Рафаэль Дамиров
Завод: Назад в СССР. Книга 3
– Климент! – я постучал в дверь. – Знаю, что ты там – открывай.
Сначала по ту сторону двери стояла тишина, но прислонив ухо к дверному полотну, я услышал прерывистое дыхание загнанного начальника цеха.
– Тяжко, наверное, убегать в парадных ботиночках, ты, кстати, тут один обронил! – я снова постучал.
– Пошел ты! – послышался испуганный, но озлобленный голос начальника цеха.
– Я-то пойду, за меня не переживай, лучше за себя подумай.
– Это все из-за тебя! Будь проклят тот день, когда ты появился в моем цеху! – выл Климент.
– Ты дверь-то собираешься открывать – или будем задерживать тебя силой?
– На хрен иди!
Что тут скажешь, я, по крайней мере, попытался донести человеку его перспективы. Он не услышал. По-хорошему сейчас стоило связаться с Александром Игоревичем и сообщить, что местоположение преступника установлено, а там дальше пусть милиция сама разбирается. Но я всё-таки решил поступить иначе, отошел на пару шагов от крыльца, чтобы выбить замок – во второй раз за сегодняшний день.
– Последний раз предупреждаю, потом начну действовать, – я галочки ради предупредил Климента.
Он не ответил, и я с чистой совестью вдарил по двери плечом. Бам! Выдержала… Потом второй раз. Дьявол! Плечо отбил, голову чуть не стряхнул, а дверь не шелохнулась. Интересно, там есть еще один выход? Возможно и есть. Вот черт! Смоется гад! Нужно скорее сломать дверь.
Я порыскал в поисках камня побольше. В этой малохоженый части завода территория неухоженна и даже попадались обломки бетона от старых построек, которые все не могли убрать. Нашел подходящий фрагмент бетонной конструкции с торчащей из него арматурой. Вытащил ее из кучи хлама, приготовленного на вывоз. Еле поднял и дотащил до двери. И-и! Р-раз! Поднатужился и поднял тяжесть над головой, собираясь что есть мочи лупануть по двери в районе замка.
– Егор, вообще-то у меня ключи от двери есть, – раздался сзади чей-то очень знакомый женский голос.
Глава 3
Я обернулся и увидел – свою бывшую жену. Люба стояла в нескольких метрах от меня и с любопытством наблюдала за тем, что это я тут затеял. По её выражению лица я угадал, что она не понимает, как реагировать на мои попытки проникнуть в подсобное помещение. Судя по тому, что на ней всё ещё была одета рабочка, супруга решила задержаться на работе. Раньше этого за ней не замечалось.
– Неожиданная встреча, правда? – улыбнулась она.
Конечно, только недавно я её попадался здесь же с разодранными на заднице штанами, и вот – ломлюсь в заведомо запертое помещение.
– Есть как есть, – согласился я, хотя скорее бы предпочёл, чтобы этой неожиданной встречи вовсе не состоялось.
В деле, которым я был прямо сейчас занят, лишние свидетели были совершенно не нужны. А лишние свидетели в лице бывшей жены – так тем более.
– Может, расскажешь, что происходит? – бывшая покосилась на подсобку. – Зачем ты туда лезешь? Там кто-то спрятался, да? Я слышала чей-то голос.
Я на секунду задумался – не говорить же, что мы тут с песиками плюшками балуемся. Да и вообще не до разговоров сейчас. Действовать следовало решительно, пока прятавшийся в подсобке Климент не учудил чего-нибудь нехорошего, а этот фрукт вполне может.
– Расскажу во всех подробностях, но позже, – заявил я, стараясь, чтобы она мне поверила и прониклась. – Сейчас, если у тебя есть ключи от сарая – дай их мне и беги звони на второй пост. Когда возьмут трубку, спрашивай Александра Игоревича – и сообщи ему, что подозреваемый найден.
– Так и сказать? – растеряно прошептала экс-жёнушка. – Там всё-таки кто-то прячется?
– Да, слово в слово. Люба, только, пожалуйста, быстрее – времени в обрез. В сарае спрятался очень опасный преступник, – я решил немного нагнать жути, чтобы вопросы бывшей отпали сами по себе.
Чем дальше она отсюда будет, тем лучше.
– Ладно… Как скажешь, Егор. Ключи – вот! – она протянула мне связку. – Ты только осторожно, кто бы там ни был.
Молодец какая, несмотря на любопытство, которое буквально пожирало её изнутри, Люба не стала задавать лишних вопросов и настаивать на объяснениях. Не баба, а прямо золото. Я вздохнул, провожая бывшую взглядом – было бы действительно так, и цены ей не было. Но жизнь показала, что такая покладистость у Любы держится совсем недолго. Бывшая поскорее побежала в цех, к телефону. Вот и хорошо, милицию я предупредил, надеюсь, они не будут долго мешкать, подкрепление мне не помешает.
А вообще, конечно, занимательно складывается. Не думал, что жёнушка с приставкой «экс» (ведь не существует пока что приставки для жены из прошлой жизни, которая и сама не знает об этом) ещё когда-нибудь мне поможет в этой жизни. Интересно, а если она бы знала, чем у нас все закончится через несколько десятков лет совместной жизни, помогла бы? У меня, например, до сих пор мурашки по коже шли при её виде.
Но это всё из разряда философии, а сейчас я взглянул на связку ключей и сразу же нашел нужный. Понимая, что переговоры никуда не приведут, я все же решил дать себе и Клименту последний шанс на урегулирование конфликта.
– У меня теперь есть ключи от замка, – заговорил я, прислонившись к дверному полотну. – Давай, может, договоримся? Например, что я отойду от двери подальше, а ты сам её откроешь и выйдешь с поднятыми руками. Для понимания, на территории завода сейчас целая милицейская делегация, и только что швея из 57-го цеха пошла звонить их начальнику.
– Пошел ты! – недолго думая ответил Климент.
– Ясно, переговоров не получится.
Я вставил ключ в замок двери, трижды провернул, отпирая. Что-то подсказывало – просто так сдаваться начальник цеха не намерен, и мне не стоит ждать встречи внутри подсобки с распростёртыми объятиями. Нет, придётся повозиться. Я отпер дверь, открывавшуюся на себя, тотчас отшагнул в сторону. Решение оказалось абсолютно верным.
Через секунду из дверного проема пристройки с продолжительным “а-а-а-а!” вылетел возбуждённый Климент. Он держал в руках огромный дрын, утыканный гвоздями. Не знаю, где он его взял, но намерения начальника цеха были ясными – он намеревался опустить эту самопальную булаву на мою голову.
– Я тут вообще-то, – обозначил я начальнику, замершему метрах в пяти от входа, спиной ко мне.
Дрын он по-прежнему держал в замахе над головой и растерянно оглядывался – меня-то он не видел. Замолчали на мгновение псы, растерявшиеся при появлении этого идиота.
Услышав мой голос, Климент медленно повернулся. Его глаза горели нехорошим блеском, а рожа была перекошена от гнева. Собаки быстро опомнились, начали рычать и скалиться. Начальник цеха отмахнулся от псов и вгрызся в меня взглядом.
– Убью гадину! – взревел он и бросился в неподготовленную атаку.
С другой стороны, а что ему ещё было делать? Если подумать, устранив препятствие в виде меня, начальник цеха получал шикарную возможность по-тихому свалить за заводскую территорию. Этот вопрос был для него сейчас первостепенным – оказавшись за забором, он мог бежать из города куда глаза глядят. Даже билеты покупать не надо – у него свой автомобиль есть. Ну или, как вариант, он мог затаиться и обратиться к своим вездесущим знакомым, о которых он все время твердил. Хотя насчёт их наличия у меня всё-таки закрадывались сомнения. Может, это всё враки, бравада? Любят подобные люди преувеличивать свои возможности.
Как бы то ни было, Климент, вновь подняв деревяшку над головой, попытался меня ударить. Я резко отпрыгнул, и булава рухнула на крыльцо подсобки, гвозди скрежетнули по ступенькам. Поскольку Климент бил со всей силы, руки у него теперь отсушило. Он зашипел, бросая дрын, сжимая и разжимая кулаки. Я же ударил его дверью, сбивая с ног. Как раз чтобы ко мне потом вопросов не было о причинении телесных повреждений, он ведь такой товарищ, может и заявление накатать. А так – вроде как, бежал мужик и о дверь лбом ударился, а с двери взятки гладки.
Получив по башке, Климент попятился, хватаясь за лоб, где краснел ушиб. Но сдаваться он явно не собирался. Попятившись, принялся отмахиваться от собак, а те, осмелев, начали на него бросаться и хватать за штанину.
– Фу! Фу, кому говорю! Вон пошли! – орал он.
Я обратил внимание, как начальник сунул руку в карман брюк и вытащил складной нож. Блеснул клинок, но судя по ломаным движениям, Климент толком не умел пользоваться холодным оружием. Собаки угрозы не понимали, продолжали трепать его за штанину и даже завалили на землю, не давая подняться.
– Порежу! Фу, фу-у-у!!!
Увы, отсутствие навыков не помешало начальнику цеха всадить острие ножа в лапу кобеля.
– Получи, выродок! – зарычал Климент сквозь зубы.
Пес заскулил, шерсть в месте удара окрасилась кровью. Щенки, видя, что их родителю досталось, тоже заскулили и бросились врассыпную. Их мать подбежала к кобелю и принялась зализывать его рану.
Я посмотрел на это и подумал, что всё-таки одной дверью не обойдёшься. Пусть катает заяву, собачек я в обиду не дам. Я двинулся на снова вскочившего Климента, когда начальник замахнулся для удара во второй раз. Но меня опередили – из-за угла как черт из табакерки выскочила моя бывшая и ударила кастрюлей Климента по затылку.
БАМ!
Рука у жёнушки была тяжелая, и она вполне могла бы свалить Климента наглухо, но у начальника оказалась крепкая черепушка, словно отлитая из чугуна. На мое удивление он не упал. Девушка взвизгнула и отскочила, выронив кастрюлю, а глаза начальник налились кровью, и он замахнулся уже ножом на нее. Крепкий гад.
Но я уже был возле него.
– Спокойной ночи! – хмыкнул я и, когда он обернулся, вломил прямой в челюсть.
В удар вложил всю энергию тела, даже стопу подкрутил.
Хрясь!
И он рухнул срубленным деревом. В воздух поднялись облачка пыли, а ео тушка не двигалась.
– Убил? – выдохнула бывшая.
– Жаль, но нет…
Климент застонал, стал шевелится.
– Рыпнешься, и я тебе нахрен руки поотрываю, – прямо предупредил я.
Климент не ответил, да и не мог ответить при всём желании – ртом и носом он теперь уткнулся в землю и хрипел, пытаясь наладить дыхание. Ничего, пусть помучается, козёл, ещё и не то заслужил.
– Ты как? – спросил я у бывшей жены, замершей в паре метров от нас. – Испугалась?
– Н-нормально, – сбивчиво прошептала она в ответ.
– Позвонила? Не рыпайся, кому говорю! – я сильнее вдавил колено в позвоночник начальник цеха, когда он попытался вырваться.
Его бы дурь, да в правильное русло направить, толк бы наверняка получился. Начальником он наверняка не за красивые глаза стал. Только поздно уже, теперь Клименту ближайшие лет пять не светит ничего, кроме высоких бетонных стен, увенчанных колючей проволокой. Статей на нём теперь, как на Мухтаре блох. Поэтому Климент и сопротивлялся так отчаянно, до последнего, понимая, чем грозит ему задержание.
– Это же начальник твоего цеха, да? – поинтересовалась бывшая, всматриваясь в задержанного. – Я его часто видела в курилке вашего цеха. Думала, он… нормальный.
Не помню, называл ли я бывшей номер цеха, в котором работаю, но, зная Любин пробивной характер, ничуть не удивлюсь, если она сама успела раздобыть информацию.
– я тоже думал, а нон вон как вышло.
– Здорово ты его свалил… умело так… – восхищенно проговорила бывшая. – А то он Мухтара порезал, я лапу ему перевяжу. На нем заживает, как на собаке.
В следующий миг на пятачок перед пристройкой выбежал Александр Игоревич, на бегу выстреливший в воздух из табельного пистолета.
– Стоять, милиция! – закричал милиционер, близоруко щурясь, а в руке у него тускло поблескивал вороненой сталью пистолет.
Александр Игоревич тяжело дышал, видимо, физические нагрузки не были его коньком. Тем не менее, он прибыл на место первым. Следом выбежали остальные члены милицейской делегации.
– Смотри-ка, Егор уже обезвредил преступника! – обрадовалась запыхавшаяся Курочкина.
Климент к этому моменту совершенно обессилел и перестал сопротивляться. Всю основную работу по поимке и нейтрализации этого буйного провели я, бывшая жена и собаки.
Александр Игоревич сам взял и защелкнул браслеты на запястьях начальника цеха.
– Ну что, дружок, добегался – от советской милиции не убежишь! – гордо заявил милиционер. – Дай я хоть погляжу на твою наглую рожу!
Александр Игоревич приподнял голову начальник цеха, схватившись за его волосы. Климент хоть и был вымотан, сразу перешёл к оправданиям, как только я перестал вдавливать его лицо в землю.
– Это явно какое-то недоразумение! Сейчас вы творите произвол! Меня оболгали! – скрежетал он, отплёвываясь от земли, набившейся в рот.
– А вот это, товарищ подозреваемый, мы выясним, – ответил начальник, поднимаясь с земли и отряхивая брюки на коленях. – Виталик, помоги ему встать, – обратился он к милиционеру в гражданском.
Виталик не заставил себя просить дважды. Он безо всяких любезностей потянул Климента за наручники, застегнутые за спиной, вынуждая его подняться.
– Больно, ай-яй!
– Ты как думал? Тебя теперь по головке никто не будет гладить, – бросил Виталик.
– Егор! – переключил на меня внимание Александр Игоревич. – Спасибо тебе большое за оказанную помощь и содействие в работе милиции.
– Помог как мог, – я коротко пожал плечами.
– Хорошо помог, – милиционер похлопал меня по плечу и пообещал. – Я где надо шепну, чтобы тебе медальку какую дали или грамоту. Такую активную гражданскую позицию надо поощрять.
– Ну что, оформляем товарища, доставляем в отдел, кбинет замкнуть и опечатать, а там дальше будем разбираться! – распорядился милицейский начальник.
– Александр Игоревич, у нас тут ещё один задержанный есть, – вспомнила Курочкина о Роме, который все это время сидел в планово-диспетчерском бюро.
Следовательница вкратце рассказала милиционеру о старшем мастере.
– Вон оно как! – одобрительно закивал тот. – Так у нас здесь, выходит, целая преступная группа вырисовывается!
– Александр Игоревич, преступной группировкой я бы их не назвал, Роман молодой и дурак, явно заслуживает снисхождения, – встрял я в их разговор.
– Да? – он серьёзно посмотрел на меня. – Ладно. Понял, Егор, разберёмся. Если будет сотрудничать со следствием, то может и как свидетель пойдет.
Я впервые за сегодняшний день почувствовал навалившуюся усталость, всё-таки большое дело сделал. Виталик увел Климента, Александр Игоревич начал разговаривать с Курочкиной, обсуждая рабочие милицейские моменты, я же переключил внимание на раненого пса. Он сидел у подсобки и зализывал рану. Я подошел к нему, погладил и осмотрел рану, благо та оказалось неглубокой.
– Спасибо тебе, мохнатый друг, – поблагодарил я собаку. – Жди, завтра обещаю угостить тебя сосисками, ты ешь сосиски?
Пёс завилял хвостом, будто понимая, о чём именно я говорю.
– Значит, договорились, – я погладил его напоследок и со вздохом поднялся.
Единственное, чего мне хотелось сейчас – пойти прямиком в общагу, завалиться на кровать, прикрутить громкость своего соседа, который наверняка навалится с расспросами. И спать, я спать. Приятно думать, что Климента я вывел-таки на чистую воду. В идеале ещё – не выходить бы завтра на работу, отгул взять, насладиться, так сказать, победой по полной. Хотя нет, мужики гутарить будут, что новенький начальника сдал ментам. Надо все разрулить будет, чтобы не напридумывал себе лишнего. А сейчас домой, домой…
Но, как известно, хочешь рассмешить бога – расскажи ему о своих планах. Мне одновременно с двух сторон последовало одно и то же предложение.
– Егор, можно тебя на секундочку? – проговорили одновременно Кира и моя бывшая жена.
Обе девчонки подошли ко мне одновременно, выросли по левую и правую руку от меня. Я посмотрел сначала на одну, а затем на другую.
– Говорите!
Глава 4
Я смерил девчонок взглядом. То, что они задали вопрос одновременно, явно получилось случайно. В любом случае, пусть теперь сами разбираются, кто первая будет говорить. Я-то что, обеих выслушаю.
Было забавно наблюдать, как они переглянулись, в эти секунды явно происходила невербальная «схватка» между ними. Соперниц в друг друге они явно почувствовали.
Первой всё-таки заговорила Кира, она шагнула ко мне ближе, аккуратно коснулась своей рукой моей руки и обворожительно улыбнулась.
– Егор, я хотела попросить проводить меня до дома, – заговорила она, всё ещё касаясь меня своими пальчиками. – День получился непростой, а в твоем присутствии я чувствую себя в полной безопасности. Пойдем?
Люба, а уж её-то я хорошо знал, тоже была неробкого десятка и даже не дала мне ответить Кире.
– Егор, никого из девчат нет, я в цеху совсем одна, может быть, поможешь обработать порез? Он так щиплет, наверняка уже что-нибудь попало! – она жалобно захлопала ресницами, изображая жертву.
Оказалась, что помогая мне в недавнем задержании начальника цеха, она сильно поцарапалась обо что-то. Порезом на на шее ранку трудно было назвать, но девушка ее старательно терла и морщилась.
И недолго думая взяла меня под локоть, пытаясь утянуть в цех.
Я поскреб макушку. Кире нужна была поддержка – день для неё выдался крайне непростой, её явно все еще потряхивало, так что просьба выглядела логичной. Тем более, судя по её поглаживаниям, Кира рассчитывала, что проводы превратятся в нечто большее. И, честно говоря, я сам только приветствовал бы такое развитие сценария. С другой стороны, Люба помогла при задержании Климента, и мне как минимум стоило помочь ей при оказании первой медицинской помощи. Так что, сначала помощь бывшей, а потом проводы Киры?
– Что скажешь, Егор? – насупилась Кира, в своей настойчивости чуть впиваясь ногтями в мою руку.
– Да, что скажешь? – Люба продолжила тянуть меня к цеху.
Толком подумать мне никто не дал. Вот умеют всё-таки женщины вовремя вопрос задать!
– Что скажу, – я коротко пожал плечами, высвобождая обе свои руки. – Предлагаю поступить следующим образом. Сейчас мы поможем Любе обработать порез, а потом все вместе сходим в ближайшую «стекляшку» и поедим там вкусное мороженое!
– Но… – Кира запнулась.
– Э-э… – несвязно протянула Люба.
– Я угощаю! – добавил я, подчеркнув свое намерение. – Отговорки не принимаются!
Обе явно ожидали услышать другой ответ, но у меня были несколько другие планы. Захотят – согласятся, не захотят – откажутся, а сходить в стекляшку мне и самому хотелось.
Отказываться ни одна, ни другая не стала, хотя по их коротким, но эмоциональным переглядываниям было понятно, что соперничество нисколько не утихло.
– Кстати, я же вас друг дружке не представил, – вставил я, чтобы снять повисшее в воздухе напряжение. – Кира – это Люба, Люба – это Кира, знакомьтесь.
– Очень приятно, – улыбнулась совсем не дружелюбно Кира.
– Взаимно, – тоже весьма натянуто ответила моя бывшая жена.
– Ну, тогда предлагаю не терять время, пойдёмте к аптечке, это сейчас главное, – я позвал обеих девчат.
– Вы куда? – послышался голос следовательницы. – Мы же ещё не все процессуальные действия закончили!
Курочкина выросла перед нами, держа в руках планшетку с документами.
– Да мы вот с девчонками решили в «стекляшке» посидеть, мороженое покушать. Если хочешь – присоединяйся, а оттуда можем и в отдел наведаться, раз нужно. Может, ты какое кафе недалеко от отдела знаешь? – я подмигнул следовательнице.
Она сначала взглянула на свой планшет, затем перевела взгляд на ручку и, наконец, решилась.
– Хорошая идея, поддерживаю! Да, знаю одну хорошую кафешку сразу за отделом, можем пойти туда. Ну а бумажки действительно подождут, тем более, Александр Игоревич меня на сегодня отпустил.
– Идет, – сказал я.
– Договорились, сейчас только схожу к вашему Роману, выдам повестку. Вы же, как я понимаю, не торопитесь? – Курочкина покосилась на Любу, видимо, слышала, что та говорила про перевязки.
– Нет, – подтвердил я. – Предлагаю встретиться здесь же через полчаса, успеешь?
– Конечно!
И следовательница пошла в цех, где действительно остался Рома, о котором я в суматохе слегка запамятовал. Вот для него удар будет, когда узнает, что начальника арестовали.
Я проводил следовательницу взглядом и повернулся к своим девчатам.
– Пойдемте.
– Егор, я, пожалуй, здесь подожду, – заявила Кира. – С щенками поиграюсь, вы же недолго? Вон они испуганные какие.
Хитрая лиса, заметила, как я с Мухтаром возился, и решила на этом сыграть. Через зверушек зайти.
На том и договорились. Мы с Любой пошли в цех, искать аптечку, а Кира осталась возиться с щенками, мелкие тут же оживились и облепили её со всех сторон.
– Потом собаками будет вонять в кафе, – не удержалась от шпильки Люба.
Про её «нежные чувства» к животным мне было хорошо известно – бывшая жёнушка всю жизнь страдала от аллергии на собачью и кошачью шерсть. По этой причине у нас никогда не было домашних животных.
Мы прошли в цех, я нашел аптечку и вытащил из неё вату и зелёнку. Люба при виде зеленки сразу напряглась и поежилась.
– Ты что, мне зеленкой шею собрался мазать? А как я в таком виде в «стекляшку» пойду? – начала отнекиваться она.
– Ну так и пойдёшь, рану-то надо обработать, – ответил я, про себя усмехаясь, что у меня в компании будут две красивые девчонки, только одна будет пахнуть псиной, вторая – зеленкой измазана. Зато обеим не обидно будет.
– Может, лучше не зелёнкой, а перекисью? У меня есть!
Люба подошла к своему рабочему месту, там выдвинула ящик шкафчика и достала перекись.
– Работа швеи, она ведь такая – все время то пальцы колешь иголками, то раскройными ножницами порежешься! – забухтела она. – Представляешь, если бы я каждый раз обрабатывала зеленкой? Вся ходила бы зелёная в крапинку!
Она протянула мне стеклянную бутылочку с перекисью, обольстительно улыбаясь.
– Зато тебя точно бы запомнили, девчонку в зелёную крапинку никто бы с другой не перепутал, – я взял перекись из ее рук.
Порез был неглубокий, и перекисью вполне можно было обойтись. Да и звала меня Люба отнюдь не для того, чтобы обработать рану.
– Замри, – велел я, смочив ватку средством.
– Замерла. Щипать будет.
– Нет, щиплет только йод.
– Ладно, – Люба подняла подбородок, чтобы мне было удобнее мазать, и зажмурила глаза. – Я готова, можешь приступать.
– Только не дёргайся, а то я тебя знаю, – вырвалось у меня.
Люба действительно боялась любых манипуляций, связанных с медициной. А от вида крови могла вовсе упасть в обморок, что не раз случалось во время нашей совместной жизни.
Бывшая после этих слов посмотрела на меня пристальнее и прошептала:
– Егор, а ты можешь взять меня за руку?
– Надо? – я изогнул бровь.
– Надо, – подтвердила Люба.
Девушке лучше стараться не отказывать. Я взял её за руку, почувствовав, что ладони у неё влажные – нервничает, У Любы всегда потели ладони, когда она переживала, и моя бывшая жена всегда смущалась этому факту. Так и сейчас, она выдернула у меня руку и принялась тереть ладонь о свою рабочку.
– Все нормально, – заверил я и взял её руку обратно.
– Я нервничаю просто, – мило улыбнулась она и снова зажмурилась, чтобы я мог обработать рану. – Теперь я точно готова, Егор.
Я аккуратно промокнул ваткой место пореза.
Перекись зашипела, дезинфицируя ранку.
– Все, – объявил я. – Жить будешь.
– Ай-ай. Правда всё? – Люба боязливо открыла глаза и крепче сжала мою руку. – Спасибо тебе большое, – она подалась вперёд и чмокнула меня в щеку.
Я автоматически, по старой памяти обнял её за талию и потянул к себе. Но не успел впиться в её губы своими, как она высвободилась из объятий. Я не стал её удерживать, спохватившись в последний момент, что не нужно этого делать. Она прошмыгнула мне за спину, там у окна располагалась раздевалка. Отдельного места для переодевания в цеху не было, и швеи переодевались за шторкой, где были их ящики.
– Я быстро, не уходи, – бросила она.
– Хорошо.
Прежде чем задёрнуть шторку, Люба остановилась, обернулась и внимательно на меня посмотрела.
– Егор, я хочу у тебя кое-что спросить. Обещаешь ответить честно?
– Спрашивай, – согласился я.
– У тебя что-то есть с ней? – слышно спросила Люба.
– С Кирой?
Бывшая в ответ коротко кивнула.
Я задумался, как правильно ответить на вопрос, всё-таки девчонка ждала честного ответа. С одной стороны, у нас с Кирой была близость, с другой – мы ничего друг другу не обещали и ни на что не рассчитывали.
– Нет, ничего серьезного, – наконец, сказал я.
Лицо Любы посветлело.
– Я быстро, – повторила она и задёрнула шторку.
Я остался стоять у её рабочего места. Растёр свою щеку, до сих пор ощущая прикосновение губ бывшей супруги. Мысли в голове появились разные, но я их быстро отбросил.
Шторка отдёрнулась, и Люба, светясь улыбкой, крутанулась вокруг себя, демонстрируя мне свой наряд. Она была одета в хорошо знакомую мне юбку чуть выше колена и кофточку с рюшками. Когда она крутилась, юбка приподнялась, обнажая её стройные ножки. Такой я помнил ее на первом свидании. Мы гуляли в парке Горького и решили сделать фотографию на память о том дне. Тот снимок сохранился у меня на всю жизнь – прошлую жизнь…
– Ты ведь никогда не видел меня без этой дурацкой спецовки, да, Егор? Ну как я тебе? – спросила она.
– Тебе очень идёт.
Повисло молчание, Люба явно что-то хотела сказать, но не решалась. Я же поймал себя на мысли, что хочу её – здесь и сейчас. Пришлось эту мысль из головы выкорчевывать, как заразу. Было непросто. Жёнушка, впрочем, у меня была резвая – палец в рот не клади. И, думая, что я стесняюсь, приблизилась сама и попыталась меня поцеловать. Я прикоснулся пальцами к ее губам, останавливая порыв.
– Не стоит, Люб.
– Почему? Я тебе не нравлюсь? – насторожилась она.
– Нравишься, женщин красивее, чем ты, я не встречал. Просто… поверь мне, нам не стоит что-либо начинать.
Я думал, что Люба расстроится, но нет. Скорее, напротив, едва она услышала отказ, её глаза блеснули огоньком.
– Пойдем уже! Хочу мороженого! – она решительно двинулась к выходу.
* * *
Курочкина повела нас в ту самую «стекляшку», куда любил наведываться мой сосед. По рассказам Валентина, здесь подавали мороженое сорта «пальчики оближешь», и всего за несколько рублей можно было наесться до отвалу. Мне с голодухи хотелось съесть все виды мороженого, которые тут только были.
Внутри нас ожидало уютно обставленное пространство с круглыми столиками. Рядом с каждым столиком было по три стула, поэтому мне нужно было притащить ещё один. Посетителей в кафе всегда было много, но свободные места всё-таки нашлись, да ещё и моё любимое – у окна.
– Предлагаю располагаться здесь, – я кивнул на свободный столик.
– Отличное место, обожаю сидеть у окна! – тут же прокомментировала Люба, которая включила режим «вижу цель – не вижу препятствий».
– Кто что будет?
Девчонки растерялись, пытаясь понять, куда сяду я, и устроиться рядом. Я решил вопрос просто – сказал, что, пока они будут располагаться, схожу за мороженым.
– Я буду «Москву» и кофе с лимоном, – сказала Кира.
– А я «Московское» и просто черный кофе, – сказала следовательница.
– Тебе «Мечту»? – я посмотрел на Любу.
– Да… это мое любимое! – с придыханием ответила она. – И еще хочу трубочку с кремом!
– Хорошо, запомнил, всем всё принесу, а вы присаживайтесь, – заверил я.
Интересно, это вкусы у них так отличаются, или девчата специально заказали всё разное?
– Договорились, я пока уберу пепельницу, – следовательница взяла со стола полную окурков пепельницу, которую никто не убрал.
Заодно пошла на хитрость:
– Я здесь сяду, а здесь, – она положила на один соседний стул свою сумку-папку. – Сядешь ты, Егор, пусть сумка полежит, чтобы никто стул не забрал.
– Не вопрос, – ответил я, наблюдая, как наливаются румянцем Кира и Люба.
В «стекляшке» было самообслуживание, поэтому я взял железные креманки, выполнил заказ каждой девушки и с подносом вернулся к столу. Кира и Люба всё же сели с одной стороны стола, а Курочкина с другой.
– Пожалуйста! – я поставил на стол поднос, а следователь убрала свою сумку со стула, приглашая меня присесть.
– Ну, за встречу, девчата! Без алкоголя не чокаются, но все же, – я поднял свой кофе, чтобы поочередно стукнуться чашками с каждой.
Следующие полчаса мы разговаривали о том о сем, сначала, естественно, обсудив всё то, что случилось на заводе. Но затем темы стали самыми разнообразными.
Я вскоре почувствовал, как кто-то гладит меня под столом ногой. Кто это? А вот тут не поймёшь, делать это могла каждая из девчат. Я не стал убирать ногу, но обвёл девушек взглядом, наткнувшись на взгляд хищницы в исполнении Киры.
– Егор, спасибо, всё очень вкусно, мне нравится, – она улыбнулась кончиками губ.
– Хочешь попробовать мое мороженое? – подключилась Люба.
– Спасибо, не откажусь, – я подвинул поближе к бывшей свою креманку, показывая, что можно переложить немного туда, но та решила покормить меня с ложечки.
Я не отказался, тогда Курочкина, понимая, что осталась на третьем плане, тоже решила проявить себя. Подняла руку с наручными часами и как бы совершенно случайно перевернула на Любу чашку с кофе, уже немножечко остывшим.
– Ой, извини, ппожалуйста! – сделала изумлённый вид следовательница, хотя я был уверен, что чашка с кофе перевернулась не просто так.
План покормить меня с треском провалился. Кофе разлился по юбке, повезло, что она была чёрного цвета и не испортилась. Но как ни крути, бывшая была вынуждена ретироваться в туалет.
– Нельзя аккуратнее? – обиженно всплеснула она руками.
– Извини, я правда не специально, – пропела следовательница медовым голоском.
Мне было интересно посмотреть, как будут развиваться события дальше. Я расчитывал, что и Курочкина, и Кира воспользуются временным устранением конкурентки и попытаются переключить все внимание на себя. Но Курочкина вдруг посмотрела мне за спину, как-то сразу перестала улыбаться и ни с того ни с сего засобиралась.
– Вы знаете, ребят, мне пора.
– Почему уходишь? – поинтересовался я.
– Да поздно уже, завтра на работу рано, может быть, увидимся в следующий раз…
– А в отдел, получается, не пойдем? – уточнил я.
– Не сегодня.
И следовательница пошла быстрым шагом прочь от нашего столика, но вдруг резко сменила траекторию и свернула в уборную.
– Что это с ней? – Кира проводила её взглядом, а потом, оглянувшись, тише добавила. – Понятно, кажется, её мужик нарисовался.
Я обернулся, чтобы понять, о чем говорит Кира, и увидел, что через пару столиков от нашего рассаживается компания из двух молодых человек. Один из них действительно проводил следовательницу взглядом, а потом пошёл к нашему столику.
– Не помешаю? – он, не дожидаясь ответа, присел на Любин стул.
Кира, понимая, что тут, скорее всего, предстоит мужской разговор, встала из-за стола и сказала, что пойдёт закажет себе ещё кофе. Правильно сделала, потому что я не взялся бы гадать, чего хочет от меня этот наглый парень, а когда я чего-то не понимаю, настроение резко портится.
Впрочем, чего он хочет, стало понятно уже по его следующему вопросу:
