Пиня Копман
Байки Каллиопы
Мне не лестны признанья твои и слова.
Я твердила уже королю:
есть на сердце мое у другого права.
Я любила его и люблю.
– О, мадонна! – воскликнул принц Джон наконец,
Кто же этот счастливец, открой:
сладкогласный певец, иль богатый купец,
или славой покрытый герой?
– О мой принц, – отвечала с улыбкой она
(словно солнышко вспыхнуло вдруг)
– тот, кому я душою и сердцем верна, -
это мой же законный супруг.
Схож он внешностью с пнем, опаленным огнем,
но смеяться над ним не спеши!
Ведь под черною кожей скрываются в нем
острый ум и богатство души.
Коль позволит Господь, я еще расскажу
как от шуток его и проказ
Ангулем, и Бретань, и родной мой Анжу
помирали от смеха не раз.
Что мне вся молодежь? Для меня он пригож
и таким, как создал его Бог.
И весь мир обойдешь – никого не найдешь
кто в любви с ним сравниться бы мог.
Он умней и сильней недалеких парней,
что кичатся родней и мошной.
Пусть мой шут не богат, и не знатных корней,
лишь ему я бы стала женой.
Но отец мой согласья б не дал никогда.
Запретил бы – и дело с концом.
И сыграли мы шутку (и ей я горда!)
над самим королем и отцом.
Шут устроил: двором я прошла напоказ,
короля возмущая покой,
и возжаждал наш Ричард, и встретил отказ,
и был шут в этот миг под рукой…
Эта шутка острее всех прочих проказ:
Лев ярился, рычал и орал,
и за дерзкий незнатной девицы отказ
тут же свадьбой он нас покарал.
Если принц пожелает – он вместе со мной
посмеется, веселье деля.
Вскоре муж мой умрет от болезни дурной
при дворе, на глазах короля.
А затем и меня ждет печальный конец.
Рассекая тугую волну
поплывет к королю с сообщеньем гонец.
Я же с мужем – в другую страну.
Был принц Джон поражен, и воскликнул принц Джон:
Извлечем из истории соль:
Пред любовью смешон хоть слуга, хоть барон,
Даже лев, будь он трижды король!
Фридрих I Барбаросса
(1122 – 1190 г.)
О пользе плавания
Герцог швабский, Фриц Краснобородый,
был учтивый рыцарь и боец,
в молодые (и не только) годы -
покоритель девичьих сердец.
Раз цыганка Фрицу нагадала,
что вода ему грозит бедой,
что ему, не много и не мало,
захлебнутся суждено водой.
Фриц держал судьбу железной лапой,
выбирал не самый легкий путь.
и, как Фридрих, был помазан Папой.
Император вам, не что-нибудь!
Он ходил в военные походы
против Папы, с Папой заодно,
но не пил с тех пор ни разу воду.
Пил он соки, пиво и вино.
Даже если грязный был и потный
(танцевал ли, или морды бил)
мылся Фридрих очень неохотно,
а купаться вовсе не любил.
Даже в очень жаркую погоду
он не плавал в речке никогда.
Нет! Он не боялся прыгнуть в воду,
но ему не нравилась вода.
Через реку мост построит новый,
чтоб пройти, не замочивши ног.
Но однажды был поход крестовый
Он, как рыцарь, не пойти не мог.
Цвет тогдашних рыцарей собрался
Гроб Господень отобрать войной.
Фридрих плыть по морю отказался,
и пошел дорогой обходной.
По Европе, в пыль вбивая обувь,
чтоб не контактировать с водой,
вел свои войска к Господню Гробу
славный Фридрих с рыжей бородой.
По тропинкам вдоль скалистых склонов
по армянским долам и горам
Шла немецких рыцарей колонна,
Барабаны били по утрам.
А в горах ручьи сбегают звонко
с тающих снегов весенних дней
Салеф, – это мелкая речонка.
Иногда – канавы не полней.
Там, где летом вброд гуляют куры,
по весне – бушующий поток.
Немцы раньше часто гибли, сдуру
путь свой устремляя на Восток.
В речку не ходи, не зная броду!
Даже если рыцарь ты, и смел.
Тут-то Фридрих бултыхнулся в воду.
Плавать он, понятно, не умел.
Кто с самой Фортуной спорить вправе
от царя до низкого раба?
Барбаросса утонул в канаве.
Ничего не сделаешь – судьба!
Но не стоит все-же, слово-право,
жаловаться на судьбу свою.
Взрослые! Детей учите плавать!
Это пригодится, зуб даю!
Духи степи шепчут монголам
(1227 г)
Песнь о Покорителе Вселенной
Земля дрожала от ужасной вести
и ветры разносили пыль и страх:
Ушел Сын Неба. Ночью, в тайном месте
сокрыт от всех его священный прах.
Он был начало всех начал, и воин и творец,
Сквозь огнь он вышел из горнил, блистая как сапфир.
Клич боевой его звучал как Хаоса конец.
Своей душой он съединил рассыпавшийся мир.
Коней, рабынь и золото сокрыли
в холодных недрах Матери-Земли
Три тысячи рабов ушли в могилы
и знание с собою унесли.
Пред ним рассыпался в песок китайских стен кирпич
И перед ним лежали ниц цари могучих стран
Дрожали Запад и Восток, и был Он меч и бич.
О, разрушитель всех границ, Великий Чингис-хан!
И шесть веков империи обломки
как угли в пепле будут слабо тлеть,
а память свято будут чтить потомки
как восемь юрт, знамёна, лук и плеть.
(Реликвии культа Чингисхана)
И пусть вас кони понесут свободно и легко,
укажут путь вам звёзд угли и пастухов костры.
Налейте в золотой сосуд кобылье молоко,
и духи Неба и Земли благословят дары!
Из монгольского канона «Алтан дэбтэр»
Орлеанская дева
(1412-1431)
О героинях, отдавших жизнь за Родину
