Петимат Вахаевна Зингаева
Выбор Лили. Мириада
© Петимат Вахаевна Зингаева, 2025
ISBN 978-5-0065-5952-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Книга 1
Посвящается Евгении Лосевой, моей дорогой подруге, чья поддержка и вера в меня стали источником вдохновения для написания этой книги. Твои советы, смех и совместные приключения стали стимулом для её создания. Ты всегда находишь слова утешения и поддержки. Спасибо за каждый момент, проведённый вместе, за твоё понимание, тепло и доброту, за все истории, которые мы ещё не рассказали. Эта книга – признание бесценности нашей дружбы
Мириада
Пролог
Много лет, испокон веков и по сей день две ненавистных друг другу противника, две мощнейшие, каждая в своей стихии цивилизации, две противоположности – Добро и Зло – ведут ожесточённую борьбу за право править миром. Зло, сеющее на своём пути смерть, жаждущее крови, жертв, а главное – всевластия, стремилось поработить Добро, чтобы править во всю свою мощь, ступая огромными шагами разрушений и полного хаоса.
Но как бы ни были губительны проявления Зла, ему не удавалось завоевать «трон» и уничтожить противника, превосходящего его по силе и имеющего в своём арсенале отважные и преданные сердца, способные противодействовать ему. Добро вело противостояние организованно, сплочённо и исступлённо, борясь за мир и покой, в то время как Зло, действуя исподтишка, наносило внезапные безжалостные удары. Каждая смертоносная вылазка Зла являлась действенным средством поддержания страха среди мирного населения, даже в период затишья, когда им вынашивались кардинальные кровавые планы по достижению долгожданной триумфальной победы и обретению абсолютной власти.
Тем не менее преимущество Добра перед Злом, увековеченное подвигами бесстрашных храбрецов, спасших несчётное количество невинных жизней, было явным. И в этой нескончаемой войне лидерство всё ещё остаётся за ним, ведь существу, отдавшему своё предпочтение «тёмному» пути – пути зла, никогда не постичь самого мощного в этой бесконечной войне оружия – оружия добра…
Параллельный мир
Учёные мира один за другим выдвигали гипотезы относительно существования параллельных миров. Одни находились в постоянных поисках на пороге величайшего открытия всех времён и народов, предполагающего находку несметных сокровищ для человечества в виде территорий и полезных ископаемых. Другие смотрели на всё скептически, веря в параллельные миры с гораздо меньшим энтузиазмом, хотя и пребывали в ожидании открытия. Третьи же вовсе отрицали возможность существования иных измерений, поскольку тому не было фактических подтверждений.
Каждый стоял на своём, отстаивая свою точку зрения, что неизменно приводило к бесконечным спорам и разногласиям, а исследования мыслителей не приносили результатов, оставаясь в степени догадок и предположений. И тем не менее в попытках найти злосчастную дверь или отверстие в пространстве исследователи разворачивали свои изыскания в зонах с аномальной активностью. Проводили необычайно сложные и опасные опыты, создавая сильные магнитные поля. С помощью стеклянных и зеркальных предметов самых невероятных геометрических форм, размеров и толщины преломляли лучи света, которые отражались, соединялись и скрещивались как нити паутины.
Сверяясь с показателями по всевозможным приборам и датчикам, выводили бесконечно длинные формулы. Замедляли скорость лучей, проходящих сквозь стёкла. Увеличивали или уменьшали сопротивление, повышали или снижали давление в приборах. Записывали, сверялись с показателями, зачёркивали записи, исправляли, начинали сначала…
Профессора, вот уже много лет бьющиеся над задачей, решение которой указало бы им путь в другое измерение, и представить себе не могли, как близки они были к этому и в то же время далеки. Они полагали, что в столь интересующем их другом измерении наличествует жизнь – живые существа, и вполне допускали наличие людей, возможно, тоже озабоченных той же проблемой, что и они. Но им было невдомёк, что какое-то препятствие мешает им в достижении их цели.
А между тем реально существующий параллельный мир действительно населяли люди, которые и создавали препятствия учёным. Искомыми территориями владели совершенно обычные на первый взгляд люди. Даже строя предположения об обитателях параллельных миров, что учёным никогда бы не пришло в голову в силу их пресловутого скептицизма, так это происхождение этих людей. А были они самыми что ни на есть волшебниками, которых совсем не прельщала перспектива быть обнаруженными, от чего и приходилось держать в поле зрения стремителей пробраться в их мир и мешать их планам.
В мире, где столько странного и пугающего для простого человека, где образ жизни, да и вообще сама жизнь глобально отличалась от их устоев, никто не ждал чужаков. Потому проход, который разделял две эти цивилизации, был надёжно защищён стараниями профессора магических наук Маркуса Крауна. Именно Маркус Краун своевременно и весьма дальновидно принял меры безопасности. Великий в своём мире чародей, сотни лет назад собственно и обнаруживший проход между мирами, оградил его всеми возможными средствами магической защиты. Благодаря магическому творению – объекту, закрывшему портал и получившему позже название «Мириада», обнаружение прохода в параллельный мир стало невозможным, не говоря уже о том, чтобы его пересечь…
Так что же скрывал этот загадочный параллельный мир?
Мир магии отличался не только чудесами и необычными людьми: волшебники знали об электричестве (некоторые лишь в теории), но не нуждались ни в нём, ни в электротехнике, ни в механических средствах передвижения. Казалось, прогрессу цивилизации не суждено проникнуть в мир старинных дворцов, каменных площадей, песчаных дорог и неказистых улочек. Оказавшись в нём, обычный человек непременно решил бы, что очутился в позапрошлом веке, где в большей степени властвовала монархия, которая, однако, далека от современных претерпевших временные изменения правлений.
В мире магии одним из государств правила королева Цирцея Артемида Аддерли, при которой имела место и коллегия регентов, состоящая из десяти наисильнейших колдунов, отвечающих за все ведомства, распределённые между ними, а также за целостность и сохранность портала.
Хотя никто не сомневался в надёжности чар, защищающих проход, и угроза со стороны чужеземцев, по большому счёту, требовала всего только бдительности магов, всё же во избежание рисков регенты установили наблюдательный пункт, снабжённый средствами, оповещающими о несанкционированном вторжении. Ведя наблюдения за учёными, они невольно восхищались их упорством, сообразительностью, невероятными познаниями в науке и бесспорно полезными изобретениями. Без всякой магии они творили чудеса, а это не могло не восхищать. Кто-то находил забавным их неугомонное стремление во что бы то ни стало добиться своего. Но были и противники – такие как Байон Рэстлес и Билл Мосли, у которых они вызывали возмущения, а то и выводили их из себя.
Основную же угрозу для портала представляли обитатели самого волшебного мира, жаждущие подобраться к нему, и стремление коих заключалось не в том, чтобы перейти его, а в том, чтобы разгадать тайны детища Маркуса Крауна, заграждающего портал. Чёрных магов, именуемых в волшебном мире ведунами, интересовала кладезь магических материй, заключённых в «Мириаде», нежели не магический мир. Их маниакальное стремление к господству, зависящее от Мощей, сокрытых в ней, стирало перед ними все границы зверства.
Тайна была известна далеко не всем чародеям, а лишь избранным, так называемым Хранителям «Мириады». Ведунам, не ведающим, в чём она заключается, всё же было известно, что узнать её можно от Хранителей, хотя выяснить, кто они, им как раз-таки и не удавалось. Уже несколько лет главарь Тёмных Ферреус Церберус засылал своих преданных ищеек в королевский дворец – место частого пребывания регентов – шпионить за ними и их подчинёнными. Он так жаждал узнать эту Тайну, что его проворным слугам – невидимкам – приходилось порой несладко. Не без риска для жизни они проникали во дворец; минуя стражу, пробирались в регентуру и покои самой королевы. Подслушивать, притаившись где-нибудь в тёмном углу коридора или в кабинетах регентов во время совещания, им также случалось нередко. На худой конец они бродили по коридорам, прислушиваясь к разговорам придворных. Зачастую им удавалось остаться незамеченными и довольно ловко покинуть место шпионажа с добытой информацией. Но, несмотря на постоянный шпионаж, всё было бессмысленно: они так ничего и не узнали ни о Тайне «Мириады», ни о Хранителях.
Как ни странно, Ферреус Церберус ничуть не огорчался этим обстоятельством, ведь невидимки приносили ему немало ценных сведений, благодаря которым он был в курсе событий. Теперь он знал о запланированных мероприятиях, о стратегиях регентов относительно истребления его сторонников, о местонахождении того или иного волшебника из защитного отряда и даже об их передвижениях. Довольный обретённым преимуществом перед ненавистным врагом, злодей даже забыл о Тайне Портала. Отложив свою первоочередную цель и войдя в кураж, Церберус сосредоточился на истреблении Светлых магов, попадавшихся в искусно расставленные ловушки. Жаловаться ему теперь было не на что, ведь это и была его стихия. Он убивал, упивался своим зверством, экспериментировал с новыми чарами, изощряясь в чёрной магии, которая доставляла несказанное наслаждение ему и нестерпимые муки ненавистным ему чародеям. Чем мучительнее они умирали, тем выше было его удовлетворение…
Застигнутые врасплох Светлые волшебники не знали, что предпринять. Обескураженные нападениями ведунов, которые убивали, грабили средь бела дня и оставались безнаказанными, поскольку никого не удавалось поймать, они тщетно пытались переломить ситуацию до тех пор, пока не выяснили, что происходит утечка информации. Поиски же источника утечки откладывали определённый отпечаток на взаимоотношениях между Светлыми. Введение проверок было необходимой мерой, и касалась она всех, кто вхож во дворец, поэтому сохранение полной конфиденциальности оказалось затруднительным. Даже маги, едва причастные к государственным делам, были под надзором, не говоря уже о тех, кто имел к ним непосредственное отношение. Если прежде доверительные отношения считались роскошью, то сейчас и вовсе перестали существовать, нося скорее символический характер.
В это время ликованию ведунов не было предела: в кои-то веки им удалось внести раскол и посеять панику среди сплочённой империи волшебников, живущих по строжайшим законам. После вынужденного застоя в связи с падением их предыдущего главаря они впервые по-настоящему дали знать о себе. Но каким бы триумфальным ни было их восстание, оно продлилось недолго, в какой-то миг всё снова вышло из-под их контроля.
Регенты усилили охрану в замке, поставив на каждом шагу Палладиумы – огромные живые статуи, и заколдовали входы и выходы, отчего невидимкам стало не так просто пробраться во дворец. Даже если у них это и получалось, то добраться до регентуры им уже было не по силам: чары они не могли обойти, следовательно, зачарованные проходы стали самым непреодолимым из препятствий. Сведения, что они умудрялись добывать, были теперь довольно туманными и расплывчатыми. Да и усиление мер безопасности, в частности дефенсорами (борцами с тёмной стороной), патрулирующими улицы и жилые местности, навели порядок. Как только Светлые задействовали спецотряд, нападения прекратились, улицы вновь ожили и загудели, и уже никто не вздрагивал при любом шорохе.
А Церберус, лишь недавно ощутивший все прелести власти и щедро награждавший невидимок за неоценимый труд и вклад в чёрное дело, впал в бешенство. Власть оказалась такой хрупкой и неудержимой, что утекла как вода сквозь пальцы. Свирепая ярость главаря злодеев обрушилась на их головы, не зная границ и пощады, но более всего доставалось не приносящим теперь пользы невидимкам. Он карал и истязал всех без разбора. Лишь одному Нилу Нимблу, примкнувшему к Церберусу не так давно, везло больше, чем остальным. Он один ещё ни разу не подводил хозяина и, несмотря ни на что, ухитрялся обходить защитные чары. Ловкости и везения ему было не занимать. И хотя добываемой Нилом информации было недостаточно, чтобы Тёмный главарь мог развязать бойню, Нимбл всё ещё оставался самым полезным для него слугой.
Церберусу ничего другого не оставалось, как вновь затаиться и вернуться к своей изначальной цели – Тайне «Мириады». И на сей раз он собирался узнать её, чего бы ему это ни стоило…
Верховный регент и первый советник королевы Максимилиан Вольфганг
1618 год (летоисчисление в волшебном мире)
Массивные двери дворца с металлическим стоном отворились. Пламя свечей в канделябрах, расставленных вдоль стен огромного холла, по обе стороны широкой ковровой дорожки и у подножья лестницы, ведущей наверх, затрепетало. Вечер уступал место ночи, и на небе уже проглядывались первые звёзды. Свет бесчисленных свечей осветил мужскую фигуру в длинном тёмно-синем сюртуке и чёрном пальто, накинутом на плечи.
Он переступил порог, изящным движением плеч скинул блестящее от капелек растаявшего снега пальто, поймал его на лету и перевесил через левую руку. Двери за ним закрылись. Защёлкали десятки замков. Неторопливой поступью он прошёл по зелёной ковровой дорожке к лестнице и огляделся.
Лестница была основной частью холла. Широкие ступени вели вверх и раздваивались на две лестницы, каждая из которых делилась на две новые. Одна пара поднималась ещё выше, под непрямым углом меняя направление, чтобы слиться и образовать конечную лестницу, упирающуюся в толстую дубовую дверь. Две другие терялись, уходя в разные крылья замка. Образовавшееся большое ромбовидное пространство в центре лестниц явилось окном в потолке музыкального зала, перекрытым толстым матовым стеклом. Внизу по сторонам лестницы находилось четыре входа в это грандиозное помещение для торжественных мероприятий.
Мужчина поднялся на первую ступень и обернулся. Это был верховный регент Максимилиан Вольфганг – самый могущественный маг в королевстве. У высокого статного Вольфганга был довольно внушительный вид. Его синие, подобно сапфирам, глаза излучали уверенность и силу. Лицо спокойное и невозмутимое. Длинные угольно-чёрные, с небольшой сединой волосы всегда перехвачены лентой в тугой хвост. Недлинная борода и чётко очерченные изогнутые брови тоже чёрные, но без единой сединки.
Вольфганг занимал должность верховного регента, но многие жители Конюнктис мечтали видеть его в качестве короля Британии. После гибели Маркуса Крауна волшебники нашли в Вольфганге надёжную опору и защиту. Он был не только чародеем высшей категории – магистром магии, первым советником королевы, верховным регентом, членом судейской коллегии…, но и тем несравненным героем, избавившим людей от самого ужасного ведуна, который когда-либо существовал в истории магического мира…
Глубоко вздохнув, Вольфганг положил руку на блестящие чёрные перила, окинул задумчивым взором роскошный холл. Взгляд неторопливо заскользил по мраморным колоннам с каннелюрами, упирающимся капителями в сводчатый потолок, портретам давно ушедших из жизни правителей, легендарных героев и гениев, потом заворожённо застыл на колышущемся пламени свечи в ближнем к нему канделябре.
Из задумчивости Максимилиана Вольфганга вывел звук чьих-то быстрых шаркающих шагов. Он знал, кто так поспешно спускается по лестнице, поэтому, даже не оборачиваясь, произнёс:
– Добрый вечер, Бенджамин!
Запыхавшийся дворецкий обежал регента и низко ему поклонился:
– Добрый вечер, Ваше Сиятельство! – продребезжал он.
Торопливо забрав у регента пальто, он снова отвесил поклон, при этом его зачёсанные назад седые волосы свисли вдоль лица. Его сероватое очень худое лицо, изборождённое глубокими морщинами, походило на сухофрукт. Глубоко посаженные глаза взирали на регента с безграничным уважением и обожанием. Он был таким худым, что даже новая ливрея висела на нём мешком. И сутулился он не столько от старости, сколько от худобы, зато передвигался довольно быстро, невзирая на свой почтенный возраст.
– Полноте, Бенджамин! – тепло улыбнулся Вольфганг. – Ты так и будешь встречать меня, как бы поздно я ни возвращался?
– Мне это только в радость, сэр. Вас так долго не было. Не представляете, как неспокойно в Куинтоне в ваше отсутствие! Все очень рады вашему возвращению, – зачастил дворецкий и снова собрался кланяться, но Вольфганг остановил его жестом руки, от чего тот неловко замер в полупоклоне.
– Весьма лестно это слышать, но ты право преувеличиваешь!
Дворецкий интенсивно замотал головой.
– Что вы, сэр – это истинная правда! Ваше отсутствие вызывает уныние. Когда вы с нами, всякая нечисть боится высунуться из своих коморок. Наши дети в безопасности. Если бы не вы…! – ему не хватило слов выразить всё своё восхищение. Он взирал снизу-вверх на статного регента, а в преданных глазах блестели слёзы.
– Спасибо, дружище! – растроганно отозвался колдун, от чего слуга вновь поклонился, не обращая внимания на протесты.
– Да э-э… мистер Максимус! – внезапно старик, вспомнив что-то важное, заговорил быстро и взволнованно: – Её Величество велели доложить, когда вы придёте, что немедля ждут вас!
Лицо Вольфганга ничего кроме обычной серьёзности не выразило.
– Спасибо, Бенжамин! Ты можешь идти!
Дворецкий выказал почтение в очередном поклоне и заковылял прочь. Проводив его глазами, пока он не скрылся из виду, верховный регент Максимилиан Вольфганг поспешил вверх по лестнице в восточное крыло. Закреплённые на стенах факелы горели через один и едва освещали коридоры.
Преодолев несколько поворотов и лестниц, с едва уловимым трепетом губ шепча заклинания, пропускающие сквозь защитные чары, оказался у входа в регентуру. Закрывающая проём статуя отступила и замерла, пропуская регента, затем вернулась на прежнее место.
– Ignis!
Потушенные сквозняками факелы вновь вспыхнули, ярче осветив коридор. Вольфганг шёл быстро. Тени тянулись за ним зловещими силуэтами. Минуя кабинеты, он резко остановился, не дойдя пару шагов до своего собственного. Задумчиво поглаживая бороду, он уставился в пол, словно вспоминая, куда направлялся.
Час назад провидица предупредила его о надвигающейся опасности. Странное чувство, нахлынувшее внезапно, напомнило о разговоре с ней, и только теперь он уразумел его смысл. Озарение пришло так неожиданно, что он взволнованно подёргал усы. Таинственные начертания, как ему казалось, вдруг открылись ему.
Вольфганг был рад этому, поскольку подобное случалось редко: по обыкновению, пророчества бывали настолько запутанными, что никто, кроме самой провидицы, не мог их растолковать. И не часто она удосуживалась объяснить суть своих же прорицаний, поэтому разгадывать предначертанное приходилось тому счастливчику, которому вообще выпала удача его услышать. Но уж если Кармента Лок не потрудилась развеять туманность собственных предсказаний, то пытаться уговорить её сделать это – всё равно что биться головой о стену.
Вольфганг вскинул голову и с прежним темпом продолжил путь до тронного зала. С приближением к королевской приёмной лицо его становилось напряжённым. Он шёл, огибая множество поворотов длинных коридоров, думая о пророчестве. Не сбавляя шага, он провёл пальцами по сапфиру золотого перстня на среднем пальце правой руки. Вырвавшаяся из вершины камня прозрачная дымка, взвившись воронкой, обернулась маленькой птахой и затрепетала в воздухе крошечными крылышками. Колдун легонько дунул на призрак, и тот, издавая едва уловимую трель, упорхнул вдаль коридора, гонимый этим дуновением и трепетом собственных крылышек. Когда на развилке он исчез из виду, регент уже подходил к тронному залу.
По сторонам двухстворчатых дверей, на которых красовалась золотая эмблема королевства, стояли два караульных, а чуть поодаль – маленький человек с эпохальным видом. Будучи придворным-министром, он определённо ощущал себя значительно выше ростом. При всей важности выражения лица одеяние его было совершенно нелепым.
Облачение министра, представшее взору регента, превзошло все предыдущие. На белый парик с буклями, лиловый камзол и розовую блузу с кружевными воротником и манжетами трудно было не обратить внимания. Оставалось загадкой, как ему удалось втиснуться в столь тесный камзол, не говоря уже о том, чтобы умудриться застёгнуть пуговицы. Создавалось впечатление, что его одели, а затем надули до пределов вместимости камзола, который вот-вот разойдётся по швам. Щеки были пухлыми, как у насупившегося младенца, и лежали на вороте блузы. А обтягивающие лосины того же цвета, что и камзол, вместе с башмаками на высокой платформе, не особо прибавившей ему роста, довершили несообразное облачение. Он походил на плюшевого бульдога, нежели на министра.
Увидев его, Вольфганг не смог сдержать улыбки.
Сделав шаг навстречу регенту и преградив ему путь, карлик окинул его оценивающими маленькими глазёнками.
– Доброй ночи, сэр! Цель вашего визита? – с трудом заложив короткие толстые руки за спину, гнусавым голосом осведомился он.
– Доброй ночи, Роджер! Её Величество желали меня видеть, – улыбаясь одними глазами, невозмутимо отвечал регент.
– Одну минуту! Я узнаю, готовы ли Её Величество принять вас, – прогундел тот, едва волшебник успел договорить.
– Благодарю вас! – с лёгкой усмешкой отозвался регент.
Тот горделиво выпятил грудь, от чего одежда его угрожающе затрещала. Двери распахнулись. Он переступил порог, откашлялся и, обращаясь к королеве, восседающей на троне в центре зала, громко отрапортовал:
– Его Сиятельство господин верховный регент и первый советник Вашего Величества – Максимилиан Вольфганг Реджинолдус Рихтер!!!
Терпеливо выслушав придворного-министра, королева вежливо кивнула и перевела взгляд на ожидающего в коридоре Вольфганга.
Роджер, пятясь назад, пропустил регента, который, оказавшись в приёмной, дождался, пока за ним закроются двери, чтобы прошествовать к трону.
Этот зал едва уступал размерами главному холлу. Напольные часы, камины и канделябры казались здесь игрушечными. Из множества окон от пола до потолка, занавешенных красными портьерами, открывался потрясающий ландшафт. Двадцатифутовые Палладиумы из белого каолина – самые большие во всём замке – воинственно возвышались в подобии колон. Высокий куполообразный потолок украшала грандиозная хрустально-золотая люстра, окружённая десятками таких же, но гораздо меньшего размера, напоминая солнечную систему. Здесь были статуи из чистого золота разного размера и в натуральную величину. Например, статуя Фемиды с завязанными глазами, с весами в одной руке и карающим мечом в другой. Статуя Авроры, любующейся солнцем, что вращалось вокруг своей оси над её вытянутыми вперёд ладонями. Статуя Химеры – огнедышащего чудовища с головой льва, туловищем козы и хвостом дракона, с застывшим шквалом огня из разинутой пасти. Небольшими были два Купидона, стоящие в разных концах зала. Лукаво улыбаясь, они целили луки в другие статуи. Один, прищурившись, целился в статую Аримана – красивого юноши со злой ухмылкой, а второй – в Аргуса – ужасного многоглазого великана, изваянного гораздо меньше своей естественной величины, но больше остальных статуй. Через декоративный строй скульптур к золотому трону, инкрустированному драгоценными камнями, вела красная ковровая дорожка. Стену позади трона украшал королевский герб, символизирующий Белую магию. Герб изображался в виде ромба, внутри которого изящно раскрытые ладони демонстрировали переливающийся всеми цветами радуги кристалл. Фон ромба делили на два вертикальных треугольника, красный и зелёный. Герб изображался везде: на всех одеждах, дверях замка, дворцовых украшениях. Его отливали на серебряных и золотых монетах, и даже водяные знаки документов изображали его, как и печати должностных лиц королевства…
Вольфганг приблизился к трону и поклонился королеве. Когда их взгляды встретились, королева мрачно кивнула.
– Ваше Величество! – произнёс регент.
– Здравствуй, Макс! – с печалью в голосе приветствовала его Артемида.
– Что-то случилось, Цирцея? – обеспокоенно спросил Вольфганг, переходя на неофициальный тон.
Окинув быстрым взглядом двух кавалергардов, застывших, словно изваяния у входа, королева грустно поглядела на него.
– Очередное убийство…
Увы, эта фраза звучала чаще, чем приветствие, но привыкнуть к ней было невозможно.
Она вздохнула, опустив глаза, и встала. Сойдя с трона, прошла мимо регента и остановилась, скрестив руки на груди. Теперь она стояла к нему спиной, чтобы видеть её, ему пришлось обернуться.
– Кармента, – тяжело сглотнув, тихо выдавила Артемида. Бросив на него короткий взгляд через плечо, смахнула слезу. – Кто-то проник в её дом…
Лицо Вольфганга ничего не выразило, не считая схлынувшей с него краски. Неожиданное известие поразило его подобно молнии. Он долго безмолвствовал, не веря в ужасную весть, непоправимость которой не укладывалась в голове. Королева выдерживала паузу, оценив его молчание как попытку переварить услышанное, но чрезмерно затянувшееся молчание заставило её обернуться. Их взгляды снова встретились – тёмно-синие пронизывали голубые, обладательница которых с трудом вынесла этот тяжёлый взор. Как ни странно, глаза его отражали ни ошеломление, ни испуг, ни скорбь, а ярость. Она судорожно перевела дыхание, когда регент отвернулся.
Наконец, Вольфганг заговорил, но голос его звучал необычайно холодно, Артемида даже вздрогнула от неожиданной перемены.
– Как ты узнала?
– Эрл… – неуверенно промолвила королева внезапно осипшим голосом. – Я отправляла его с посланием к ней, но… – она не договорила, голос её дрогнул.
– Когда? – спросил регент, вновь обратив к ней взор и следя за мельчайшим проявлением эмоций, словно боялся что-то упустить. – Как давно ты его отправляла?
– Около часа назад, – с трудом выдавила из себя Артемида и в замешательстве добавила: – Почему ты спрашиваешь?
Вольфганг знал, что она едва сдерживается, чтобы не разрыдаться.
– А где сейчас Эрл? Могу я с ним поговорить? – спросил он в ответ. Потрясение не давало собраться с мыслями. Нетерпеливо меряя шагами зал и бросая хмурые взгляды в тёмное окно, он пытался ухватиться за какую-то стремительно ускользающую деталь.
– Разумеется! – рассеянно ответила королева, прищёлкнула пальцами и негромко позвала: – Эрл!
Вольфганг замер, сосредоточенно глядя вверх.
Хлоп!
В воздухе, размахивая внушительными крыльями, появился белый с поперечной серой рябью ястреб. Подлетая к хозяйке, он спикировал, царственно уселся на протянутую для него руку и издал низкий ухающий звук. Птица вперилась в женщину янтарным немигающим глазом и замерла/
Вольфганг призывно протянул руку Эрлу, но тот не пожелал покидать хозяйку, которой пришлось подтолкнуть его. Недовольно ухнув, ястреб сорвался с запястья королевы и опустился на руку колдуна, балансируя вперёд-назад. Дождавшись, когда он поймает равновесие, регент заглянул в чёрный как ночь зрачок, с любопытством изучающий его лицо. А Артемида молча наблюдала за ними.
Ястреб, раскрыв клюв, всё крутил головой, мигая с едва заметной быстротой и тихо поскуливая. А когда между регентом и ним установился непрерывный зрительный контакт, первый спросил у второго:
– Эрл-дружище, ты видел, что произошло в доме миссис Лок?
Ответом послужил тихий протяжный скулёж. Вольфганг, не мигая, не сводил с пернатого сосредоточенных глаз. Он закивал, очевидно, поняв птичий глас. Тот покрутил головой, поморгал и тихо протяжно уркнул. Потом неожиданно широко раскрыв клюв, издал пронзительный крик.
– Да, ты прав, Эрл – это чудовищно! – выдохнул регент, погладил пернатого друга королевы по оперенью, заставив его качнуться, и вскинул руку. Птица послушно вспорхнула, заложила плавный вираж под потолком и, опустившись на плечо горячо любимой хозяйки, сложила крылья. Королева сняла Эрла с плеча, погладила по клюву и вновь подбросила вверх. Ястреб взметнулся в вихре собственных крыльев и перьев и исчез.
– Ну что? – нетерпеливо, нарушая молчание, спросила женщина.
Маг тяжело вздохнул и медленно обвёл взглядом приёмную: резные камины, обшитые панелями из розового дерева; огромные портреты королевской династии Аддерли; трон с эмблемой на внутренней стороне спинки…
– Он никого не видел, – выдохнул он и, интенсивно размышляя над ситуацией, решительно заявил: – Я должен сам это увидеть!
– Что? – почти неуловимо вздрогнув, спросила Артемида.
– Мне нужно осмотреть дом Карменты.
– Зачем?
– Затем, чтобы самому во всём разобраться, – раздельно произнёс он.
– Нет никакой необходимости, – нахмурившись, возражала женщина. – Там уже работают специалисты.
– Ты мне запрещаешь?! – опешил регент.
Артемида поджала губы.
– Да! Принимать такие решения – это моя прерогатива. А зачем тебе делать работу своих подчинённых, я не понимаю.
Волшебник и колдунья долго буравили друг друга взглядами – кто кого переглядит; не прекращая эту игру, регент с сарказмом поинтересовался:
– Весьма любопытно: кто именно сейчас этим занимается?
Артемида вскинула подбородок – она явно не разделяла его саркастического настроя.
– Марсель и Темплтон. Они…
– Разберутся? – колдун неодобрительно закончил её фразу вопросом.
– Да! – отрезала она нетерпящим возражений тоном.
Вольфганг долго смотрел на неё пылающим взглядом, пока та, не выдержав, не отвела глаза.
– Неужели ты не понимаешь, Цирцея?! – настойчиво протестовал он. – Ни Марсель, ни Темплтон не сумеют как следует во всём разобраться. А Марсель, как всегда, упустит важную деталь… Цирцея! Это же не кто-нибудь, а Кармента…
Артемида стала ещё категоричней – она интенсивно замотала головой, не желая ничего слышать.
– Нет, Макс! – с внезапной болью и слезой в голосе оборвала она его. – Поверь, для меня это важно не меньше, чем для тебя, но верховному регенту не пристало расследовать преступления… – уже со стальными нотками прибавила она. Тон её был отчаянно суровый, хотя в глазах стояли слёзы.
И тут Вольфганг вдруг понял, какую деталь он чуть не упустил.
– Я был у неё сегодня, говорил с ней… И мне необходимо знать, что произошло после моего ухода!
Королева резко посмотрела на друга полными слёз глазами.
– Ты был у Карменты?
– Да, был!
– И о чём вы говорили? – побледнев, поинтересовалась королева с мученическим лицом.
– Она сделала предсказание… – Вольфганг пристально наблюдал за ней. Он, прекрасно зная, как тяжелы потери близких и друзей, разделял её переживания. Состояние королевы начинало беспокоить его даже больше, чем смерть их близкой подруги. Немного помолчав, он добавил: – Вот что странно: она так быстро выпроводила меня, сказав, что её ждёт неблизкий путь, а когда я поинтересовался, куда она собралась, отшутилась, сказав, что имела в виду путешествие в пространстве будущего. Но теперь-то я понимаю, что она имела в виду на самом деле…