Петр Вяземский
Отрывок из письма к А. И. Готовцевой
Кантемир, Сумароков, Княжнин, Петров и другие, не говорю уже о Ломоносове, родоначальнике нашем, который сам за себя говорит, не будут служить вам примером для слога, правильности и красивости оборотов; но, показывая русский язык в своих постепенных изменениях, они обогатят ваши сведения в нем и составят вам понятие о нем обдуманное, многостороннее, а не поверхностное, так сказать махинальное, наобум. К тому же есть мода на слова, как и на все житейское: употребление, прихоть, спесь, какое-то школьное целомудрие, а чаще всего простодушное неведение изгнали из нашего языка многие слова, которые хранятся в старинных авторах и могли бы с пользою быть водворены в прежние права свои. По многим из наших новейших писателей заметно глубокое и всеобъемлющее незнание того, что сделано предшественниками нашими. Как иные поют, так они пишут со слуха. Им русская литература знакома только с той эпохи, в которую они застали ее. Было уже сказано, что и Карамзин писатель старинный и век свой отживший: если верить некоторым слухам, то проза наша, мимо его, ушла далеко вперед. Ушла она, это быть может, только не вперед и не назад, а вкось. Набеги наших литературных наездников не подвинут прозы нашей; но зато, благодаря бога, пример их не довольно увлекателен, чтобы дать ей общее обратное движение. Проза, являющаяся в новейших журналах, почти единственных хранилищах новейшей прозы, или совершенно бесцветна и безжизненна, или рдеет какою-то насильственною пестротою и движется судорожными припадками. Впрочем, есть предметы, о коих совестно говорить при прекрасном поле, и винюсь перед вами, что заговорил о наших журналах, которые в исступлении своем, кажется, забыли, что есть у них и читательницы. Кто-то сказал, что с некоторого времени журналы наши так грязны, что их не иначе можно брать в руки, как в перчатках.
