Пиит Опилкин
Ночь перед Рождеством
А кузнец стоит и ждёт:
То ли пустит, то ль побьет.
"-Ты зачем пришёл сюда?
С вами, парубки, беда:
Как отца у хаты нет,
Так и лезете на свет .
И еще скажи- ка, друг,
Не готов ли мой сундук."
“– Ой, серденько, знала б ты:
Расписал его в цветы.
Будет красками гореть.
Глазу мило посмотреть.”
“– Коль пришёл,чего ж, садись,
На иконы помолись
И не вздумай приставать…
Правда ль ведьма – твоя мать?”
“– Что мне мать, отец и брат,
Лишь тебе, Оксана, рад…
Коли царь призвал бы сам
И сказал: "Что хочешь дам."
Бил бы лишь за то поклоны,
Чтоб отдал тебя мне в жёны.
Жизни за тебя не жаль.
Только ты все смотришь вдаль.
Значит, будет гость вот-вот.
Гляну: кто там у ворот?”
А метель… Не легок час.
Чуб да кум его Панас .
Покружили, сбились с ног.
И наткнулись на шинок.
Вмиг с души оттаял лед,..
Чуб к себе домой идёт.
Снег на крыше через край
“– Эй, ворота открывай!”
И вверху такая стужа.
Отдохнуть пора к тому же
От лукавых тайных дел…
Чёрт на плечи ведьмы сел.
И вдвоём через трубу
С неба катятся в избу.
Ведьма, надо вам сказать,
Кузнеца Вакулы мать
Не дурна и не красива,
Но степенна, не болтлива,
Вдовствует который год…
Мало ль что твердит народ.
Разнесут любую весть.
Многим казакам за честь
Думать даже: будто он
Получил её поклон.
И казак богатый Чуб
Перед нею тоже глуп.
Он Солохе всех милее -
Замуж хочет та скорее,
Чтоб Вакулу обогнать,
Всё к рукам своим прибрать.
Чуб – вдовец! Его женить
И достатке полном жить.
Знает хитрая Солоха
Для нее что будет плохо,
Хоть она Вакуле мать,
Денег будет не видать.
Коли женится кузнец,
Всем мечтам придет конец.
Все Вакула заберёт,
Если в жены дочь возьмет.
Не спуская с сына глаз,
С Чубом ссорит всякий раз.
Чуб промерз , стучит , орёт:
"– Отворяй быстрее!" Ждет…
Миг и побелел с лица,
Слыша голос кузнеца,
Будто холодом подуло.
"– Кто таков?" – спросил Вакула.
Подкатился к горлу ком,
Видно, Чуб попутал дом.
Но и дом не богомаза…
Завела метель – зараза.
Голос надобно менять:
“– Я пришел колядовать!”
Дверь кузнец захлопнул в ночь.
“– Убирайся живо. Прочь!"
Чуб обижен, чешет лоб:
“– Ну, кузнец проклятый, чтоб…
Подойдёшь ещё, поверь.
Только, где же я теперь?
Знаю, точно распознал.
Ну, Вакула, ну, нахал!
К дьяку Левченко- хромой
Зван, а с молодой женой
Там кузнец, изба похожа.
Ну, Вакула, ай да рожа…
Но Солоха его мать -
Баба славная: и стать,
И улыбка – всё при ней.
Надо в гости поскорей.
Побыстрей, пока сынок
За чужой зашел порог.”
Черт промашку допустил:
Месяц в печке зацепил.
Печь, труба – и мир ожил!
Серп на небе засветил,
Чудно блещет в вышине.
Снег искрится на окне,
Хрусталем играет даль.
И прошла тоска – печаль…
Засмеялась ночь, поёт
И волшебным светом льет.
Веселятся и танцуют.
