Петр Вяземский
Отрывок из письма к А. И. Готовцевой
Вы сердца слушайтесь, не моды, не молвы:
И чтоб наверно быть прелестной,
Вы будьте истинны, вы будьте просто вы.
Позвольте еще вам посоветовать: не пренебрегайте также верностью рифмы. Уважайте истину поэзии, но соблюдайте свято истину и стихотворства. Язык стихотворный – язык условный; нарушая одно из условий, расстраиваете вы согласие целого. Чем рифма кажется маловажнее, тем рачительнее должно стараться о ней. В безделицах, где все достоинство в чистоте и красивости отделки, недостаток отделки еще разительнее и неприятнее. Если не быть педантом в рифмах, то уже лучше писать вовсе без рифм; но не советую вам прибегать к этому лучшему. Тут кстати вспомнить французскую поговорку: le mieux est l'ennemi du bien [2]. Конечно, признаю некоторые исключения; но вообще по этому отношению принадлежу в стихах старой школе, а не древней и не новейшей. Виноват; люблю эту звучную игрушку среднего века, и, читая хорошие стихи без рифм, мне всегда приходит в голову мысль: жаль, что эти стихи не стихами писаны. Не буду советовать вам переводить стихи стихами, но для упражнения в языке переводите прозу. Эта работа развяжет вам руку, развяжет выражения ваши, обогатит вас средствами и формами. Язык русский упрям: без постоянного труда не переупрямить его. Не всегда можно быть расположенным писать стихи; а между тем необходимо писать каждый день, то есть работать над языком. Язык – инструмент; едва ли не труднее он самой скрипки. Можно бы еще заметить, что посредственность как на одном, так и на другом инструменте нетерпима; но боюсь огорчить и себя и многих товарищей, словесных скрипачей. Переводы стихотворческие приучают обыкновенно к принужденным оборотам; дают привычку выражать себя без точности, нерешительно, а довольствоваться выражениями, близкими к настоящим, так сказать, ходить не прямо к цели ближайшею дорогою, а бродить около, сбивчиво и нетвердо. Мудрено быть развязным в двойных оковах: оковах мысли и выражения. Об ином переводчике, как об искусном акробате, можно сказать, что он мастерски ломается. Из вольных переводчиков образуются обыкновенно невольные поэты. Мало у нас исключений в этом случае: кажется, кроме Дмитриева и Жуковского, и назвать некого. Первый в баснях своих, а второй в переводах из немецких поэтов хотя и идут по следам проложенным, или по струне протянутой, но шаг их так тверд, движения так свободны, что, глядя на них, забываешь и думаешь, что они гуляют по своей дороге.
