Раф Гази
Великая Булгария
Я проснулся от чьего-то легкого прикосновения – сон сморил меня тут же на желтеющей траве, возле догоревшего костра. Это был нукер Алмаз. Его солдаты уже напоили лошадей и грузили свои походные юрты.
И мы помчались в Алабугу. Я всю дорогу погонял Алмаза: «быстрее, еще быстрее, мы можем не успеть!» Меня с утра мучило какое-то нехорошее предчувствие, я боялся, что с Кул Гали что-нибудь случится. Мне в голову пришла еще одна сумасбродная мысль. Никто ведь точно не знал, когда именно, в какой год и день родился сеид. Одни говорили, что в 1183 году по милади, другие – на 10 лет раньше. Если мои догадки верны, то Кул Гали сейчас пребывал в возрасте Пророка, и он, как и его учитель Кул Ясави, отправился в добровольное заточение в Алабугу, чтобы дождаться там скорой смерти. Я уже точно знал, что он отвергнет предложение эмира Бараджа вернуться на государственную службу и не захочет вновь стать главой всех муслимов Булгарского юрта. Он ведь уже достиг возраста Пророка (мир ему), и наверняка решил отойти от всех земных дел…
Слава Всевышнему, мы успели! Сеид встретил нас в своей скромной келье, лежа на деревянном тапчане за саке, на котором покоились лишь засохшая чернильница и чистый лист бумаги. Завидев меня, Кул Гали слегка приподнялся и улыбнулся. Вернее, попытался улыбнуться. Запекшиеся губы что-то слабо прошептали, я налил ему из кумгана воды. Предчувствия меня не обманули. Кул Гали был плох, очень плох, я приметил в углу комнаты, возле кованного зеленого сундука, заваленного пыльными рукописями, погребальный саван. Сеид ждал ангела смерти Газраила. Кул Гали взмахнул худой кистью, словно отгонял надоевшую муху, кажется, он хотел остаться со мной наедине. Я попросил Алмаза увезти своих нукеров и попытался передать сеиду просьбу эмира Бараджа. Но старик, как я и предполагал, даже слушать ничего не стал о Гази Барадже, он явно торопился сообщить мне какую-то важную весть.
По происшествии стольких лет мне трудно в точности передать наш разговор. Скорее, это был не разговор, а рассказ, что-то вроде духовного завещания, которое спешил составить мне умирающий сеид. Опишу его, как помню, если что забуду или по старости искажу, да не осудит меня Аллах.
Кул Гали начал издалека, от родословной, но не только булгар, которую я хорошо знал, а всего Туранского народа, который он называл хонским. Иногда сеид просил принести ему его старые рукописи, чтобы освежить в памяти те или иные детали. О чем же поведал мне Кул Гали? Одну из тем я здесь опущу, вернусь к ней позже, когда дойду до описания моей службы в ставке Верховного хана Угедея. Уйгурские бахши подтвердят потом все, что сказал мне булгарский сеид. Также я не буду касаться родословной Булгар, ее мы изучали в Булгарской академии, а вот историю Татар и Могул мы плохо себе представляем. У меня сохранился краткий конспект "завещания", которое оставил мне Кул Гали, по нему я и буду все излагать, сохраняя при этом именно то написание имен, которое приведено в этом конспекте.
Итак, с помощью Всевышнего начнем.
У Пророка Ноя, как известно, было три сына – Хам, Сим, и Яфес (Яфет). Яфес жил на берегах рек Идель (Волга) и Яик (Урал). Он оставил после себя 8 сыновей. Турк (старший сын) и Русс остались жить на этих же землях и в их окрестностях.
А у Турка было четыре сына, старший сын Таунак стал наследником. Он много чего придумал, например, посыпать мясо солью, так оно становилось вкуснее. Во время его правления возвысился Иран.
После Таунака правил Элча-Хан, он тоже был долгожителем. За ним – Дибакуй-Хан, за ним – Каю-Хан – все долгожители. Все жили дружно, мирно, никто ни на кого не нападал и не убивал.
Распри начались с потомков Аланча-Хана, у которого были два сына Татар (старший) и Могул. В течение нескольких поколений после них не было вражды, она началась позже. Татар-Хан жил долго, за ним правили Буха-Хан – Эттеле-Хан – Аттаичир-Хан (вел войны) – Орда-Хан (без войн) – Байда-Хан (задумал войну с Могулами, но умер). Суеныч-Хану пришлось воевать с Могулами, но те на тот момент оказались сильнее. Однако Суеныч призвал соседей и вместе они одолели потомков Могул-хана.
Что касается Могулов, как сказал Кул Гали, мы их имя произносим неправильно, но поскольку так уже привилось, изменять его не будем. А правильно говорить не Могул-Хан, а Мунг-Хан. Слово "мунг" по-хонски значит "печальный". Мунг-Хан, оказывается, действительно часто пребывал в печальном расположении духа, еще с детства, поэтому его так и прозвали. Через девять колен после Могула (Мунга) правил Иль-Хан. Чингис-Хан появился спустя много лет, он ведет свой род от Мунга, а не от его старшего брата Татара.
Помимо Чингиз-Хана из этого рода прославился также сын Кара-хана, который правил задолго до Чингиза. Когда у Кара-Хана родился сын, малышу до года не давали имя (таков был обычай). А ребенок вдруг сам сказал "Я Огуз" и добавил "Алах! Алах!" О, чудо! Но никто не верил этим чудесам, над ними просто смеялись. Хотя это было знамение от Аллаха. Когда Огуз подрос, он стал ханифом – единобожником, и пошел против своего отца – идолопоклонника. (Эту историю я воспринимаю, как легенду, да и сам Кул Гали, похоже, ее воспринимал также).
Огузу удалось одержать победу не без помощи своих двоюродных братьев, детей младших братьев Кара-Хана. Они все, как один, перешли на сторону Огуз-Хана. И он назвал их "уйгурами", что по-хонски означает "прилепившияся".
Огуз-Хан приютил сироту – сына одного из своих нукеров, мать рожала его, присев на корточки у засохшего дерева. Огуз-хан взял его на службу и назвал "кыпчак", что по-хонски значит "пустое дерево". От этого Кипчака все кипчаки и произошли. А землю, которую они населяют называли Дешт-Кипчак («дешт» на фарси «степь»).
– А сейчас стали называть Улус Джучи, по имени старшего сына Чингиз-Хана, – прервал я рассказ сеида.
– Подожди, Татары еще и не так назовут, – подтвердил мои слова сеид и смочил водой запекшиеся губы. – Хотя имя не столь важно, нашу Булгарскую державу тоже по-разному называли и во времена Атила, и во времена Курбата. Кто стоял во главе войска, тем именем и называли. Главное – не имя, а каким будет юрт, и какие правители и как будут им править, по справедливости, как твой отец, или по-предательски, как Барадж.
Я понял, что старик смирился, во всяком случае допускал, что в Булгарском юрте установится, пусть и не надолго, власть другого хонского племени – на данный момент, самого сильного и могущественного. Но эмира Бараджа все же прощать и понимать он не хотел. Кул Гали оказался провидцем – как только на моей памяти не называли нашу булгарскую Державу: и Улус Джучи, и Улуг Орда, и Нугай Орда, как сейчас ее иногда называют, когда я пишу эти строки, и только Всевышний ведает, как еще ее назовут в будущем.
Однако о я отвлекся. Вернемся к нашему более чем полувековой давности разговору с Кул Гали, некоторые важные моменты которого вдруг отчетливо стали оживать в моей памяти.
– Извините, сеид, я перебил…
И Кул Гали продолжил свою "лекцию". Обращусь вновь к своему конспекту.
От Огуз-Хана до Чингиз-Хана – больше 4 тысячи лет. И все это время никто кроме кипчаков на их территории не жил. Огуз-Хан создал огромную Державу, так же, как и другие хонские правители – Мете, Атил, Чингиз…
– Уважаемый сеид, – обратился я к рассказчику, – извините, вы упомянули, что Огуз-Хан был ханифом.
– А-а, это очень важно, хорошо, что ты напомнил. Отец неспроста тебя так назвал… Ханиф, задумайся над значением своего имени, в нем есть великий смысл, – и вдруг сеид, закашлявшись, откинулся на свою лежанку.
Еще одна загадка, которую задал Кул Гали. Но тут все просто: ханиф – значит, единобожник. Даже в ал-Куране (Коране) написано, что Пророк уважительно относился к ханифам, которые жили и в его время, и задолго до него. Вот это место в Священной книге, сура 10, аят 105: "Придерживайся только Истинной Веры, будучи Ханифом".
Булгары никогда не были идолопоклонниками, они были ханифами. Их еще называли людьми "прямой веры".
Кул Гали замолчал. И я понял, что мне пора его покинуть, сеид спал безмятежным сном младенца. А когда с нукерами Алмаза мы вернулись в скромную алабужскую келью Кул Гали, то обнаружили там лишь его охладевший труп.
Да, Кул Ясави, кому легендарный Арыстан-Баб передал символическую косточку хурмы от самого Мухаммада (мир ему), не смог умереть в "возрасте Пророка". А вот Кул Гали, который, как и его духовный учитель Кул Ясави, похоже, "стеснялся" жить дольше "печати всех Пророков", покинул наш бренный мир точно в 63 года. Кул Гали – пусть место будет ему в раю – мог всё!
На груди у отошедшего сеида покоилась недописанная им рукопись «Хон китабы», а в разжатом кулаке – косточка… хурмы.
Братоубийственный союз
Уйгурские писцы – бахши – были весьма грамотными людьми, владели языками всех больших народов Могул Улуса, знали также и китайские наречия. Могульские правители держали их всегда при себе, они, по сути, были их доверенными лицами. Помимо составления важных государственных бумаг, ведения деловой и дипломатической переписки, бахши вели еще всю историческую хронику, оформляли ханские шажара – родословные.
Моя роль при дворе Верховного хана Угедея, куда меня пристроил эмир Барадж после торжественных похорон Куг Гали, была несколько иной: я занимался чисто канцелярскими делами и определял не прошлое, а настоящее Могул Улуса и его будущее. Хотя умные правители хорошо знают, что их будущее сильно зависит от прошлого, и даже больше и сильнее не от того прошлого, какое было на самом деле, а от того, каким изобразят его писцы-хронисты. Поэтому, заявив, что моя деятельность в канцелярии Верховного хана могла оказывать хоть какое-то влияние на текущую политику, я, конечно, приврал. Никакого влияния ни на какие события я не оказывал и оказывать не мог. Роль моя была весьма и весьма скромная: в отличие от уйгурских бахши, я составлял не сами документы, а их формы, шаблоны.
Сейчас поясню на примерах.
У меня был красивый каллиграфический почерк, писал я арабскими буквами на разных языках: тюрки, фарси, арабском, быстро освоил и могульский – это что-то среднее между старохонским и нашим булгарским тюрки. По-хински (китайски) писать я не умел, но разговорную речь более-менее понимал. Я оформлял шапку и концовку разных посланий. В верхнем квадрате бумажного, привезенного из Хина листочка, я выводил:
Предводителю – милостью владыки обоих миров (так обращались к арабским правителям) – нашему брату…
А в нижнем квадрате, где было место для печати, подписывал
Верховный каган Могул Улуса Угедей, сын Великого Чингиз-хана. Написано в год курицы, 8-го раджаба.
Если письмо было не секретным, то позже мне давали переписать и его текст. Верховному хану оставалось лишь поставить свою печать. Также я готовил формуляры ярлыков на княжение, тарханные грамоты, ярлыки-договоры, предписания послам и другие подобные документы. Больше всего приходилось работать над различными ярлыками. Вот текст одного из них:
Предвечного Бога силою, пламени великого благоденствия покровительством, наш, Угедей-хана указ, даругам-князьям городов и селений, князьям войска, писцам, таможникам, проезжим послам, сокольникам и звериным ловцам.
Знакомство и дружба с уйгурскими бахши оказались для меня очень полезными. Мало того, что уйгуры научили азам делопроизводства, благодаря им я сильно расширил свой кругозор. Если раньше я смотрел на историю и жизнь различных народов только глазами собственных, булгарских и арабо-персидских авторов, то теперь с помощью моих новых друзей я взглянул на мир как бы с другой стороны, благодаря открывшимся мне китайско-могульским хроникам, иногда секретным.
Хвала Аллаху, я получил возможность сопоставлять! Ведь не зря говорится: истина познается в сравнении.
Я обещал написать о разгадке слов Кул Гали о том, почему настоящими Татарами нужно считать нас, Булгар, а не Могулов – время это настало. Мне удалось найти подтверждение высказываниям булгарского сеида у уйгурских бахши. Внимательный читатель обратил, наверное, внимание, что поданных Угедей-хана я называю то Могулами, то Татарами. Так вот, Чингиз-хан и его приближенные сами себя Татарами никогда не называли, только Могулами, а Татарами они называли завоеванные народы. Это повелось со времени, когда Чингиз-хан покорил, как он думал, Татар и создал свою империю, назвав ее Могул Улус. Хотя Татары и Могулы были очень близкими племенами, более того, они имели, как мы это уже выяснили, одного прародителя и произошли от двух родных братьев, старшего из которых звали Татар, а младшего Могул. Об этом мне рассказывал Кул Гали, об этом же я прочитал и в шажара, родословной самого Чингиза. Назвав свою Державу Могул Улус, Чингиз-хан хотел возвеличить свой род, своих предков и поставить окончательную точку в многовековой войне с Татарами. Но у него не получилось. По иронии истории, поданных Могульской империи, и даже иногда Булгарского юрта, стали именовать Татарами, а вновь созданную державу, похоже, скоро будут называть не Улуг Могул, а Улуг Татар. Пока, это шутка. Но только Аллах знает, что нас ждет там впереди.
Хотя Чингиз-хан и считал, что он изничтожил всех Татар, но это не так. У него самого одна или даже две жены были Татарками. А сын Джучи – неизвестного происхождения, значит, такими же «неопределенными» были и его внук Бату, и остальные джучиды – законные претенденты на ханский престол во всех завоеванных армией Чингиз-хана странах. Завоевано же "Потрясателем Вселенной" было немало, аж пол-мира! Кстати, многие полководцы в могульской армии тоже были из числа Татар, не говоря уж о рядовых воинах. Так что, Татар во всем в мире много, очень много, как дикой полыни в степи. В какой иль не приедь и в кого не ткни пальцем, обязательно попадешь в Татара. Это племя неистребимо, как и племя иудеев. Но если иудеи завоевывают страны, подкладывая своих женщин под правителей этих стран и подкупая их, то Татары делают это, захватывая через свои тайные династические связи армии этих стран. Похоже, таким образом они хотят захватить и нашу Державу…
Хотя, как я теперь уже своим зрелым умом понимаю, несомненно был какой-то тайный сговор моего дяди, эмира Чельбира с Чингиз-ханом, не с ним самим, конечно, а с его Татарским окружением. А с его старшим сыном Джучи – хозяином Кипчакской степи, которую вскоре стали называть Татарской степью – наши уже общались напрямую. Что касается Бату, то эмир Барадж совершал с ним совместные военные походы на Запад. Наделенный Верховным ханом Угедеем особым статусом "переговорщика" с западными странами, Барадж был единственным не чингизидом, который входил в правящий дом Могул Улуса и официально не подчинялся Бату-хану…
Извините, но тут я вынужден прервать поток своих мыслей… В голове родился вопрос – а мой отец, Мир-Газиз, который был правителем Булгарского юрта до эмира Бараджа, он тоже состоял в тайном сговоре с Татарами? Как же мало я знаю о своем отце…
Тут мне вспомнились слова эмира Бараджа, произнесенные им во время последней встрече в Булгаре в каком-то возбужденном опьянении:
Если бы ты знал хоть малую толику из того, что знают сильные мира сего, ты бы ужаснулся.
Я долго размышлял над этой загадочной фразой. Да, несомненно, царствующие на нашей планете династии обладают тайными знаниями, которые недоступны простым смертным. Эти знания никогда не излагаются на бумаге, тщательно скрываются от обывателей и лишь передаются из уст в уста, из поколения в поколение царей. Но только настоящих царей, династических, "царей по крови", а не временщиков или "народных правителей" вроде Чингиз-хана, избранных на общем курултае. Таких "царей" просто используют втемную, а потом выбрасывают на свалку истории или намеренно возносят до небес.
Кто использует? Это главный вопрос. Все большие Державы непременно создаются вдоль Великого шелкового пути, который идет из Хина на запад, в Фарангистан и обратно. Кому-то очень нужно, чтобы этот путь был безопасным и охраняемым. Проще это сделать, если его будет контролировать один правитель. Да, для овладения Великим Шелковым путем и богатствами, которые он сулит – вот из-за чего создаются великие империи, вот чего добиваются безмерно жадные до наживы купцы, что западные, что восточные. Вот почему все непременно хотят завоевать Инд (Индию) и Хинд (Китай), завоевать для того, чтобы потом безраздельно господствовать на протяжении всего Шелкового пути. А для этого нужно покорять сотни племен и народов, огнем и мечом выжигать их города и кочевья, – ненасытная жажда наживы! Не только Чингиз, но и мой дядя Чельбир ходил в военные походы на Индию, Китай, Иран… Правда, неудачно, а вот Чингиз-хан их все завоевал. Как это удалось? Кто ему помогал? Кто вообще стоит за алчными правителями, кто оплачивает их услуги и подталкивает на различные войны? Сие тайна большая есть.
Но ни Чельбира, ни Чингиза, ни других завоевателей я не считаю великими правителями. По настоящему велик тот, кто смог достичь покоя и благоденствия в своем собственном юрте, не покушаясь на богатства соседей. Этого и пытались добиться мой отец эмир Газиз и его друг, сеид Кул Гали. Не получилось… Похоже, кто-то очень влиятельный и могущественный им помешал. Кто?..
Спросить бы у Кул Гали. Сеид много чего знал, хотя и не был «посвященным» и никогда не стоял во главе Булгарского юрта, он не был "царем по крови", как Чельбир, Барадж или мой отец… Мой отец… Да, Мир-Газиз был потомственным правителем, эмиром большой Державы. И если б остался жив и передал мне по наследству свою власть, то вместе с ней должен был передать мне и сокровенные династические знания. Но хотел ли я этого? Не хотел. Нет, знаний я, конечно, хотел, а вот царствовать не хотел. Не мое это. А что мое?..
Сейчас накрапывает дождь и мелкими капельками нависает на мое окно, я макаю перо в чернила и пишу эти строки, оставляя на писчей бумаге следы своих неспешных раздумий и воспоминаний… И это мне нравится, и это мне по душе!
А знания добудем как-нибудь сами. Как их добывал Кул Гали. Но ему было легче. Он был близким другом моего отца, которого я почти не знал, сеид же вершил вместе с ним государственные дела и проводил демократические реформы в нашей Державе. Хотя все они благополучно провалились. Все демократические реформы почему-то всегда проваливаются. Потом, после смерти моего отца, Кул Гали был женат на его супруге, вдове эмира и моей мачехе Салие. Он был в нее безумно влюблен, почитая, как богиню красоты Айсыт. Но разве его "Айсыт" была посвящена в секреты "Булгарского двора"? Разумеется, нет. Кул Гали был человеком ученым, занимался историей и поэзией, и сам занимал немалый пост, практически второй в государстве, будучи сеидом всего Булгарского юрта. Многие считали его даже провидцем, аулия (святым) и духовным отцом народа, хотя «святой сеид» как-то этим самым темным народом был бит, а знаменитую поэму его "Сказание о Юсуфе" чирмыши, науськанные сыщиками Чельбира, разодрали в клочья…
