперемешку с пузырьками покатились по углам, а по кабинету пронёсся густой запах благовоний, от которого стражники принялись безудержно чихать.
– Кайе – это фамилия, значит ваше имя – Дама, – констатировал я в воцарившейся тишине. – Странное имя, ну да ладно. Итак, Дама, расскажите о себе. Судя по вашим излишне чопорным манерам и количеству золота на платье, вы из простолюдинок. Как же вам удалось окрутить министра?
– Да как ты смеешь? – взревел один из слуг, кряжистый бородатый детина, и бросился на меня, замахиваясь большой сучковатой дубиной.
Я демонстративно зевнул и презрительно отвернулся, потому что детина двигался настолько медленно, что не смог бы обогнать даже эстонца. Зато я смог полюбоваться выражением испуга на лице Кси, которая, осознав грозящую мне опасность, рванулась мне на выручку, но катастрофически не успевала…
Не оборачиваясь, ориентируясь лишь на звук, я мягко скользнул в сторону за миг до того, как дубина должна была встретиться с моей головой. И, точно так же не глядя, нанёс удар рукоятью меча. Верзиле этого хватило – он отлетел в угол, превратив обломки туалетного столика в щепки, и застыл в неподвижности.
– Повторяю вопрос, – спокойным тоном, словно не произошло ничего экстраординарного, продолжил я. – Как простолюдинка сумела окрутить богатого мужика? На сколько лет он вас старше, напомните мне, пожалуйста?
– На четверть века, – надувшись на меня, как мышь на крупу, процедила Дама Кайе. – Но я любила его! Любви покорны все возрасты, если вы не знали!
– Знаю-знаю, – замахал я руками. – Как говорится, любовь зла, полюбишь и посла. С милым рай и в шалаше, если мясо в лаваше. Жизнь без любви – всё равно что «Ορβιτ» без сахара…
– Прекратите! – всхлипнула Дама Кайе, и на её глазах задрожали самые настоящие слёзы. – Да, это правда. Я была обычной крестьянкой, но потом мне срочно понадобились деньги. Вы меня понимаете?
– Конечно, понимаю, – безо всякой иронии кивнул я. – «Я была молода и мне нужны были деньги». История стара, как стоптанный башмак, которым в меня запустил ваш призрачный дворецкий (кстати, где он?) Этим меня не удивить…
– Ты не понял! – Дама Кайе сжала свои маленькие кулачки. – С моим горячо любимым братом произошло серьёзное несчастье, и ему срочно понадобились деньги.
– Какого рода несчастье? – учтиво поинтересовался я. – Неужто он женился?
– Не настолько серьёзное, – скупо усмехнулась Дама Кайе. – На него всего лишь упало дерево.
– Это примерно одно и то же, – хмыкнул я.
– И ему срочно понадобились деньги на лечение, – продолжила Дама Кайе. – А взять их было негде. Потому я и постучала в дверь к…
– К кому? – спросил я после того, как пауза неприлично затянулась.
– Это конфиденциальные сведения, не предназначенные для чужих ушей. Я могу их сообщить тебе наедине, в приватной обстановке, – Дама Кайе поманила меня наманикюренным пальчиком. – Идём со мной, если хочешь знать.
– Хорошо, – покладисто согласился я.
– Не смей! – рванулась ко мне Кси, ухватив меня за плечо. – Не вздумай с ней ходить!
– Почему это? – удивился я. – Я, как ты помнишь, тролля в одиночку завалил. Что мне сможет сделать женщина предпенсионного возраста?
– Я боюсь, что ты её тоже завалишь! – выкрикнула Кси и потупилась. – Но… в ином смысле…
– Не говори глупостей, – поморщился я, аккуратно убирая её руку с моего плеча. – Людям доверять надо. Вот будь на моём месте некто Пугалкин, или порочный Макарон… есть в нашем мире такие, как бы это сказать – археологи любви, любители древностей. Хотя для них эта мадам чересчур юна, и ещё лет тридцать будет им совершенно неинтересна…
Кси посмотрела на меня взглядом обиженного котёнка, у которого из-под носа убрали миску молока. Хотелось обнять её и приласкать, но сейчас мне было не до сантиментов, Следовало раскручивать Даму из Амстердама на откровенность, пока она готова была говорить. Я последовал за нею сквозь анфиладу комнат и наконец-то мы оказались в достаточно тёмной комнатушке, единственное окно которой выходило на север, и к тому же было прикрыто густыми еловыми ветками. В нос сразу ударил неприятный запах отчётливо-медицинского характера – так пахнет в больницах и аптеках. Потому я не сразу разглядел пожилого бородатого гражданина, неподвижно лежащего на кровати. У его изголовья приглушённым зелёным цветом мерцал магический камень, а фигура рядом с ним, которую я поначалу принял за груду тряпья, оказалась сгорбленной старушонкой.
– Ходют тут всякие, – проскрипела бабулька тоном несмазанной колесницы. – А я потом полы перемываю. Эй, куда с оружием? Нельзя! Не пуш-ч-щу!
Старая карга протянула узловатую руку, указывая на крестовину меча у меня за спиной. Я пожал плечами, отщёлкнул заклёпки, вынул меч и поставил его в углу.
– Так лучше? – осведомился я.
– Всё равно не то, – голос старушонки если и потеплел, то не более чем планета при глобальном изменении климата, то есть на сотую долю градуса. – Так-то будет лучше.
Старушка засеменила к моему оружию, ловко водрузила его себе на плечо и направилась к выходу, что-то недовольно бурча себе под нос.
– Не боишься? – загадочным тоном произнесла Дама Кайе. – Оставаться безоружным в таком обществе?
– Коматозников я не боюсь, – я подошёл к кровати, разглядывая дряблую шею и морщинистое лицо лежащего на ней человека. – Это и есть ваш любимый муж?
– Да, это муж, – загадочности в тоне Дамы Кайе сразу поубавилось. – Он в таком состоянии уже около года, и насколько долго таким останется – неизвестно. Целители только руками разводят, а сделать ничего не могут.