Рафаэль Дамиров
Завод: Назад в СССР. Книга 3
– Твои все бабы? – спросил он, ехидно улыбаясь и по-хозяйски сложив руки на столешницу.
Глава 5
– А тебе какая разница? – отрезал я, рассматривая подсевшего незнакомца, ну и добавил, чтобы вопросов не возникло: – Гуляй, Вася, без тебя разберёмся.
– Ты не так понял, – сбавив сразу обороты заявил он.
– Намекаешь, что я непонятливый?
– Да нет, – с секунду подумав, отмахнулся он. – Я вообще не про это. Просто говорю, что ты действительно не так понял.
– Вали, паря, – ответил я. – А вообще, если ты не заметил, я не один сижу и с девушками вечер провожу. Тебя сюда никто не назвал, надеюсь, я-то так тебе доступно объясняю?
– Вот про это я и хотел у тебя спросить, – пояснил паренёк, взял со стола чистую салфетку, потеребил и, собравшись с мыслями, продолжил. – Короче, Машка Курочкина, ну брюнетка, следачка, красивая такая – она что, с тобой сюда пришла?
– Со мной, – подтвердил я, поглядывая в сторону уборной, когда Курочкина отлучилась.
Тут же поймал себя на мысли, что все время до этого я обращался к следачке по фамилии. Хотя у неё, вон, имя есть – Маша, которого я, правда, не знал. Так бывает, подходит человеку фамилия, даже больше, чем имя, и само собой так выходит, что ты его все время по фамилии называешь.
Я заметил, как после моего утвердительного ответа, собеседник недовольно нахмурился. Пора, однако, было выводить разговор в более или менее конкретную плоскость.
– Вопрос то в чем? Девчонка тебе понравилась и в кино позвать хочешь? – поторопил я мысли паренька.
Но тот почему-то усмехнулся.
– Не хочу, я с ней уже пять лет знаком. Чтобы ты понимал, Маша – моя женщина… – он запнулся и добавил нехотя: – Бывшая.
Вон оно что! По крайней мере, стало понятно, чего его так заинтересовал досуг следовательницы. Он её бывший, увидел свою несостоявшуюся суженую-ряженую и, скорее всего, приревновал. Знал бы он, что я помимо Маши со своей бывшей женой тут сижу… на которой женился бы года через три в той жизни, так, наверное, относился бы ко всему проще.
– И я тут при чём? Мне эта информация по барабану, – ответил я.
Я немного расслабился, откинулся на спинку стула. Если он без наездов, так и я пока спокоен, но начеку.
Собеседник принялся рвать салфетку на длинные полоски.
– Как тебя зовут? – спросил он, не поднимая глаз от стола, и сам представился. – Меня Артём.
– Меня Егор зовут, – в ответ назвался я. – Тебя твой друг там не заждался?
Артём поднял взгляд и впился в меня глазами.
– Короче, Егор, как есть скажи, ты на мою Машку какие-то виды имеешь? Как женщину её рассматриваешь? – он даже стиснул салфетку в кулак, видимо, одна только мысль об этом вызывала у него негодование.
Остались у него к Курочкиной чувства, имеет на них полное право, только отчитываться перед ревнивцем я не собирался. С другой стороны, к гадалке не надо ходить, невооруженным взглядом было видно, что Курочкина Артему небезразлична. Так эмоционально на бывших не реагируют.
– Слушай, Артем, все понимаю – не долюбил, не разлюбил, все бывает, такова жизнь. Но ты же сам говоришь, что Курочкина для тебя – бывшая? Дам тебе совет, как мужик мужику, а прислушиваться или нет – твоё право. Хочешь перестать мучиться и себя изводить – просто вычеркни Машу из своей жизни. Ты не убогий, другую себе найдёшь, а про Машу забудешь и даже не будешь вспоминать.
Артём мой совет внимательно выслушал. Поерзал на стуле, не находя себе места, а потом, сжав руку в кулак так, что она побелела, выдал:
– Никто кроме нее мне не нужен, я ее муж, и развод ей давать не собираюсь!
– В смысле – муж? – удивился я.
– В коромысле! Машка – моя жена! Я за ней со школьной парты ухаживал, вместе сидели, предложение делал двенадцать раз, и только на тринадцатый она согласилась! – в сердцах поведал свою историю Артём. – И теперь – ты что, думаешь, Егор, я её просто так отпущу?
– Ни фига, какие у вас напряженные отношения, – только и нашелся я.
А вообще хорошо, что я ему нос не стал ломать сразу – у Артёма, оказывается, все права есть на то, чтобы про Курочкину вопросы задавать.
– Она от меня ушла! – обиженно выдал мой собеседник.
– Раз ушла, значит, была причина? Просто так люди не уходят. И что, ты за ней теперь следишь, я правильно понимаю?
Парень казался адекватным, девчонки пока не возвращались (это не мужики, которые в уборную заходят на пару минут по непосредственной надобности, женщинам-то надо подкраситься, кудри поправить), поэтому можно было немножечко почесать языком – время занять. Да и что говорить, любопытно мне было побольше узнать про Курочкину. Говорить я Артёму ничего не буду, но сам-то я видел, что следовательница проявляет ко мне интерес, как к мужчине. А тут, оказывается, вон какие страждущие имеются.
– Может, слежу, а может, и не слежу, это уже не твоё дело, – он ни с того ни с сего хлопнул ладонью по столешнице. – Так ты с ней или не с ней?! Чего ты вокруг да около ходишь, не можешь, что ли, прямо сказать, как мужик?
У этого Артёма, похоже, от неразделенной любви сорвало крышу, иначе объяснить его перепады настроенияя не мог. Вот только такие эмоциональные выступления ему точно не со мной устраивать. Я подобрался, положил руки на столешницу и чуть подался вперёд, чтобы Артёму было лучше меня слышно.
– Пока нет, но всё может быть. Ещё есть вопросы?
Артём снова вгрызся в меня взглядом.
– Если появятся – задам, – ответил он.
– Тогда вернись на свое место и не докучай нам, – спокойно, но настойчиво сказал я.
Он промолчал, выбросил обрывки салфетки в пепельницу, которую недавно чистила Курочкина, и поднялся. Медленно пошаркал в сторону своего стола, где его действительно заждался друг, всё время нашего разговора не сводивший взгляд с моего столика. Друг, видимо, хорошо знал состояние Артёма и опасался, как бы тот не натворил дел. Правильно делал, что присматривал – вид у Артёма был неадекватный.
А вообще странный он персонаж – непонятно, чего хотел. Убедиться, что я не с Курочкиной? Так если он на самом деле муж, бывший или нынешний, то мог бы подойти к самой следовательнице и спросить у неё напрямую. Причём я бы понял, если бы Артем и пришел мне бить морду, а тут… Ладно, бог с ним, дураков кругом хватает. Как пришел, так и ушел. Чтобы не терять время, я решил повторить нам с девчатами заказ – мороженое быстро съели, да и кофе уже не осталось – частью выпили, а частью разлили. Так что я взял поднос и пошел самообслуживаться.
По пути покосился на стол, откуда ко мне подрулил Артём, и обратил внимание, что он туда так и не вернулся. Друг ждать его не стал и лопал свое мороженое за обе щеки, а забытое мороженое на другой половине стола, не дождавшись своего хозяина, начало таять. У кассы Артёма тоже не нашлось. Уйти он вряд ли мог, поэтому я предположил, что он отлучился в уборную. Может, на нервной почве прихватило? Всякое бывает, если так себя изводить. Я решил не заморачиваться поисками, но тут из уборной выбежали Кира и Люба одновременно.
– Егор, Егор! – бросились они ко мне, и начали меня наперебой звать, явно взволнованные.
– Чего, девчонки? Я тут решил нам ещё мороженого заказать, – отозвался я.
– Егор, да какое мороженое – там в туалете к нашей следовательнице кто-то пристает!
– Кто? – спросил я, хотя мне было уже все понятно.
– Да тот самый урод, который к нам за столик подсаживался, – ответила Кира, подтверждая мои мысли.
– Он к нам подсаживался? – удивилась Люба. – А что ему было надо?
Конечно, она-то из-за пролитого кофе ушла раньше и не видела Артёма.
– Подсаживался, говорит, бывший муж Маши, – пояснил я, переводя взгляд на дверь с фигурками мальчика и девочки.
Люди часто склонны совершать глупости, идя на поводу эмоций. Тут еще и Кира сгустила краски.
– Егор, ты пойди посмотри, а то он её убить обещает…
Я вздохнул, если Курочкина и этот оболтус действительно были мужем и женой, то мне нечего туда лезть – как говорится, милые бранятся, только тешатся. Да и вообще, у мужа с женой как бывает – сегодня вместе, а завтра злейшие враги. Но имеется нюанс – если в эти разборки влезть, то ничего хорошего не выйдет априори, ещё и крайним останешься. Я побарабанил пальцем по подносу, взвешивая всё, и, видя, как на меня смотрят перепуганные девочки, решил сходить посмотреть, что там да как.
– Сейчас схожу, а вы пока выберите, что будем брать, – сказал я и двинулся в сторону уборной.
Уже шагая к двери, я обратил внимание, что люди, оттуда выходящие, в том числе мужики, то и дело оглядываются. А подойдя ближе, услышал вопли, но не Видоплясова, а Артема, который истерил хуже любой бабы.
– Ты что, думала, вот так просто захочешь – и уйдёшь, на все наплюёшь? – верещал он.
Артем стоял в коридоре, зажав Курочкину в углу и не давая ей выйти. Нет, трогать он её не трогал, но своим ором явно уже достал девушку и взбаламутил всех вокруг.
– Вам помощь нужна? – спросил, проходя мимо, низкорослый мужичок с аккуратно стриженной бородкой.
– Нет, спасибо, – ответила следовательница – а потом повернулась к своему супругу и удивительно ровно произнесла: – Артем, ты, пожалуйста, успокойся и не устраивай на людях цирк. Если бы я знала, что ты будешь тут, я бы сюда не пришла!
Видя, что ситуация у Маши, вроде как, под контролем, я тоже не торопился вмешиваться. Зачем ставить бывших или нынешних супругов (деталей их матримониального статуса я так и не понял) в неловкое положение? Оперевшись о стенку и сунув руки карманы брюк, я всё-таки решил понаблюдать за тем, как будет разворачиваться ситуация. Тем более, Кира и Люба, которых я видел с занятоой позиции, всё ещё изучали меню, поглядывая на меня. Чтобы их успокоить, я показал большой палец, мол, ничего страшного тут не происходит, а если что – я за всем слежу.
– Артём, ведь мы все выяснили – я больше не твоя жена, – продолжила говорить Курочкина.
Интересно, а фамилия у неё от мужа или девичья?
– Я не дам тебе развод, даже не мечтай, – Артём, несмотря на просьбу, успокаиваться не спешил.
– Так я тебя и не спрашиваю, когда ты под чужую юбку лез, надо было думать! Теперь не давать развод ты не имеешь никакого морального права! – выдала Курочкина вмиг зазвеневшим металлом голосом.
– Прости меня, Маша! Прости, хочешь, я перед тобой на колени стану? – изо всех сил пытался исправить ситуацию Артём.
Мне же все стало понятно. Как я и предполагал – это обычные семейные склоки с подозрением измены. Все в лучшем духе, интриги, расследования. Правда, для замужней-то барышни у следовательницы действительно был ко мне повышенный интерес. Так тоже бывает, когда один партнёр набедокурил, второй пытается сделать то же самое, но побольнее. Теперь стоило оставить их выяснять отношения наедине —, становиться разменной монетой в этой игре между Артемом и Машей желания не было совсем. Пусть сами решают, кому что подходит и как дальше жить.
Я уже собирался возвращаться, теряя интерес к этой Санта-Барбаре, как вдруг горемуженёк со всей дури въехал кулаком в стенку. Сделал он это после того, как Маша не приняла новую порцию его извинений.
– Дай я уйду, – потребовала та.
Курочкина попыталась проскользнуть мимо Артёма, но тот схватил её за плечо и с силой прижал обратно к стенке.
– Ты никуда не пойдёшь, пока мы не договорим, – зарычал он.
Вот это уже перебор, я не сторонник распространённой теории – если бьёт, значит любит. Пусть бьёт грушу, или есть риск стать грушей самому.
– Полегче, дружок, – я оттолкнулся от стенки и, демонстративно держа руки в карманах, подошел ближе. – Руки при себе держи, будь так добр.
Спрашивать у следовательницы, нужна ли ей помощь, я ее стал. Девчонка она упрямая и независимая, может отказаться, а потом пожалеет.
Артём медленно обернулся, увидел меня и, скрипнув зубами, спросил:
– Это твой хахаль?
– Мой, да! – выпалила следачка.
Неожиданно, ну и ладно. Отнекиваться от своего нового статуса я не стал – не тот момент. Если девчонке так нужно, можно и подыграть, с меня не обломится.
– Ты чего к ней прикопался, она, вроде, тебе все доступно объяснила, – спокойно пояснил я.
Мне нужно было, чтобы ушёл либо он, либо Курочкина.
Но Артём уже не слушал. Его глаза заволокла пелена лютой неадекватности, порожденной вспыхнувшей и уже основательно разгоревшейся ревностью. В таком состоянии выводить его на диалог было просто бесполезно. Он двинулся на меня, видимо, твёрдо решив выместить здесь и сейчас всю свою злость.
Я церемониться не стал, ударил парня стопером навстречу, выбивая колено и заодно лишая его равновесия. Удар был не самый приятный, а если не рассчитать сил – то до свидания, мениск. Я же ударил несильно, просто чтобы привести мужика в чувство. Артём, получив свое, отступил на несколько шагов назад и захромал на одной ноге.
– Маш, пойди с девчатами мороженое выбери, – со значением бросил я следовательнице, не сводяглаз с противника.
– Хорошо, – закивала Курочкина.
Я взял Артёма за шкирку, проволок пару метров до кабинки мужского туалета и усадил на унитаз. Не давая ему опомниться, влепил как следует пощечину.
– Ты чего творишь?
– Она моя! – зарычал он.
– Твое только то, с чем тебя мамка на свет родила, а девку оставь в покое, – я похлопал его по плечу и собрался уходить. Устал возиться с этим дитём.
Парень был действительно подавлен и какой-либо реальной опасности всё же не представлял. Поэтому на первый раз я сделаю ему предупреждение, надеюсь, хватит мозгов прислушаться. Любовь ведь штука такая – голову срывает запросто. Поэтому, прежде чем уйти, я всё-таки добавил:
– Если ты хочешь отношения с ней вернуть, то не надо её по углам зажимать. Цветы подари, сюрприз устрой, по-хорошему давай как-то. А так, как сейчас, ты ничего не добьёшься. Хотя не знаю, может быть, у тебя цель – раз и навсегда её от себя отвернуть? Если это так, то ты движешься в правильном направлении.
Он внимательно слушал, стиснув губы, превратившиеся в две ниточки.
– Проблем не будет? – строго спросил я.
– Не будет, – буркнул Артём.
– Слово даешь?
– Даю, – выдохнул он, как мне показалось, вполне искренне.
– Ну тогда обожди, пусть Курочкина уйдет, а потом уже и ты выйдешь.
Я захлопнул дверцу туалетной кабинки – если он меня услышал, то посидит и подумает над своим поведением.
Оказалось, что Маша далеко не ушла и ждала меня в коридоре. Не знаю, подслушивала ли она мой разговор с её мужем, да и значения это не имеет.
– Спасибо, Егор, что защитил меня от этого ненормального!
И с этими словами Курочкина потянулась ко мне, чтобы поцеловать. Я подставил щеку, ничего не имея против такой благодарности, но девчонка чмокнула меня прямо в губы.
Пыталась задержать поцелуй, но на людях я не собирался целоваться и убрал губы.
– Я тебе не нравлюсь? – с вызовом и одновременно с надеждой спросила она.
– Давай потом об этом поговорим, – улыбнулся я. – Сегодня я не один, ты не одна, вон муж твой на хвосте.
Конечно, будь мы с Машей одни, все бы было, возможно, по-другому. Но у меня обязательства на этот вечер. Я-то пришел не один и всем должен уделять внимания.
Курочкина надула губы, резко развернулась и зашагала к выходу в зал, держа под мышкой свою сумку.
Я её останавливать не стал. Пусть идёт, ведь не только её супругу – самой следовательнице тоже точно будет над чем подумать в ближайшее время.
Я вернулся к девчатам, которые тут же облепили меня с обеих сторон и начали интересоваться случившемся. Я распространяться не стал, только сказал:
– Ничего серьезного, захочет и сама расскажет, а где она? – я огляделся, ища Курочкину.
– Сказала, что у неё срочные дела, и ушла! – пояснила Люба.
Артём как раз вышел из уборной и заковылял к столику, где его дожидался друг.
– Выбрали что-нибудь? – спросил я у девчат.
– Да что-то уже наелись, – сказала Кира. – Тем более, Любе пора домой, если сейчас юбку не намочить, то потом не отстирается.
Я предложил всем вместе проводить Любу до дома. Разногласий не возникло, Люба восприняла предложение, как знак внимания по отношению к ней. Кира, очевидно, сочла это за возможность наконец избавиться от всех конкурентов и остаться со мной наедине.
Мы вышли из «стекляшки». На улице было темно, блеклое уличное освещение дело не спасало. А вот дальше было интереснее. Незаметно и непринуждённо меня под руку взяла сначала Кира, а затем и Люба под другой локоток.
– Пошли, девчат, – сказал я, довольный, как слон.
Глава 6
Как всё-таки упоительны вечера! Прогулка получилась не самой длительной, но принесла кучу положительных впечатлений. Девчонки наперебой рассказывали о себе, о своих увлечениях и мечтах. Любе поначалу было неловко из-за пролитого на юбку кофе, она то дело поглядывала вниз, опасаясь, что пятно на юбке видно, и, естественно, все только туда и смотрят. Я лично ничего не видел, всё-таки юбка была тёмная, а уличное освещение уже выключили. Потом бывшая, видимо, решила, что где наша не пропадала, бросила тушеваться и скоро бойко, наравне с Кирой болтала.
Я, в основном, молчал, слушая Киру и Любу, каждая из которых старалась произвести на меня впечатление. Конкуренция явно шла девчонкам на пользу, обе во время прогулки раскрылись и рассказали много чего интересного.
Но у всего хорошего тоже есть свой конец. Так и наша прогулка неумолимо заканчивалась. Мы уже подошли к Любиной панельной девятиэтажке. Это был совсем недавно построенный дом, и я хорошо знал историю о том, что отец Любы лично принимал участие в стройке на выходных. Не знаю, были ли эти факты как-то связаны, но мой неслучившийся тесть получил в этом доме просторную трёхкомнатную квартиру. Хотя обычно на семью из двух человек давалась разве что двушка.
– Егор, а поможешь мне открыть дверь? – спросила та, когда мы оказались у её подъезда и начали тепло прощаться. – Боюсь, не справлюсь одна.
Кира покосилась на неё как-то неодобрительно, но я сразу согласился. На этой квартире мы с Любой бок о бок с ее родителями прожили несколько лет. Потом получили отдельную, отселились и начали обустраивать свой быт, но не суть важно. Важно, что я прекрасно помнил, что она не лукавит – на двери квартиры был отвратительный замок. Со временем, к концу семидесятых, мы поменяли и замок, и дверь. Да и то после долгих и нудных уговоров – тесть, который не хотел признавать, что дверь самого начала была неисправна (как же, он ведь её ставил сам!), и всё упрямился. Мне вспомнилось, что тесть каждый раз, едва поднимался вопрос о замене двери и замка, вставал и демонстративно доказывал, что проблем с дверью нет. Я улыбнулся накатившим воспоминаниям.
Но пока для того, чтобы открыть дурацкую дверь, следовало по-настоящему постараться. У самой Любы для этого не хватало сил, и, когда её отца или меня не было дома, она обращалась к соседу-пенсионеру, который хоть и был возрасте, но оставался крепким мужиком. Однако, судя по тому, что свет в окне соседа не горел, дома его не было, и просьба бывшей выглядела логичной.
– Не вопрос, пойдём помогу, – согласился я, не обращая внимания на перекошенное лицо Киры.
– Спасибо тебе большое, – заулыбалась ещё шире Люба.
Я открыл деревянную дверь подъезда, кивком приглашая бывшую женушку зайти внутрь.
– Ты как? – я перевёл взгляд на надувшуюся Киру. – С нами пойдёшь или тут подождёшь, пока я не вернусь?
– Она сама открыть не может? – недовольно спросила та. – Вроде, девочка взрослая и самостоятельная.
Я чуть не сказал вслух – мол, да там правда не дверь, а зверь.
– Наверное, если бы могла, то помощи бы не просила, – отрезал я.
– Ясно, а ты, значит, у нас герой-спаситель, Егор? – неожиданно для меня она сунула руку в сумочку и достала оттуда сигареты со спичками. – Ну иди, раз душа зовёт, а я тут подожду, вот покурю пока.
Она вставила сигарету в рот, подкурила с важным видом и выпустила в воздух колечко густого дыма. Ну и отвернулась, изображая недовольство. Не знал, кстати, что она курит, но, если говорить откровенно, я вообще многого об этой девчонке не знал. Знакомство у нас получилось изначально спонтанным, пусть и с бурным продолжением, и мы толком ни разу и не общались, так чтобы по душам. Хотя узнать её получше, и не только в постели, желание всё-таки было. А ещё в голове мелькнула мысль, что, будь на её месте Люба, так просто она бы меня не отпустила с другой женщиной. Пошла бы со мной, как минимум провожать соперницу до самой двери, дабы там не случилось ненужных телодвижений. Но тут либо Кира не видела в Любе своей соперницы, либо последствия таких провожаний были для неё не настолько важны. Что тоже нельзя было исключать.
– Егор, ты идешь? – послышался из подъезда бархатистый голосок бывшей.
– Уже!
Я зашел в подъезд, оглядываясь и в который раз испытывая ностальгию от вида несколько позабытых, но столь хорошо знакомых деталей. Раньше оно как было, я не обращал внимания, к примеру, на то, что почтовые ящики на первом этаже были слегка перекошены и висели неровно. Как и на то, что цифра номера квартиры Любы по цвету краски немного отличалась от остальных. А теперь вот обращаю…
– Ты что, в подъездах девятиэтажек никогда не бывал? – заметила мой интерес бывшая и остановившись у лифта, нажав кнопку вызова. – Я живу на втором этаже, но лучше ехать на лифте, а не подниматься по лестнице.
Я улыбнулся, сдержался, чтобы не ответить в духе – я прекрасно знаю, почему так, можешь мне не рассказывать. Лестничный пролёт между первым и вторым этажами был слегка повреждён (уж не знаю, что там произошло, в новом-то доме). Вдобавок местные умельцы постоянно выкручивали лампочку из плафона на втором этаже, поэтому там стояла темень. Так что идти по лестнице ночью действительно было довольно-таки плохой затеей. Легко можно было споткнуться.
Лифт, стоявший где-то на верхних этажах, заработал и, кряхтя, пополз на наш вызов. Люба в ожидании снова начала возиться со своей юбкой, что-то недовольно приговаривая себе под нос. Что интересно, ни разу не обвинила в случившемся конкурентку. Дождавшись лифта, мы поднялись на второй этаж, скрипящая кабина остановилась, дверцы, дребезжа, расползлись, и мы оказались прямо напротив той самой злосчастной двери, обшитой дешевым дерматином.
– Ну вот, мы на месте, я живу здесь, – пояснила Люба и достала из сумки ключ. – Держи! Только повторю, дверь тут дурацкая, надо приложить силу и найти положение, в котором она откроется. У меня никак не выходит, может быть, получится у тебя?
– Сейчас все сделаем, – я взял ключ, мельком осмотрел, замечая, что его головка уже погнута из-за того, что на металл постоянно приходилось давить.
Секрет замка был на самом деле довольно прост – придавливаешь дверь, которая открывалась на себя, коленом и поворачиваешь ключ, регулируя нажим. Что я и сделал – просто навалился на неё всем весом. Дальше уж как пойдёт – порой дверь можно было открыть сразу, а подчас приходилось помучиться минут пять. Мне повезло, замок поддался со второй попытки и дверь нехотя, но открылась. Как только это произошло, я увидел выросшего на пороге мужика, моего бывшего тестя. Он держал в одной руке кружку с ароматном шиповником, а в другой завёрнутую в газету книгу, открытую где-то на половине. Бывший тесть смотрел на меня нескрываемым удивлением.
– Ой, папа, а я думала, что тебя нет дома! – защебетала Люба, и он повернулся к ней.
– Так, а где я, по-твоему, должен быть в такое время? – удивился бывший тесть, поглядывая с любопытством на меня.
– Папа, а это мой коллега Егор, Егор, а это мой папа – будьте знакомы! – объявила девчонка.
Теперь понятно. Бывшая всё-таки сделала так, чтобы провести со мной время наедине, без Киры. Заодно с одним из родителей познакомила, в прошлой жизни такое знакомство произошло лишь через несколько месяцев. Правда, не знаю, радоваться этому или огорчаться, ведь мы с тестем никогда не находили общий язык, упираясь лбами, как два барана.
– Папа, ты видела, как Егор ловко справился с нашей дверью? – просияла Люба.
– Может, зайдёте, чаю попьем и поближе познакомимся? – нашелся бывший тесть, всё ещё хмуря брови.
– Вынужден отказаться, но за приглашение спасибо. В следующий раз – обязательно зайду, – ответил я.
Чем заканчиваются такие разговоры на кухне по душам, я прекрасно знал. Поэтому нет, точно не сегодня – да и Кира меня на улице ждала, не буду же я её бросать.
– Ну, молодой человек, наше дело, как говорится, предложить. У меня как раз подошла хорошая самогонка, – он предпринял последнюю попытку меня переубедить, но, видя, что я не соглашаюсь, вздохнул. – Ладно, рад был знакомству, Егор.
Он зашёл в квартиру после нашего скомканного знакомства, бросив напоследок Любе, чтобы она долго не задерживалась. Мы с Любой остались вдвоём на лестничной клетке.
– Ладно, хорошего тебе вечера, я пойду, – сказал я, не видя смысла задерживаться дольше.
– К Кире пойдешь? – внимательно посмотрела на меня Люба, по её взгляду я понял, что для неё принципиально важно услышать честный ответ.
– Вряд ли, – как она и хотела, честно ответил я. – Думаю, нам всем после сегодняшнего дня надо хорошенечко отдохнуть и выспаться.
– Точно, денёчек у всех получился ой какой непростой, – Люба подарила мне свою обворожительную улыбку, от которой, было время, я сходил с ума и таял как масло, оставленное на подоконнике. – Кстати, Егор, а я завтра собралась кормить наших собачек после обеда, может, зайдёшь – и пойдём вместе?
– Посмотрим, интересное предложение.
Целовать я её даже в щёчку не стал, но коснулся руки и, ещё раз попрощавшись, ушел. Что до собачек, надо будет обязательно заглянуть, чтобы их покормить – я же обещал им колбаски, да и с Любаней повидаться.
Выйди из подъезда девятиэтажки, я заметил, что Киры нигде нет. Вряд ли она ушла, хотя кто её знает, может, приревновала и решила показать свое «фи»? Но нет, оглядевшись, я увидел Киру внутри стоявшей неподалёку телефонной будки. Девчонка не стала терять времени и кому-то позвонила, а пока разговаривала, всё косилась на подъезд. Увидев меня, она закончила разговор и повесила трубку. Вышла из телефонной будки с явно обеспокоенным видом.
– Все в порядке? – спросил я.
– Пойдёт, маме решила позвонить!
– Случилось что?
– Нет, просто мама жутко беспокоилась, я же её знаю, – отмахнулась она и тут же переключила тему. – Ты дверь-то открыл? Люба что, сказала тебе спасибо?
– Открыл, – я не стал вдаваться в подробности. – Пойдем?
Однако Кира отреагировала на моё предложение неожиданно.
– Нет, Егор, не надо меня провожать, – заверила она.
– Почему? – удивился я.
– Я вызвала такси, ко мне сейчас мама приедет, она очень сильно переживает по поводу случившегося. И она останется у меня с ночевкой.
– Вон как, ну, мама – это святое, – согласился я, сам думая о том, что мне теперь не придётся искать повод, почему я не хочу оставаться у Киры на ночь. Можно сказать, что внезапно появившаяся мама меня даже выручила.
Хотя зачем такси Кире, если отсюда до её дома было минут пятнадцать неспешным шагом? Я решил спросить об этом у неё, а она заверила, что сначала заедет к маме, а к ней домой они уже пойдут вместе.
– Егор, ты иди, мама будет лишний раз волноваться, если увидит дочь с кем-то. Она такая у меня мнительная! Ты не просто себе не представляешь.
– Ладно, – я пожал плечами. – Хорошего тебе времяпровождения с мамой. А я пойду.
Мы поцеловались на прощание, но я заметил, что Кира как-то прохладно сделала это. Обиделась-таки, после того как я пошёл провожать Любу, девчонка раскисла и стала какой-то другой. Сейчас наверняка давала мне понять, что ей такое не подходит. Не подходит, значит, не подходит, никого переубеждать я не буду. Я ей ничего не обещал, как и она мне. Больше ничего не говоря, я пошёл от подъезда прочь, а Кира осталась дожидаться такси.
На повороте дома я споткнулся и за малым не убился – за всей этой суматохой не заметил, что у меня шнурок развязался. Наступил на шнурок и чуть не попал под колеса заехавшего во двор автомобиля – новенькой шестёрки кремового цвета, такую модель жигулей только в этом году начали выпускать, и прохожие нередко заглядывались на новинку.
Водитель, вовремя среагировав, просигналил, привлекая моё внимание. Я махнул. мол. извиняй, шеф. П попытался разглядеть лицо водителя, чтобы хоть поймать его взгляд, но из-за света фар, слепящего глаза, сделать у меня этого не получилось. Я отошел с проезжей части на тротуар и присел завязывать шнурки. Боковым зрением увидел, как шестёрка медленно проехала во двор, там остановилась возле одного из подъездов. Водитель не стал глушить мотор, значит, кого-то ждал. Это явно не такси, в СССР в таксопарках “Волги” были, поэтому приехали точно не за Кирой, да и шашечек на автомобиле не было. Нет, я оказался неправ – к машине подошла именно Кира и села на пассажирское сидение спереди. С минуту шестерка стояла, а затем тронулась. Я хотел взглянуть на номера, но до машины было слишком далеко, да мне и не хотелось, чтобы Кира подумала, что я тут организовываю слежку. Проезд через двор здесь имелся, и шестёрка укатила прочь, в скудные огни ночного города.
Я завязал шнурки, выпрямился и пошёл дальше своей дорогой. Видимо, у Киры появились на вечер тайные планы – ведь никакое это было не такси. И очень вряд ли за рулём шестёрки находилась ее мама. Да и фиг с ней, для серьёзных отношений я её как-то не рассматривал. Баба с возу и волки сыты.
Я быстро выкинул Киру из головы и по пути в общагу мысленно подвёл итоги сегодняшнего дня. Минувшие сутки я почти целиком провёл на ногах. Зато результат был действительно ошеломительный. При помощи милиции нам удалось провести, и довольно-таки ювелирно, операцию по задержанию Климента. Верхушка мошеннической схемы, процветавшей в седьмом цеху, сегодня была вырезана, как опухоль. Остальным вольным или невольным участникам данной схемы выпадал неплохой шанс все переосмыслить и больше не заниматься такими вещами. Я при всём желании не мог повлиять на ход дальнейшего расследования. Но был почти уверен, что старший мастер и другие фигуранты этого дела получат в лучшем случае незабываемые эмоции от посещения отдела. Плюс – о задержании начальника цеха быстро станет известно остальным начальникам, их замам, старшим мастерам, да всем другим. И все те, кто занимался подобными вещами у себя, как минимум крепко задумаются и на время прекратят свою деятельность. Ну а как максимум поймут, что неприкасаемых нет и в любой момент на завод может прийти следственно-оперативная группа по их душу.
У меня же на завтра намечался не менее насыщенный день. И я уже предвкушал, что арест Климента станет главной темой повестке завтрашнего дня. Каждый будет считать, что обязан задать мне вопрос и выведать подробности, которые раньше были неизвестны. Так что надо подготовиться – придумать и повторить про себя, как я буду отвечать на поступающие вопросы. Это тоже не всё, я был абсолютно уверен, что мне ещё придётся не единожды сходить в отдел и дать показания.
